Желание желаньица желать

Солнце еще не взошло, а ночь, по не многу, начала отступать, оставляя свою прохладу в городских дворах, скверах и парках. Зябко. Редкие, одинокие звуки хлестко разносятся в предрассветной тишине, как будто ночь, напоследок, решила поиграть ими в пинг-понг. Они резко отскакивают от стен домов и теряются в парках, разделяющих жилую зону города от промышленной, с ее многочисленными заводами, фабриками и мастерскими. Ровный шелест метлы, с этаким легким царапанием по асфальту : шуррсссс-шуррсссс. Дворничиха уже наводит порядок на своей территории, заменяя многим будильник. Надрывный, не успокаивающийся кашель, видимо чья-то первая утренняя сигарета. Чайник, наполняемый водой. По утрам напор из крана, дай Бог какой. Многоэтажки, еще в полудреме, начинают потихоньку шевелиться, и загораться оконными огоньками. Движения слабые, но уже заметные.
«Блин. Холодно». Обхватив себя руками, он напряг все тело в потягивании, нервно дрожа. Потом резко свернулся «калачиком». «Ну вот, теперь теплее». Но через минуту, утренняя сырость начала брать свое. «Все, блин. Больше не уснуть». Он перевернулся на спину, скрестил руки, ноги. Через кустарник хорошо просматривался подъезд многоэтажки. «Значит так. Пора вылезать на свет божий. Странное дело, лет семь бомжую, а все еще стыдно, когда кто-то видит, когда вылезает это что-то такое. Прям неловко как-то. А черт с ним». Он улыбнулся и пропел мультяшный шлягер: « Ах ты гадкий, не умытый поросенок…»
Цепляясь за ветки, спотыкаясь, вылез на тротуар. Невдалеке протарахтел трамвай. Почти пустой. Первый. По лицу бомжа, трудно было определить возраст. Одутловатое, не бритое, с опухшими веками. В походке еще были заметны остатки прошлого благополучия, невесть каким образом сохранившиеся в этой, специфически насыщенной жизни.
«Значит так. Первым делом, первым делом похмелиться, ну а … все остальное потом. Это очень хорошо. Просто замечательно. Ах какой я молодец. Тааак. А ну-ка. Конкуренции не видно»? Как заправский Джеймс Бонд крутнул головой, примечая всякие подозрительности вокруг себя метров на пятьдесят. «В Багдаде все спокойно, спокойно, спокойно… отличненько». Быстро присев, проворно запустил руку в сплетение веток и вытащил оттуда бутылку. Быстро отошел метров на десять. Уже потом, не спеша, побрел по аллее парка, прижимая бутылку к себе, как огромнейшее сокровище. В такую рань, парковые скамейки были пусты. Он уселся на свою любимую, стоявшую как бы нише. Удивительное дело, ее специально никто не прятал, но проходя мимо, на нее никто не обращал внимания, хотя она была перед глазами. Чуть меньше пол-бутылки водки, явно «паленки», кусок черствого хлеба, почти сухаря, и главное, надгрызенное яблоко, незаменимая закусь для первого глотка. Первую порцию организм принял с трудом. В несколько приемов, в начале пытаясь вытолкнуть отраву, но болезнь удержала ее внутри. Очень пригодилось яблочко. Через пять минут остатки водки вошли в тело так легко, как будто эта жидкость была частью организма.
