У МЕНЯ ЕСТЬ МАМА, У НЕЕ ЕСТЬ ВАНЯ

Елена Азарова-Годецкая


Только не написанные письма не доходят до адресата.
Михаил Шишкин из аннотации к роману «Письмовник».


Пока мы помним – ушедшие живут (хотя бы в нашей памяти).
Если оставить их в слове – они будут жить вечно.
С. Алексиевич


У меня был Ваня

Я так хотела сына, много лет! «У нее неизжитое чувство материнства», – говорила обо мне моя начальница, видя, как я вожусь с племянником Мишей, вернее, слыша мои постоянные рассказы о нем. Когда ты родился, я отнеслась к событию, как к чуду. Это чувство никогда не притуплялось. Чудо, что ты есть. Радость смотреть на тебя. «Я сама себе родила человека, который меня любит», – думала и говорила я. Помню, как потрясла эта простая мысль одну мою сокурсницу, у которой не сложилась личная жизнь и не было детей. Наверное, потому, что ей в свое время не пришло в голову, что женщина, жаждущая любви, сама может сделать себя счастливой.

Можно привыкнуть и к чуду. И забыть, что его могло и не быть. Я любила тебя и старалась сделать твое детство счастливым. Конечно, как и всякая мать, боялась несчастий. Но разве я могла предположить, что вся твоя жизнь ограничится детством?! У тебя было две макушки, и мы думали, означает ли это, что ты счастливый или что у тебя будет две жены.

Тебе было лет семь, когда я, глядя, как ты ешь апельсин, написала на полях газеты: «У меня есть сын. Он ест апельсин». Ты тут же взял ручку и дописал: «У меня есть мама. У нее есть Ваня». Эти две короткие фразы содержали самое главное, что было в нашей с тобой жизни. Самую ее суть.

***16 января 1985г.

Ты глядел на меня, ты искал меня всюду…
Я, бывало, бегу, ото всех твои взгляды храня,
А теперь тебя нет, тебя нет  почему-то…
Я хочу, чтоб ты был, чтобы так же глядел на меня.
Светлая, нежная песенка времен моей молодости. Одна из немногих, которые я пыталась тебе напевать перед сном вместо колыбельной.

…А теперь тебя нет. Ты не проснулся год назад, за три недели до шестнадцати.

Я иду без тебя переулком знакомым,
Я спешу не с тобой, не с тобой, а с Наташкой в кино.

Таша – славная девочка. И она, и Дима тянутся ко мне. Без них вообще было бы невыносимо. Вчера мы с Димой делали фотоальбом. В нем твои фотографии смотрятся не так, как по отдельности, – более впечатляют. Спасибо Диминому папе Борису – нашему семейному фотографу! Его снимки занимают чуть ли не половину альбома. Спасибо Инниной маме, благодаря ей тебя дважды – с интервалом в год – снимал прекрасный профессиональный фотограф. Второй раз ты фотографировался с синяком под глазом, но зато вместе с Васей. Теперь вас обоих можно увидеть только на фото. У меня остались прядки  твоих волос: я  собирала их, когда они падали после химиотерапии.

Вы пока еще живете в разрозненных, зыбких воспоминаниях родных и знакомых… Несколько последних ночей мне снились то одни, то другие наши с тобой знакомые, которые еще не знают, что тебя нет. Во сне я говорила им об этом. Наяву для них (для немногих) ты пока еще жив.

15 лет счастья, 15 лет радости – разве не слишком много для одного человека? Счастье, счастливое детство. Счастливое детство для всех детей и для каждого ребенка – это была сверхзадача  моей научной работы. «Счастливое детство» – надпись на борту  бутафорской яхты, у которой ты сфотографировался на юге. «Счастливое детство» – так назывался пионерлагерь, куда ты ездил с Васей и Димой. Лозунг о счастливом детстве висел над вашим 8 А, когда ты в последний раз фотографировался в школе. Регина сказала на твоих поминках, что ты прожил счастливую жизнь. Она говорила то, что думала. Наверное, так это и было. Я очень этого хотела.

Тяжело писать. Но писать я буду. Это я окончательно поняла, когда увидела разницу между отдельными снимками и собранными в альбом.

В цветочном магазине купила чудесные гвоздики. В 4 часа встретились с Димой после его работы, и поехали на Николо-Архангельское. Помянули тебя стопочками кагора, того вина, которое ты просил в последний свой день, а мы не смогли найти в магазинах. Дома нас ждали бабушка, дедушка и  тетя Надя. Помянули тебя.

17 января 1985г. Я смотрю на твои фотографии: почти везде ты улыбаешься. Только не на самых последних… Когда мы их получили, ты сказал «Теперь можно умирать». Не стало тебя через четыре месяца.

После долгого перерыва ходила сегодня в Ленинку. И наткнулась на книгу С.Т. Зацепина о сохранных операциях. Никогда себе не прощу, что не вышла на него. Ведь с самого начала я делала попытки выявить крупнейших специалистов по костям. Все могло бы быть по-другому!

«Ты уехал, а цветы, посаженные тобой, остались». Эта фраза из письма М. Горького своему сыну запомнилась мне сходу. Но даже между строчек моих писем к тебе не прочтешь: «ты уехал, а цветы, посаженные тобой, остались. Все напоминает мне о тебе, возвращайся скорее. Как ты там без меня?» Это сейчас я могу сказать: тебя нет, а за окном распускается твоя рябинка. Ты ушел, а рябина, посаженная тобой, осталась.

Был ли твой срок предопределен с самого начала? Если да, то почему? Был человеком не нашего времени – времени прошлого, когда больше тишины и меньше народа? Не знаю. Не думаю. Тебе ведь нужен был современный динамизм – смена впечатлений от кино, телевизора, книг и магнитофонных записей, от поездок на море и прогулок в Сокольниках, от московского многолюдья и загородной заповедности, от песен Высоцкого и Антонова, игры с любимой кошкой и ее котятами, от коллекционирования монет и приверженности к «Спартаку».

В здоровом теле – здоровый дух. Значит, в хрупком – хрупкий? А я толком и не знаю, был ли твой дух хрупким или, напротив, не по возрасту сильным.

Что в тебе было от меня, что свыше? Холодная, как лягушка, и «кипящая кастрюлька» – вот мнения обо мне разных людей. Умная и глупая. Добрая и злая. Контактная и колючая (недоброжелательная). Интересный человек и зануда из зануд. Грубая и заискивающая. Плакса, копуша, тургеневская (чеховская, роллановская) героиня и баррикадная женщина. Людям не откажешь в наблюдательности. Здесь всё – правда, хотя и не вся правда. Но речь ведь не обо мне, а о тебе.

Я бесконечно любила тебя. Но не была ли моя любовь и обузой? «Кто тебя поймет?» – вот почти единственная твоя фраза, случайно попавшая на магнитофонную ленту в твои последние дни. Надо ли ее относить лишь к конкретному поводу? Ведь когда я спрашивала тебя, как, по-твоему, люблю ли я тебя, ты отвечал – «Не знаю».

Каждый человек – загадка. Потемки – не только чужая, но и своя душа. Считают, что нет ничего труднее этой загадки. Но и интереснее тоже. Ты был со мной шестнадцать лет. Хорошо ли я тебя знаю? Нет, конечно! Каким ты был? Как понять? Сейчас у меня много времени, чтобы попытаться это сделать, не говоря уже о желании. Слушала я недавно беседу с В. Распутиным, его ответ на вопрос, почему у него получаются женские образы и, в частности, старуха Анна из «Последнего срока». Он сказал, что писал эту старуху со своей бабушки, а чтобы получилось, нужно поставить себя на место героя, прожить его жизнь. Мне кажется, что тут и есть ключ к пониманию того, что я не смогу, и, видимо, не напишу о тебе так, как мне хотелось бы. Прожить твою жизнь я не могу и потому, что ты не был так на виду со своими чувствами и мыслями, как бабушка писателя перед ним, и потому, что в твоей жизни не было столько событий, которые сказываются на человеке, и столько известных мне поступков, которые определяли твою сущность. И потому, что отношения «мать-ребенок» более тесные, не посторонние, каждый воспринимает другого, как часть себя, не может относиться к другому, как к полностью отдельному человеку. Я могла бы предсказать твою реакцию, твое поведение в той или иной ситуации (с большей или меньшей долей вероятности), но не могу воплотиться в тебя, прожить твою жизнь. Да и при создании любого героя художественного произведения присутствует вымысел автора, реального человека он берет только за основу. Но какова бы ни была, например, художественная достоверность созданного таким путем твоего образа, – это был бы не ты.

С другой стороны, создавать документальный портрет, максимально достоверный, – это ведь тоже не вплетать в строку каждое лыко, а делать строгий отбор. А мне хочется собрать все, что могу, все, как было. В итоге получается винегрет, всеядность и тоже не дает о тебе представления.

Нежный профиль, красивые форма и посадка головы, каре-зеленые глаза, мягкие светло-каштановые волосы Открытый, приветливый, внимательный взгляд. Гибкий, стройный, высокий. Кличка «длинный» во дворе. У тебя были тонкие пальцы музыканта, хотя ты и не занимался музыкой, а из спортивных игр предпочитал футбол. Ты здорово шевелил ушами. Когда тебя определили в палату, где находились два твоих ровесника с ампутированными ногами, ты чуть ли не в первые минуты знакомства продемонстрировал им эту свою способность. Поднимал настроение? Входил в контакт? Ты беззаветно любил своих двоюродных братьев-погодков – Васю и Диму. Остальные ребята – и в школе и во дворе – пожалуй, больше были привязаны к тебе, чем ты к ним.

Смесь дворянской утонченности и открытости простолюдина. Несомненно, ты был хрупким. Как оказалось, более, чем. «Он – как нарисованный», – сказал про тебя Слава Хусаинов. «Какой улыбчивый!» – это Эля Сафронова. Лёля, увидев тебя, сказала, что ты слишком утонченный для своего имени. «Какой же он Иван? Скорее, Джон» – говорила она и звала тебя вперемежку то Джоном, то Ванькой. Очень тепло отозвался о тебе Юрий Яковлевич Цедербаум. Я спросила, показать ли ему твои фотографии. Когда он их увидел, сказал: «О, это не мальчик, а уже парень. Какое хорошее, тонкое, умное лицо! Вот такие лица я видел у тех, кто погибал в 41-м!»

Я только на кладбище, при дневном свете и при твоей буквально мертвенной бледности разглядела у тебя на лице веснушки. Раньше я их почему-то не замечала, а ведь и я, и твой папа-инкогнито, и Вася, и Борис, и Надя в детстве были усеяны веснушками, не заметить которые было невозможно. Выделялись и твои огромные ресницы, на которые я обратила внимание Лели. «Ванька красивый» – сказала она мне перед тем, как над тобой опустилась крышка гроба.

***Сынок! Я показала свои записи одному близкому нам с тобой человеку. Конечно, сказала, что это только наброски, первый вариант. И поняла: то, что было важно нам с тобой или мне в тебе, другим совершенно не интересно. Я могу исписать горы бумаги, отредактировать их до блеска, но читать это будут из вежливости. Вспомнила свою юность, когда просто заболела поэзией. Сидя на лекциях в МГУ, читала разных поэтов, выписывала стихи в тетрадку, учила наизусть, и мне так хотелось поделиться лучшими из них! Вот я и приставала к бабушке, предлагая почитать ей стихи. Но соглашаясь меня послушать, она делала это из одолжения, а я со своими восторгами выглядела просто смешной. Но я спокойно отношусь к тому, что кажусь кому-то скучной, глупой или смешной. Другое дело, когда  речь идет о том, что я пишу о тебе. Ведь я хочу, чтобы память о тебе не исчезла бесследно, чтобы сохранились какие-то связные воспоминания о том, что ты был. Я очень расстроилась после реакции на мои записки и проплакала всю ночь. Если сначала мне казалось, что ты бы отнесся к ним положительно, то тут я отчетливо представила твое возмущение: «Опять будешь рассказывать обо мне интимные вещи!» или «Не смей унижаться!» Все это было очень тяжело. Я ведь уже привыкла к тому, что каждый день должна была написать не меньше странички. Ты и «оттуда» меня дисциплинировал, показывал, что можно сделать гораздо больше, чем я обычно успеваю из-за своей лености и медлительности.

Вчера пришел Дима. Я ему рассказала о том, что сейчас написала. Он попросил прочесть мои записи и обещал высказать свое мнение. Сказал, что ему было бы интересно их читать, даже в таком варианте, как написано. Поэтому я и пишу снова. Решила писать только для Димы и для Натуси. Ну и для себя, конечно. Хотя я и плачу, когда пишу, но так мне все-таки легче.

***16 января 1996 г. И опять високосный год. Третий с тех пор. 12 лет тебя нет, 28 прошло после того, как ты родился.

Как раз сегодня я открыла книжку, где написано, что ребенок, самый желанный и родившийся здоровым, в первые годы теряет почти все свое здоровье. Может не все, что говорит автор, – доказанная истина, но значительная доля верна. Особенно в  отношении первых часов и дней после рождения: ученые провели бессердечные опыты, забрали от матерей только что родившихся крысят. «Началась жуткая паника, полная их психическая дезориентация, возник ужас, равный предсмертному. Да, через сутки ребенка принесут матери, но до того ведь пройдут бесконечно долгие сутки животного ужаса, непрерывного ощущения катастрофы, равного по своей неопределенности ожидания тому грядущему часу, который возникает у смертника, помещенного в изолированную камеру и не имеющего представления о том, когда же именно совершится казнь». И далее утверждается, что  с позиций единого биопсихического поля, общего для младенца и матери на протяжении всей его предшествующей жизни, совершилась космических масштабов катастрофа: привычная среда, которая только и была известна младенцу в период внутриутробного развития, одномоментно исчезла, да еще после такого неимоверного катаклизма, как роды, переход из одной среды в другую, да плюс к этому, враз пропала та единственная ему известная и родная биополевая сфера, которая только и несла всю информацию об окружающем его громадном мире…». Ты родился и тебя, как всех новорожденных, сразу же забрали. Не знаю, действительно ли ты испытывал ужас, когда нас разлучили, или просто отдыхал после родов. Наверное, ребенок, как, например, и котенок, должен быть рядом с матерью, чувствовать не только ее тепло, но и знакомое биение сердца, привычное дыхание. Но безусловно ослабило твое здоровье, причем катастрофически, то, что ты долго не питался моим молоком, и особенно молозивом. Мне не сказали врачи, а я, к сожалению, не знала, что нужно разрабатывать соски, приспосабливать их для будущего кормления. В результате ты в первые дни не мог их ухватить. Тебя уносили от меня голодным, там, видимо, чем-то кормили, а потом приносили спящим, а я не могла тебя разбудить. Сцеживала и сцеживала в полотенце эту необходимую тебе живительную влагу, катастрофически ослабляя твой иммунитет, что, безусловно, сказалось впоследствии самым роковым образом.

Как же много нужно было знать, чтобы не навредить! И только ли это на самом деле, то есть, иными словами, какова во всем случившемся доля моей вины. Или это просто судьба, заранее предопределенный рок, естественный отбор?

Безусловно, каждой будущей матери, особенно первородящей, необходимо добротная памятка обо всем, что ей надо знать и уметь. Но что в ней писать, помимо бесспорных истин о подготовке к грудному кормлению? Вот, например, когда я ждала тебя, меня все время врачи упрекали за то, что я слишком набираю вес и тем самым раскармливаю ребенка. А была и прямо противоположная точка зрения. Тем не менее, я старалась ограничивать себя в еде, ходила полуголодной. Наверное, и это отразилось на твоем здоровье. Вот моя сестра ела, сколько хотела, и первый раз прибавила в весе 20 кг, при второй беременности – 10, а детей родила одинакового веса! Так что же лучше – действовать сообразно потребностям организма и все будет хорошо? Иначе говоря, как будет, так и будет? Или пытаться больше узнать (у кого?), чтобы избежать ошибок? Но все равно всего не предусмотришь, и можешь погореть на каком-то пустяке. Будешь чувствовать себя беспомощной перед неизвестным и непознанным. И виноватой за последствия собственных промахов.

***Из письма тети Нины 2006 г. 16 января помянули Ванечку, которому скоро бы исполнилось 38 лет. Он остался навсегда дорогим мальчиком с не по-детски серьезными глазами, добрым, любознательным и непосредственным. Думаю, ему место только в Раю, так как никому зла он не делал. Пусть память о нем не огорчает тебя, Леночка, а греет теплом от того, что он посетил этот мир, дал тебе счастье материнства, а своим товарищам пример мужества, терпения и покорности своей доле. Не всякий взрослый вынесет такое испытание. Он это сделал с достоинством.

***Июнь 2016 г. В этом году мне исполняется – страшно сказать – 80 лет. Этот год – крайний срок, к которому я должна систематизировать то, что написано, и кое- что дописать. Показала фрагменты Таше. Она сказала, что нет логики изложения. С учетом ее замечаний я перестроила текст, убрала даты отдельных писем, договорилась с Оксаной: если не успею доделать, она перешлет сделанное Таше, а та, по нашей с ней договоренности, отправит в Интернет. Если успею, сделаю это сама. Конечно, скорее всего, ты был бы против публикации написанного, но уже не можешь на это повлиять. Так что извини меня, пожалуйста, за самоуправство. Я тебя породила, я же тебя и убила, но я хочу, чтобы хоть кто-то хоть когда-нибудь, пусть совершенно случайно, узнал, что ты был. Так я понимаю свой долг перед самым дорогим для меня человеком. У меня был Ваня. И никто этого у меня не отнимет.

Оксана принесла мне «Несерьезную книгу об опухоли» Кирилла Волкова, изданную посмертно его матерью Еленой. Кирилл родился спустя два года после твоего ухода и прожил почти 30 лет. Конечно, он был особенный  –  и не только для матери – красивый, талантливый, активно реализовавший себя в творчестве, в том числе и во время болезни, мужественно переносивший тяготы лечения. Меня же в его судьбе особо интересовала позиция матери, прилагавшей более двух лет фантастические усилия по спасению сына, в том числе с помощью Интернета, которого в твое время не было. Но ведь наши случаи не единичны. Миллионы невидимых миру родителей, в основном, матерей, в аналогичных ситуациях также отчаянно бьются за своих, часто единственных, детей, уходящих в никуда, а память о них потом бесследно исчезает.

Мать Кирилла, как и я (в отсутствие Интернета) била во все колокола, не скрывая случившегося и взывая о помощи. И помощь, как и нам с тобой, приходила с разных сторон, в том числе самых неожиданных, часто от совсем незнакомых людей. Судя по их случаю, и сегодня каждая мать, застигаемая врасплох страшным горем, ищет свои способы борьбы, нередко изобретая велосипед и наступая на грабли, которые уже давно подвели других. «А кони все скачут и скачут, а избы горят и горят».

Колоссальное отличие  одной истории от другой в том, что твое лечение  проходило без какого-либо периода ожидания, квот и т.п. и абсолютно бесплатно, то есть вопрос денег вообще не стоял и не требовал моего решения. Я понятия не имею, насколько дорого обходилось  твое пребывание в ОЦ, операция, химия и т.д. Если бы это случилось сегодня, наша история обросла бы унизительными и разорительными, скорее всего, неподъемными материальными проблемами. Так что есть чему радоваться: ты болел в то время, когда врачи не спрашивали: «Вы хотите получить бесплатное лечение или то, которое помогает?»

Счастливое детство?

Ожидание. В 1962г., живя и работая после окончания юрфака МГУ в Чебоксарах, я получила телеграмму о рождении Миши. Была счастлива, что в нашей семье появился первый малыш, мой племянник! Всем встречным знакомым сообщала эту радостную для меня новость. Когда вернулась в Москву, очень много с ним возилась. Перед твоим рождением он жил у нас без родителей, которые купили квартиру на другом конце Москвы. К тому же в конце 1967 г. у него родился брат Дима, мы ездили с Мишей на него посмотреть – на маленького пузатенького вашего братика. Пока я работала (до ухода в декрет), с работы спешила домой к Мише, чтобы погулять с ним, почитать на ночь книжку. Мы гуляли по окрестностям и пугали друг друга каким-то неведомым Бепкой, не знаю, кто его придумал. Говорили: вот сейчас из-за угла появится Бепка, как страшно!!! И смеялись. Я читала ему книжки про Мишку Ушастика, про Алошку, стихи из «Мурзилки» про голубого зайца: «голубой заяц – такой красавец, один на свете!». Читала и свои: «У Мишки-сынишки, у мышки-норушки глаза – голубишки, смешные игрушки. Есть папа и мама, костюмчик в горошек. И весь он ушастый, смешной и хороший!» В декрете старалась больше гулять, водила его на стадион «Алмаз». Миша не ходил ни в ясли, ни в детсад. Как-то его отдали в детсад и сразу на пятидневку. Дома он после этого долго говорил шепотом. По-моему, больше его туда не водили.

Не желая вступать в брак без любви, лишь бы быть, как все, я решила: если до 30-ти не встречу своего суженого, в 30 рожу ребенка. Человек, с которым я встречалась в этом возрасте, вернее, который встречался со мной наряду с другими женщинами, был разведен, платил алименты, и повторять свой печальный опыт ему абсолютно не хотелось. Я же использовала выпавший мне шанс материнства, о чем никогда не жалела. Тебе сообщила, что твой отец уехал, не оставив следа.

Врачи сказали, что я должна родить 21 февраля 1968 г. А я по книгам подсчитала, что 8-ого. Спрашивала, по какому календарю они считали (я, мол, по календарю Петрова). А мы, говорят, по обычному. Вы что, медик? – Нет, говорю. – Ну идите. Я очень расстроилась, но не потому, что сократили отпуск. А потому, что не знала, к какому же дню мне готовиться. Готовься к восьмому, раз так считаешь, – сказала моя мама.

Вечером восьмого мы ходили с Мишей на каток. Я показывала ему фигуру «пистолетик»: надо на одну ногу присесть, а вторую вытянуть вперед, что я и делала, правда, без коньков. Мама спросила: ну и что твое восьмое? А я говорю: оно еще не кончилось. И действительно, в конце дня начались схватки. Мама (твоя бабушка) и Борис (мой брат) повезли меня своим ходом на Стромынку, в роддом. Но там измерили температуру и сказали, что с нормальной они не берут, только с осложнениями. И уже на скорой помощи отвезли меня в Гольяново. Там меня послали под душ, где так приятно было погреть поясницу, что я и постаралась сделать подольше. Это, видимо, ускорило роды – их назвали быстрыми. Так что, хорошо это или плохо, но где-то часа в четыре утра ты родился. Показали мне тебя – сказали: Азарова – мальчик. Я даже опешила – не верила, что может быть такое везение. У тебя были как бы удивленные, широко раскрытые продолговатые глаза и во все стороны торчащие штопором волосы. Взвесили, измерили: 3,5 кг, 51 см. Завернули в пеленки, надели косыночку – опять показали – уже очень спокойную спящую куколку. Привязали на ручки кусочки медицинской клеенки с надписью «Азарова. Мальчик». Я их храню.

Не знаю почему, я с детства хотела быть мужчиной, хотя не испытывала каких-то тягот женского естества. И по виду и по поведению во мне не было ничего мальчишеского. В то же время, как и все девочки, мечтала о любви, о принце, но не о том, чтобы меня носили на руках, а чтобы было кого верно и сильно любить (разумеется, взаимно) и всячески проявлять свою любовь – заботиться, окружать вниманием и т.п.

По натуре я однолюб, и потому никогда не хотела иметь нескольких детей. Мне казалось, что и материнская любовь (говорю только за себя) должна быть сосредоточена лишь на одном ребенке: нельзя равно любить нескольких. Всегда мечтала о сыне, но когда ждала тебя, не верила, что такая большая мечта может осуществиться, готовилась к девочке, назвала ее Анной. Когда же родился мальчик, не могла в это поверить. Так вот и реализовалось мое мужское начало. Да и  женское тоже!

От нуля до трех. Твое появление на свет было встречено моими сотрудниками с большим энтузиазмом. «Можешь себе представить наш министерский муравейник, – писали они в роддом. – В пятницу почти никто не работал, имея в виду женскую половину, а следовательно, большую часть работников. Все очень рады за тебя, что исполнилось твое желание в отношении сынули. Леночка, умница, самое главное ты сделала, теперь тебе нужно не меньше сил, чем тогда, когда ты принимала это мужественное решение. Никто не сомневается в том, что у тебя и дальше хватит сил».

Итак, ты родился без имени. Я еще из роддома попросила сотрудников узнать, что записано в святцах. Пока ждала сообщений, пришло имя – Иван. Не Ваня, не Ванюша, а именно Иван. Но тогда еще не давали таких имен. Вместо Андрюш и Саш (и вместе с ними) появлялись Максимы, Романы, было много Дмитриев. Милая Верочка Лажечникова звонила в церковь и прислала мне записку с перечнем святых на несколько дней. Там было множество самых разных имен. Так, 7 февраля – Григорий Богослов, Моисей, Януарий, Феликс, Филипп, Александр, Виталий, Марцеал. 8 февраля – Ананий, Семен, Аркадий, Ксенофонт, Федор, Иосиф, Давид. 10 февраля – Ефрем, Исаак, Феодосий и т. д. Из 38 имен за 7 дней лишь одно имя – Иван – повторялось три раза. Недаром на Руси было так много Иванов. А 9 февраля значился только Иоанн Златоуст. Было удивительно, что из всей массы имен именно на твой день рождения приходилось лишь одно, причем то самое, которое я уже выбрала. Многим такой выбор показался непривычным. Верочка сказала, что в Министерстве в это не поверили и позвонили в Московскую патриархию. Но там сказали то же самое. Многие меня отговаривали, предлагали другие варианты. Бабушка написала, чтобы я подумала, понравится ли тебе имя, когда ты вырастешь. Она считала, что хотя оно неплохое, но уж очень известное на Руси, фактически нарицательное, как Фриц у немцев. Миша же безоговорочно был за Ваньку-встаньку. Мне казалось, что тебе «достался» хороший святой, что это доброе предзнаменование. Но не спешила с регистрацией: думала – может быть, Антон или Валентин? Но поняла – не то! «Лена, ну зачем? – говорила сотрудница, – будут дразнить «Иванушка-дурачок». – «А почему не Иван-царевич?» – смеялась я. Тебе имя понравилось. Конечно, все, в том числе и я, звали тебя Ваней, Димин папа – Вано. Кто-то сказал «Иван Азаров – звучит, как имя космонавта». Или писателя, думала я. А когда через пять месяцев после тебя родился Вася, имя ему дали независимо от твоего, в честь его дедушки, а получилось как будто специально: Ваня – Вася. Ваня-батоно называл тебя восприимчивый Вася, посмотрев фильм «Берега».

Хорошо помню ощущение от первой с тобой прогулки. Были последние дни февраля. Я вышла в наш двор, занесенный глубоким снегом и залитый солнцем. Села на спинку лавочки, прижимая сверточек с сыном, осмотрелась. Пустынный двор, сияющий на солнце белый снег, весенний воздух. Неподалеку – мамаша с коляской, двор медленно пересекает кошка, проваливаясь лапами в снег. Хорошо-то как, господи! Какой же ерундой я раньше занималась: контора, бумаги, переполненный транспорт, спешка, телевизор по вечерам. Конечно, были у меня и выходные, но не буду же я сама по себе в выходной сидеть во дворе на лавочке. Подобное блаженство я не раз испытывала, бывая с тобой на природе.