Мимо протрусил какой-то старикашка: «Спортсмен, еханый бабай. Пердун старый. Беги, не беги один хрен здохнем. ЭХ!» В мыслях не было злости, скорее пренебрежительная ирония… «Время объективно реальная форма существования… как там дальше? Тьфу! Чудные зигзаги порой вытворяет время. Только что проснулся с чугунной головой, замерзший от утренней прохлады, и вот, уже балдежь от водочки. От ласкового, теплого солнышка. Мертвые петли времени, в которых теряется сознание. Бац, бац, и выкинь час жизни, и не вспомни». В такие, бессмысленно-блаженные минуты он часто предавался философским мудрствованиям: «Во. Работяги потянулись к станкам. Зомбики несчастные. Такое ощущение, что все в спецовке. Зарплата – предел мечты, граница желаний – хитрое ярмо, независимо от размера, расписываясь за которую, ты подтверждаешь свое рабство у государства, которое владеет тобой, как своим имуществом, по своему усмотрению. Во, студентики. У этих ссыкунов амбиций до горизонта. Самые умные, самые красивые, самые сильные. Им и распальцовка не нужна, все на мордах написано. Ах! Вот-вот-вот. Лютики, василёчки, ромашки, маргаритки, розочки. А действительно, как цветочки. Хочешь, не хочешь, а не вольно улыбнешься непосредственности, беззаботности этих детишек, на первый взгляд бессмысленно галдящих детей. Слабое осознание важности посещения школы, заставляет младших тащить на себе тяжелые ранцы. Карандашики, тетрадки, книжечки. Мудрость хренова! Жаль, что с годами будет исчезать ангельское восприятие мира. Большой человек оставляет больше дерьма. Хорошо, если эта вонь, быстро выветрится».
Солнце поднялось уже довольно высоко, оно грело по-летнему, но запах осени уже был устойчив. Она (осень) четко осязалась телом. Удивительно, она уже была видна. Ее было видно в зелени листьев, в суете птиц, и даже облака текли как-то по-осеннему. Сквозь полудрему он слышал слова. Бессвязные. Бу-бу-бу… Соседняя скамейка стояла метрах в трех. Видимо изрядно пропустивши, сидели двое мужчин, разговор которых и доходил до сознания просыпающегося бомжа…
« - …ты пойми, что грех был рожден даже до рождения Адама и Евы, извини за тавтологию, но нас пытаются убедить в обратном. Гордыня сатаны, желавшего восседать рядом с Богом, не идет ни в какое сравнение с непослушанием первых людей. Зачем в Эдеме, эти два дерева? Добра и Зла? Если Бог создавал идеальный мир, зачем Ему добро и зло? Такое ощущение, что после того, как Он увидел, что это хорошо весьма(аж самому удивительно стало, не имея аналогий, создать такую прелесть), и отдохнул от трудов, все последующие события, вся история, вся жизнь человечества, уже не в воле Божьей».
«- Санек, ты же сам отвечаешь на свои вопросы. Тебе дают право выбора. Выбора между добром и злом, и только от твоего выбора зависит, с Богом ты, или нет. Хотя Он, не отказывается ни от праведников, ни, тем более, от грешников…»
« - Ага. Да меня просто заставляют делать нужный выбор, а не то, и казни египетские. И Содом с Гоморрой».
« - Но ведь Исус открыл истину для всех. Для всего человечества. Открой сердце, и он будет всегда с тобой. Надо верить!»
Продолжая слушать, его глаза провожали молодую маму, катящую перед собой детскую коляску. Трудно было определить, сколько лет, этой почти еще девочке, всем своим видом старавшейся показать свою взрослость. Это усиливала сигарета, дымящаяся в ее руке. Сигарета была явно не к месту в этой, почти идиллической картинке, мама и младенец. Но желание казаться взрослой не усиливало ни детская коляска, ни сигарета, ни дорогой макияж. Детство, скорее инфантильность, проступало и в походке, и во взгляде.
« - Сама логика подсказывает, что во всем этом, что-то не так. Любопытство, граничащее с сомнением, всегда движет человеком. И та же самая гордыня. Почему ты никогда не попробуешь содержимое пузырька, на котором написано «ЯД»? Сто процентная гарантия, что змий предложил людям два плода, один из которых съел сам. Адам и Ева ведь верили Богу, а Он их обманул. Тем более наказал за свой обман. Гордыня – самый большой грех, из-за нее вытекают самые страшные последствия. И совсем не важно, чья это гордыня. Царская, рабская, президентская, крестьянская, или еще какая-бы то ни была. А вот гордыню, порождает ЖЕЛАНИЕ. Желание – такая же необходимость как голод, жажда, инстинкт продолжения рода, инстинкт самосохранения. Еще даосы говорили, что все беды человеческие, из-за необузданности желаний. Желание быть богаче, быть красивей, быть умнее. Желания нарушают равновесие. Это ж так просто, если где-то прибавляется, значит где-то, убывает. Желание достичь цели любой ценой. Ценой предательства, измены, воровства, обмана, и наконец, убийства. Желание, что бы все были счастливы так же абсурдно, как запретить волкам есть мясо, потому, что для этого им придется кого-то убить. У них зубы просто не приспособлены под другую пищу. Бог, желая сделать людей счастливыми, дал им заповеди, исполняя которые, люди, может быть, жили бы дружно и счастливо, но… желая образумить людей, Бог наказывал их, для их же блага.
Посмотри, как по-скотски, мы ведем себя по отношению к Земле. С каким недовольством мы воспринимаем климат, природный ландшафт. Мы благодарны природе лишь тогда, когда она «помогает» нам. Но нам мало того, что мы приспособились сеять весной, собирать осенью. Урожай – это прибыль. Прибыль – это власть. Малая прибыль – малая власть, большая – большая власть! А власти хочется все больше и больше. Но если где-то мало, значит где-то… Эти законы природы никто не отменял и не отменит. Ради прибыли, мы меняем климат. Да мы уже его изменили, сами того не замечая. Но парадокс заключается в том, что мы гости на земле. Бог осознал свою горячность, и хочет, что бы мы вернулись в – Рай. Эдем. ДОМОЙ! Но Он хочет, что бы мы вернулись, будучи лучше, мудрее, чище, но, похоже, что этого никогда не произойдет. Мы в гостях, а ведем себя как – ну просто нет слов. Это, как желая согреться в холодном доме, ты жжешь всю мебель, не замечая, что загорелся уже весь дом. Мы должны радоваться, что Природа, Земля, еще терпит наше присутствие. Она еще верит, что мы осознаем свое идиотство. А Богу вернуть нас домой сразу, мешает обыкновенная гордыня, нежелание признать свои ошибки, и вроде бы как, все это было специально задумано. Божий замысел.
Блин. Кто-то виноват, что жизнь складывается именно так, как есть, и которую невозможно изменить. Роли определены и баста. Видно, что человек пытается что-то доказать, но не понимает, кому, и не знает как. Незнание, непонимание порождает страх, и что бы заглушить этот страх, он говорит, и говорит много, убеждая скорее самого себя в верности своих суждений, в истинности своих слов. Но сомнения и страх, все равно остаются, и он все настойчивей пытается убеждать, но уже не себя, а других, вместе не так страшно. Сначала просит простого согласия с ним, а потом требует подтверждения, и начинает злиться, когда его взгляды не принимают, не поддерживают и отталкивают. Появляется жестокость, тирания. Я так сказал! Я так хочу! Рождаются страдания, обиды, ненависть. А так просто вернуться к истоку. И вот, в тему нашего разговора, всем в мире, в котором хоть немного есть сознания, даже на уровне инстинктов самосохранения, властвует и правит ЖЕЛАНИЕ»!
В наступившем молчании чувствовалось удивление, попытка осознать, чего же это он тут наплел. Чувствовалось неверие в возможность существования такой белеберды. В тишине послышался звук наполнения стаканов спиртным. Запах до бомжа не дошел, но уши сразу «унюхали» продукт, и определили его качество. Желание выпить колом вонзилось в голову, в сердце. Все тело захотело выпить. Исчезла осень. Солнце. Исчезло почти все. Выпить, выпить. Выпить. Любой ценой. Все, что горит. Все, что содержит спирт. Как мало человеку надо для счастья. Особенно когда на тебя не смотрят. Особенно, когда тебя не сравнивают. Когда тебя не загоняют, под чьи бы то ни было стандарты, и ты сам не загоняешь туда самого себя.