Едва научившись вставать на ножки, ты очень радовался, поднимаясь, когда тебя укладывали на ночь спать. Зайдешь в комнату, а ты стоишь, держась за спинку кроватки, и счастливо улыбаешься. Положишь тебя, выйдешь из комнаты, а ты опять встаешь и улыбаешься во весь рот. Воистину Ванька-встанька, как предвидел Миша.

Как-то мне позвонили и сказали, что нашли на помойке историю развития ребенка, которую вели на тебя в яслях. На ней отмечено, что ты выбыл оттуда 8 июня 1971 г. в детский сад. За ненадобностью ясельные документы со всеми нашими данными просто выкинули. Привожу кое-что из того, что там есть. Ребенок родился доношенным, роды нормальные, в срок, без осложнений, от первой беременности в 32 года. Оценка развития – нормотрофия. Первичный патронаж медсестры – 24 апреля 1969 г.: Азарову Ване 1 г. 2 мес. Проживает в новом благоустроенном доме. Занимают отдельную квартиру площадью 37 кв. м. На данной площади проживают 7 человек, из них 2 детей. У мальчика есть своя кроватка, свой ночной горшочек. Постельное белье чистое. Игрушек много. Мальчик маленький, слабенький. Говорит плохо. До яслей сидел с матерью. Гуляли много. Режим соблюдали. Проведена беседа по уходу. Есть и справка с места моей работы – Министерства социального обеспечения РСФСР, должность старшего инспектора с окладом 150 руб. Вклеено много справок от врача о пропусках по болезни, в основном ОРЗ. Единственная запись педагога сделана 22 мая 1970 г. – в твои 2 года 3 месяца: мальчик слабенький, вялый. Кушать сам не умеет. Приходится кормить. На горшок не просится. Салфетку свою не знает. Спасибо не говорит. Речь не развита. С ребятами играет плохо. Любит играть в кубики, машины. Аппетит плохой. Сон хороший.

Ясли есть ясли. Это – медицинское учреждение. Там ухаживали, как могли, и радовались, когда приходило мало детей. С точки зрения потребностей и интересов маленького ребенка, а также здравого смысла, бесчеловечно отдавать его в чужие руки. Но таковы были правила для всех. И они воспринимались, как норма. О стабильном заработке из-за отпусков за свой счет на период твоих болезней пришлось забыть. Надо было искать выход, чтобы иметь возможность быть больше времени с тобой. И я поступила в очную аспирантуру.

Одно из последствий патриотического ясельного воспитания: когда я увидела лужу на полу и спросила, кто это сделал, ты ответил – дедушка Ленин.

К твоему ясельному периоду относится наша первая поездка на отдых – к моей тете Лене в Кочетовку Мичуринского района Тамбовской области. Ездили мы с бабушкой, дядей Борей и Димой. От этой поездки остались фотографии Бориса: вы с Димой вдвоем на природе, то в какой-то луже, то позируете на чужом мотоцикле и т.п.

По К. Чуковскому, как все знают, речь детей от двух до пяти лет надо запоминать, а еще лучше – записывать. И я завела записную книжку писателя-юмориста И. Азарова. Но в два года ты еще не говорил смешно, потому как говорил мало и кратко. В твои 2 г. 2 мес. я записала только образцы твоих слов: кой – открой, закрой, укрой; ля – гулять; ля-ля – музыка, радио, радиола; вай аски – закрывай глазки; гага – солдат, коза; ишка– книжка, мишка; тасида – спасибо; а е? – а это? Надо – не надо; дам – не дам; масю – не хочу; пачи – плачет, не плачь. Интересно, что вода была дада, а водичка – водичка и машина – машина. Первые фразы, достойные записи,  появились только в два с половиной года. Ты плохая! – Я тебе не нравлюсь? Уйду к Васе! – Я тоже плохой! – Почему? – Тоже хочу к Васе! – Почему ты бегал босиком? – Я не бегал! Я ходил, как солдат!

– Ваня, ты похож на маму? – Удивленно засмеялся: нет, не похож! – А на кого похож? – На сынка! После некоторых наблюдений сообщил мне: ты кошка – я твой котенок, ты собачка  – я твой щеночек, ты лошадка – я твой кончик! Тут уж я рассмеялась и сказала: тогда я печка, а ты  – моя печенка!

– Смотри, какие у меня большие зубы. Я могу укусить!

– Сколько будет один и один? – Два! – А два и один? – Много!

– Где ты живешь? – Улица …, дом два, квартира два сорок!

Как только вы стали подрастать, у меня начали роиться всякие идеи об организации семейных праздников. Одной из идей была новогодняя газета. Сохранились заметки в такую газету в честь 1971 г. Вот выдержки из передовицы. «Каким был 1970 г. для нашей семьи? Пожалуй, его можно назвать «Годом Большой учебы».

– Самый большой барьер преодолели наши малыши: они научились говорить. Слава маленьким труженикам!

– Миша успешно справился с первым классом и шагнул на следующую ступеньку. Держись, старик! До окончания школы осталось меньше 9 лет!

– Два диплома завоевали в этом году Наташа и Борис М. Одни они знают, чего это стоило. Поздравляем молодых инженеров!

–Чтобы не снижать процент обучающихся членов семьи, Лена и Борис А. поступили в аспирантуру. Ай да молодцы!

– Чтение – вот лучшее учение! В этом виде учения мама с присущим ей спортивным задором вступила в соревнование с папой. Каждый день в нашем доме появляются новые книги. Что-то будет!

– У Нади в учебе перерыв. Но кто-то же должен осуществлять партийное руководство!

Да здравствуют хорошие традиции нашего дома!

*** 2016 г. Несколько слов о нашей семье. Как я всегда говорила, мой дед землю пахал. Деда Сергея (по отцу) я никогда не видела. Жил он с семьей в Ракитянском районе Курской (ныне Белгородской) области. Умер после войны, возможно от голода. Второй дед – Константин Годецкий – был кочегаром на железной дороге в г. Самарканде. Бабушка Ксения приехала к нему из села Репьевки Воронежской области после неудачного замужества – с сыном Иваном. Из нескольких их детей выжило только двое – твоя бабушка Таня и ее младшая сестра Лена (Еля). После смерти их отца от туберкулеза они с матерью вернулись в Репьевку. Мои родители встретились в Воронежском пединституте на историческом факультете, откуда были распределены в г. Павловск Воронежской обл., где и родились мы с тетей Надей. Отца нашего вскоре призвали в армию, он служил в харьковском танковом училище, и мы соответственно переехали в Харьков, где нас застала война, и откуда твой дедушка ушел на фронт. Помню, как мимо наших окон на бреющем полете летел немецкий самолет и пилот заглянул в окно, встретившись со мной взглядом, как по ночам по радио объявляли воздушную тревогу и мы спускались в бомбоубежище. Потом, взяв какие-то скудные пожитки, в октябре 1941г. мы вместе с бабушкой Ксенией поехали в эвакуацию в Узбекистан. Но где-то в районе Урала нас высадили из поезда. Помню, нас поместили в какую-то деревенскую избу, и через некоторое время хозяйка сказала мне: «Иди посмотри, у тебя братик родился». Я вошла в комнату и увидела ребенка с глазами, как вишни. Спустя 10 дней после рождения Бориса мы поехали дальше – в город Чирчик, по месту нахождения училища. Жили мы в крохотном помещении, братик спал в чемодане, мама днем работала в библиотеке училища, а ночью его кормила. После войны мы с отцом оказались в Западной Белоруссии, в городе Гродно, откуда он вскоре поехал учиться в Москву в адъюнктуру. Защитив диссертацию, стал преподавать в Военно-политической академии, и мы в 1952 г. переехали в Москву. Мама преподавала историю в школе, мы с братом после окончания школы поступили соответственно на юрфак МГУ и в Физтех, а тетя Надя – на мехмат пединститута.

Я никогда не била тебя. Теоретически я, конечно, всегда была против оскорбления действием, но ведь на практике иногда не следуешь теории. Может быть, я бы и ввела такую воспитательную меру, если бы ты не поставил меня на место, причем совершенно невинным детским способом. Как и все мамы, когда ты был маленьким, я «снимала» боль поцелуями. Ты очень доверчиво относился к такому лечению и воспринимал меня как источник облегчения страданий. И когда я тебя однажды шлепнула, видимо, довольно чувствительно, и, безусловно, за дело, ты не заплакал, не возмутился, не разозлился, а повернулся ко мне известным местом и потребовал: поцелуй! У кого же тебе было искать защиты от родной матери, как не у самого близкого человека – у нее же самой! Этот преподанный тобой урок врезался в мою память на всю жизнь и навсегда отбил охоту поднимать на тебя руку. С тех пор ты уже знал, что я тебя пальцем не трону. Эта твоя уверенность нашла отражение и в дневнике писателя-юмориста. Тебе не было трех лет, когда между нами  состоялся такой диалог: Ваня, я тебя сейчас побью! – Не побьешь! – Побью! – Не побьешь!– Побью! – Не сильно!

Наши диалоги  в твои три года. Утро. Ты просыпаешься и говоришь мне: бабушка и дедушка ушли. – Куда ушли? – На охоту! Это твое сообщение, видимо, было навеяно сказкой «Кот, петух и лиса», пластинку с которой я заводила  тебе перед сном. С тех пор выражение «на охоту» стало расхожим в нашем лексиконе. Я до сих пор на вопрос домашних, куда я собралась, часто отвечаю – на охоту.

– Из кого моя шуба? – Из барана. – Не похожа на барана. – А на кого похожа? – На медведя! Эту «медвежью» шубу, единственную, которую мне удалось тебе купить, ты носил очень долго – и в яслях, и в детском саду, и в первом классе школы. Она запечатлена (вместе с тобой) на нескольких фотографиях разных лет.

Еще несколько примеров детской логики, детского чувства слова в твои три года. Гуляя, увидели летящий самолет. – А я летала на самолете. Ваня вырастет, и мы с ним полетим! – Нет, я один полечу! – Почему? – Ты летала! Все-таки полетели мы с тобой вместе в твои восемь лет. И на самолете тебе не понравилось: укачивало.

– Горе ты мое, Ваня! – Нет, ты – мое горе. А я – радость! – А почему я – горе? – Ты мое печенье скушала! Когда я записывала этот «юмор», не помнила эпизода с печеньем. По-моему, ты с ходу придумал эту мотивацию.

– Вань! Ты хвастун? – Нет, у меня нет хвоста!

– Ваня будет расти и вырастет большой-большой… – И рогатый!

С трех до пяти. Тебе три с половиной года. Хоккей – конькей. Заперто – закрыто на заперт. Мотоцикл – тацикал. Груша – игруша. Говорил какой-то набор слов, потом спросил «Смешно я сказал?». Нет, не смешно. Помолчал. Потом: «А мне показалось – смешно».

Играя с Васей в шахматы: «А сейчас пойдет лошадка. Топ-топ – и-и-и». Да, шахматы ты начал осваивать очень рано. Я часто говорила: «Иди к дедушке поиграть в шахматы». Ты шел к нему с большой шахматной коробкой под мышкой. Все наши ребята любили играть, в том числе друг с другом.

Катаясь на карусели (на лошадке), все время кричал: «Но!». Потом спросил «А почему Инна не кричала?» – «А почему она будет кричать, ведь лошадка игрушечная?» – «А у меня была настоящая!»

Часто удивлял меня своими сравнениями. Обнаружилась тяга к ассоциативному мышлению? Две дырки рядом на колготках напоминали тебе очки. Батон хлеба был похож на бегемота, сугробы на мостовой – на кита. «Вот какая большая лужа, – восклицал ты, – здесь крокодил поместится!» Как-то спросил у меня, что такое хищник. – Хищные звери едят других зверей. – Я тоже хищник! Я буду есть других детей, – сообщил ты. Открыл холодильник: – Там мороз кусается. Он – хищник!

Так не хотелось будить тебя утром, чтобы вести в детский сад. Ты упорно сопротивлялся: «Отмотайся от меня!» Или: «Не трогайте меня, не мешайте, уже поздно!» Твое «отмотайся» я тоже включила в свой словарь.

А вот примеры твоих попыток направить мои действия в нужное для тебя русло, подвести меня к тому, что тебя устраивает. Может быть, в этом и проявлялись твои черты, из-за которых Борис А. называл тебя гангстером-организатором, а я – жуком. (Гангстером-исполнителем, по версии Бориса, был Вася).

– Ваня! Хочешь суп? – Нет! – А компот? – Нет! Спроси: а банан?

Ты на своем трехколесном велосипеде. – Ваня, поедем в аптеку. – В какую сторону? – Направо.– А где право? – Там. – А там? – Там лево. – Пусть там будет право? – Пусть. И ты поехал налево, в сторону, от аптеки противоположную.

Потрясающий эффект на тебя произвели загадки, особенно про грушу, которую нельзя скушать. У тебя было ощущение ее полной несуразности. «Это лампочка» – «Нет, она не зеленая!». Сказала загадку про ножницы. Побежал к бабушке. «Что такое: посредине два конца?» Потом сказала про Антошку на одной ножке. Ты интерпретировал: стоит Антошка, нельзя его скушать. Потом пошел целый поток загадок, суть которых, по-твоему, состояла в их полной бессмысленности. Стоит печка, нельзя ее скушать. – Это чемодан! Лежит книжка – нельзя ее скушать. – Это крокодил. И т.п.

– В эту игру, Ваня, будем играть, когда ты поумнеешь. – А ты уже поумнела? – Да. – Тогда тебе надо идти в школу!

– Эта машина знаешь, какая? – Навозная. Потому что она груз возит и всяких детей.

– Весь до ниточки замерз!

В той же записной книжке, когда тебе было десять лет, а Натусе – три года, ты записал, как она говорила. Синёк – щенок. Кулися – курица, вопнит – лопнет, саяк – шарик, дистра – быстро, и т. д. Одно ее выражение «снуки-снаки» не поддавалось переводу. Против него стоит твоя пометка – ругательство.

Когда твою детскую кроватку заменили диваном, просыпаясь ночью, спрашивал, можно ли прийти ко мне. Я говорила: «Со своими подушкой и одеялом». И часто, в полусонном состоянии, никогда не забывая взять свою постель, ты перебирался ко мне. Помню, однажды вечером я сама прилегла к тебе. Ночью ты стал деловито собираться, потом обнаружил меня и спросил «Ты как тут оказалась?» – «С вечера легла» – «Всегда так делай!» – одобрительно сказал ты, укладываясь.

Несколько раз я пыталась начать писать дневник, но из этого так ничего не вышло.  Недавно обнаружила у себя забытую записную книжку «Ванин дневник». Запись от 18 июня 1972 г. – Ваня с мамой ездил в Сокольники, а там уже ждал военный оркестр. Он играл марши, а Ваня шагал, как солдат, к Зеленому театру, где показали очень хороший концерт для детей. Художник рисовал разные картинки, выступали тетя с говорящей куклой Андрюшей и клоун с собачкой. Под этой записью стоит закорючка, означающая, по-видимому, твою подпись. Дальше идет краткий отчет о летнем отдыхе в том же году: июнь-август г. Седнев, Черниговская обл. – Что Ваня увидел, узнал, делал. Видел: восход солнца, стаи воронов, плотину, щук, зайца, аистов и их гнездо, звездное небо, жука-оленя, ржаное поле, коз, коров, телят, пионерский костер,  курицу с цыплятами. Делал: ловил стрекоз, кузнечиков, колорадских жуков, лягушек, рыбок (ведром), рвал фасоль и кукурузу (и чистил), пилил бревно, ловил цыплят (в клетке), ходил босиком, покупал хлеб и соль, играл с котом, таскал червей, гладил телят, рвал малину, строил шалаш. Узнал: Дениску, Андрюшу. – Вот такая краткая запись о нашей поездке. Она дала возможность кое-что вспомнить, а что-то осталось загадкой. Например, что значит – таскал червей: откуда и куда? Понятия не имею. Где и как видел зайца? – Не помню.

В Седневе с детства отдыхала моя подруга Лёля. Туда по ее наводке ездила бабушка с маленьким Мишей. Когда ты из-за болезни не смог поехать на  дачу с детским садом, мы с тобой и бабушкой поехали в Седнев. Это маленький городок, жили мы на одной из его окраин, больше похожей на село, чем на город. Там хорошая тихая речка, древние курганы, желтые нивы, плотина, лес. (2016 г. Посмотрела в Интернете, что сказано про этот городок, полюбовалась фотографиями его и окрестностей. Очень интересно. Можно было бы вставить что-нибудь в эти мои записки, но стоит ли их беспредельно расширять?) Там в это же время отдыхала и Лёля с семьей. Мы поехали внезапно и поэтому заранее не договорились о жилье, так что досталось нам довольно неуютное. Но хозяйка была очень милой и много пережившей. В войну ее угоняли в Германию, но ей удалось бежать. У сына от рождения не разгибались ноги, но она долго и упорно носила его по разным городам и врачам. И его вылечили. Она хорошо знала лес и активно пользовалась его дарами. Правда, муж ее сильно пил, что не украшало наш отдых. Но в общем все равно было хорошо.

Оттуда пошли у тебя любовь и уменье ходить босиком, там ты наблюдал домашних животных. И диких тоже. Однажды мы с тобой видели необычную, на мой взгляд, картину. Летела стая воронов, вдруг кто-то из них каркнул, они развернулись и стали спускаться на землю. На зеленой траве расселись абсолютно ровным кругом клювами вовнутрь. Настоящий круглый стол. Был ли это отдых или какое-то совещание, не знаю. Мы с тобой побежали к ним, но при нашем приближении раздалась командный крик и все взмыли вверх.

В Седневе ты применял совершенно фантастический способ ловли стрекоз. Если бы я не видела своими глазами, никогда бы не поверила. Да трудно и представить, чтобы кому-нибудь, кроме ребенка, такой способ мог прийти в голову. Ты ловил их … удочкой. Стрекозы во дворе нашего дома садились на веревку для сушки белья. Ты подходил и прислонял удочку (или удилище) рядом со стрекозой. И она почему-то пересаживалась на этот прутик. Потом ты наклонял его, а она почему-то не улетала. И ты спокойно снимал стрекозу рукой. Еще очень здорово ты ловил на кустах каких-то крылатых насекомых. Подставлял к ним приоткрытый спичечный коробок и закрывал его, когда они туда падали. Когда хозяйка боролась с вредителями своего огорода, ты с большим энтузиазмом собирал в банку колорадских жуков.

(Ремарка: август 2016 г. Сидела я  на своем огороде, загорала. На колено села стрекоза. Я взяла ее за два крылышка из четырех, она шумно и отчаянно била остальными, изгибалась тельцем, пытаясь вырваться. А когда я ее отпустила, села на другое колено. Я делала вид, что хочу накрыть ее ладонью, а она перелетала  с колено на колено. Так мы развлекались, пока я не взяла ее в ладони. Там она сидела тихо-тихо, не шелохнувшись, как будто ее и не было. А когда я раскрыла руки, улетела.)

У хозяйки была небольшая клетка с курами, и когда надо было поймать цыпленка, тебя запускали в эту клетку.

В Седневе я увидела настоящее звездное небо, какое не видела много лет. Ты же вообще видел такое впервые. Ради одного этого ночного неба стоило туда поехать. Там же мы с тобой встречали наш первый и единственный рассвет. Ночью у тебя разболелся зуб, ты не мог заснуть, и я предложила посмотреть восход солнца. Мы забрались с тобой на какой-то холм и смотрели, как начинается утро.

Тебе, наверное, очень хотелось самостоятельности. Однажды – в наше отсутствие – ты взял на столе мелочь и отправился в магазин. Когда я, наконец, взяла твой след, увидела, как ты уже сходишь со ступенек магазина с двумя буханками хлеба. Твое личико сияло от гордости: ты успешно разработал и осуществил план закупки продовольствия. Пришлось с тех пор поручить тебе покупку хлеба и соли, договорившись предварительно, что мы с бабушкой будем выдавать тебе нужное количество денег.

Каждый день мы ходили на речку. Там встречались с Лёлиным сыном Андреем, который на год моложе тебя, и с Дениской из Ленинграда. Вы плескались в воде, играли на песке. Ходили мы с тобой в центр города, в библиотеку и на базар, гуляли по окрестностям. Два раза я ходила с хозяйкой на лесной промысел – за малиной и за лекарственной травой. В лесу я чуть не наступила на гнездо козодоя. В нем сидели птенцы и «страшно» на меня шипели. Первым моим желанием было взять птенчика и принести тебе. Но я его (это желание) поборола. На твою долю достался только рассказ. Из собранных свечек травы плауна сыпались споры и получился порошок – ликоподий. Я высыпала свою долю в пузырек и хранила его в аптечке. Могла ли я тогда предположить, что буду использовать  его по назначению в твои неполные 16 лет?

*** Я часто писала тебе – на дачу детского сада, в пионерлагерь, домой из командировок. Но помнила наказ твоей воспитательницы – не писать детям, что родители скучают.  Дети, находящиеся вдали от родителей, не должны об этом знать. Я выполняла это требование слишком добросовестно!

Ты мог потерять куртку, оставить сапоги, но стопку моих писем всегда привозил домой, хотя я тебя об этом никогда не просила. Тебя нет, а письма мои и твои остались.

Лето 1973 г. Здравствуй, Ванюша, мой сыночек! Сегодня вашей группе должны везти фрукты, и я хочу передать тебе это письмо. В воскресенье тебя видела Евгения Марковна, Иннина мама, и передала нам от тебя привет. Большое спасибо тебе за этот привет от меня, бабушки и дедушки! Я собираюсь приехать с гостинцами после баньки, в субботу или в воскресенье. Так что до баньки ты не жди. Бабушка и дедушка вчера ездили на родительский день к Диме и Васе. У них дача помещается в школе, а школа стоит прямо в лесу. Они там будут дольше, чем ты, и мы, наверное, вместе с тобой, как в прошлом году, поедем их встречать.

Ваня, у меня к тебе просьба: старайся быть аккуратным. Когда оденешься, посмотри в зеркало, хорошо ли все надето, и поправь, если что не так. Я надеюсь, что ребят ты не обижаешь, а воспитательниц и нянь слушаешься и помогаешь им. Передай привет Антонине Степановне, Анне Финогеновне и всем ребятам! Будь молодцом. Целую тебя крепко. До свидания. Твоя мама.

*** Здравствуй, Ванечка! Посылаю тебе гостинцы. Яблоки и абрикосы от бабушки, остальное – от меня. Орешки и сухарики – для всех ребят. Крепко целую тебя. Твоя мама.

19 июля 1973 г. Здравствуй, Ванюша! Когда я с Инниной и Роминой мамами приехала от вас в Москву, мы остановились около нашего дома попрощаться. Вдруг подъехал автобус, а из него вышел мужчина с бананами. Я сначала увидела его сумку и воскликнула «Ой, бананы!». И только потом увидела, что это дедушка Инны. Оказалось, что он купил их в Сокольниках. Мы с Роминой мамой сразу же туда поехали и тоже купили. А сегодня позвонила Антонина Степановна, сказала, что вы ведете себя хорошо, и мы ее попросили передать вам гостинцы. Угости, пожалуйста, бананами Арину, она их очень любит, а ее мама не может нигде купить.

Завтра у Алеши будет день рождения. Ему исполнится 5 лет. А еще через день будет родительский день. Я к тебе приеду и еще привезу бананы, леденцы на палочках, шоколад и пистолет с пистонами. Целую тебя крепко-крепко. Твоя мама.

*** Ванюша! Вот и прошла одна банька после родительского дня. Через три баньки все ребята уедут в Москву, дачу закроют и начнет работать детский сад. Только вы уже будете в старшей группе, а малыши – в средней, а в малышовую группу возьмут новых малышей.

Когда мы приехали домой после родительского дня, все родители так устали, что легли днем спать. А вечером я рвала вишню у нас за окном, а бабушка делала из нее на зиму компот. Бабушка вообще хорошо готовится к зиме: покрасила двери и окна, ванну и стенку в ванной комнате. Если дети не будут рисовать на дверях и стучать по ним игрушками, то они долго останутся чистыми.

Я часто хожу в гости к маме Инны – Евгении Марковне. У них очень много интересных книжек – например, при Винни-Пуха. Если мы ее хорошенько попросим, она, наверное, даст нам почитать. И ты узнаешь много новых историй и сказок. Еще я была дома у Арины и видела ее белого мышонка. А вчера опять видела из окна автобуса козу с козленком. Козленок очень подрос, скоро, наверное, догонит козу.

Всем родителям, дедушкам, бабушкам очень понравилось у вас на даче: такой красивый дом и комнаты, очень хороший участок с качелями и разными другими вещами, с яркой зеленой травой.

Ребята были очень хорошие, веселые, послушные. Они окрепли на свежем воздухе, потолстели. А какую чудесную выставку все группы подготовили для гостей! Родители говорили: большое спасибо воспитателям, няням, сестрам, врачам и всем-всем работникам детского городка за то, что они так много сил и внимания отдают нашим детям! Жалко только, что Антонина Степановна совсем не поправилась. Наверное, дежурные плохо следят за порядком в столовой, и она не успевает хорошо покушать.

Вань! Посылаю конверты. Если нарисуешь нам что-нибудь, попроси отправить в Москву. Целую тебя. Мама.

*** Как то мы с Инниной мамой приехали на вашу детсадовскую дачу в Красково, и потихоньку подозвали вас к заборчику. Нам ведь не разрешали часто приезжать, чтобы вы не переживали. «Дай тебя за ручку подержать», – попросила я. И ты, молча и очень серьезно протянул руку между прутьями забора.

*** У Виктора Драгунского в «Денискиных рассказах» есть очень смешной рассказ «Что любит Мишка». А любит он все съедобное: утятину, гусятину, индятину, мороженое за семь, за девять, за тринадцать, пятнадцать, девятнадцать, двадцать две и за двадцать девять копеек. Ну и так далее. А когда его спросили, любит ли он кого-нибудь из людей или животных, он ответил: «Ой, чуть не забыл! Еще – котят. И бабушку!» Однажды я предложила тебе записать, что любит и что не любит Ваня. Ты охотно согласился и искренне продиктовал мне ответы на эти вопросы. К сожалению, я не записала дату, но думаю, что тебе было не более пяти лет. Судя по твоим ответам, у тебя к этому возрасту сформировался довольно широкий круг интересов, ты никогда не скучал, не прозябал, всегда находил себе занятие, охотно откликался на новые идеи. Я писала под твою диктовку, ничего не меняя. Поэтому для меня очень дорога эта запись.

Что любит Ваня.

Люблю, когда у меня день рождения. Хочу, чтобы в году у меня много раз был день рождения.

Люблю сидеть на шкафе.

Люблю, когда меня хвалят. И когда мне что-то дарят, когда мне мама что-нибудь покупает. Она мне купила Винни-пуха, купила лук, купила значки. Люблю витамины сладкие, только не кислые.

Люблю рисовать. Люблю смотреть карту, диафильмы и мультфильмы.

Люблю слушать радиолу, радио по наушникам, но это мне не разрешают.

Люблю, когда я выше всех. Не люблю, когда я ниже всех.

Люблю сказки. Люблю, когда мне читают военные книжки, когда мне приходят газеты и журналы. Люблю приносить почту.

Люблю делать крепости из подушек у себя в комнате.

Люблю ломать плохие игрушки.

Люблю звонить всем.

Люблю видеть живых зверей и ходить в зоопарк. Люблю кормить зверей в зоопарке.

Люблю ходить в кино, в театр, в музей всякий – картинный, военный, технический. Люблю носить белую рубашку.

Люблю, когда меня возят в Сокольники. Люблю кататься на лыжах. Когда жарко, люблю плавать.

Хочу, чтобы за меня были все дома и школы.

Люблю, когда в войне или в кино наши побеждают. Люблю рыть окопы. Люблю военные значки.

Люблю кушать, только не все: конфеты, шоколад, мороженое. Люблю есть дыни, арбузы, бананы, вообще вкусные фрукты и овощи.

Люблю, когда у нас во дворе растут груши и вишни.

Люблю цветы. Люблю Васю.

Люблю шутить и баловаться. Люблю делать из конструктора дома, самолеты, машины тоже.

Люблю, когда у нас гости и праздники. Люблю, когда у меня дома свечки. Люблю зажигать спички, когда надо, и на улице разводить костры.

Люблю, когда я не лежу в больнице.

Люблю, когда у меня много денег.

Люблю играть в хоккей, в футбол, люблю заниматься спортом, но не занимаюсь.

Я хочу учиться читать, хочу учиться писать по-письменному и по-всякому.

Хочу быть художником.

Чего не любит Ваня.

Не люблю, когда мне лечат зубы.

Не люблю ходить в детский сад.

Не люблю в детском саду Соколова, потому что он больше всех дерется со мной и моими друзьями.

Не люблю, когда меня не пускают к Алеше Волгину.

Итак, мои вечные враги: Лурье, Соколов.

Не люблю, когда меня побеждают, но особенно меня никогда не побеждают.

*** Каждый год в январе, когда все выбрасывали на помойку елки, мы с тобой их собирали и расставляли в снегу под нашими окнами. Получался хороший зеленый лесок! К зимним забавам относилось и катанье на санках. Совсем недалеко от нашего дома был пустырь с какими-то вредными  отходами, засыпанными землей. Образовался большой и высокий холм, так называемая горка. С нее дети любили кататься. Часто мы с тобой ездили с твоими лыжами в Сокольники, где ты катался вдоль забора по лыжне, а я шла рядом.

*** Я – сугубо городской житель и мало знаю природу. От этого недостатка мне хотелось избавиться в занятиях с тобой. Тебя очень интересовала природа в любых ее проявлениях. Когда тебе было пять лет, я купила в Сокольниках два набора карточек с травянистыми растениями – штук 60. Мы устраивали с ними разные игры, чтобы запомнить названия трав и цветов. Расставляли карточки и по очереди их называли, а потом считали, у кого оказалось больше очков. Мы, конечно, не ограничивались карточками и переносили свои знания на живые растения. Так что могли отличить мятлик от трясунки, ромашку от нивянки, увидеть в парке или на лугу пастушью сумку, лисохвост или травку-муравку. Было интересно, что, судя по названиям растений, их давали позже, чем животным. Поэтому были мышиный горошек, жабник, лисохвост, кошачьи лапки и т. п. В Сокольниках, когда ты был еще совсем маленьким, мы любили заходить в розарий. Ты знал, что розы нельзя рвать, но очень любил их нюхать, наклоняясь над кустиками. Иногда мы собирали осыпавшиеся лепестки роз.

***2016 г. Как хорошо написал М. Шишкин в «Письмовнике» про уроки ботаники! Такая это была для меня перекличка с нашими занятиями: «больше, чем рвать растения по оврагам и засушивать их, мне нравилось потом подписывать аккуратным почерком: «Одуванчик, Taraxacum» или «Подорожник, Plantago». Казалось удивительным, что обыкновенный подорожник может быть таким важным и красивым словом – «плантаго»… и так здорово было не просто гулять по лесу, а знать – вот любистик, вот канупер, вот ятрышник, а … вот курослеп, осот, горечавка! …ведь это так здорово – идти по тропинке и знать, почему иван-чай любит пепелища! И от всего – удивительное ощущение жизни, которая никогда не кончится».

Я покупала много разных книг о животных, брала книги и в библиотеке. Дома нашла определитель насекомых по личинкам. Он помогал нам распознавать гусениц, которых ты приносил со двора, и жуков, которых ловил в Сокольниках. Потом мне удалось купить определители птиц и животных нашей страны, по которым мы определяли тех, кто не был нам известен.

*** Первые наши питомцы были за окном. Летом мы собирали и сушили дынные семечки, а зимой на подоконнике приделывали кормушку. Удивительно было, что очень быстро появлялись наши подопечные, как правило, синички, а потом они прилетали регулярно, каждый день. Рассаживались поблизости на ветках и по очереди подлетали к корму. Хватали семечко и возвращались назад. Так и летали челноком, а мы смотрели на них, затаившись на диване.

Иногда зимой мы наблюдали снегирей и свиристелей, которые стайками вдруг появлялись под нашими окнами. А еще зимой мы любили ходить в Сокольники к зеленой беседке, где было много кормушек для синиц. Там бывали и белки. Ты любил держать вытянутую руку с кормом, пока доверчивая синичка не брала его прямо с ладони.

В Сокольниках нам нередко попадался и дятел. Мы не только слышали его стук, но и видели его самого. Я говорю о птицах на воле, хотя, конечно, гораздо больше можно было увидеть в зоопарке. Но там они производят совсем другое впечатление. И заранее знаешь, кто в какой клетке сидит. А в естественных условиях встреча с ними – это всегда приятная неожиданность.

Как-то ты принес домой стрижа с подбитым крылом.  Он сутки пробыл у нас, но ничего не ел. Когда ты гладил его по головке, он закрывал глаза. Ты позвонил в зоопарк и спросил, можно ли его туда привезти. Когда мы приехали, работница сказала, чтобы ты поставил коробочку у входа, и даже не посмотрела, что там. Мы быстро ушли, чтобы не думать, что будет с этой птичкой.

С пяти до семи. Летом 1974 г. мы ездили с тобой в Чебоксары, останавливались  у моей бывшей хозяйки Галины Петровны. Я жила в ее частном доме, когда работала в этом городе – в 1959-1962 гг., и с тех пор поддерживала с ней теплые отношения. Особенно нам с тобой заполнилась поездка в ее родную деревню. Мы спали на чердаке сарая, на сеновале, что нам очень нравилось. В деревне можно было наблюдать за разной живностью. Помню, как прямо на деревенской улице мы увидели лежавшую на боку большущую свинью и присосавшихся к ней 12 маленьких поросят. Ей почему-то надоела кормежка, она встала и стряхнула с себя всю эту кучу-малу. Уж не знаю, куда и с какой целью она направилась, но нас потрясло, что все эти крохи без каких-либо понуканий со стороны мамаши побежали за ней. Я еще подумала: человек и с одним ребенком не всегда может справиться, а животное не прилагает никаких видимых усилий, чтобы его детеныши беспрекословно делали то, что нужно.

В Чебоксарах мы не раз посещали пляж. Для этого нужно было переплыть Волгу на пароме. Там был потрясающий крупный золотистый песок, относительно немного людей. Ты лепил из песка фигуры, в частности, мою. А я вспоминала свою поездку в Болгарию еще до тебя. Курорт назывался «Златы пясцы». Но, боже мой, там ничего не было от золота. Мелкая серая чуть ли не пыль с большим количеством мусора и отдыхающих. И рядом не сосны, как в Чебоксарах, а многоэтажные здания отелей.

*** В книге К. Паустовского «Квакша» было хорошо написано про древесную лягушку. Ты очень плакал, узнав, что она погибла. (2016 г. Ремарка. Сейчас перечитала «Квакшу». Какая прелестная сказка. Как хорошо, что я читала тебе такие вещи и вообще потрясающего Паустовского! Но я что-то напутала, так как лягушка в его сказке отнюдь не погибла. Там есть только угроза отдать ее на съеденье курице за то, что она своровала у героя рассказа червей. Видимо, слезы у тебя вызвала какая-то другая история с печальным концом.) Так же неосторожно я читала тебе про пса Алого Ю. Коваля. Зато когда ты повзрослел, наотрез отказался слушать про Белого Бима – Черное ухо. Несколько раз я предлагала прочесть про него хотя бы не до конца, но ты твердо стоял нас своем. Не стал смотреть и  замечательный фильм про Бима.

*** Кота мы назвали Тигром. Это был здоровый, вальяжный зверь, полосатый, какого-то чисто серого цвета, без всякой примеси желто-коричневых оттенков. Раньше его звали Барсиком, жил он в одном из соседних домов, но хозяйку положили в больницу и он оказался на улице. После знакомства с ним (а ты не упускал случая познакомиться с кошкой или собакой), мы притащили его домой и покормили, причем он не столько ел, сколько жаждал ласки и вообще домашней обстановки. Вскоре он уже знал все ходы в нашу квартиру и ежедневно у нашего подъезда ждал твоего возвращения из детского сада. Нужно было видеть твою ликующую рожицу, когда ты шел с ним домой. Ты держал его под передними лапами, обхватив грудь, а задние лапы и хвост свешивались почти до пола. Ночевал Тигр в подвале нашего дома, а, может быть, ночью он не столько спал, сколько вел свою ночную кошачью жизнь. Утром же, около 7 часов, то есть когда нам нужно было вставать, он появлялся на нашем подоконнике, вставал на задние лапы, занимая по высоте почти половину окна, и просил, чтобы его впустили. Днем он, свернувшись, спал у нас на диване, а вечером уходил. А потом он исчез. Бабушка сказала, что кто-то видел его убитым.

*** Мы с тобой хотели написать книги или рассказы о кошках и о воронах. Собирали вырезки или сообщения о них. Я и потом все время обращала внимание на подобные публикации. В нашу копилку попал бы и напечатанный в  «Юности» рассказ Ф. Искандера о мальчике Чике. Центр этого повествования – рассказ в рассказе о вороне, отомстившем человеку. Так вот рассказ: один крестьянин – Миха – приручил ворона, который всегда сидел у него на плече. Вдруг ворон стал подолгу пропадать: нашел себе ворониху. Миха выследил его и стал звать. Ворон слетел к нему на плечо. А ворониха с дерева «Кар! Кар!» – Ворон слетел с плеча Михи и сел на ветку рядом с ней. Кончилось это тем, что Миха убил ворониху. Несколько часов ворон кружил над убитой подругой. Больше месяца не прилетал он в деревню. А потом вернулся и сел на плечо Михи. Прошло несколько лет. Люди работали на табачной плантации. Вдруг гром, молния, гроза. Все бросились в табачный сарай. А ворон сел на бук, который рос рядом с плантацией. И Миха остался под деревом. Молния ударила в бук и убила обоих. Так вот Искандер пишет, что ворон специально полетел на бук, чтобы отомстить за ворониху. Шесть лет он вынашивал эту месть. «Случайное совпадение», – воскликнул Чик, в глубине души желая, чтобы так оно и было, но чтобы ему это неопровержимо доказали. За время жизни ворона в деревне дождь много раз заставал людей на плантации, и птица всегда летела в сарай, иногда даже раньше всех. Отчего же он только в этот раз полетел на бук?  Потому что почуял, что молния тянется к буку и понял, что пришел его час. «А если бы Миха все-таки побежал в сарай, что тогда?» – спросил Чик. «Ну если бы он с нами побежал,– сказал старый охотник, – ворон прилетел бы к нам и ждал другого случая. Ворон ждать умеет». Вот такая история. Как-то ты сообщил мне, что вороны перед дождем кричат потому, что испытывают в это время боль. Тут закаркала ворона и я засмеялась. «Как ты можешь смеяться, если ей больно?» – спросил ты с укоризной.

*** 1974 г. Я защитила диссертацию. Когда по телефону сообщили, что мне присуждена кандидатская степень, ты с помощью бабушки написал на открытке печатными буквами: «Мама. Тебя утвердили кандидатом». После защиты подвернулась туристическая путевка в Армению. Впервые я поехала отдыхать без тебя. В путевке было написано, что дети принимаются на туристические маршруты не ранее, чем с 12 лет, и я пообещала, что мы поедем в Армению, когда тебе будет 12. У тебя сохранились  мои письма с отчетами о поездке.

7 сентября 1974 г. Здравствуй, мой сыночек Ванюша! Вот я уже в Ереване. Долетели мы хорошо и очень быстро. За 2 ч. 30 мин. пролетели 1850 км. На наше удивление нас даже кормили в самолете: курицей, колбасой, чаем и яблоком. Живем мы на турбазе, в комнате 4 человека. Здесь сегодня то тепло, то прохладно. Во дворе у нас небольшой бассейн и много лежаков. До обеда мы загорали, а после обеда тоже хотели позагорать, но солнце спряталось и стало холодно. Завтра  начнутся экскурсии. Военных значков я пока не видела. Буду искать… Целую тебя крепко, твоя мама Лена.

9 сентября 1974 г. Здравствуй, дорогой мой сынок! Вот уже прошел третий день нашего путешествия. Сейчас здесь хорошая теплая погода, а до нашего приезда были сильные дожди. Мы живем высоко, и в центр города можно спуститься по канатной дороге. Это два крытых трамвайчика, которые подвешены на тросах: один поднимается, а другой спускается ему навстречу. Вчера вечером и сегодня утром нас возили по Еревану, показывали его. Здесь много фонтанов. В одном сквере столько маленьких фонтанчиков, сколько лет Еревану – более 3 тыс. На театральной площади есть фонтаны, которые называются поющими. Вечером там играет музыка, и они под музыку увеличиваются и уменьшаются.

Армения занимает хорошую территорию, и поэтому у нее было много врагов, которые хотели армян уничтожить, а их землю взять себе. В 1915 году турки вырезали 2 млн армян. Жертвам поставили очень красивый памятник в центре города – вечный огонь, к которому можно спуститься с нескольких сторон по ступенькам. А сверху к огню наклонены каменные плиты, которые как будто жалеют о погибших. И все время играет очень хорошая грустная музыка.

Еще мы были в картинной галерее. Там очень много картин армянских, русских и других художников. Так, например, много картин Айвазовского, у которого настоящая фамилия армянская – Айвазян... Целую своего котеночка. Мама Лена.

*** Здравствуй, Ванечка! Пишу тебе из города Дилижана. 3 дня мы жили на озере Севан, а сегодня приехали сюда. Озеро это очень широкое и глубокое. Оно находится высоко в горах, очень красивое, со всех сторон окружено горами. Была хорошая погода, нас возили по озеру на ракете. Были мы и на горах, где зимой тренируются лыжники. А поднимаются они наверх по канатной дороге в креслицах. И мы так поднимались. Очень интересно смотреть сверху на горы и озеро.

Черепахи мне не попадались и наверное не попадутся, потому что здесь горы, а они живут в степи. Насобирала на Севане тебе ракушек, но они очень хрупкие.

*** У меня всегда была тяга к иностранным языкам, хотя практической пользы от этой тяги я никогда не имела. Уже после защиты диссертации я решила попробовать читать на польском и болгарском языках. Началось все с книжки У. Диснея «Белоснежка и семь гномов» на украинском. Много раз ты рассматривал чудесные картинки, а потом заставил меня читать его сказки. Помню, с каким трудом далась первая – про медвежонка, убежавшего из цирка. Хотя я и понимала общий смысл, но читать надо было дословно, причем сходу на русском языке. Но ты в подобных делах проявлял необыкновенную требовательность. С каждой сказкой становилось все легче (сказывалось и то, что я когда-то учила белорусский язык, и то, что моя бабушка была украинкой). Такой способ освоения языка довольно результативный. Именно так я читала тебе и первую красочную книжку на болгарском языке – про Пиноккио. После некоторой подготовки на польских детективах, я прочла тебе в устном переводе с польского книгу Я. Корчака про Кайтуся-волшебника, пыталась читать на польском и Муми-тролля. Непрочитанными остались Петрушка и Пеппи Длинный чулок на чешском языке.

*** Читала недавно про Н. Рериха. Конечно, помню, что ты узнал фамилию этого художника чуть ли не раньше всех других. Еще будучи в аспирантуре, я случайно купила чудесные репродукции его картин. Тогда тебе было лет пять. Мы с тобой их часто рассматривали. А когда открылась выставка к юбилею Рeриха, впервые пошли с тобой в музей восточных культур. Ты пронесся по зальчикам с его картинами со словами: это у меня есть, это у меня есть, это у меня есть. На том осмотр и закончился. Я, как всегда, тебя сопровождала. Для меня главное было наблюдать за тобой, не сковывая ничем. Потом мы поднялись на второй этаж, где демонстрировалась материальная культура Китая и  Японии. «Этого» у тебя не было, и ты провел там гораздо больше времени, рассматривая экспонаты, к сожалению,  сейчас уже не помню, какие.

(2016 г. Опять заглянула в Интернет. Сколько противоречивой информации о Рерихе, его жизни и творчестве, в том числе и о его живописи. Безумно интересно, но не перечеркивает наши с тобой впечатления о его работах. Большой брат, как всегда следит за мной. Не успела я написать предыдущий текст, как мне предложили репродукции картин Рериха на натуральном холсте стоимостью от 1490 руб.!!!)

*** Еду в командировку в Чебоксары. 14 апреля 1975 г. Здравствуй, Ванюша! Спать еще рано, а читать уже нечего. Вот и решила написать тебе первое письмо. Буквы прыгают, потому что пишу я в поезде. Пришла я в купе первая, а потом пришли трое мужчин. Не успели все собраться, как я начала кашлять и кашляла минут 10 без перерыва. Так что один из мужчин решил, что лучше постоять в тамбуре. А двое других пошли в ресторан. Потом принесли чай, и я, чтобы не кашлять, стала пить чашку за чашкой и заедать питье сахаром, так что опять растолстела.

Я собиралась в поезде придумывать задачки для студентов, но мне не захотелось. Так хорошо ехать и смотреть в окно. А за окном березки белые-белые, вперемешку с соснами и елями. Трава еще зеленая. Много луж. Они черные и гладкие. В них отражаются деревья, и это красиво. Видела двух сорок. Одна сидела на дереве недалеко от поезда и внимательно на него смотрела. Сначала деревья были далеко от поезда, а к вечеру стали ближе, как будто осмелели и решили подойти, а может окружить. Сейчас уже темно и за окном ничего не видно. Один дядя спит, другой изучает румынский язык, а третий все еще стоит в тамбуре. Я уже не кашляю, но зато сморкаюсь. Сейчас пойду умоюсь и лягу спать. Завтра рано вставать, потому что в 8 ч. 26 мин. мы уже будем в Чебоксарах. Привет бабушке и дедушке. Слушайся их и не забывай лечиться. Целую тебя. Твоя мама Лена. Я уже приехала. Таня меня встретила. Погода ничего. Сейчас пойду на работу.

17 апреля 1975 г. Здравствуйте, Ваня и мама! Сейчас вам звонила, а теперь пишу письмо. Остановилась я у Тани. Инна – очень приятная, хорошая девочка, ростом почти с меня. Очень удивилась и обрадовалась подаркам. На работе меня встретила тетя Галя, мама Наташи, которая приезжала к нам. В тот же день позвала нас на пельмени, мы ходили втроем – я, Таня и Нина. Нина носила пиво.

Сегодня я ездила в колхозы. Там нас пригласили поесть в одну избу. Под столом сидела гусыня на яйцах и очень беспокоилась, что мы пришли.  Когда стали есть, я про нее забыла и задела корзину ногой, а она стала меня легонько щипать за колено.

В Вурнарах, где мы были, рассказывают, что на днях колхозники в лесу нашли 5-летнюю девочку. Она знает, как ее зовут, но не знает, откуда она. Говорит, что мама залепила ей глаза грязью и оставила в лесу.

В магазине есть хорошие детские книги. Я купила Ване несколько штук, наверное, придется послать по почте.

У Галины Петровны еще не была. Наверное, пойду во вторник и поживу там пару дней, так как к Тане приедет мама. Сегодня буду ночевать у Нины. У нее хорошая небольшая комната, но живет она далеко от центра, а мне хочется хоть в Чебоксарах походить на работу пешком. Завтра опять поеду в колхозы. В субботу тоже придется поработать, так как работы много.

22 апреля 1975 г. Здравствуй Ванечка, мой миленький зайчик! Сейчас я поеду в колхозы на черной Волге, а пока машина не пришла, пишу тебе письмо.

Я рада, что ты хорошо застилаешь постель и быстро кушаешь. Рада, что ты не болеешь и слушаешься бабушку.

Сегодня мы с тетей Ниной ночевали у тети Гали. У них собака Мухтар и кошка Машка, которые были и тогда, когда ты приезжал. У кошки скоро будут котята. Я взяла ее на руки и гладила. Она лежала – лежала, а потом как цапнет меня зубами за руку, даже кровь показалась.

Книжки я послала по почте, а несколько маленьких привезу с собой. Тетя Таня купила тебе книжку про мальчика, который дружил с тюленем, а ее дочка Инна подарила тебе книжку про Ивана Семенова, второклассника и второгодника. Вот пока и все. Сегодня вторник. В четверг я поеду домой и в пятницу уже буду в Москве.

Солдатиков в магазинах нет и никаких военных игрушек тоже.

Целую тебя крепко. Передай привет бабушке. Думаю, что до моего приезда ты научишься читать. До свидания.

*** Когда мы с тобой расставались, то обязательно переписывались. Поскольку мы расставались раньше, чем ты научился писать, ты диктовал свои письма взрослым. И судя по размерам этих писем, диктовал довольно охотно. Письмо из Чебоксар, куда ты ездил с бабушкой, начинается написанным тобой печатными буквами словом «Мама» и заканчивается твоей подписью «Ваня». Ты диктуешь бабушке: мама, мне здесь понравилось. Я ловил бабочек и видел у Олега птенчика. Мы его выпустили. Хоть он не умел летать, но полетел. Ходили к ним на дачу. Нашли майского жука и еще двух непонятных, похожих на кузнеца. Я ловил рыбу, поймал три огольца и одного карася (в бочке). Разжигал костер, и коптили рыбу, которую поймали, – примерно в пределах тридцати. И я ел эту рыбу. Она мне понравилась, хотя вся была черная. Видел большую собаку – Полкана и гладил ее. Она не кусается. Завтра ей дадим рыб. Домой доехал на велосипеде. Сидел на багажнике. Мне понравилось. Здесь мне очень нравится. Сегодня буду купаться и вновь пойдем на рыбалку.

Я играл с Олегом в шахматы. Четыре выиграл, а пятую мы не доиграли, потому что ему надо было идти в школу, в шестой класс. Видел ловушку для птиц. Она хитро сделана. Привет дедушке. 20 мая 1975 г.

Лето 1975 г. Ты в Анапе с бабушкой, тетей Надей и Мишей. Отмечу, что я никогда не была в Крыму, в том числе и с тобой. Это было связано с материальными и временными затратами. Ты же был там неоднократно благодаря бабушке. Тетя Надя пишет под твою диктовку: Здравствуй, мама! Пишет тебе Ваня. Морских звезд и красивых камушков нет, но зато ловил много медуз. Ракушек много, но только некрасивые, а красивые продают. Но только дорого. Плавать по морской воде умею, катаюсь по волнам. Ездил много раз на катере. Плаваю на матрасе. Много нырял. Нашел надувное бревно, с ним тоже плавал. Ловил крабов, и одного поймал. Играю с Тотошкой – щенком, который живет у хозяйки. Плечо у меня не болит. Стрелял в тире 2 раза по 5 выстрелов. Попал 2 раза. С Мишей играю в шахматы, карты, домино и немного ссорюсь. С тетей Надей читаю букварь – 2 стр. в день.

Я ем много груш, яблок, абрикосов. А когда приехал, ел черешню. В кино не хожу и телевизор не смотрю.

25 ноября 1975 г, Саратов. Ванечка, зайчик мой, здравствуй! Вот уже прошло два дня моей командировки. Домой я приеду в воскресенье или даже в субботу.

Доехала хорошо. Живу в гостинице на самом берегу Волги. И окно выходит прямо на нее. Волга здесь даже шире, чем в Чебоксарах. И через нее мост в другой город – Энгельс.

Сегодня ездили в город Лысые Горы. На газике. Уехали в 8 утра, а приехали в 8 вечера. Я нашла одну ошибку и теперь одной тете с маленькими ребятами заплатят 100 рублей.

Игрушечного магазина еще не видела. В книжном ничего интересного нет. Вот пока и все. Привет бабушке и дедушке. Целую командира. Мама Лена.

С семи до девяти. Военные значки – это, наверное, была первая из твоих коллекций. Ты стал их собирать еще в детском саду. Я методично заглядывала во все места, где можно было купить значки, искала их в командировках. Многие значки выпускались сериями, были очень интересными и красивыми. Смотрю остатки этой коллекции. Вот Луковая башня 16-18 веков, а была целая серия старинных башен. Серия значков Центрального военно-морского музея. Среди них ботик Петра, волжская расшива, корабль «Азов». Сохранилось два значка  из серии «Русский парусный флот» с прекрасным изображением парусных судов – золотом на черной эмали. Есть несколько значков из других серий. Это все, что сохранилось у меня от того, что собиралось несколько лет. А не стало коллекции в один день. Накануне 23 февраля 1976 года (тебе 8 лет) я предложила тебе показать ее в школе. Мы накололи значки на листы бархатной бумаги, сложили их в коробку и ты понес их в класс. Вернулся домой довольный. Сказал, что ребятам понравилось, а Елена Михайловна попросила тебя принести их на следующий день, чтобы ребята полюбовались. На следующий день я позвонила с работы, спросила, как дела, и ты мне сказал, что раздал значки ребятам. Дома узнала подробности. Рассматривая значки, ребята стали их у тебя просить. Не знаю, чем ты руководствовался, но думаю, что желанием одарить, осчастливить своим богатством. Ты скомандовал «становись в очередь» и стал раздавать значки в порядке этой очереди, кому что понравилось. Потом ты, вероятно, подумал, что я буду переживать, но сам ты, по-моему, не переживал или не подавал вида, что переживаешь. Наверное, этот поступок вызвал у тебя положительные эмоции. Мне же было неприятно только то, что некоторые мальчики брали у тебя значки, чтобы пополнить свои коллекции. Елена Михайловна предлагала мне собрать ребят и попросить их вернуть значки, но я сказала, что этого делать не надо. Больше мы значки не собирали.

21 июня 1976 г. Ты с бабушкой и Мишей в Крыму, в Евпатории. Пишет бабушка: Доехали мы хорошо. Нашли легко пансионат. Дали нам комнату на три человека. У каждого по одеялу и покрывалу. Комната прохладная. Хорошо прийти с пляжа и отдохнуть в прохладе. Кормят три раза в день. Миша ест хорошо, Ваня не очень. Всего 100 человек отдыхает в пансионате. Двор хороший, большой, деревья, цветы, трава. Есть клуб, библиотека, будут экскурсии в Ялту, Севастополь и Бахчисарай. Есть телевизор, утюг. Душевые. Вообще неплохо.

Пляж недалеко, 20 минут и мы на пляже. Но он плохой. Море у берега очень грязное, покрыто густыми черными водорослями. Песок хороший, народу немного, но в воду заходить не хочется. Сегодня мы ездили на Центральный городской пляж. Пляж очень хороший, но народу там видимо-невидимо. Море прекрасное, чистое, песок. Но я искупалась и полчаса искала ребят, так трудно было их найти в массе голых тел. Ваня первый день вообще не заходил в воду, а сегодня уже зашел и окунулся. Был очень рад, что совершил этот героический поступок. Вода еще холодная, 18-19 град., а так очень тепло, Ваня ходит на пляж в одних трусах. С удовольствием ходит босиком.

Вчера разыскивали и изучали пляж. Днем с Ваней спали полтора часа. Миша гулял. Сегодня покупались, пообедали и пойдем искать фрукты. Пока живем мирно. Ваня только на меня обиделся за то, что я не купила у спекулянтки жвачку. Говорит, что на следующий год поедет с мамой, и она ему купит жвачку. Мы взвесились. У меня 89 кг, у Вани 25 кг 300 г. Миша не захотел. Ваня напишет.

Мама, нам здесь жарко. Я обгорел. 21-ого я окунулся и плавал кроликом. Мы 21 числа ходили на экскурсию в старые города Евпатории. Мы, наверное, поедем на экскурсию в Севастополь и другие города. Отвечай нам, мы ждем твоих писем. Я хочу, чтобы ты поехала на следующий год в Евпаторию. До свидания, мама.

Второе письмо. Мама, мне подарили пистолет. Вот он какой хороший (рисунок). Цена 25 коп. Я первого числа поймал 4 крабов. Один был с икрой, и я его выпустил. Сегодня, 2 числа, я нашел паспорт. Мама, покупай больше жвачек.

*** 1 октября 1976 г. Здравствуй, Ваня! Вот уже четвертый день я в Чебоксарах. Когда вышла из поезда, то пошел снег. Сегодня ночью тоже был небольшой снежок.

Два дня я была у тети Тани.  У нее есть кот Тишка (ты его видел). И еще Инна приносила покормить маленького котенка, который, наверное, потерялся и сидел в коридоре.  Тишка внимательно посмотрел на котенка, потом подошел к нему, они  понюхали друг другу носы и разошлись.

Вчера я ночевала у тети Нины.  Владик ходит в школу неохотно, но учится без двоек. Пишет он лучше, чем ты писал в первом классе, но тетя Нина заставляет его еще писать в черновике.

Анкеты мои почти все готовы, но несколько районов их еще не  прислали.  Так что придется мне их еще подождать.  Думаю, что приеду утром в воскресенье, 10 октября.  Встречать меня не надо, так как чемодан будет не очень тяжелый.

3 октября 1976г. Здравствуй, Ванюша! Сегодня воскресенье, за окном сильный снег, хотя на асфальте он тает. Таня играет на пианино, Инна читает, а я пишу тебе письмо.

Вчера у тети Тани был день рождения.  Мы купили шампанское,  пирожные. Сделали салат, тетя приготовила котлеты, еще раньше она купила арбуз, дыню и мы втроем пировали.  Вспоминали нашу первую встречу, потому что это было в Танин день рождения ровно 17 лет назад в Чебоксарах.

Как вы там живете? Нет ли у тебя температуры  или нового чирея? Сколько единиц и двоек ты успел получить?  Сколько книжек прочел? Слушаешься ли бабушку? Хоть я здесь и отдыхаю от тебя: не беспокоюсь каждый час, читаю книжки (у Тани хорошая библиотека), все-таки скучаю по своему зайчику и хочу скорее его увидеть.  Уже осталась неделя. Пока я тебе писала, снег кончился, и выглянуло солнышко. Целую. Мама Привет бабушке, дедушке и всем – всем – всем!

*** Я просыпаюсь, иду на кухню и приношу тебе яблоко. Ты жуешь его, постепенно просыпаясь. Я ставлю на стол завтрак, и пока ты ешь, что-нибудь тебе читаю. Так начинается утро учебного дня. Школа! Она заняла (отняла?) значительную часть твоей жизни, но не принесла тебе много радости. По-моему, твое пребывание в школе не было счастливым. Когда мне попадаются  публикации на школьные темы, я преломляю их содержание через твой печальный опыт. Школу не любил Б. Брехт. Он писал: за девять лет пребывания в гимназии «так и не удалось сколь-нибудь существенно способствовать умственному развитию своих учителей» и добавлял, что они «неустанно укрепляли во мне волю к безделью и независимости». В школе ученик получает возможность «каждый день четыре или шесть часов познавать жестокость, злобу и несправедливость… За такое образование не жаль уплатить любые деньги, но оно предоставляется даже бесплатно, за счет государства». «Ученик изучает все, что необходимо для преуспеяния в жизни. Это то же самое, что необходимо и для преуспеяния в школе. Сюда относятся: мошенничество, уменье втирать очки и безнаказанно мстить, быстрое усвоение общих мест, льстивость, угодливость, готовность доносить начальству на себя подобных и т.д., и т.п.» (Е. Эткинд. Бертольд Брехт. Л.; 1971). Это, конечно, говорят про «их» школу. Но сейчас в связи со школьной реформой много пишут и про нашу. Юрий Азаров, роман «Селенга»: школа – «мир растущих, то есть самых неожиданных и любопытных людей, которых нужно удивлять своим  искусством, а не отталкивать кустарщиной и ремесленничеством». Наверное, у тебя были нормальные, может быть, даже хорошие учителя. Не было таких, кто как-то позитивно на тебя влиял, а тем более восхищал. Во всяком случае, я от тебя о таких не слышала. Учиться ты не любил. Учился неважно. Когда я помогала тебе делать уроки (по своей инициативе), то начинала нервничать, раздражаться и только мешала. Ты, как и все дети, хорошо усвоил, что сколько бы двоек тебе не ставили, в четверти все равно двойки не будет (сами выкрутятся), и на второй год тем более не оставят. В целом ты, конечно, не был двоечником, но и к хорошистам не относился.

2016 г. Полистала сохранившиеся твои дневники. Конечно, откровенно говоря, они велись очень небрежно. Часто расписание уроков на неделю писала я или бабушка. Если записи учителей  в этих дневниках сопоставлять с моими, кажется,  будто речь идет не о тебе, а о двух  совершенно  разных людях. Основные отметки по литературе и русскому языку – тройки, по английскому языку – масса двоек. Регулярно отмечается твое плохое поведение.

*** Может быть, у меня поверхностное представление о твоей школе и твоем отношении к ней. Беседовала я с твоей первой учительницей – Еленой Михайловной. Она сказала, что у тебя были хорошие математические способности, и хотя ты не считался лучшим учеником, но на показательных уроках по математике – в присутствии комиссии – она тебя вызывала, потому что высоко ценила твои данные. Сказала, что и учительница, которая учила тебя в четвертом классе, тоже тебя выделяла. Но ты очень грязно, некрасиво писал, поэтому получал плохие отметки. Однажды Е. М. даже приходила к нам домой, чтобы посмотреть, в каких условиях ты занимаешься: она думала, что у тебя нет стола для работы. Дома был только ты. Показал ей большую комнату и свою парту у окна, и она сделала вывод, что условия у тебя «царские».

Сказала она, что ты был добрым, всегда делился с товарищами, например, завтраком или тетрадками, раздал ребятам коллекцию значков, чтобы сделать им приятное. Говорила, что ты производил впечатление очень начитанного мальчика, хорошо пересказывал книги, приносил в класс и показывал некоторые из своих книг. Никогда ни с кем не дрался, не обижал ребят, относился ко всем доброжелательно. Считал ниже своего достоинства списывать или подсматривать у других. Предпочитал сделать работу с ошибками, но самостоятельно. Сказала, что в последнее время ребята о тебе заботились, провожали из школы домой, помогали нести книги. Но я сомневаюсь, что ты отдавал кому-нибудь нести свою сумку. Ведь ты даже рюкзак на дачу сам носил. Учитывая начало рассказа, трудно считать, что Е. М. говорила не то, что было на самом деле. А уж про грязные тетрадки – мне это так понятно! «Яблоко от яблоньки». Когда я сдала работу по математике на аттестат зрелости, меня спросили: «А Вы грязнее не могли написать?». И я совершенно искренне ответила: «Могла!» И получила-таки пятерку за эту работу!

В дневнике ученика 3-его класса И. Азарова, хотя и есть пятерки по математике, они перемежаются с двойками и тройками, в итоге и четвертные, и годовые отметки – тройки, равно как по литературе и русскому языку.

С девяти до одиннадцати. В твои девять или десять лет я взяла тебя с собой на работу – на субботник. Пока женщины занимались уборкой, ты играл с моим начальником в шахматы. А надо сказать, что в нашем Институте проводились шахматные турниры, и шахматная доска у Якова Михайловича была с гравировкой «Чемпиону Института». Какова же была твоя радость, когда ты у него выиграл. Ты гордо повторял: «Я обыграл чемпиона!!!»

Из дневника ученика 4-ого класса И. Азарова:

18 января 1979 г. Замечание на уроке математики.

19 января 1979 г. Русский язык. Неважно выполнил упражнение – 2.

24 января 1979 г. Опоздал на урок.

29 января 1979 г. Плохо работал на уроке истории.

17 февраля 1979 г. Замечание на уроке математики. Не работает.

2 марта 1979 г. Русский язык. Не то упражнение выполнил.

19 марта 1979 г. Постоянно разговаривает и занимается посторонними делами на уроке истории.

9 апреля 1979 г. Замечание на уроке математики. Ответ – 5.

Разговаривал на уроке истории.

17 апреля 1979 г. Мешал вести урок природоведения.

2 мая 1979 г. Ваня! Пиши домашние задания!

24 мая 1979 г. Замечание на уроке математики.

27 мая 1979 г. Плохо ведет себя на уроках.

***Куршская коса. В самом начале моей беременности мы с Лёлей поехали в Светлогорск. Откровенно говоря, тогда я и не знала, что это та самая заповедная Коса. До Калининграда самолетом, оттуда – на автобусе, и уже через несколько часов после вылета из Москвы мы в курортном, чистеньком, ненашенском городке. Ходим по домам, ищем, где сдаются комнаты. Уютная блинная, уютный кинотеатр, тенистые улицы, музей янтаря и торговцы «диким» янтарем за бесценок. Свинцовое Балтийское море, в котором не до купанья, ежедневные головные боли, сопровождавшие меня эти первые месяцы.

Прошло почти десять лет. И теперь уже с тобой я еду на разрекламированную сотрудницей Куршскую косу – райский заповедный уголок для избранных, поскольку попасть туда можно лишь по путевке или по приглашению. У нас с тобой приглашение. Теперь это уже Литва, никогда не слышанное мной Юодкранте. С нами едут моя сотрудница Алла Корнеева со своей приятельницей.

13 июня 1979г. Прибалтика. Куршская коса. Попытка дневника: Созерцательность. Ничегонеделание. Никаких проблем, кроме отдыха. Море, солнце, воздух, сосны, сознание, что ты здесь «пасешь» своего ребенка, который время от времени подбегает к тебе по поющему песку, счастливый от того, что поймал руками микроскопическую рыбёшку. И книги, роскошь общения с писателями. Много это или мало? По московским суетным меркам, когда главное – куда-то бежать, наверное, мало. А по большому счету? Чего еще нужно? Близкого человека, собеседника? А в Москве они есть? Все знают, что счастья нет, а есть покой и воля. Но и покой только снится. А вот здесь я его как-то физически ощущаю. И это прекрасно! Из читаемого здесь В. Липатова: «образование, развитие, интеллигентность, порядочность губят женщину в женщине, она и раздетая кажется одетой. А вот стихийная, неуправляемая, со своей совершенно недоступной нормальному пониманию логикой поведения (женской, конечно), от которой балдеешь, как только увидишь… вот это то, что надо. Свой вариант Лушки, Кармен, Манон Леско.» Наверное, Липатов прав, когда предостерегает  от издержек цивилизации, но мечтать о таком идеале, видимо, идеалистично. Рафинированным женщинам может быть тоже хочется, чтобы мужчина был сильным, чистым, порядочным, красивым и пр. без современного наносного слоя, но где он – такой мужчина?

*** Пионерский лагерь «Счастливое детство» (деревня Арбузово. Дмитровского района). 19 июня 1979 г. Здравствуй, мама! У меня все хорошо. Когда я приехал, весил 32 кг.100 г. У нас была «Зарница», в ней я был гранатометчиком. И у меня было звание старший лейтенант. Уже был и банный день. Я мылся в душе. У нас за 4 дня было разбито стекло, которое вставили. Было прозрачное. До свидания. Ваня.

26 июня 1979 г. Здравствуй, мама! Мы с Васей и Димой нашли много грибов: 1 белый, 1 подосиновик, 4 подберезовика, 3 моховика.  Все эти грибы мы засушили, и когда будем уезжать, поделимся. Когда я приеду, пойду на шампиньонную полянку. Шампиньоны ты пожаришь. Сушеные грибы оставим до следующего раза.

Я по-прежнему почтальоном у Димы, но он мало пишет Лере, потому что она в другом отряде. До свидания.

Из письма Димы от 6 августа. Здравствуй, мама! Получил твою открытку и письмо. Очень обрадовался. Вот пишу ответ. Я дежурю по столовой с Ваней. Сейчас помылись в бане, получили новое белье. Открытие лагеря прошло нормально. Я был знаменосцем, как и в прошлом году. Сегодня будет кино. Здесь очень хорошо. Здоровье мое хорошее. Зуб и живот не болят. Вожатые хорошие. Пришли адрес Васи.

8 августа 1979 г. Здравствуй, мой родной арбузик! А у нас в Москве стало прохладно. У вас, конечно, тоже не жарко. Вчера был матч Спартак – Динамо (М.). Победил Спартак. Два гола забил Ярцев. 12 августа Спартак будет играть с Торпедо. На спартакиаде он тоже победил.

Ваня! Я хотела выбросить чернушки из холодильника, но попробовала, и они мне понравились. Я их немногого пожарила (не так, как шампиньоны) и съела. Прошло уже три часа с тех пор, и я жива. Значит, буду жить. Большое спасибо тебе за грибы!

Пока тебя нет, я часто хожу в кино и театр. Вася с папой 6 августа уехал в Юодкранте. 11 августа приедут бабушка с дедушкой. Бабушка звонила, у них все нормально. 17 августа мы с тетей Надей на 3 дня поедем в Вологду. Сейчас я пойду в Детский мир за пилоткой и передам тебе еще Димину буденновку. Носи, не ходи с непокрытой головой. Пиши мне. Будь хорошим, добрым и веселым. Передай привет Диме. Твоя мама Лена. Едите ли вы арбузы? Играешь ли ты в пинг-понг, в футбол, в шахматы? Есть ли у вас кружки?

15 августа 1979 г. Здравствуй, лучший гранатометчик из всех старших лейтенантов и  самый лучший старший лейтенант из всех гранатометчиков!

Прошло 12 дней, как ты уехал, я послала тебе уже три письма с открытками, но не получила ни одного ответа. Это меня беспокоит. Напиши, пожалуйста. Тогда пошлю еще открытку.

Приехали бабушка с дедушкой, привезли фрукты. Для тебя я положила в холодильник дыньку и груши.

Смотрела по телевизору матч  на кубок СССР «Динамо (М)» – «Динамо (Т)» 1-й тайм – 0:0; 2-й – 0:0, дополнительное время – 0:0; по 5 пенальти – 3:3. Потом – кто первый забьет гол. Забил Тбилиси и получил кубок. «Торпедо» со «Спартаком» сыграли 1:0 в пользу «Торпедо».

Ходила я еще раз на выставку кино. Всех пускали смотреть танки и другие декорации. Когда приедешь, сходим  туда с тобой. Вчера  я была у Наташи. Дядя Боря привез из Болгарии книжку про Алису. Там больше написано, чем мы читали. Завтра мы с тетей Надей собираемся в Вологду на 3 дня. До свидания! Обнимаю, целую, жду. Мама Лена.

Из письма Димы. Нам показывали фильмы «Усатый нянь», «Я служу на границе», «Аты-баты, шли солдаты». Собирали фантики.  Обещали  в конце смены дать пирог тому отряду, кто наберет больше фантиков. Ванька – ответственный. Веду я себя хорошо, Ваня тоже. Пойдем в поход на 2 дня. Лере медведя подарил.

19 августа 1979 г. Здравствуй, мама! Скоро мы пойдем в поход на 2 дня, с ночевкой. В этой смене мы два раза ели арбузы. Когда мы ходили на карьер, рвали подсолнухи. Они уже почти черные.

Мы уже мылись в душе. Стекло по-прежнему прозрачное. Меня назначили главным по сбору фантиков. Если мы наберем много фантиков, нам дадут пирог. У нас в лагере были соревнования. Наш лагерь по футболу среди 9 лагерей занял 3 место. По легкой атлетике 6 место, по стрельбе из духовушки – 4-е. В этой смене нам показывали фильмы «Усатый нянь», «Енисей идет на помощь», «Я служу на границе», «Корона российской империи», «Принцесса на горошине», «Когда я стану большим». Ваня.

21 августа 1979 г. Здравствуй мой бриллиантовый друг, драгоценный крокодил моей души! Наконец-то мне привезли от тебя открытку. Спасибо за хорошие и интересные вести! Пишу тебе последнее письмо, может быть, ты даже не успеешь его получить. А через неделю пойду тебя встречать.

Я живу хорошо. Уже съездила в Вологду. Много там всего посмотрела, мне очень все понравилось – дома, церкви, иконы, озера, люди. Из Вологды я привезла камыш – 5 штук.

В футболе неприятность, горе. На самолете разбилась вся команда Пахтакора. Спартак сыграл с Локомотивом 8:1. Сейчас в Москве идет международный кинофестиваль. Я посмотрела 2 фильма. Один – японский – про девушек, которые занимались карате и побеждали всех в драках. Еще купила абонемент на 10 фильмов.

Дядя Боря с Васей прислали письмо. В Юодкраните холодно: дожди, сильный ветер и волны. Живут они по-прежнему в Мишиной комнатке, но приезжать в Москву пораньше, по-моему, не собираются. 26 августа приезжает Натуся из Севастополя. Бабушка ходит гулять в Сокольники, в лес. Приносит цветы. Дедушка, как всегда, сидит дома. Они передают тебе привет.

Ванечка! Запомни свой вес в конце смены. Кушай лучше. Желаю тебе занять первое место по сбору фантиков и завоевать пирог! Крепко-крепко обнимаю тебя – твоя мама, которая Лена. До свидания! Не пиши, а приезжай!

*** Твое письмо из Евпатории. Здравствуй, моя дорогая, моя милая мама! Пишу тебе. Я уже обгорел. Нас поселили в корпус №3, стол №16. Купался, играл,  рыл песок – делал крепость, смотрел кино «Три мушкетера» первую серию, завтра будет вторая серия.  Пишу 21 июня. Ездили с Димой самостоятельно  на трамвае до пансионата «Евпаторийский». Около нас ходит трамвай, так что трудно заснуть.  Ловил  бабочек. Мы записались в библиотеку и ходим туда смотреть «Крокодил». Смотрим, как играют в бильярд. Сегодня мы ложимся в половине десятого, то есть в 9.30, потому что  не спали в тихий час, а так мы ложимся в 10.30. Я смотрел вместе с Димой и дядей кино «Золотая лихорадка». Мы играем с Димой в ножички. У нас в корпусе есть телевизор Крым 217. Задание №1. Поставить точки. Исправить ошибки. Задание № 2. Написать рассказ и прислать.

*** Здравствуйте, мама и дедушка! Дедушка, почему от тебя нет письма до сих пор? От мамы я уже получил письмо. У меня был краб, а бабушка выбросила его. Вот и все. Теперь нет краба. Мы теперь ходим вместе с Димой в душ. Бабушка нам читает книжки. Одна – Фантастика – 72, а другая  – про  партизана – пионера Витю Коробкова.

Из дневника ученика 5-ого класса И. Азарова:

15 сентября 1979 г. Единица за подсказку на уроке литературы.

19 сентября 1979 г. Безобразно ведет себя на уроках русского языка и литературы.

27 сентября 1979 г. Нарушал дисциплину на уроке русского языка.

29 сентября 1970 г. Пиши аккуратнее!

20 октября 1979 г. Прошу родителей прийти с сыном к учителю английского языка.

1 ноября  1979 г. Нет сменной обуви.

3 декабря 1979 г. Политинформация. Поведение – 2.

6 декабря 1979 г. Дома не читает по-английски!

14 декабря 1979 г. Не подготовился к уроку истории.

15 декабря 1979 г. Прошу родителей зайти в школу к учителю английского языка.

Двенадцать. Из дневника ученика 5 класса И. Азарова: 9 февраля 1980 г.: Плохо ведет себя на уроках. Поведение – 2.

22 февраля 1980 г.: Не сделал важную итоговую работу по ботанике.

29 февраля 1980 г.: Не сделал контрольную домашнюю работу по ботанике.

5 марта 1980 г.: Нарушает дисциплину на политинформации.

В 1979 г. был создан многосерийный документальный фильм «Великая Отечественная» с прекрасным закадровым сопровождением В. Ланового. Все его двадцать серий (то есть 10 сеансов) мы смотрели с тобой в кинотеатре «Орион». Было тебе 12 лет. Один из этих фильмов шел 8 марта 1980 г. Из кинотеатра мы пошли в наши Сокольники, зашли в кафе, набрали вкусностей и отметили мой праздник. По пути к автобусу ты выстоял огромную очередь в цветочный киоск, чтобы купить бабушке мимозу. Мне это было очень приятно. А ты был горд, так как знал, что женщин больше всего радуют цветы.

Из дневника ученика 5 класса И. Азарова: 18 марта 1980 г. Отвлекается на уроке ботаники. Мешает вести урок.

*** Записка: Тане. Я тебя люблю. А ты меня? – Не знаю.

*** Записка: Тане. Приходи на свидание 25 марта 1980 года в 16 часов к входу в «Янтарь». А если не можешь, напиши. Иван.

(2016 г. Ремарка. На твои похороны Таня С. пришла с большим букетом цветов.)

Из дневника ученика 5 класса И. Азарова:

19 апреля 1980 г.: Записывай домашние задания!

14 мая 1980 г.: Не учит стихотворения: 1) о В.И. Ленине; 2) стр. 199.

15 мая 1980 г.: Прошу родителей прийти к учителю английского языка по поводу успеваемости сына.

*** Как-то я прочла в Комсомолке, что у многих детей нет друзей среди взрослых. Решила спросить, есть ли у тебя такие друзья. «Никого, – сказал ты (я сжалась) – кроме тебя». В поисках контакта с тобой на учебном поприще, и не только, прочла в одной педагогической книжке для родителей, что путь к влиянию на детей и на их учебу лежит через совместную деятельность. Тут эта деятельность и подвернулась. Наш Институт в 1980 году организовал садовый кооператив, и я, посовещавшись с тобой, в него вступила. Небольшое место под Кимрами, где был заброшенный песчаный карьер, пользуясь старыми связями, нашел один из наших сотрудников, когда-то работавший в Твери. Этот бывший карьер и дали нашему Институту для 56 участков. Подумала, что освоение садового участка может быть  для нас с тобой самым настоящим делом. К тому же мы были бы там хозяевами (не как дома, где главная – бабушка), могли бы приглашать в гости друзей и знакомых. Тебе идея понравилась. Мне предоставили чуть ли не самый последний участок. Все хотели быть поближе к сосновому бору, зато наш оказался ближе к пруду, пригодному и для купания и для ловли рыбы.

Карьер разравняли и получилась что-то вроде пустыни: песок без единой травинки, с колышками, отмечавшими по 6 соток. Мы обнаружили на нашем участке прямо в песке гнездо трясогузки с яичками. Когда я вижу на участке трясогузок, представляю, что они прилетают на свою прародину.

У меня сохранилась квитанция из пункта проката, где я брала палатку. Так что совершенно точно могу установить даты нашей первой с тобой «дикой» поездки на фазенду на несколько дней. Итак, июнь 1980 г. Мы снарядились в поход в район дислокации нашего садово-огородного кооператива. Взяли палатку, спальные вещи, продукты на неделю, посуду, одежду и отправились на вокзал. Я потом удивлялась, как это все мы с тобой смогли дотащить. Уверенности в том, что мы  неделю продержимся, у меня не было. Дома сказали, что уезжаем дней на 8, но можем вернуться и раньше. Надели рюкзаки, взяли сумку на колесиках и тронулись в путь. Путь был такой: на автобусе до метро. От метро на автобусе до Савеловского вокзала. Оттуда на электричке до Дубны. Потом городским автобусом до Дубны-3. Потом пешком до автобусной станции. Потом автобусом до деревни Топорок. Потом пешком до кооператива и нашего участка.

…Было жарко. Мы разделись до купальников и с большим котелком отправились к колодцу за водой. Тут же этот котелок и утопили. После этого решили изучать окрестности. Недалеко от колодца в деревне Соболево в то время еще стоял нежилой, покосившийся барский дом. Это было настоящее произведение искусства, деревянное двухэтажное чудо, с резными наличниками и прочей резьбой. Другие дома находились на значительном расстоянии и красотой отнюдь не отличались.

Потом мы пошли на Волгу. На ее пустынном песчаном берегу увидели много-много гнезд ласточек-береговушек, в которых были птенчики. Сначала мы смотрели на них снизу, от воды, а потом ты залез наверх и заглядывал в гнездышки. Изучили прекрасный естественный песчаный пляж. Берег с трех сторон представлял собой стену высотой метров в пять, так что пляж был виден только со стороны реки. На обратном пути встретили нашего соседа Дмитрия Федоровича, приехавшего на машине со своим аспирантом Николаем. Мы пожаловались им на утрату котелка, а Николай взял палку и тут же его вытащил.

Палатку мы разбили на краю соснового бора, а соседи недалеко от нас поставили машину. Вы с Д.Ф. пошли в деревню за молоком, а мы с Николаем разожгли костер. Потом все вместе сидели у костра, пили молоко, смотрели на Волгу. Правда, самой реки из-за высокого берега видно не было, хотя она и находится на расстоянии 400 метров. Видны были только разноцветные огни на проходящих судах. Так закончился первый день нашего похода.

А ночью пошел дождь. Он становился все сильнее, и к утру наша палатка стала падать. Кончилось это тем, что мы со всеми вещами перебрались в сторожку. Дождь лил и лил. Разбрызгивая лужи, уехала машина с нашими соседями. Мы думали, что она завязнет, и хотели ее догнать, потому что Д.Ф. обещал и забыл угостить тебя воблой. Но она не застряла, и мы вернулись в сторожку. Вскоре приехал Михаил Родионович с женой и двумя сыновьями, школьными учителями. Они предложили нам разделить с ними завтрак. Дождь понемногу стих, вышло солнышко, и мы разложили палатку на просушку. М.Р. с семьей уехал, а мы заперли сторожку, и пошли на свой участок. И надо же было такому случиться – я потеряла ключ от сторожки. Зачем надо было ее запирать, если во всей округе и людей-то никаких не было, кроме Юрия Ивановича, который и дал нам ключ? А тут опять небо потемнело, и мы бросились бежать к закрытой сторожке. Встали на крыльцо под небольшой навес. А вокруг бушевала стихия – лились потоки дождя, гремел гром, блистали молнии. Хорошо было!

В таком виде нас и обнаружил Ю.И., который ехал мимо сторожки на вокзал за женой. Сказал, чтобы мы шли в его палатку, а потом он выломает замок. Сидели мы в палатке, ждали Ю.И., а ты держал птенчика дрозда, которого мы нашли около палатки.

Вторую ночь мы провели в сторожке. В понедельник к ней подкатила машина с шабашниками, которые строили  общий забор и жили в сторожке. Я вышла на крыльцо и сказала, что мы тут живем. «А много вас?» – спросил Володя.– «Двое». – «Ну, тогда поместимся». Их было тоже двое, очень славных ребят. Они привезли хороший радиоприемник, газовую плитку и сказали, что мы можем ею пользоваться, сколько надо (только не кипятить на ней белье). Таким образом, у нас была крыша над головой, была связь с внешним миром (приемник), был постоянный огонь (плита), молоко (в деревне), ягоды (в бору), хлеб (в сельпо) и такая красота вокруг! Вечером возвращались с работы ребята, и Володя рассказывал  истории из своего детства или из жизни двух своих детей. Не знаю, реальные или выдуманные, но очень смешные. Не моргнув глазом, рассказал, как в пионерлагере на костре жарил и ел лягушек и как его застали за этим занятием какие-то проверяющие лагерь лица. Он возьми и скажи им, что ест лягушек, потому что не наедается в лагере, и ему велели выдавать две порции второго. Потом дома ты рассказывал бабушке, что на даче был дядя, который смешил лучше Райкина. Было здорово!

Когда мы увидели, что Ю.И. привезли машину кирпича, побежали ее разгружать. Пришли и шабашники. Ты работал очень хорошо, старался, а после разгрузки Нина Аркадьевна позвала всех на шашлыки, которые Ю.И. готовит по особому рецепту. Мы ели их с гордостью: это был «первый кусок», который ты заработал своим трудом. Конечно, мы работали не за шашлык. Мы просто помогали. Но и отказываться от угощения было бы смешно. То ли потому, что по особому рецепту, то ли потому, что на свежем воздухе, то ли потому, что заработанный, шашлык был очень вкусным, и ты ел его с большим удовольствием.

Ю.И. был первым из кооператива, кто приступил к строительству. Он строил жилье с энтузиазмом, по своему собственному проекту, своими силами и с большим уменьем. Я была очень довольна, что ты мог быть рядом с ним и наблюдать за настоящей мужской работой. А ведь у него была еще и машина! Раз или два он брал нас с собой в Дубну за покупками. А еще вы ездили с ним на берег Волги за булыжниками и иным строительным материалом, и он даже давал тебе вести машину. В общем, и по моему, и по твоему мнению не нужно было возвращаться домой досрочно.

Прошла неделя. Настало воскресенье. Опять был дождь. А приехало много народу. Конечно, им было не до работы, они прятались, где могли, и при первой же возможности побежали на автобус, которого долго не было. В середине дня пришли из Дубны (пешком) наши соседи – Галя Вороничева с сыном Сашей. Они насквозь промокли, вода с них стекала ручьем.  Рассказали, что в Дубне не могли сесть на автобус и шли несколько часов вдоль Волги. К вечеру второй шабашник (забыла, как его зовут) собрался везти на вокзал жену, которая приезжала к нему в гости. Он потихоньку подошел к нам и сказал, что может и нас захватить. Так что домой мы возвращались с комфортом – до самого поезда нас довезли на машине, причем в такую погоду, которая была похожа на всемирный потоп. По Дубне лились потоки воды, машина шла по ней чуть ли не на полколеса. Мы с тобой были довольны тем, что водитель машины, получавший деньги от нашего кооператива, часть этих денег расходовал на нас. Нам казалось это смешным и забавным. В целом мы гордились тем, что пробыли в «походе» столько, сколько собирались, не сбежали в Москву, не смотря ни на что. Правда, может быть, поэтому тебе потом в пионерлагере казалось скучно.

17 июля 1980 г. Здравствуй Ванюша, родной мой сыночек! Пришла я сейчас на работу, получила зарплату и хотела ехать домой, но пошел дождь, и решила написать тебе письмо. Сегодня передала тебе блокнот и пилотку. Шофер скорой помощи сказал, что у вас в лагере никто не болеет, хотя дождь идет все время. А я все думаю, не размокли ли вы там совсем.

Из-за дождя я на Волгу в выходные не ездила, собираюсь поехать на следующей неделе в любую погоду с тетей Диной. Она достала двухместную палатку и матрасик, как у нас.

Я работаю, работы много, нужно очень много прочитать и написать. Ходила один раз в кино и один раз в театр. Ездила на ВДНХ за семенами травы, но их там уже три года не было.

Напиши, как вы отдыхаете, чем занимаетесь, как себя ведете. Дружные ли у вас в отряде ребята? Есть ли у вас земляника и черника? Говорят, чтобы у человека полностью обновилась кровь, он должен за лето съесть по 3 кг земляники и черники...

Жду твоих писем. Привет Диме и Васе. Привет вам всем от дедушки и бабушки.  Целую. Мама Лена.

1980 г. Из письма Димы. Дорогие мама, папа и Миша! Сегодня уже 27 июля, воскресенье. В лагере мы прожили уже 16 дней. Я дежурю по пионерской комнате (второй раз). Вчера я командовал на линейке. Сейчас будет обед. Кормят нас хорошо. Сегодня ходили на карьер. Купались там. Сегодня очень тепло, градусов 30-35. Завтра, если будет такая же погода, будем купаться в бассейне. У нас в палате спит 11 человек. …Федя уехал уже давно, дней 10 назад. У нас стал новый вожатый Сережа, хорошо играет в футбол. Сегодня и его сменили. Теперь у нас вожатые Таня (с прошлой смены) и Наташа (очень хорошая вожатая, лучше Тани). В свободное время читаю, играю в шахматы. Рядом со мной спит Женя Новичков. Очень хороший парень. А с другой стороны – Вася. А рядом с ним – Ваня (у стенки). Ему нравится. Сейчас будет тихий час (2 часа). После полдника будут веселые старты. Скоро у нашего отряда будет олимпийский огонек с другим лагерем до 12 часов ночи. У нас идет олимпиада. Я прыгал в длину и высоту.

4 августа 1980 г. Здравствуй, мой родной Иванушка! Вчера я вернулась с Волги и расскажу, как съездила. Ездили мы с Диной. Когда приехали, оказалось, что Юрий Иванович уехал в Москву и в бору никто не живет. Мы поставили палатку недалеко от того места, где была наша с тобой, и пошли на участок.

Борису Павловичу домик уже привезли. Николай и Андрей делали фундамент. Жили они в той комнате, где жили мы с тобой. Шабашники все еще красили забор. Больше никого в субботу не было. На участке очень сыро, в ямках от ведер и от костра стоит вода. Сходили на Волгу, но не купались: было холодно. На участке разожгли костер, сварили суп. Потом вскопали землю и посеяли траву. У колодца познакомились с женщиной из Соболева, и Дина пошла к ней за молоком, а я в котелках понесла воду в бор. Там во рву мы разожгли костер, вскипятили воду для чая, собрали немного земляники и пили с ней молоко.

Ночью был маленький дождик, но палатка не промокла. Утром он перестал. Опять разожгли костер, сварили картошку. Дина насобирала полный пакет грибов. На полянке, где стояла наша с тобой палатка, было очень много маслят. Палатку мы сложили, часть вещей отнесли в сторожку и пошли на участок. Приехал Юрий Дмитриевич (сосед с прицепом). Он предложил нам для приготовления еды свою американскую керосинку. Мы сварили суп. Поели, и он довез нас на своей машине до города Дмитрова (сам он ехал в город Клин). Как раз подошла электричка, мы успели в нее вскочить и в 10 часов вечера были в Москве. Билет от Дмитрова стоит 55 коп. Вот тебе краткий отчет. На этом заканчиваю. Открытие Олимпиады не смотрела. Я думаю, об этом сделают хорошие фильмы, и мы с тобой посмотрим их в кинотеатре. Пиши мне о себе.

Забыла написать, что уже есть сторож. Я сказала ему, что в домике есть мыши, и он собирается завести кошку. Еще там была белая собака. Ее дразнила птичка. Собака гонялась за ней, а та летала над лужами. Собака попала в одну лужу, потом в другую, а потом провалилась в болотце.

Июль 1980 г. Мама, купи фанты. У меня было 36 кг. Земляника тут есть, только мы не ходим на просеку. Мам, мне здесь не нравится. Забери меня отсюда. Или я убегу. Сегодня пойдем мыться. Впервые за смену. Ходили в Салют смотреть баскетбол. Давали сливы два раза. Посылку получил. Вася нашел подосиновик, моховик, белый, подберезовик. Вот я уже и вернулся из бани. Здорово, хорошо отмылся. КВ-85 почти доделали. Целую. Приезжай. До свиданья.

*** Здравствуй, мама! Из-за меня убежал Федя. И у нас новый вожатый. Он лучше Феди, он добрее Феди.  Мы сегодня с Васей нашли много грибов: 4 подосиновика, 2 белых, 8 моховиков и 18 сыроежек.  Я занимаюсь в кружке «Юные мастера». Мы с Васей клеим КВ-86 с мотором. Дима клеит самолет «Тридент». Ходили на карьер. Один мальчик чуть не утонул. Ловили рыбу. Ничего не поймали.  До свидания. Приезжай ко мне. Посылку получил.

28 июля 1980 г. Здравствуй, мой родной сынок, крокодил моей души!  Вчера приехала поздно с Волги и получила твои письмо и открытку.  Хорошо, что ты сообщил свой вес, только я не помню, какой у тебя  был здесь. А ты помнишь? Если нет, будем  отсчитывать от 36 кг.

Ванюша! Сначала я очень огорчилась, прочитав, что ты хочешь убежать. А потом еще раз внимательно прочитала открытку и подумала, что такие мысли были у тебя перед баней. А потом ты помылся, и мысли твои посветлели. Вань, мы ведь с тобой договорились, что лагерь – это маленькая репетиция перед армией. Надо привыкать слушать командиров, выполнять их команды, делать не только интересное, но и трудное, и неприятное. Если Вашу смену продлят до 26 августа, я заберу тебя все равно 18-ого. А потом, если ты будешь меня слушаться, я с тобой и Васей поеду на Волгу, будем жить в палатке. Так сказал дядя Боря. Учитесь сушить грибы и ловить рыбу.

Напиши мне сразу, как получишь письмо, какое у тебя настроение. Я надеюсь, что ты пошутил насчет побега или просто не подумал, какие будут неприятности из-за этого у директора лагеря, вожатых и у тети Нади с дядей Борей, которые достали тебе путевку от своей работы. Я тебе советую отложить побег до следующего года, когда возьму путевку у себя на работе. Если же ты совсем не можешь дождаться, когда кончится смена, то сообщи мне заранее, на какое число ты намечаешь побег, чтобы я успела получить твое сообщение, приехать к этому числу и тебя забрать. Но будет жаль, что ты не сможешь побыть в лагере, так как у меня сейчас очень-очень много дел. Завтра, например, я хочу поехать покупать доски для сарая. Потом надо ездить, чтобы начать строительство на даче. Кроме того, мне надо работать над книгой. И еще. Если ты сейчас вернешься, то мне надо брать отпуск, а я хотела отложить его до того времени, когда будут строить домик. Так что давай посоветуемся, как лучше.

В следующем письме я напишу, как мы с дедушкой ездили на Волгу.

Фанта в Москве не продается, даже будки исчезли. Наверное, капиталисты прекратили с нами договор. Купила тебе два пакетика вишневого сока. Пить его надо через трубочку. И маленькую баночку брусничного джема.

Олимпиаду я смотрела очень мало и только по телевизору. Смотрела, как наша команда проиграла в футбол ГДР в полуфинале. На стадион не ходила ни разу. Забрать я тебя хочу 18-ого, как обещала, а на Волгу поехать 21-ого, в четверг. Если же ты хочешь приехать в Москву вместе со всем лагерем, то напиши мне. Пиши, в каких соревнованиях ты участвуешь, чем еще занимаешься. Целую. Мама Лена.

Из письма Димы от 2 августа 1980 г. Здравствуйте дорогие мама, папа и Миша! Сегодня 2 августа, суббота, пойдем в баню. Живем хорошо. Кормят тоже. Погода стоит хорошая. Вася ведет себя хорошо. Ваня тоже. Вожатые тоже. У нас идет теннисный турнир. Будет шахматный турнир. На теннисном я иду на третье место. А в шахматном, наверное, второе место. Позавчера был огонек с «Зарей». Прошел хорошо. Приехали в лагерь в пол первого ночи. Ну вот и все. До свидания. Дима.

9 августа 1980 г. Здравствуй, мама! Смену, говорят, не продлят, потому что начальнику пришло письмо. И я решил, что тебе не надо приезжать. Говорят, что продается всякий джем, если будет, купи апельсиновый, мандариновый и другие, какие попадутся. И соки в пакетиках тоже покупай.

Пока ничего интересного нет. Ходим за горохом. Ловим ящериц. До свидания. Ваня.

12 августа 1980г.  Здравствуй Ванечка, дорогое мое солнышко! Уже целых десять дней от тебя нет писем, и я не знаю, как у тебя дела. У нас второй день идет проливной дождь, а ночью гремел такой гром, какого раньше я и не слышала. В субботу и воскресенье  я была на нашем  участке  с тетей Диной и Валентином. Мы сложили доски и укрыли их от дождя. Трава, которую мы посеяли три недели назад, скоро превратится в зеленый коврик. На круглой грядке растет морковка. Сейчас она примерно с мизинчик. Хорошая получилась редиска, которую ты сажал. Штук 10 мы уже съели.

Ванюша! Сейчас звонила на завод. Сказали, что вас привезут  точно 18 числа.  Так что встречать вас мы придем все – два Бори и я. Не забывай вещи. Посылку отправлять в четверг не буду. К твоему приезду постараюсь купить арбуз. Они уже в Москве продаются. Целую тебя крепко-крепко. Твоя мама.

12 августа 1980 г. Здравствуй, Ванюша! Сегодня утром написала, что от тебя давно не было вестей, а вечером получила твою открытку. Я очень рада, что вы приедете 18 августа. Это будет через пять дней с сегодняшнего дня, а когда ты получишь открытку, то еще скорее. Ждем всех арбузиков здоровыми и веселыми. Мама Лена.

*** Поездка на садовый участок с тобой и Васей была одной из самых ярких страниц вашей и моей жизни. И я очень рада, что она состоялась. Между третьей сменой в пионерлагере и началом учебного года оставалась неделя, и мы собирались провести ее на Волге. Но после приезда из лагеря Вася заболел ОРЗ. Борису дали больничный по уходу за ним, и поездка была на грани срыва. Тем более, что погода была дождливая. Но мы все вместе все-таки решили ее не отменять. Взяли большую палатку, лекарства, еду на неделю, томик Ильфа и Петрова и вчетвером тронулись в путь. Борис вместе с вами поставил палатку на окраине бора, который находится вплотную к нашему садовому кооперативу. То, что  мы называем бором, относительно небольшой лесной массив – 10,5 га – с очень высокими соснами и елями. Он примерно квадратной формы и одну сторону этого квадрата можно пройти минут за семь. Так что в нем невозможно заблудиться, и в то же время, когда в нем находишься, ощущаешь себя не в какой-то рощице, а в настоящем лесу, причем не густом и очень живописном. Есть в нем, например, поляна почти круглой формы, посреди которой  стоит огромная стройная ель, окруженная такими же красавицами. Есть кусок очень сухого ельника, такого густого, что в нем всегда сумрачно, а на земле ничего не растет. Он производит зловещее впечатление. Есть красиво разбросанные отдельные корабельные сосны и группы маленьких елочек. Все это радует всевозможными оттенками зеленого цвета.

Приехали мы в воскресенье, кое-где на участках копошились люди, сторож вместе с остальными жителями своей деревни был  занят сушкой сена где-то на расстоянии нескольких километров, но с сенокоса наши участки хорошо просматривались, так что он одновременно и сторожил. Борис скоро уехал, потом потихоньку уехали и остальные дачники,  и  к вечеру на довольно большом пространстве мы остались совсем одни.  Конечно, недалеко была деревня, а там – люди, но с нашего места домов и людей видно не было.  Вы  насобирали валежника, нарубили его. Вася аккуратно сложил дровишки в виде колодца. Готовить еду нам предстояло на костре. Перед нашим приездом на том же месте жил сын одной нашей сотрудницы. Он сделал что-то вроде столика и скамейки, которыми мы пользовались.

Вы с Васей отправились за грибами и вскоре принесли довольно много, самых разных. Но девать их было некуда, и я попросила больше не рвать все подряд, а собирать только белые.  Каждый день я варила на костре грибной суп, а однажды в сторожке  мы нажарили целую сковородку грибов и угощали Михаила Родионовича. Добывали Вы также молоко (ходили в деревню Топорок к тете Вере). Покупали хлеб с пряниками в сельпо в деревне Святье. Иногда Кузьмич, шедший утром в сторожку мимо палатки, угощал нас простоквашей. Однажды он, по моей просьбе, взял вас на луг – ворошить сено, а потом дал вам удочки и вы наловили полный бидончик рыбы. Она была мелкой, но уха получилась вкусной.

Погода не баловала. Почти каждый день был дождь. Во время дождя мы забирались в палатку, я читала вслух «Двенадцать стульев» или «Золотого теленка» и мы хохотали. Вася регулярно пил лекарства. Хотя вы ходили в резиновых сапогах, но постоянно куда-то проваливались, где-то оступались, так что все время сапоги приходилось сушить, тем не менее он поправился, а ты не заболел.

Поскольку бор находится на некотором возвышении, а мы были на его краю, из-за ветра не очень легко было разжигать костер. Иногда приходилось ставить вокруг него походный матрасик. С тех пор на нем сохранились дырочки от искр.

Вы постоянно находили себе занятия. Так, например, однажды укатили от сторожки километра на два рулон сетки, оставшейся после обнесения кооператива забором. То ли хотели делать  плотину на ручье, то ли еще зачем-то. Кузьмич никак не мог понять, как она там очутилась. Пришлось вам катить ее обратно. Понятно, что у меня не было времени заниматься участком: за всю неделю я была на нем раза два.

Запись в дневнике ученика 6 класса И. Азарова:

4 сентября 1980 г. Нет атласа по географии.

22 сентября 1980 г. Весь урок не работал, получал замечания, был наказан на уроке английского языка, однако и это не помогло. Прошу родителей в школу.

25 сентября 1980 г. Убедительно прошу родителей прийти в школу к учителю английского языка.

27 сентября 1980 г. Плохо вел себя на уроке русского языка.

21 октября 1980 г. Дисциплина на уроке рисования – 2.

24 октября 1980 г. На уроке английского языка не работает. Единица.

*** Как пишут в Интернете, самая известная работа писателя А. В. Митяева – «Книга будущих командиров» – переиздавалась несколько раз и была невероятно востребована мальчишками. «Она уводила в другие времена и далекие страны, обещала захватывающие и будоражащие воображение приключения. История военных действий, подвиги героев-одиночек и поражения целых армий. От сражений между спартанцами и персами, завоеваний Александра Македонского до тактик, применяемых во время Великой Отечественной войны, обо всем этом рассказывается в книге для подрастающих полководцев, историков, археологов и командиров. История как она есть. Причины, из-за которых начинаются войны, как они ведутся и чем заканчиваются – красочное и увлекательное путешествие во времени, интересное для детей и для взрослых». Да, для тебя эта замечательная книга тоже была настольной. Я часто тебе ее читала еще с дошкольного твоего возраста. От нее, наверное, пошел у тебя интерес и к военным значкам.

Ты, конечно, читал эту книгу гораздо раньше двенадцати лет (в том числе и вместе со мной). Пишу о ней здесь, поскольку в 1980 призвали в армию Мишу. Никто из вас – его младших братьев – не сомневался, что вам предстоит служба в армии, правда, отнюдь не командирами. Поэтому опыт воинской службы Миши воспринимался нами с большим интересом.

12 ноября 1980 г. Здравствуй, моя тетушка Лена! Письма твое и матери получил в один день, но ей написал вчера, а тебе только сегодня выпало время. Красноярск я не видел, говорят, он стоит на Енисее. Увижу ли его вообще, неизвестно. Зимой тут очень холодно и увольнительные поэтому дают редко.

В нашей роте собрался почти весь Союз – ребята из Казахстана, Украины, Азербайджана, Литвы, Эстонии, Латвии. Из Москвы нас приехало 120 человек, но всех раскидали по разным ротам, в нашей осталось 20-25.

Что значит – привыкаем к армии? Значит – привыкаем все делать бегом. Ходить тут можно только строем или если что-нибудь несешь. Учимся быстро заправлять постели. За 10 минут нужно умыться, заправить койку, побриться, подшить свежий воротничок. Наказывают нас в основном за неряшливый вид: не застегнута пуговица, ремень болтается, или руки в карманах. Наказание одно – мыть полы или туалет. Если хочешь знать больше, купи в «Военной книге» Устав внутренней службы и почитай на досуге.

Скоро (23-его) у нас будет присяга, а числа 10-ого мы все должны отстреляться (по 3 боевых патрона). Вот и все. Остальные подробности – при встрече. До свидания! Микаэл.

Запись в дневнике ученика 6 класса И. Азарова:

24 ноября 1980 г. Не слушает объяснения учителя английского языка, разговаривает, отвлекается на уроке, не работает.

Из письма 9 декабря 1980 г. Здравствуй, тетушка! Я уже разменял второй месяц своей службы. За это время наша рота успела сходить четыре раза в наряд по части.  Это значит, что моя рота 4 раза обслуживала всю часть. Ну а вместе с ротой в наряд ходил и я. Первый мой наряд был на свинарник – с 7 часов вечера до 7 часов вечера следующего дня. Нас было трое. За сутки надо было три раза привезти из столовой отходы, три раза покормить свиней – их там 163, и три раза убрать за ними грязные подстилки и положить новые. С поставленной задачей мы справились на отлично, о чем был выдан документ с подписью главного зоотехника. Но поскольку это было до присяги, благодарность в учетную карточку не занесли.

Во второй наряд я был посыльным при штабе части. Там нас было двое. Один два часа сидит на телефоне и, если надо куда сбегать, – бежит. Другой в это время спит. Убирать там не надо, поскольку при штабе есть уборщица, да и часто бегать тоже. За сутки бегал всего два раза: один раз в санчасть, другой – в столовую за чаем.

Третий наряд был в столовую. В столовой три зала: центральный – на 800 человек, левый и правый – на 450 каждый. Меня и еще двоих курсантов послали в правый зал. В нашу задачу входило поддерживать там порядок, т.е. после каждого приема пищи убирать грязную посуду, мыть столы и пол, и после того, как помоют посуду, расставлять ее на столы.

В четвертый наряд я ходил в караул. Охранял два ангара с боевой техникой, склад ГСМ, стоянку автомашин, лабораторию, три самолета, котельную. Все это находится на одном посту под № 7. Сам пост выглядит так (изображена схема поста с объектами, а на ней – путь движения часового).

В посылке можно присылать печенье, конфеты, пряники и другие хлебобулочные и кондитерские изделия, а также изделия ширпотреба: книги, ручки, сигареты, фотоаппараты, бритвы, часы и т.п. Нельзя присылать гражданскую одежду, колбасу, сало, консервы и др. скоропортящиеся продукты.

Маме напишу, когда получу посылку, а ей и не пахнет, хотя в день на роту приходит по 5-8 штук.

Запись в дневнике ученика 6 класса И. Азарова:

17 декабря 1980 г. Не готов к уроку геометрии.

19 января 1981 г. На уроке английского языка не работает, все время рисует, на замечания учителя не реагирует.

24 января 1981 г. Почему такой грязный дневник? Зачем пишешь карандашом? Классный руководитель.

Тринадцать плюс.

Запись в дневнике ученика 6 класса И. Азарова:

11 апреля 1981 г. Объявлен выговор за отсутствие на сборе дружины.

Из письма Димы от 18 июля 1981 г. Здравствуй, мамочка! Если тебе не дадут отпуск, то возьми путевку на третью смену мне и Ване. 17 числа была «Зарница». 9 диверсантов взяли флаг и ушли, а мы их искали и нашли, поймали и связали. Солдаты давали пострелять из карабина. В лесу около стадиона я, Вася, Ваня и другие ребята сделали настоящий дзот: вырыли яму, около нее положили 2 бревна вдоль, поперек еще 2 бревна, а сверху – сено. Сделали дыру и поставили пулемет. 15 числа были танцы, 16 – мультфильмы, 17 – танцы.

Из письма Димы от 2 августа 1981 г. Здравствуйте, мама и папа. У меня все нормально. Доехали мы хорошо. Я и Ваня в первом отряде. Наташа теперь у нас вожатая (третья). Сыграли в футбол с вожатыми. Проиграли со счетом 3:2. Сыграли со 2 отрядом. Выиграли 8:0. После полдника у нас со вторым отрядом будет КВН. После ужина пойдем в «Салют» на открытие. Будут танцы. Кормят нас хорошо. Сплю я рядом с Ваней. У нас в палате 4 человека. Играем с ребятами и вожатыми в карты (Наташины). Кино еще не было. Посылаю песню, которую мы пели на КВН.

Мы из детского сада,
С нами встреча – награда,
Мы пришли посмотреть на жюри.
Задавайте вопросы, но не ждите  ответов,
Потому что мы очень малы.
Мы все очень так послушны, что не курим и не пьем,
По утрам мы чистим зубы и всегда поем.
Мы хотим в КВНе
Победить несомненно.
И жюри нам поможет всегда.
Ну а вдруг – неудача.
Все мы сразу заплачем
И утонете в наших слезах!

3 августа 1981 г. Здравствуй, мама! У нас все хорошо. Доехали нормально. Вешу 43 кг. Дима весит 56,6 кг. В бассейне еще не купались. Ходить босиком здесь нельзя. Пилотка здесь пока не потребовалась, а стельки я сразу, как приехал в лагерь, положил на батарею. (Кстати, их надо не забыть забрать, когда буду уезжать). В лагере дела идут нормально. Недавно наш отряд играл в футбол со вторым отрядом и выиграл 13:0. На следующий день второй отряд играл с третьим и выиграл со счетом 7:1. Пока не озорую. Только что был у нас со вторым отрядом КВН. Мы были малышами, а они – пиратами. Мы выиграли со счетом 150:100. Ну вот и все. Каждый день у нас танцы. Вот и сейчас иду танцевать. Грибов у нас пока нет. Ягоды собираю понемногу. До свидания. Ваня. Привет от Димы–Мити.

*** Из письма бабушки. 7 августа 1981 г. Здравствуйте Дима и Ваня! Получила открытку от Димы – спасибо! Вася уехал в субботу, 1 августа. Ему очень не хотелось ехать. Сегодня он позвонил из лагеря и сказал, что ему там плохо. Наверное, озорует и его наказывают. Обещал еще позвонить. Тетя Лена и мама твоя уехали на дачу в понедельник. На днях туда поедет и дядя Боря.

Мы с дедушкой дома. Я ходила в лес, туда, где ящерицы. В лесу сухо, много стрекоз и бабочек, ящериц не видела, а комаров нет совсем, хорошо. Хотелось, чтобы и вы со мной были.

Мама Лена купила Ване учебники, но не все. Я взяла талон на форму. Мама поедет ее покупать, когда вернется с дачи.

Как там у вас дела? Играете ли в шахматы, какие успехи в футболе и танцах? Хорошо, что победили в КВН и в футболе.
Живите дружно. Пишите мне и дедушке. Мы очень любим получать от вас письма.

10 августа 1981 г. Здравствуй, мама. Почему ты не пишешь? Давно уж жду твоих писем, а их все нет.  У меня все хорошо. Дожди идут, а грибов все нет. Пришли гостинцев, а то я «голодный»…

*** Из письма Димы. 13 августа 1981г. До конца смены 9 дней. Так что скоро будем дома. Сегодня весь день шел дождь. Ночью я с Наташей (вожатой) ходил с 12 час. до часу по корпусу и все кровати опутали нитками. Было очень смешно смотреть, как ребята просыпались и путались. Кормят хорошо. Весь день играет музыка.

14 августа 1981 г. Здравствуй, мама! У меня все хорошо. Наша команда провела очередные матчи с Салютом: 5:0 и Чайкой: 1:0. Показывали фильм «Белое солнце пустыни», по телевизору 4 серии «Каникулы Кроша». Ходим с нашей вожатой Наташей за территорию. Жду твою посылку с гостинцами, а то я «голодный». Сейчас на полдник давали пончики с чаем. Смотрели фильм «Хочу стать министром», 7 выпусков Ералаша и мультики. Еще раз играли с командой лагеря «Салют» и проиграли 9:0. Больше пока нечего писать. До свидания. Ваня. Привет от Димы.

В 1981 г. ты из пионерлагеря написал мне, чтобы я задавала тебе больше вопросов. Я попросила тебя описать один  какой-нибудь день. И вот что ты мне прислал.

18 августа 1981 г. Здравствуй, мама! Описываю сегодняшний день. Утром нас погнали на зарядку. После зарядки пошел убрал постель. Пошел на завтрак. Потом пошел мыть мальчиков 4-ого отряда. Потом с Димой, Борей, Наташей пошли за территорию. Повалялись на стоге сена. Поиграли в карты. Пришли в лагерь и пошли на обед. После обеда тихий час. Полежал. Потом пошел на полдник. Потом поиграл немного в футбол. Пошел смотреть, как Димка играет в волейбол с Салютом. Потом пошел в кружок доклеивать модель самолета АН-24. Поиграл немного в футбол и пошел на ужин. После ужина еще немного поиграл в футбол и пошел с Наташей, Димой и Борей за территорию лагеря. Вернулись, и я лег в постель. Полежав немного, мы встали и пошли встречать рассвет за территорию лагеря. Пришли на карьер, посидели, поиграли в карты, потом пошли на гороховое поле. Но гороха там не оказалось. Тогда пошли в лагерь. По дороге посидели около стога, поиграли в карты. А потом пошли в лагерь. Ну вот и все. Это было с 17 по 18 августа».

Вот один день из твоей жизни и в нем большое место занимала вожатая Наташа.

Из письма Наташи. Честно говоря, мне немного перед Вами неудобно. За что? Да за карты, которые так часто упоминает Ваня в своем письме. Кто-то из них привез их в лагерь, я уже не помню, кто. Я их не забрала, хотя надо было. Мальчики играли в совершенно безобидные игры, можно их назвать даже детскими, и я сама играла с ними тоже. Тот день, который описывает Ваня, я отлично помню. Наш отряд частично выехал, проходила спартакиада, и детей повезли в другой лагерь на соревнования, осталось меньше половины отряда и все занимались своими делами. За лагерем у нас было громадное поле, все скосили и стоял большой стог, метра 2,5 высотой. С него мы катались как зимой с горки, это было так здорово, больше я никогда не испытывала такого удовольствия. А карьер тоже одно из красивейших мест за территорией лагеря. Хорошо помню, как мы все собирались за горохом, взрослые мальчики часто бегали туда за ним. Но когда мы пришли, горох уже весь собрали.  Не повезло.

Были в отряде ребята, которые состояли на учете в милиции, курили, даже бегали в ближайшую деревню за вином. Мы с вожатыми принимали разные меры. Но чтобы кто-то из наших мальчишек заикнулся об этом – никогда! Мы часто об этом говорили, и мне нравилось это в них…

Из моего письма Наташе. Насчет карт – какая может быть неловкость? Все наши ребята очень любили играть в карты, играли и с моим братом, и с бабушкой. Еще первоклассниками они иногда выигрывали у взрослых, что производило на них (посторонних) большое впечатление. Я играла с ними только в одну игру – «Веришь – не веришь», и то не часто. Ваня знал, что в карты я не хочу играть, и никогда меня об этом не просил. Когда он уже не выходил из дома, он играл с бабушкой и Димой в канасту. Я даже не знаю, что это за игра. Но остались их записи, по которым видно, что до последних дней Ваня время от времени выигрывал.

20 августа 1981г. Здравствуй, мама! Я теперь вешу 44 кг. Значит поправился на целый кг. Нашел в лагере топор. Привезу домой. Посмотришь на него. А потом отвезем его на дачу. Он стоит 2 р. 50 коп., 1965 г. изготовления. Он весь из железа, только на ручку сверху еще пластмасса залита. Модель самолета доклеили, покрасили и наклеили переводилки. Привезу его домой и буду с Васей и Димой ломать. Если раньше не сломаю. Больше не посылай мне писем, а то не дойдут. Наконец-то пошли грибы. В основном, это свинушки, но есть и лисички, и козлята, и подберёзовики и, наконец, белые. Нашел тут книжку. Если не забуду, привезу. Пока. Ваня. Привет от «Мити».

21 августа 1981 г. Здравствуй, дорогая бабушка! У нас все нормально. Один раз на обед давали арбуз (400 г) и красную икру. Завтра после обеда поедем домой. Всем дежурным звеном нас еще раз вызывали на флаг. Участвовал в лагере в вечере юмора. Ездил на Олимпийский огонек. Наши вожатые устроили комический футбол. Они переоделись в дикарей и играли с нашей нормальной командой. В итоге двух таймов ничья 6:6 – (5:2; 4:1). Сейчас будет концерт, в котором я и Дима участвуем. За это нам должны дать звание лауреатов. До свидания. Ваня и Ваш самый любимый внук Митя.

*** Конечно, тебе я еще не читала Блока или Цветаеву, хотя имя Цветаевой и мое отношение к ней тебе были известны. Читала детские, юмористические стихи. Но когда познакомилась с Пастернаком, а это было уже при тебе, не могла не прочесть тебе его потрясающие строки о море. Тебе они понравились. Ведь у тебя, несомненно, был литературный вкус, ты хорошо чувствовал слово.

Приедается всё.
Лишь тебе не дано примелькаться.
Дни проходят,
И  годы  проходят,
И тысячи, тысячи лет.
В белой рьяности волн,
Прячась
В белую пряность акаций,
Может ты-то их,
Море,
И сводишь. И сводишь на нет.
Ты на куче сетей
Ты курлычешь,
Как ключ, балагуря,
И, как прядь за ушком,
Чуть щекочет струя за кормой.
Ты в гостях у детей.
Но какою неслыханной бурей
Отзываешься ты,
Когда даль тебя кличет домой!
Допотопный простор
Свирепеет от пены и сипнет,
Расторопный  прибой
Сатанеет
От прорвы работ.
Все расходится врозь
И по-своему воет и гибнет,
И, свинея от тины,
По сваям по-своему бьет.
Пресноту парусов
Оттеняет назад
Одержимость
Помешавшихся красок,
И близится ливня стена.
И все ниже спускается небо
И падает накось,
И летит кувырком
И касается чайками дна.
Гальванической мглой
Взбаламученных туч
Неуклюже,
Вперевалку, ползком
Пробиваются в гавань суда.
Синеногие молньи
Лягушками прыгают в лужу.
Голенастые снасти швыряет туда и сюда.

*** Записи в дневнике ученика 7 класса Ивана Азарова:

7 октября 1981 г. Поведение на уроке английского языка – 2.

5 ноября 1981 г. На уроке биологии переставил голову гарилы (орф.учителя).

8 ноября 1981 г. Черчение. Не работает. 2, 2, 2, 2.

9 ноября 1981 г. Зоология. Не готов к уроку – 2.

21 декабря 1981 г. Мешает учителю английского языка вести урок.

26 декабря 1981 г. Плохо ведет себя на уроке английского языка.

16 января 1982 г. Очень плохо ведет себя на уроках русского языка и литературы.

18 января 1982 г. Плохо вел себя на уроке русского языка.

29 января 1982 г. Отвратительно вел себя на уроке русского языка.

1 марта 1982 г. Плохо вел себя на уроке русского языка.

Безобразно ведет себя на уроке английского языка.

15 марта 1982 г. Английский. Поведение – 2.

17 марта 1982 г. Безобразно вел себя на уроке английского языка.

*** В 1982 году у нас появился котенок дымчатого цвета. Где он был раньше и откуда пришел, никто не знает. Видимо, из подвала, где жили бездомные кошки. Ты открыл утром дверь, а на пороге стоит этот самый котенок. «Ой, сиамский котенок. Держи его до моего прихода!» Ушел в школу и забыл про него. Хотя котенок был  не сиамский, я его держала. Это была кошечка абсолютно серого цвета и потому получившая имя Мышка. Все мы ее очень полюбили. Она тоже была к нам привязана, хотя и обладала, как все кошки, независимым характером. Выпрыгивала в окно с нашего первого этажа, сопровождала нас на помойку. Всегда подбегала к нам во дворе. Знали и любили ее и все наши соседи, особенно ребята. Забавно было: она понимала, что входная дверь открывается, если в нее позвонят, но не понимала, что можно и помяукать. Поэтому поднималась по лестнице, садилась на подоконник и наблюдала за дверью. Стоило ей открыться, как она с мяуканьем бежала в квартиру. Еще забавнее, что она, зная, где живет девочка, которая обычно звонила в нашу дверь, однажды поднялась к ее квартире и стала там мяукать, чтобы эта девочка спустилась к нам и позвонила.

*** В трудовой лагерь вы отъезжали от школы. Мы с Мышкой пошли тебя провожать. При приближении к школе она испугалась ребят и убежала. Эпизод с ее поисками показался мне забавным, и я решила тебе его описать. Тем более, что в лагере ты был с ребятами из нашего двора, а все они знали и любили твою Мышку. И наверное они тоже читали или слушали мое письмо. Писала я в том стиле, в котором говорили герои нашего любимого мультфильма.

Московская обл., Егорьевский р-н, Ново-Егорье, совхоз Лесковский ЛТО школы № 386. 12 июня 1982 г.  Иде же ты, мой золотой? И как вы усе добралися? Котейка-то домой из школы не прибегла. Значится, сильно осерчала, что поесть не дали и на холод унесли.

Пошла я по дворам – нигде ничего котиного нету. Жду-пожду. Дедушка приехал, а ее опять нету. Пошла искать ее снова в шестом часу вечера. У дому под кустом сидит белый в яблоках, а рядом – черный с зеленыма глазами. У соседского дома залег полосатый у белых тапочках. Ищо у школы – серый. Зову – морда удивленная и телом подлиньше. – Видно, папаня мышиный.

Вертаюсь домой мимо детсадовской помойки. Оттуда знакома морда выглядыват.  Я на ее всяко ругаюся, а она за мной бегит, орет дурным голосом от голоду. Ну дома наелася, конешно, лапы-ноги мыть не хотела, как всегда. До утра дома спала, а утром, как обычно, сползла с подоконника в сторону двора и скрылася  в неизвестном направлении…

Срочно заполняй открытку, что у вас и как. Привет Саше, Диме, Олегу, Косте и остальным бойцам. Когда полоть будете, редиску и прочие овощи в земле оставляйте. По возможности пиши. Москва. 1982. Июнь, воскресенье, 12 дня.

Слухай дале. Днем ужо дело было. Бабушка пошла во двор белье сымать. Отколе не возьмись, Мышка в виде кошки у ейных ног трется, на знакомство намекат. Она в дом, и та в дом. Дали в зубы спинку минтая – хрумкат, аж урчать забыла. Тут дедушка стал дверь открывать – она и рыбу бросила. Не нагулялася, видать. Ну дедушка тоже ловкай стал – пымал ее с первой попытки. Лёг, значится отдыхать, и она при ём,  как водится, заместо грелки. А бабушка тым часом пойшла за оконом порядок навесть, мусор убрать. Тая грелка к ей в окно и сиганула. Ходить рядом, компанию создаеть. Та – на помойку и эта за ей. Там и потерялася. Тут я как раз с магазину возвращаюся, бабушка мне эту историю и рассказыват.  Я, конечно, сразу на помойку, а котейка уж оттедова идеть в непонятну сторону. Услыхала мое «кис-кис», ко мне бегит и до самого крыльца за мной следоват. Инстинкт у ей уже такой. А сама домой-та и не хочет. У куст зашла и заитаилася, как не было. Ну затащила я ее в дом, штоб по-моему было, а потом и говорю: «Не хошь дома сидеть, так топай, пока день на дворе и погода хорошая». Только ее и видели. Така гангрена, хуже карасину!

Ваня! Показала я это письмо Диме и тете Наде, и они сказали, что в нем якобы много ошибок и тебе нельзя так писать, чтобы ты не подумал, что это литературный язык, которым можно, например, писать в школе сочинения. Бабушка не читала, но тоже так считает. Я обиделась и пошла в кино на «Китайский синдром». Фильм американский. Мне понравился. А сейчас допишу тебе письмо и буду работать. Потом искупаю кошку, если найду. Напиши мне, как прошел твой первый рабочий день, все по порядку.

А Диму сфотографировали для газеты «Вечерняя Москва» при получении комсомольской путевки для учебы в ПТУ. Ну пока все. Теперь напишу, когда от тебя ответ получу. Писано 12 июня 1982 г. вечером. Отправлено 13 июня утром. Целую тебя крепко. Мама.

15 июня 1982 г. Здравствуй, Иван-царевич! Сообщаю тебе маленькие новости. 1. Приехал Роман Зиновьевич. Он дал мне такие монеты, которые у тебя уже есть – по 20 и 5 сантимов.  Я их положу в коробочку. 2. Кошку мыла новым мылом, но ничего не изменилось. Следующий раз подержу подольше в мыльной пене. 3. Бабушка и дедушка 19 июня уезжают в Евпаторию. 4. В штатном расписании Британского музея в Лондоне предусмотрена должность кошки. Там содержится на службе шесть котов, которые носят желтые ошейники специального покроя. Их никто никогда не кормит, так как в их обязанности входит охота на мышей в книгохранилище музея. 5. В газете писали про кафе «Столешники», куда мы с тобой хотели сходить, что  там нет своей кухни, еду привозят из какой-то столовой, и она невкусная. 6. Что наши проиграли бразильцам, ты, наверное, видел сам. 7. Пришла ко мне тетя Зина. Она передает тебе привет. Ее приписка: Бегемот! Набивай пузцо редисом!

20 июня 1982 г. Здравствуй, Ванюша! Наконец-то  получила от тебя весточку. Рада, что ты не болеешь. Но меня удивило твое настроение и настроение остальных бойцов. Разве деньги – это главное? Свекла, морковь, картошка стоят в магазине очень дешево, ты сам знаешь, значит и за их выращивание платят не очень много. Но если не будет продуктов, то люди не смогут жить. Все москвичи-взрослые время от времени ходят на овощные базы, работают там, но им за это вообще ничего не платят. Каждый человек, чтобы есть, должен работать. Раньше дети добывали себе хлеб с пяти, шести, семи лет. Вам только сейчас представилась возможность ощутить, что такое физический труд, труд в сельском хозяйстве. Конечно, это тяжело и малоприятно. Наверное, вы с непривычки сильно устаете. Но если сейчас отступить перед такими трудностями, то что же будет потом, когда трудности будут больше? Когда началась война, ты знаешь, что все школьники рвались на фронт, хотя по возрасту могли сидеть  дома, и они не спрашивали, сколько им там будут платить. И сколько их погибло! Наш Роман Зиновьевич ездил к своему сыну в такой же лагерь в Дмитровском районе. И сказал, что там все хорошо и его сын с одним мальчиком являются ударниками по прополке. А если он спросит меня, как дела, мне придется сказать, что бойцы из вашей школы собираются удрать. Ну хватит об этом, ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, как правильно поступать в такой ситуации. А если работа пыльная, придумайте, как ее механизировать, чтобы ваши дети не пололи вручную.

Бабушка и дедушка вчера уехали, так что твоя открытка их не застала. С кошкой мы сегодня ходили на выборы. Она добежала до школы, а там меня подождала. Зато, когда мы вернулись домой, я ее помыла. Выла она человеческим голосом, и не досохнув, убежала в окно. Мария Ильинична передала для тебя монеты по одному донгу.

Вот пока и все. До свидания, целую, твоя мама. Пиши.

24 июня 1982 г. Здравствуй, мама! Получил от тебя 4 письма. Живу нормально. Настроение хорошее. К Олегу приехала мама. Мы ходили на фильмы «Жандармы и инопланетяне», «Клеопатра» и др. Играли наши ребята в футбол. Первый раз проиграли 1:0, второй раз выиграли 5:1. Больше никаких новостей нет. Пока до свидания. Привет Мышке.

28 июля 1982 г. Здравствуй, дорогой сынок! Получила, наконец, твою вторую открытку. Пишу тебе последнее письмо, может, ты и не успеешь его получить. У меня тоже все нормально. Кошка пока при мне. Спит она теперь на шкафу в коробке от морского боя (или другой игры). Подросла, живот круглый, не знаю, что там внутри: рыба, которую она ест, сколько дадут, или  котята. Вчера я ее позвала в окно, она прибежала к нему, а потом догадалась, что нужно пойти в дверь, и сама пришла.

Ну а что еще писать, я не знаю. Жду твоего возвращения. Поедем на участок. Говорят, там уже поспевает клубника.

Постарайся не забыть свои вещи. Ну пока. Я сейчас пойду в театр с тетей Диной. Привет ребятам! Целую тебя. Привет от Мышки.

*** «Я, Егоров Александр, и я, Азаров Иван, обязуюсь не перехватывать монеты друг у друга. В противном случае эти монеты переходят в собственность того, у кого они были отбиты». День 29 июля 1982 года. Подпись Егоров, Азаров.

3 августа 1982 г. Привет бойцу трудового фронта! Время летит быстро, вот уже неделя осталась до твоего приезда, а я получила пока только одну открытку. Ма-ло-ва-то! Дошли до меня слухи, что в комнате у вас 11 чел., что держите вы ее в порядке, что собирали колорадских жуков, ловите и сушите рыбу, а дневальные играют в пинг-понг. И говорят некоторые, будто вы не наедаетесъ. Неужели и тебе не хватает еды, и ты еще похудел?

Мышка теперь гуляет неизвестно где. Хожу ее искать снаружи и внутри двора, нигде не видно. Видели,  как она переходила дорогу, не обращая  внимания на машины. Сегодня ночью стала орать, я ее выпустила в окно. А утром нигде не нашла. Пришла с работы вечером, на улице дождь шел уже несколько часов, а она вся сухая спит у соседской квартиры на коврике. Прислала бабушка письмо, что там прохладно, ждут, пока потеплеет. Дима в Москве, лечит зубы. Я работаю, отдыхаю и толстею. Принесла тебе английскую монетку I пенс /или пенни/. Так что я тебе уже ничего не должна.

Ваня! Я разговаривала с Василием Ивановичем, с которым плавала на байдарках. Они собираются  идти в поход с 29 июля. Напиши мне, хотел бы ты вместо третьей смены пойти на байдарках. Один дядя в том году брал свою дочку такого же возраста и в этом году собирается. Так что у меня есть основания просить, чтобы взяли тебя и меня, хотя я и не знаю, согласятся ли они. Но прежде, чем затевать разговор, нужно знать твое мнение.  Так что, как получишь письмо, ответь мне.

Вот уже наступило утро следующего дня. Сегодня суббота, а дождь все идет. Киска с утра глядит в открытое окно, но идти в дождь не хочет. Наелась и дремлет на столе в большой комнате. Передает тебе привет. А я сейчас возьму зонтик и пойду опускать письмо. Привет ребятам. Мама.

*** Нам – садоводам предстояло построить дома на песке. Конечно, хорошо было бы сделать это организованно, но мои сотрудники – люди творческие, идеи у них были разные: кто-то купил вагончик, кто-то – деревянную избу или сруб, кто-то заказал дом  в Кимрской стройконторе, кто-то строил сам. Пока я перебирала варианты, совершенно случайно в кооперативе оказался профессиональный архитектор Константин Матусевич, руководивший строительством общего забора. Он предложил нашему председателю – Марии Ильиничне – спроектировать и построить желающим не менее трех домов. По предложению М.И. я вместе с ней вошла в эту тройку, однако впоследствии она сама же отказалась от этого архитектора. В итоге я осталась одна. От Константина я узнала много интересного. В частности, он сказал, что нормально жить можно и нужно на возвышенных местах, а у нас низина, можно сказать, яма. Поэтому дом должен быть на сваях – 1,8 м высотой. Я спросила: а если сделать 2 м, чтобы внизу было какое-то помещение? – Хорошо, но это будут сени-сарай, помещение, не предназначенное для сна. Константин загорелся идеей строительства, изучал местность, определял стороны света, откуда будет утром светить солнце, что будет видно из окон и т.п. Сказал, что проект он сделает бесплатно, а стоимость строительства будет соответствовать возможностям заказчика, например, можно полноценные бревна заменить дешевым горбылем, который по виду не будет от них отличаться. Договорились, что мы с привлечением родных и знакомых будем активно участвовать в доступных нам строительных работах.

По проекту дом должен был стоять на пригорке, как бы вырастать из него, при этом фундамент виден не будет. Для пригорка заказали 8 машин песка, который, по требованию архитектора, нужно было перетаскать ведрами и утоптать ногами – предложение об экскаваторе он отверг. Так что я весь этот песок и утаптывала. На пригорке был сделан ров, заполненный нами подушкой из булыжников. Она послужила основанием опалубки для фундамента. Когда для него привезли жидкий бетон, мы с тобой  вдвоем таскали раствор и ее заполняли. При этом ты говорил, что делать это надо быстро, пока он не затвердел.

Фундамент снаружи должен был быть засыпан песком, на него нужно было положить бревна, выступающие за фундамент с трех сторон на 0,8 м и зашить эти выступы досками, создав тем самым как бы скамейки – «завалинки», снизу подбитые досками, не доходящими до земли. Под дом при такой системе проникал воздух, обеспечивающий его вентиляцию, исключающую сырость в нем. Константин называл этот будущий дом единственным в мировой практике.

Предполагалось, что площадь пола сеней составит 20 кв. м., над ними будет комната высотой 2,2 м. с потолком в 13,5 кв. м. Выше был 3 этаж, потолок которого на высоте 3,5 м. сходил на нет.

Через какое-то время, возведя стены первого этажа – сеней-сарая, Константин сказал, что не только исчерпаны ранее оговоренные средства, но я еще должна за уже сделанное значительную сумму, которой у меня не было. Будто бы его первоначальные расчеты оказались ошибочными. В итоге мы расстались, а он любезно оставил мне проект. И началась эпопея самостроя. Но эта история, именуемая «стройкой века», развивалась уже после твоего ухода.

17 августа 1982 г. Здравствуй, мой дорогой сын Иван! Посылаю тебе второе письмо, хотя от тебя не ответа, ни привета. Я все еще в отпуске, но можно сказать и не работаю, и не отдыхаю. Вторую неделю сижу в Москве: то схожу в химчистку, то в кино, то кошку искупаю, то целый день сижу у телевизора, то в Сокольниках сижу – читаю журналы. Кстати, о журналах. Подписалась на следующий год для тебя на «Комсомольскую правду». Решила завтра поехать на участок на 6 дней, пока погода хорошая.  Целый день звоню Василию, хочу захватить его с собой, но у них никто не снимает трубку. Взвешивала кошку. Когда сама стоит на весах – 2 кг, когда держу ее на руках – 3 кг. Запомни свой вес, и проверим весы. По четвергам для глухих показывают Флоризеля. Посылаю конверт для ответа. Черкни пару строк своей старушке. Целую тебя крепко. Привет Димьяну. Твоя мама Лена. Через 13 дней у меня день рождения. Приезжайте на чай с тортом.

21 августа 1982 г. Здравствуй, мама! Наконец-то тебе пишу. У меня все хорошо. Смотрим кино. Была Олимпиада. Был банный день. Хожу на танцы. В начале смены я весил 49 кг 400 г. За тебя и кошку рад. Приедем к тебе на день рождения. До свидания. Привет дедушке, бабушке, тете Наде, дядям Борям, тете Наташе, Васе и кошкам. Ваня.

*** Здравствуй, Кис! Хоть я и не собиралась тебе писать, а хочется! Коротко о себе. Была на Волге, ходила с тетей Диной и Надей в бор. Там пастух в одном месте собрал много маслят, мы увидели и тоже стали собирать. Набрали там и еще в другом месте целый целофановый мешок. Приготовили грибы с картошкой. Хватило на ужин и на завтрак. А через день я еще пошла на то место и тоже набрала полмешочка, привезла домой, а бабушка пожарила. Очень хотела сходить за черникой, но никто со мной не пошел. Так что купила на рынке 10 стаканов и протерла с сахаром. Вкуснятина!

Киска две ночи спала дома, а сегодня уже ночь, а ее нет. Вчера днем у нас была сильная гроза. Я ходила в магазины и на обратном пути попала в эту грозу и вся промокла, хотя и была с большим зонтом, а ветер и град чуть его не сломали. Так что мне пришлось прятаться в телефонную будку и сидеть там, пока дождь не перестал, а потом я пошла домой по лужам босиком. Кошка же в эту грозу не пришла, не знаю, где она пряталась.  А вчера утром шли мы с ней  мимо помойки, и какая-то женщина кормила там котов. Увидела нашу кошку и говорит: «Иди Мышка, и тебе тоже хватит». А я говорю: «Спасибо, она только что поела». А она: «Это Ваша кошка?» Я говорю: «Да». – «Хорошо, а я думала, что она беспризорная». Так что нашу кошку все вокруг знают по имени, и, наверное, кормят. Вот она и маячит у помойки. На этом кончаю. Привет от бабушки и дедушки! А если ты в лагере куришь, как Дима, то я повешу тебя перед окном за заднюю ногу. А уж Диме его родители придумают наказание.

*** Некоторые твои фразы:

Не возникай!
Чего тебе? Хлеба? Хлеб по пятницам!
Все тебе расскажи, да покажи, да дай потрогать!
Интересное – за углом!
Глупый ты, и голова у тебя квадратная, и спишь ты в тумбочке!
Твое место у параши.
Еще раз, да по-русски!
Как понять?
Не понял!
Мужчины не плачут, мужчины огорчаются.
Я привычный.
Ругательство у тебя было «козел», а на вопрос, как дела, всегда отвечал «нормально».

*** Одно из твоих последних увлечений мы называли раскопками. А началось все с того, что ты проходил у Яузы и увидел на ее берегу паренька, который что-то искал. Парень этот, Андрей, по твоим рассказам, уже работал, жил в другом районе и приезжал сюда, на то место, где в связи со строительством нового моста обнажился старый культурный слой, и можно было кое-что найти. Он лично искал кузнецовский фарфор, бутылки Калинкина и прочее стекло, но сказал, что ему попадались и старинные монеты. Что могло оторвать тебя от этого места после такого сообщения? Ты тут же  включился в поиски. Тем более, что Андрей обещал отдавать монеты тебе, поскольку он интересовался исключительно стеклом. Ты в свою очередь изъявил готовность раскапывать для него стекло. На месте раскопок была когда-то Никольская аптека. Были ли в действительности у Андрея монеты, я не знаю, потому что кто-то из вас не пришел в назначенный день. Он жил в другой части города и не мог появляться часто. Ты же жил недалеко, был более свободен и проводил у Яузы по нескольку часов в день. Тебя не останавливала и плохая погода, например, проливной дождь. Возвращался ты весь в земле и с карманами, набитыми всевозможными пузырьками и бутылками, счастливый. Долго мыл склянки в ванной  И вот у нас дома появились десятки пузырьков самых разных форм, цветов и размеров. Многие были закупорены и даже с какими-то жидкостями. Одну бутылку Калинкина ты подарил моей подруге Тане.

Сейчас у меня на письменном столе, на маленьком черном подносе стоят три белые фаянсовые баночки аптекарского назначения из твоей коллекции – одна конусообразная, а две ровные – большая и маленькая. Я складываю в них скрепки и ставлю карандаши и ручки. В книжном шкафу отдельную полку занимают собранные тобой очень интересные и разнообразные аптечные склянки столетней давности. Я долго думала, не отдать ли их в аптечные музеи, которые есть в Ленинграде и во Львове. На иллюстрациях в «Работнице», где писалось про Ленинградскую аптеку, я видела несколько таких же пузырьков, как у тебя. Но с другой стороны, как отдать то, к чему прикасались твои руки, что ты добывал из-под земли? Как мне расстаться с этим твоим наследством?

А монет ты там так и не нашел! Андрей тебе не принес ни одной. Так что монеты – это уже другая история.

*** Прочла не так давно, что Яуза – второй по значению приток московской реки.  Всего около 36 км пробегают ее воды от торфяных болот Лосиного острова до впадения в Москву-реку; большая часть речного маршрута проходит прямо по территории города. Начиная от Глебовского моста в Сокольниках и вниз по течению, берега ее облицованы гранитом, укреплены. В 30-40 годы проведена была немалая реконструкция: специальные гидротехнические сооружения позволили поднять уровень воды, при реконструкции берегов им придали более плавные очертания, укрепили, расширили русло. Недавно проведены большие работы, позволившие очистить дно, сделать реку более глубокой и чистой. Есть предложения сделать Яузу судоходной. Впрочем, небольшие суда ходили по ней и в прошлом. Именно на ее воды был спущен знаменитый ботик юного Петра.

Чтобы благоустроить Яузу, за Глебовским мостом вниз по течению спланировали откосы и прибрежную зону, высадили кусты и деревья, проложили дорожки для прогулок... Мы с тобой  этого не знали, но знали, что мост, хорошо нам известный, именуется Глебовским, что вблизи твоих раскопок когда-то плавал ботик Петра. Что бы я предложила, прочитав тебе эту статью из «Московской правды»? Пройти вдоль Яузы, каких-то 36 км. Как бы было нам с тобой хорошо в этой прогулке! Как было бы хорошо!

По Глебовскому мосту пролегал наш пеший путь в Сокольники, который мы открыли благодаря Максиму и его бабушке еще в ваши дошкольные годы. Если идти по нашей улице прямо в сторону центра, пока не упрешься в трамвайную линию, а за этой линией чуть левее вниз по улице, параллельной нашей, и опять прямо, то выйдешь как раз к Яузе, на тот самый мост, после него чуть вправо;– и иди себе до Сокольников. Мост был деревянным, с деревянными же перилами. Идти по нему было страшновато, он прогибался под тяжестью машин, но  проходили мы весь путь без задержек. Потом рядом со старым стали строить новый мост, более солидный, при этом появились на берегу груды земли. Вот тут-то берег Яузы и превратился для тебя в самоцель, а мне приходилось подолгу простаивать, со страхом глядя, как ты карабкаешься по отвесному склону.

*** В Зеленом театре парка Горького мы с тобой были на концерте, который  назывался «Июль – макушка лета», и там довольно много своих рассказов читал М. Жванецкий. А его книжку тебе дали вроде бы насовсем, и ты даже носил ее читать в школу. Были у тебя  и пластинки с его записями. Ты очень любил и ценил пластинки А. Райкина, а ведь многие его монологи – это тоже Жванецкий. Спасибо ему, я рада, что ты знал его творчество.

*** Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку –
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе…

Как хорошо я помню пластинку с песней на эти стихи Ю. Левитанского – ты крутил ее столько раз! Я слушаю ее на каждый день твоего рождения. Помню и наше знакомство с ансамблем, исполнявшим эту песню. Мы с тобой, такие серые в области музыки, в том числе и эстрадной, шли на концерт Ариэля. А его заменили. Показали во втором отделении этот самый «Час пик». Нас просто оглушил шум этого ВИА. И хотя вроде бы песни были неплохими и ребята тоже, мы оказались слишком хрупкими для восприятия этого грохота. А когда ты заболел и перестал ходить в школу, а я стала покупать тебе пластинки, в магазине мне их пластинка «показалась». Она была одной из первых в твоей коллекции. И все песни в ней были хорошими, к тому же на добротной литературной основе. Ты очень часто слушая эту пластинку и особенно тебе нравились «Каждый выбирает», «Квадратный человек» и «Час пик». Ты не только любил сам напевать эти песни, но и переписал «Квадратного человека» для Валентина.

Как полуночный вздор, как на голову снег –
Мой грозный командор, мой чёрный человек.
Как поздний вестовой, по гулкой мостовой –
Квадратный человек, с квадратной головой.
Квадратный человек, сам чёрт ему не брат.
В саду его растёт квадратный виноград.
И явственно видна, пока он говорит,
Квадратная луна в глазах его горит…

*** Уважаемая «Родительская газета»! Хорошую затею вы придумали с конкурсом! И дело не в том, что победителя ждет приз, хотя и это неплохо. А в том, что многие родители смогут поделиться своим опытом, а это позволит газете создать своеобразную его копилку.

Я воспитывала сына одна, была ему и мамой, и папой. Вряд ли правильно исключать таких людей из общения с газетой. Попробую сформулировать семь основных своих правил.

1. Быть вместе, насколько это возможно и целесообразно. При разлуке поддерживать отношения с максимальной интенсивностью. Следуя этому правилу, я, например, поступила в очную аспирантуру, когда сыну не было и трех лет, а затем занималась научной работой. Это дало возможность уделять ему больше времени по сравнению с прежней работой с полным рабочим днем. Когда мы первый раз расстались надолго (он поехал с детским садом на дачу), я при любой возможности посылала ему письма, хотя он не мог еще сам их прочесть. Он все их привез домой и потом  всегда привозил пачки моих писем из пионерлагерей. Писала я ему так часто, как мы договаривались, иногда каждый день или через день.

2. Совместно читать и перечитывать художественную литературу (при тщательном отборе хорошей и доступной  ему по возрасту). То же – в отношении совместного посещения  кино, театра, выставок, просмотра телепередач. Такие друзья, как Пеппи Длинныйчулок и Алиса, Дениска и Винни-пух, герои Ю. Коваля, Н. Носова, А. Волкова, и многих других, входили в его и мою жизнь одновременно, как и мультфильмы, комические киноактеры и многое другое.

3. Вместе изучать, наблюдать живую природу, заботиться о домашних и диких животных.  Не было случая, чтобы мы пропустили передачу «В мире животных». Выписывали журнал «Юный натуралист», изучали определители растений и животных. Слушали пластинки  с «птичиными» голосами. Летом сушили дынные семечки, чтобы кормить зимой синичек. Ванина кошка была любимицей не только нашей семьи, но и всего двора.

4. Организовывать совместную деятельность, отвечающую общим интересам или интересам ребенка (прогулки, лыжи, коллекционирование марок, значков, монет, туризм, строительство садового домика и т. п.). Я смотрела с ним футбол и болела за Спартак, старалась различать марки машин, во время прогулок при необходимости стояла в футбольных или хоккейных воротах, играла с ним в шахматы и в пинг-понг, ходила в тир.

5. Всячески поощрять дружбу с двоюродными братьями. Судьба подарила Ване двух двоюродных братьев погодков – самых близких друзей. По возможности они совместно проводили праздники и каникулы, ездили в один пионерлагерь в одно и тоже время, хотя это и была нередко «гремучая смесь». Они очень любили друг друга и трогательно заботились.

6. Рациональная и щадящая ребенка организация будничных вещей. Например, метки на одежде, чтобы не надевать ее задом наперед, побудка при помощи вкладывания в руку яблока, отсутствие принуждения при кормлении.

7. Полное отсутствие раздражения по поводу плохих отметок или  записей в дневнике.

А вообще-то, по-моему, у родителей одно правило – любить ребенка, знать, что нет на свете ничего дороже. И не скрывать это от него.

*** Сегодня можно найти массу гороскопов. И они, на мой взгляд, дают в основном верное представление о человеке. Приведу выжимки из разных источников о Водолеях. Им покровительствуют Уран – планета действий, мечты о будущем, планета исследователей и ученых, и Сатурн – планета меланхолии. Под этим знаком всегда рождаются неординарные, часто уникальные личности. Водолей – знак Воздуха, а Воздух – стихия интеллекта и общительности. Водолеи артистичны и изобретательны, остроумны, оригинальны и независимы, но могут быть также робкими, ласковыми, дипломатичными и сердобольными. Типичный человек, рожденный под Ураном, является наполовину Альбертом Швейцером, и наполовину Микки-Маусом. Мне кажется, что эти характеристики в значительной мере тебе соответствуют.

Про Водолеев-детей: не удивляетесь, если ваш маленький «звездный малыш» покажется вам с самого начала несколько не таким, как все. Может быть, немного таинственным. Или более интеллектуальным. Или эксцентричным. Вашему ребенку будет нравиться все новое и необычное. Дети – Водолеи объективно воспринимают окружающий мир и познают его с помощью разума. Этот ребенок – ЛИЧНОСТЬ, и он будет стремиться все делать по-своему. Он будет готов к сотрудничеству, если поймет логически, почему что-либо должно быть так, а не иначе. Он может не услышать рассуждений о необходимости убрать в комнате, но может ходить по двору или парку, собирая мусор. Такие дети весьма сдержанны в проявлении эмоций и поэтому могут казаться отстраненными. Они вполне самодостаточны и никогда не пляшут под чужую дуду, стремятся к полной независимости и не нуждаются в чьей-либо поддержке. Они индивидуалисты, непоследовательны и абсолютно безразличны к тому, что их окружает. Меньше всего их волнует, во что они одеты. – И это все очень похоже.

«Если у вас есть хоть капелька свободного духа, вы прекрасно  с ним поладите. Главное, о чем вам надо постоянно помнить, – это чтобы  в жизни вашего маленького Водолея было как можно больше разнообразия. Он  постоянно жаждет познавать, у него неуемная тяга к наукам, исследованиям. Дети-Водолеи  крайне любопытны. У Вашего ребенка всегда будет очень широкий круг интересов, увлечений и знакомств.  Знайте., что ваш ребенок – это вещь в себе, так что компании не оказывают на него  ни малейшего влияния. Старайтесь, чтобы его день был как можно более заполнен новыми интересными  делами. Вам доставит удовольствие познавать жизнь вместе с ним. Помните: грядет эра Водолея».

«Водолей не станет вам ничего навязывать, но и вы не учите его, как ему себя вести. Он живет по своему уставу. Водолеи могут удивить каким-то из ряда вон выходящим поступком, например, появиться в обществе босиком, если им так хочется,  и засмеяться над вами, если вы будете смеяться над ними. Свободолюбивый Водолей может быть смешным, оригинальным, независимым, но может быть и дипломатичным, сочувствующим, робким и нежным. Он всегда сохраняет острую проницательность, которая намного глубже и острее, чем у других знаков. Водолеи стремятся к качеству в дружбе, а не к количеству. Поэтому у них всегда только несколько настоящих привязанностей».

«Они живут в будущем и приходят в настоящее только на короткие периоды. Этот знак известен, как знак гениев, поскольку 70% прославившихся людей – Водолеи. С другой стороны, среди них очень высокий процент тех, кто лечится в психиатрических учреждениях. Водолей – любопытная смесь холодности, практичности и эксцентрического непостоянства. Видимо у Водолея очень тонкая нервная система. Обратите внимание на своеобразное мечтательное выражение его глаз. Создается впечатление, что он обладает магическим, таинственным познанием, в которое вы не можете проникнуть. Глаза часто бывают зелеными или серыми, волосы – прямыми и шелковыми, нередко светло-каштановыми. Лица обычно благородны».

«По своему характеру Водолеи весьма спокойные, мягкие, работоспособные, хотя перегружать себя лишними заботами и делами не любят. Перенапряжение им противопоказано. Это творческие личности. Их привлекает все новое, неиспытанное, неизведанное. Многие тонко чувствуют музыку, поэзию, высокое искусство. В. – отличные математики, физики, психологи, педагоги».

«Вообще Водолей – трудный знак для понимания. Он предвещает внезапные катастрофы, неожиданные несчастья. Водолеи, родившиеся с 1 по 9 февраля, скромны, благоразумны, приветливы, доброжелательны, общительны, тянутся ко всему красивому, изящному, новому, возвышенному. Наделены философским умом, артистическим талантом и прекрасным самовыражением. Несмотря на внешнюю хрупкость, умело сопротивляются превратностям судьбы».

Наверное, такое количество цитат – перебор. Но убирать их или сокращать – ужасно жалко. Мне кажется, многое из того, о чем я написала выше, что  я знала о тебе, перекликается с приведенными характеристиками. Кое-что из присущего Водолеям в тебе не проявилось или не было мною замечено, было скрыто от меня. Но, по-моему, я интуитивно следовала советам астрологов относительно общения с тобой – «звездным» своим ребенком.

Быстротечная юность

1982 год. Летом ты сказал мне, что ездил на ВДНХ, столкнулся с прохожим, упал и сильно ударился об асфальт левым боком. С тех пор, рука тебя, видимо, постоянно и сильно беспокоила, хотя ты об этом не говорил. Уже после твоего ухода ребята проговорились, что на самом деле какой-то парень ударил тебя по плечу металлической трубой. Но кто это был, и почему он ударил, я не выясняла.

Дневник ученика 8-ого класса И. Азарова:

9 сентября 1982 г. Английский. Домашнее задание – 2.

4 октября 1982 г. Литература. Не готов к уроку.

27 октября 1982 г. История. Домашнее задание – 2.

20 ноября 1982 г. Ведение дневника – 2.

22 ноября 1982 г. История. Домашнее задание – 2.

3 декабря 1982 г. Химия. Домашнее задание – 2.

Помимо этого, с 5 октября по 10 декабря в девнике по разным предметам стоит еще 18 текущих двоек.


*** В 1982 г., наверное, где-то в декабре, ты вдруг принес из школы пять исписанных карандашом тетрадных страничек. Это был рассказ, написанный,  судя по всему, в один присест и почти без помарок. Как тебе удалось написать его на уроках, непонятно. Заглавия не было. Тема, как мне показалось, не очень оригинальная – путешествие во времени. Однако само по себе событие было для меня знаменательным. Ведь я все-таки хотела, чтобы ты был писателем. Я предложила перепечатать рассказ на машинке и показать родным как сюрприз к Новому Году. При перепечатке хотела немного его отредактировать. Каково же было мое удивление, когда с редактированием ничего не получилось. Оно только ухудшало твой текст.

Рассказ начинается от третьего лица, а продолжается от первого. Видимо, сначала ты как бы подразумевал, что события происходят с тобой лично, но замаскировал себя. А потом, когда уже вжился в образ, перестал изображать автора. Я перепечатаю его без всяких исправлений, кроме некоторых, кстати, весьма немногих ошибок (я и не заметила, как ты стал грамотным).

В четверг, как обычно, Васькин вышел из дома и пошел на встречу со своим школьным другом Федоровым. Чтобы сократить путь, он пошел через лес. Проходя по поляне, он заметил в траве что-то блестящее. Вернулся и поднял с земли непонятную вещь явно не неземного происхождения. Он не обратил на эту вещь особого внимания, положив ее в карман, пошел дальше и вскоре забыл о ней. Придя к другу, Васькин до 11 часов вечера проболтал с ним. И попрощавшись, пошел домой. Пошел окольным путем и не увидел того, что мог бы увидеть, если бы пошел лесом…

Васькин пришел домой поздно, около 12, и стал раздеваться с намерением лечь спать. Ему показалось, что пальто тяжелее обычного, но он не обратил на это должного внимания, так как подумал, что это из-за усталости. Наутро, только проснувшись от странного сна, он пошел умываться и тут отчетливо вспомнил о своем сне: ему снилось, что он идет лесом и встречает инопланетян. Они показывают ему маленький аппарат, который является машиной времени. Показав, как ей пользоваться, они совершили путешествие в Петербург конца Х1Х века. После возвращения из прошлого инопланетяне, прощаясь с ним, сказали, что не советуют ему  путешествовать в будущее, хотя это возможно. Это очень опасное путешествие, потому что там можно погибнуть из-за того, что в том времени, в которое он будет путешествовать, он  будет уже мертвым. После этой небольшой лекции они улетели.

Вспомнив сон, Васькин вспомнил и о странной находке в лесу. Тут же, сорвавшись с места, он бросился в коридор и из кармана пальто извлек свою находку. Она имела форму тетакаэдра, а также блестящий цвет и маленькую кнопку. Не думая о возможных последствиях, он тут же нажал на кнопку. Откинулась крышка и стали видны разные кнопки – красные, зеленые, синие, черные и белые. А также две ручки со шкалами цифр, одна из которых кончалась минус бесконечностью, а вторая – плюс бесконечностью. Как он догадался, одна ручка – в прошлое время, а другая – в будущее. И одна кнопка была в стороне от других – коричневого цвета.

Васькин одевался как во сне. Одевшись, положил машину времени в карман и побежал через лес к Федорову. На поляне, на том же месте он увидел обгоревшую траву и в стороне что-то вроде бумаги. Он пихнул ее в карман и побежал дальше. Прибежав к другу, рассказал о находках и выложил их на стол. У Федорова глаза полезли на лоб. Он стал тщательно изучать эти вещи. «Это какая-то чертовщина», – воскликнул он после осмотра. «Посмотри», – сказал Васькину, указывая на вторую находку. На белом листе из неизвестного материала была схема машины времени и инструкция по технике безопасности на русском, английском, немецком и французском языках.

Разобравшись со схемой и прочитав про технику безопасности, они поняли, что остальные кнопки служат для контроля за работой аппарата. После этого они поставили рычаг на отметку 200 и нажали коричневую кнопку. Они попали в (Петербург – зачеркнуто) Москву конца (18 – зачеркнуто) 16 века. Их встретили странные люди, по описанию похожие на бояр. Так как за ними стояло человек 10 с копьями, мы повиновались им. Они повели нас во дворец, где (Екатерина 1 – зачеркнуто) царь Иван Грозный стал расспрашивать, из какой мы страны и какими деятелями этой страны являемся. Мы ответили, что мы из будущего и уже хотели показать ему машину времени, как вдруг он рассердился и приказал отрубить нам головы. Нас повели на лобное место, но руки связать не решились. Когда нам представилась возможность скрыться, я выхватил машину времени и рванул второй рычаг на плюс 200. А первый поставил на 0. И нажал коричневую кнопку. Вернувшись в свое время, мы поделились между собой, кто что видел.

После этого мы решили отправиться в ближайшее будущее. Я поставил рычаг на плюс 30 и нажал кнопку. Попав в будущее, мы увидели много новых и очень красивых зданий. На месте моего 5-этажного дома красовался 120-этажный небоскреб. Мы зашли в бюро по бракам, разводам и смертям. В книге я не нашел своей фамилии, но нашел фамилию своего друга. Там значилось: погиб при путешествии в будущее. Я хотел предупредить друга, чтобы он вернулся в настоящее, но его нигде не было. Я стал его искать. Так как у нас была устаревшая одежда, то мне сказали, что человек в такой же одежде пошел в сторону космодрома. Я спросил, где он находится, и побежал в ту сторону. Я увидел издалека, как мой друг вынимает из-под дюз ракеты ребенка. Он не успел отбежать и сгорел.

Я вернулся во время, из которого мы начали путешествие. Сообщил своему другу эту новость. Но он сказал, что он уже знает и будет рад погибнуть, спасая ребенка. После этого мы совершили путешествие на 50 лет. Он погиб, а я остался там жить, отдал машину времени в (краеведческий музей) политехнический институт для изучения устройства и дожил свой век в этом времени. КОНЕЦ.

Я предложила перепечатать этот текст в качестве новогоднего рассказа, но когда перепечатала, ты сказал, что конец неправильный и оторвал его, ничего не написав взамен.

*** Сева! Очень интересно ты написал про Ванин рассказ, большое спасибо! Но мне кажется, писал он его ради финала, там надо «копать». А все, что раньше, – это прелюдия. Сначала написал, что были времена Екатерины, потом заменил на время Ивана Грозного. Это все его не волновало. Ясно, что это и не проба пера. Хотя «перо» и мне понравилось. Не помню, писала ли я, что когда он с Васей (братом и другом) был в пионерлагере лет двенадцати, какая-то девочка нагадала Васе, что он погибнет в автомобильной катастрофе. Он так и погиб через полгода после рассказа. И вот здесь какое-то предощущение этого (а ведь к тому времени с момента гадания прошло более двух лет). И заодно его желание самому переместиться в будущее, так или иначе уйти от настоящего. Почему?

*** В начале 1983 г. я увидела, что твое левое плечо заметно опухло, и пошла с тобой к врачу. Сказали, что нужно сделать рентген, куда я отправила тебя одного. В тот же день мне позвонили  из поликлиники, велели прийти и дали направление в Онкоцентр.

Диагноз. Онкоцентр. Операция. В страшном сне не приснится то, что случилось в нашей семье в течение года. Если бы такие события были описаны в художественной книге, сказали бы, что это перебор и больная фантазия автора. Опухоль левой плечевой кости у тебя обнаружили накануне твоего 15-летия. В день твоего рождения – 9 февраля 1983 г. – я записалась в онкодиспансер. Там был поставлен страшный диагноз. 3 марта тебе полностью удалили левую руку. Через две недели ты попал в психбольницу, в которой обещали продержать тебя два месяца. В апреле тяжело заболел дедушка, в мае – дядя Боря, мой брат. В мае же погиб Вася. Летом у тебя обнаружили рецидив, в конце августа сказали, что состояние твое безнадежно. 7 октября – в 41 год умер Борис, 16 января 1984 г. – ты.

***Врачи сказали: без операции гибель неизбежна, операция дает какой-то шанс, но и при небольшом шансе есть смысл ее делать. «В противном случае будут такие боли, от которых Вы сойдете с ума». – «А при метастазах?» – «О, это несопоставимо!» Не правда ли, как гуманно правило о том, что операция производится лишь с согласия больного, а детям – с согласия родителей. Но как на самом деле страшно, когда стратегию, а иногда еще и тактику лечения ребенка приходится определять матери, далекой от медицины.

Итак, что бы ни было впереди, – даешь операцию! Поскольку опухоль плеча, то и удалять ее нужно вместе с рукой. Но ведь я знаю, я слышала, что делают операции, сохраняя конечности. Вставляют какой-то серебряный гвоздь, что ли. Значит, кому-то можно, а моему сыну по старинке? Я забила тревогу, звонила разным людям, пока не добилась того, что тебе обещали сделать сохранную операцию. И вот встреча с лечащим врачом: сначала будет химия и лучевая терапия, затем операция, возможная в двух вариантах: либо вынимают плечевую кость и рука болтается на мышцах. Либо плечевую кость заменяют костью из ноги.

Буквально в тот же день мне организовали встречу с посторонним онкологом из того же Онкоцентра. «У Вас что, много детей? Вам важна жизнь сына или эксперимент с его рукой? У врачей сохранные операции – плановая тема, а Вы поставляете им материал? Если и есть какие-то шансы, то только при радикальной операции. Немедленно откажитесь от предлагаемых вариантов!!!»

Тот, у кого есть дети, может представить, что я испытала после такой консультации. Выходит, я сама сделала все, чтобы отнять у тебя и так мизерный шанс. С другой стороны, можно представить и положение, когда врачи предлагают сохранить ребенку руку, а мать требует ее удалить. Да и вообще, что скажут врачи, когда я предложу переиграть тактику операции?

«Так мало шансов сохранить жизнь, – говорю я врачу, – что я не вижу смысла бороться за руку». – «Вы, наверное, правы. Тем более, что мы еще не делали такие операции», – отвечают мне. Я победила, руку сохранять не будут! Ну и мнение я о себе создала! «Что Вы хотите от меня услышать? – сурово спросил главный детский онколог. – Вы ведь начитались медицинской литературы. Имейте в виду, что калечащая операция тоже не гарантирует сохранение жизни!» Поделом мне! А как еще разговаривать с женщиной, которая заведомо хочет сделать сына калекой?

Одно время до операции ты был в одноместной палате. Она находилась на первом этаже, дверь из нее выходила прямо во двор, где мы ежедневно гуляли. Ходили гулять и в близлежащее Коломенское, при этом обязательно спускались в овраг к родникам.

2016 г. Сейчас в Интернете  можно прочесть много интересного, о чем мы в свое время и не подозревали: в бывшей деревеньке Дьяково в Коломенском, на краю оврага, называемого Голосовым, стоит Церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Это место давно слывет таинственным и аномальным. К родникам надо спускаться по ступенькам между двумя «горами» (на одной из них – старинная часовня и кладбище).

Внизу два огромных камня – «Девий» и «Гусь». Вес каждого около пяти тонн. Основная их масса находится в земле, на поверхность выходят небольшие вершины. Эти глыбы кварцевого песчаника нижнемелового периода принесены ледниками из Скандинавии в ледниковый период. Считается, что каждая часть Девичьего камня при правильном взаимодействии с ним лечит тот или иной орган. По некоторым данным, этот камень называется Перунов, а его возраст 4-5 тысяч лет. Согласно одной из легенд, именно здесь, в верховьях Голосова оврага и произошла битва Георгия Победоносца со Змием. В борьбе погиб доблестный конь и камни – его останки, разрубленные хвостом Змия, а родники – следы от его копыт. Камень почитается с языческих времен, местные жители представляли его божеством, поклонялись и отмечали там языческие праздники. Считалось, что камень обладает целебной силой, лечит все болезни. Лечебной силой обладает и земля из-под камня, которую прикладывают к больному месту. Недужные ложатся на камень головой к жертвеннику, раскинув руки крестом. С южной стороны у камня есть выпуклость – «сердце коня», которое служит жертвенником капища. Туда кладут жертвоприношения и ставят свечи. Под «сердцем» находится углубление – «чаша», где собирается святая, живая вода.

Немного географии, мифологии, геологии и физики с метафизикой: Голосовой овраг расположен строго с запада на восток, он как бы рассекает естественное магнитное поле Земли и условно разделяет Коломенское на две почти равные части. По дну оврага течет небольшой ручей, образованный родниками, которых здесь великое множество. Утверждают, что температура воды в ручье круглый год одна и та же – плюс 4 градуса и это наделяет ее свойствами наибольшей плотности и живительной силы. Зимой ручей не замерзает даже в суровые морозы, чему никто пока не дал объяснения. Есть версия, что изначально овраг назывался «Волосов» – по имени Волоса или Велеса, языческого бога – властителя подземного мира и покровителя домашних животных. Так могли назвать этот овраг финно-угорские племена, жившие на берегах Москвы-реки задолго до прихода сюда славян. Археологи нашли в окрестностях Коломенского многочисленные следы древних поселений, существовавшие здесь еще во времена Древнего Рима. Кстати: Дева – это финно-угорская женская подземная богиня, а Гусь — священная птица финно-угорской мифологии, плавающая в подземном океане и сотворившая некогда все сущее.

Согласно исследованиям геологов, Москва стоит на Русской платформе – прочном геологическом образовании. Однако у неё есть свои разломы и один из самых больших как раз проходит под Голосовым оврагом. Здесь даже были обнаружены следы древней вулканической деятельности. Через разлом выходят мощные излучения, а расположение с запада на восток рассекает естественное магнитное поле Земли. Еще в 1995-1996 годах ученые из Института общей физики проводили около камней замеры электромагнитных полей. Результаты оказались ошеломляющими. Превышение нормы электромагнитных излучений в овраге – более чем в 12 раз, вблизи валунов – более чем в 27 раз. Обнаружены также и лептонные поля. Замечено, что иногда здесь внезапно разряжаются мобильные телефоны, а стрелка компаса указывает с разных мест не на север, а в эпицентр заколдованного оврага... Установлено, что с поверхности камней исходит интенсивное излучение, образующее вокруг него сильное электромагнитное поле, которое зависит от солнечной активности. Специалисты полагают, что загадочное излучение и является причиной свершающихся здесь чудес. Человек, прикасаясь руками к камню, оказывается в зоне исключительно благотворного действия электромагнитного поля, то есть получает своеобразный сеанс физиотерапии, избавляющий его от недуга.

Ну и далее пишется о мифах, согласно которым люди в этом овраге могли переноситься во времени, прямо как в твоем рассказе. Конечно, мы с тобой ничего такого не знали, просто нас почему-то тянуло в этот овраг. Не исключено, что его особая атмосфера как-то повлияла положительно на твое здоровье.

С тех пор, как тебя не стало, я не езжу на станцию метро Каширская и не поеду в Коломенское – это самый тяжелый для меня маршрут и самое непереносимое в Москве место.

*** Когда тебя готовили к операции, ты не знал, что она будет радикальной (калечащей). Должна ли я была об этом сказать тебе заранее? Не помню, говорили ли мне врачи, о чем тебя информировать. Но представляю, какое это было для тебя потрясение. Отойдя после наркоза, ты, по-моему, испугался не столько за себя, сколько за меня. Когда тебя везли из операционной, сказал мне шепотом: «Мне отрезали руку». И я в ответ выпалила цитату из «Собаки на сене»: «Теряют больше иногда». А ты ответил: «Не понял». Потом я как-то сказала тебе, что у тебя обязательно будет самый лучший в мире протез.

Психушка. В последние дни пребывания в Онкоцентре ты стал вести себя странно. Помимо послеоперационного шока, на твоем состоянии отразился, как я убеждена, и просмотр по телевизору длиннейшего и тяжелого двухсерийного фильма А. Алова и В. Наумова «Бег»  по мотивам произведений М. Булгакова. Странности были и дома, после выписки. Я была в ужасе от этой очередной беды. Люда с Региной договорились на своей работе (в ЦИЭТИНе) с психиатром, она пришла к нам и сказала, что дома тебя вылечить нельзя, нужно ложиться в больницу. Но лечебные учреждения делились на детские и взрослые в зависимости от возраста детей – до и после 15 лет. 15 тебе исполнилось 9 февраля, в тот день, когда я записывала тебя на прием в Онкоцентр. В регистратуре ОЦ я сказала, что ты родился 9 мая. С этой же легендой мы пришли на прием и в детскую психбольницу, куда тебя и положили, как не достигшего критического возраста. Ты был в палате один. Я приходила каждый день, приносила приготовленную бабушкой еду, потому что ничего больничного ты не ел – при том, что всегда был худым, и в ОЦ не страдал аппетитом.

В свое время мне было тяжело писать об этом периоде твоей жизни, поэтому мало помню и пишу кратко. Так, мы гуляли с тобой в огромном дворе больницы, и нас рассмешила повешенная на дерево табличка, видимо, предназначенная для трудотерапии больных: «Работать здесь». Нам она показалась забавной, мы ее взяли на память, сейчас она висит у меня в коридоре квартиры.

Помню два смешных эпизода. Все врачи носили в карманах тяжелые ручки от дверей палат, при помощи которых их открывали. Соответственно пациенты двери открыть не могли. Ты же вставлял в отверстие для ручки черенок столовой ложки, нажимая которую, дверь изнутри можно было спокойно открыть. И еще одна «хитрость» персонала. Ванна была без затычки, чтобы пациенты не могли ею бесконтрольно пользоваться. Ты ставил над отверстием обычный стакан вверх донышком, и он не пропускал воду, соответственно ванну спокойно можно было наполнить.
Ребята – Вася и Дима – регулярно к тебе приезжали, как и в ОЦ.  Был ты там недолго. После выписки тебя поставили на учет в психдиспансер, где ты наблюдался. Когда погиб Вася, я спросила у врача, можно ли взять тебя на похороны. Он не рекомендовал. Так что ты с Васей не попрощался. Но потом как-то сказал: «Похороните меня рядом с Васей». А я ответила: «Дядя Боря претендует».

2016 г. Видимо, пациенты психбольницы или врач спрашивали у тебя про отца, о котором ты ничего не знал и никогда не затевал со мной разговор. А после психушки  спросил: «От кого ты меня родила? Человек хоть хороший?» – «Хороший» – односложно ответила я. До сих пор я тебе о нем не писала. А сейчас, когда, скорее всего, его уже тоже нет, не вижу в этом ничего зазорного. Этот хороший человек – В.– работал со мной в Министерстве. Когда мой возраст приближался к 30 годам, и перспектив на замужество не было, я всерьез собиралась родить ребенка. Наметила кандидатуру – товарища брата, поддерживала с ним хорошие отношения, вела переписку на посторонние темы. А тут В. проявил ко мне интерес, я подумала: а может быть, я вообще не способна родить, почему бы не проверить? Во дворе нашего Министерства на Шаболовке стоял стол для пинг-понга, мы там с ребятами играли в обеденный перерыв и после работы, а иногда оттуда вечером шли пить пиво в парк Горького. В один из таких дней я, сама не знаю почему, из парка практически увязалась за В. и поехала с ним в его комнатушку на Пятницкой. А потом оказалось, что это был особый день, фактически, может быть, ты меня туда и вел.

В мае 1967 г. я поехала в командировку в Карелию и там поняла, что беременна. Из Петрозаводска мы с Сашей Козловым ездили в Кижи, где он меня фотографировал. Например, я стою, вытянув руку, а на ладони у меня деревянное чудо-церковь Преображения Господня из Кижей. Так вот на этих фото и в этом месте я была уже не одна, а вместе с тобой, хотя и невидимым!

Стала я думать, что делать. Ведь я никогда не связывала наши с В. отношения с серьезными планами. Но отказаться от тебя, когда ты уже есть, ради какого-то абстрактного придуманного мною будущего? Конечно, нет! Вот таким причудливым путем ты и пробил себе дорогу в жизнь. Когда я сообщила новость В., он спросил «А я здесь причем?» И действительно: это ведь я «натворила», а не он. Да и зачем ему мой ребенок, если он в 18 лет женился, потом развелся и платил на дочь, с которой не виделся, алименты – четверть от своей небольшой зарплаты. Так что хотела тебя я одна, а отец – совсем нет, но не потому, что он был плохой человек.

Вскоре мое интересное положение стало заметным. Все сотрудники, в том числе и те, которых можно было бы отнести к числу моих поклонников, стали гадать, чей ребенок. Но все отнеслись к этому событию очень благожелательно. До сих пор храню многочисленные записки, которые я получала в роддоме. Самое смешное, что Толя Васюков – мой подчиненный и поклонник – даже поехал встречать нас с тобой при выписке, чтобы посмотреть, на кого ты похож. Пришлось мне не только поставить прочерк в свидетельстве о твоем рождении, но и дать тебе фиктивное отчество – Алексеевич. Но зато в нашем Министерстве на моем примере стали лучше относиться к одиноким матерям, что было немаловажно и можно отнести к нашим с тобой заслугам. А хороший человек В. так тебя никогда и не видел, даже на фото.

Несколько слов о выборе твоего отчества. Во-первых, фиктивное имя твоего отца не должно было принадлежать никому из реально окружающих меня людей. Во-вторых, об этом имени не должно было быть каких-то неприятных воспоминаний. Видимо, этим критериям отвечали романтическо-платонические отношения с неким Алексеем, с которым я познакомилась когда-то в туристической группе. Он жил не в Москве, был женат и прислал мне фотографии, сделанные в турпоходе. На память об этом событии остались вот такие стихи:

Я заменяю «эн» на «ша»,
И получается «Алеша».
Я говорю ему, спеша:
У Вас прекрасная душа,
И внешность тоже хороша.
Но Вы не мой – такой хороший.
Я говорю: «Отдайте «эн».
Мне не к чему Ваш нежный плен.
Вам все равно, а мне довольно.»
Смеется, фото вороша,
Алена – тихая душа.
В ней все, как в омуте, спокойно!

Понятно, что никакого отношения к тебе ни этот, ни какой-либо другой  Алексей не имели. Но в ЗАГСе нужно было указать отчество и я назвала Алексеевич. На твоем памятнике оно отсутствует.

*** Я очень плаксива, скажем так. Помню, как ревела, когда читала тебе «Детей подземелья». Легко начинала плакать, если по телевизору показывали что-нибудь жалостливое. В таких случаях ты поступал покровительственно, по-мужски. Брал мою голову и отворачивал от телевизора, приговаривая: «Тебе нельзя это смотреть» либо снимал с меня очки. Меня это очень трогало. Сам ты практически не плакал. Считал это для себя недостойным. Любил цитировать грузинского киногероя: «Мужчины не плачут, мужчины огорчаются!». Если же я плакала не из-за искусства, а из-за жизни, ты очень переживал, кричал на меня: «Прекрати сейчас же, а то я уйду!», а иногда и хлопал дверью.
Последний раз в твоем присутствии я расплакалась, когда купала тебя уже после пребывания в психбольнице, а ты стал декламировать маловразумительные стихи собственного сочинения. Это было одним из проявлений того острого психоза, который развился у тебя после операции. Увидев мои слезы, ты стал говорить: «Мама, не плачь, не плачь, я не сошел с ума!» Мне кажется, именно после этой сцены у тебя больше не было странностей.

Потом я плакала,  когда ты не видел. Выходя на кухню, пока ела, беззвучно рыдала, роняя слезы в тарелку, а потом умывалась, надевала очки и шла к тебе. На похоронах  я не плакала и думаю, не только потому, что наглоталась таблеток, а и потому, что научилась сдерживать себя в твоем присутствии.

*** В 1983 г. фигура Мышки стала вызывать подозрения. На наши вопросы, что у нее в животе, вразумительного ответа не давала. Скорее всего, она и сама не знала. 11 мая она стала метаться по квартире, потом пыталась залезть в кладовке на верхние полки, соскочила оттуда к твоим ногам и принесла двух котят. Кошечка была точной копией мамы, только с белым пятном на животе в виде чайки, а котик – весь черный, с несколькими белыми шерстинками на груди.

Мышь была образцовой матерью, трогательно заботилась о котятах. В одно время она решила, что они должны находиться в кладовке. И сколько бы мы их не переносили  оттуда в свою комнату, она тут же брала их зубами за загривок и относила обратно, пока ее не оставили в покое. Когда котята немного подросли, она принесла им с улицы полуживую птичку. Очень своеобразно понимала необходимость их защищать. Хотя они находились дома, и реально на них никто не покушался, она считала своим долгом нападать на собак во дворе. Так, очень миролюбивый пес Грей, который никогда не преследовал кошек, подвергся ее неожиданному нападению.

Когда котятам исполнилось полтора месяца, нашу Мышку отловили и отвезли на живодерню. Некоторые соседи видели, как она отчаянно сопротивлялась, когда ее несли в сетке к машине, но сказали нам об этом слишком поздно. Котята выжили и не разлучались друг с другом. Спали они одним серо-черным клубочком. Ты как то зарисовал этот клубок. Киску мы назвали тоже Мышкой, а Кота – Мишкой. Одно из твоих последних впечатлений – это наши котята, забравшиеся на дерево под окном. Когда я приносила тебе еду и ставила на табурет у дивана, Мышка поднималась на задние лапы и принюхивалась, нет ли там чего-нибудь для нее походящего. Когда ты умер, оба котенка свернулись клубком у твоих ног.

(2016 г. Ремарка. Много лет спустя я познакомилась с Натальей Николаевной – матерью художника Н. Маркова, делавшего стилизованные графические работы, в том числе с изображением кошек. Я попросила ее, чтобы он нарисовал кошачий клубок на основании твоей зарисовки. Он не только сделал это для меня, но и неоднократно тиражировал этот сюжет на продажу. Мне очень нравится, что твой рисунок получил вторую жизнь.)

Знахарь из Абхазии. Информацию об альтернативных методах лечения каждый нуждающийся искал сам, причем она, как правило, держалась в тайне. Более того, люди, приобщившиеся к этой тайне, сами давали обет молчания. Связываться с нужными людьми приходилось чуть ли не при помощи паролей. Шансом для получения нужной информации было оповещение всех знакомых о своей беде. Как только ты попал в Онкоцентр, мне позвонила редактор одного из изданий, где я публиковалась. Она рассказала о случае с сыном своей сотрудницы, которого спасла А.С. Троицкая из Калуги. Много лет тому назад, когда Онкоцентра еще не было и в помине, ему в больничных условиях в безнадежном состоянии стали делать рекомендованные ею уколы под контролем врачей, которые имели возможность наблюдать, как из его легких исчезали метастазы. Мальчик воскрес, вырос, а его спасительницу прессует официальная медицина. Профессор из ОЦ рассказывала мне, как ездила в Калугу, чтобы помочь умирающему отцу, и увидела там милицию. Я не стала выходить на последователей А.С. Троицкой, хотя и не уверена, что они были. Смешно сегодня сказать, но меня больше всего смутило то, что при лечении по ее методу  нужно было делать уколы, а ты их не любил.

2016 г. Тема альтернативных официальным методов лечения актуальна и сегодня.  Приведу из Интернета сведения о А.С. Троицкой – микробиологе, канд. мед. наук, доценте Ростовского мединститута. Свои исследования по раку она начала в 1966 г. Лабораторию в Калуге организовала, когда вышла на пенсию. А.С. Троицкая делала пациентам инъекции аутовакцины. «Происходят чудеса. У больных III-IV стадии появляется вера в выздоровление. Они начинают вставать с постели, двигаться. Улучшаются показатели крови, в некоторых случаях происходит регресс основного опухолевого очага, вплоть до полного исчезновения, пропадают тяжкие боли, характерные для последней стадии рака, не нужны наркотики». Сохранилось ее письмо от 1 декабря 1975 г., где она, в частности, писала: «...я не представляю собой вообще полезного соратника, так как нахожусь в строгой опале у министра Петровского и его единомышленника Блохина, не считая Жданова и других академиков-вирусологов. При одном лишь упоминании о Троицкой и ее аутовакцинах все эти академики и министерские чиновники от медицины приходят в яростное негодование и возмущение...» В 1977 г. после очередной «проверочной» комиссии Александру Сергеевну парализовало. Спустя год она умерла. Потребовалось более двух десятилетий, чтобы с опытного микробиолога кандидата медицинских наук А. Троицкой было снято обвинение в ее профессиональной некомпетентности. Было установлено, что ее вакцина является мощным стимулятором противоопухолевого иммунитета, показана возможность использования ее в качестве иммунотерапевтического средства для лечения и профилактики онкологических заболеваний .

В общих чертах, как я понимаю, суть дела состоит в следующем: опухолевые клетки практически есть в каждом организме, но развиваться они начинают  при пониженных защитных его силах. Почти все нетрадиционные методы лечения усиливают иммунитет и тем самым нередко способствуют излечению. Традиционное же лечение воздействуют на саму опухоль и одновременно резко снижает защитные силы. Отсюда вытекает логическое следствие о необходимости сочетать те и другие средства, в особенности, в начальной стадии болезни. Вместо этого всякий раз, когда энтузиасты добиваются признания их препаратов, делается одно и то же: они даются безнадежным больным – на последней стадии болезни, буквально в последние месяцы жизни, а полученная статистика свидетельствует, что испытываемые средства не помогают от рака.

О старике – абхазце Карамзия мне сказала журналистка, которая училась в МГУ вместе с дядей Высоцкого. Кстати, она говорила, что В. Высоцкий очень сильно, чуть ли ни один к одному, был внешне похож на  дядю. Вот именно его дядя, уже приговоренный врачами, прожил три года на лекарствах этого старика. Умер он в 1977 г. Я позвонила на квартиру родственников А. Высоцкого. Трубку сняла, видимо, его вдова (а, может быть, дочь) и грубо меня оборвала. Конечно, было бестактно звонить незнакомым людям, но я использовала любую возможность, и это был единственный случай, когда со мной не стали разговаривать.

Адрес старика я получила от ранее неизвестного мне человека – военного журналиста Эрика Наумовича Р. Именно он назвал меня «баррикадной» женщиной и, видимо, поэтому оказывал содействие. Сам он с абхазским знахарем случайно познакомился много лет назад, время от времени направлял к нему знакомых людей – всего 28 человек. Половине из них этот старик помог. Такая статистика обнадеживала. Но оставить тебя и ехать в Гудауты я не могла. Помощь мне предложила родственница моей сотрудницы Оли Куприной – Валентина Борисовна, которая отдыхала в то время в Гаграх. Поднявшись в горное селенье и легко найдя старика, она от него услышала: «Отрезали руку … (крепкое, хотя и цензурное слово). Зачем они это сделали? Они за это ответят! Сколько времени болеет? Три месяца не прошло? Как не знаешь? Если на один день, на один час больше, уже кровь плохой, ничего не поможет! Точно не знаешь? Ты что, сумасшедший? Мать не знаешь, сына не знаешь. Это что, игрушка? Пусть придет мать!»

Учитывая, что со дня болезни (если считать с того  времени, когда начала болеть рука) прошло более трех месяцев, я обратилась за помощью к Эрику Наумовичу. Он написал своему абхазскому другу письмо с просьбой помочь нам и обещанием в ближайшее время приехать к нему в гости. Письму вся семья старика была рада. «Эрик, Эрик прислал!» Лекарство старик сначала категорически дать отказался, но узнав, что ты играешь в футбол, очень удивился и сказал: «Это не саркома, это рак!» – «А это хорошо?» – «Хорошо, можно успеть!» Лекарство состояло из корешков какого-то растения с добавлением порошка из этих же корешков, настоянного на родниковой воде. Велел перед употреблением добавлять такую воду и давать определенную дозу за 20 мин. до еды, исключив молоко, спиртное, любые лекарства.

Я спросила, как он стал врачевать. «Отец лечил, и дед, дед, дед». Корешки выкапывали высоко в горах, около озера Рица после того, как там растает снег. Со свойственной крестьянину смекалкой однажды решил разводить это растение у себя в огороде. Но скоро обнаружил полное отсутствие у него лечебного эффекта. Попросил исследовать лекарство в Сухуми. Там сказали, что это просто вода. По словам Э.Н. при лабораторных исследованиях «горных» настоев в них обнаружили радиоактивный йод. В итоге старик прикрыл свой аптекарский огород, посадил там мандарины и продолжал ездить в горы. Его лекарство пошло тебе на пользу. Ты очень окреп. Появился такой аппетит, какого не было и в здоровые годы. Нормализовался сон, полностью исчезли отклонения в психике. За родниковой водой я ездила в Коломенское.

Рецидив. Врачи сказали, что тебе нужно заниматься лечебной физкультурой, чтобы разрабатывать культю. И мы записались во врачебно-физкультурный диспансер на Преображенке. Ты охотно и в хорошем настроении занимался индивидуально с милой девушкой – инструктором Ниной. Помню вашу постоянную пикировку и, в частности, как ты в ответ на ее предложение подойти к стенке процитировал В. Высоцкого: «Прошел он коридорчиком и  кончил «стенкой», кажется».

*** Врач-онколог из поликлиники во избежание рецидива предостерегала нас от солнечных лучей, говорила «июньское солнце злое». Казалось бы, трудно проигнорировать такой совет. Я не представляю, каким образом я его могла нарушить и нарушила. Хорошо помню, как мы приехали на нашу любимую Волгу и посидели раздетые на любимом пляже. Вроде не было жарко. Но допускаю, что это кратковременное пребывание на солнце и спровоцировало рецидив. Вскоре у тебя на плече вновь стала расти опухоль, а при исследовании обнаружили и метастазы. В ОЦ тебе делали «химию», потом сказали, что больше ничего сделать нельзя и выписали. Обещали в случае невыносимых болей положить в стационар.

Вскоре боли появились. Приходила медсестра, делала уколы в удобное для нее время. Потом я научилась делать их сама, а ты мной при этом руководил, напоминая последовательность действий. И опять знакомые и незнакомые люди старались прийти нам на помощь. Ида Рыбакова прислала экстрасенса, после которого боли усилились. Он сказал, что так и должно быть на первом этапе, но я от него отказалась. Потом пришел другой – от дедушки Максима. И он действительно помог. Настолько, что мы отказались от уколов. В первый же день я спросила его: «Сколько я Вам должна?» – «Нисколько». – «Так не бывает!» – «Бывает!» К сожалению, я не помню, как его звали, и у меня не осталось никаких его координат. Но я бесконечно благодарна судьбе за то, что он нам помог!

Дважды  я летала в Абхазию сама, а потом и вместе с тобой. Мы ночевали в доме знахаря, а соответственно и ужинали в его семье. И он сказал про тебя: «Умный мальчик, очень жаль его, ведь у меня тоже дети».

Ворошилова. Марина Константиновна Ворошилова тоже пыталась помочь мне спасти тебя, когда врачи вынесли свой приговор. Благодаря ей ко мне вернулась надежда. До последнего дня я лечила тебя ее препаратами и надеялась на чудо. Она спасла многих и продолжала, не щадя своего здоровья, бороться за признание своего метода лечения. Конечно, я многого о ней не знала. Ученица и жена М.П. Чумакова – ученого с мировым именем, совместно с которым организовала первое в мире производство и клинические испытания живой полиомиелитной вакцины (ЖПВ). На основе выдвинутой ею концепции о полезных вирусах М.К. Ворошилова разработала серию живых энтеровирусных вакцин, которые были использованы для неспецифической профилактики гриппа и других вирусных инфекций и лечения некоторых невирусных болезней. Ею была установлена возможность вирусного онколиза опухолевых клеток под действием непатогенных энтеровирусов и проведены исследования возможности терапии онкологических заболеваний при помощи живых энтеровирусных вакцин, основанной на стимуляции врождённого иммунитета. Незадолго до своей кончины, в конце 1986 г., М. Ворошилова направила в Госкомизобретений заявку на  это открытие. Потребовалось более 4 лет для вынесения положительного решения АМН по заявке. Лишь в апреле 1991 г. коллегия Госкомизобретений РФ решила выдать диплом, удостоверяющей это открытие .

Я познакомилась с ней конспиративным образом, она давала мне вакцину, которую мы применяли без медицинского контроля. В ходе лечения твоя огромная  опухоль прорвалась, из нее стала вытекать розовая и желтая жидкости, но было ли это связано с благоприятным действием вакцины, я не знаю.

*** 1985 г. Была недавно у Марины Константиновны, отвозила ей остатки вакцины. Она обняла меня со слезами, сказала, что часто вспоминала, относится ко мне, как к родному человеку, и чувствует себя виноватой передо мной. «Мне так неудобно перед Вами, у меня четверо детей, а у Вас был только один». Но разве она в этом виновата? Напротив, я благодарна ей за то, что она внушила мне надежду и стремление бороться до конца. Она и сама искренне верила, что тебя удастся спасти, и я об этом знала. Правда, при встрече узнала еще об одном своем промахе: я раньше думала, что упустила возможность обратиться к ленинградским друзьям, ведь покойный Володя был врачом и, наверное, мог бы чем-то помочь. А от неё узнала, что ленинградцы пользуются ее препаратами и просят еще. Почему, почему в свое время она не сказала мне об этом? Да, в сентябре было еще не поздно. Вот и опять приходится мне кусать локти и выть на луну.

Еще она мне сказала, что у нее плохо с сердцем, но она должна жить, пока не пробьет свой метод лечения. Она спасла многих и продолжает, не щадя своего здоровья, бороться за признание своей вакцины.

2016 г. Нашла в Интернете сведения о детях М. К. У нее четверо сыновей. Один из них продолжает дело родителей. Появляются публикации о борьбе с онкологией  с учетом роли вирусов. Вот, например, статья в «Российской газете»  2014 г.: Еще до применения химиотерапии ученые заметили, что при некоторых вирусных заболеваниях у человека иногда начинают уменьшаться злокачественные опухоли. То есть  у рака, перед которым пасует иммунная система, есть  сильный враг – вирусы, против которых у него нет защиты.  Правда,  такой эффект наблюдался далеко не всегда. Был совершенно непонятен и механизм этого  явления. Однако такая терапия выглядела очень заманчиво, ею стали заниматься во многих странах мира. В СССР в 60-70-е годы исследования вела Марина Константиновна Ворошилова. Но когда дело дошло до испытаний на добровольцах, работы свернули. Действовал принцип, что не разрешено, то запрещено. Кстати, в то время закрыли подобные исследования и в США.  Сейчас ситуация кардинально изменилась. Благодаря достижениям генетиков и прежде всего генной инженерии эти исследования идут полным ходом. Например, в Америке  проводится более 30 клинических испытаний с использованием разных вариантов вирусов. В 2010 году  Новосибирский госуниверситет выиграл грант в 150 миллионов рублей на создание новой лаборатории, которая развивает этот же подход. Ее возглавил Петр Чумаков, сын Ворошиловой. Он работает в США, в университете Case Western Reserve и одновременно руководит лабораторией в Институте молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта в Москве.

25 ноября 1986 г. Утром бабушка принесла мне газеты, а я не взяла, читала книгу. Только вечером открыла «Московскую правду». Как всегда, начала с последней страницы. Там, как обычно, три извещения. Некто Никитин, некто Щербатых и, боже мой, Марина Константиновна! Октябрьский РК КПСС, Академия медицинских наук СССР, Институт вирусологии АМН СССР и прочая с глубоким прискорбием извещают о скоропостижной кончине члена КПСС, члена – корреспондента АМН СССР, доктора медицинских наук, профессора Марины Константиновны Ворошиловой… Вот и еще одна вечная разлука. А я все  собиралась навестить ее, отвезти книгу Фета.

Шестнадцатое января. Говорят, каждый человек чувствует приближение своего конца. 14 января ты сказал мне: «У меня предчувствие». «Какое?» – спросила я, изображая дурочку. Ты промолчал. Поверил, что не поняла, и пожалел?  Дал еще два дня надежды? Не мог убить меня своим словом?! Пожалел, я не сомневаюсь в этом!

16 января 1997 г. Прошло 13 лет с той страшной даты. Может быть, сегодня я смогу изложить те события. Несколько месяцев ты лежал, не вставая, в нашей маленькой комнатке, просил, чтобы тебе подставили подушки – посидеть. Потом говорил «устал» и опять ложился. Опухоль на культе руки прорвало и из нее сочилась то розовая, то желтая жидкость. Ел очень плохо, был очень худым. Но волосы после химии начали отрастать, так что тебя нельзя было назвать лысым. Ежедневно приходила на перевязку медсестра. На столе стоял маленький телевизор «Шилялис», у тебя был магнитофон с записями В. Высоцкого. И я, по возможности (то есть почти все время), тебе читала, читала, читала книги. Спасибо моему начальнику – Семену Александровичу, который с пониманием отнесся к моему отсутствию в Институте.

В ночь на 16-е ты проснулся от боли. «Голова болит. Ноги. И живот. Все болит». А ведь последнее время тебе не делали уколов, ты обходился таблетками, хотя я уже запаслась более сильным обезболивающим. – «Хочешь, я сделаю тебе укол и перестанет?» – «Если бы!» – сказал ты. «Спорим на рубль!» И сделала этот укол. Ты заснул, как оказалось, навсегда. Так что тебе уже действительно не было больно. Только потом я подумала, что нужно было взять менее сильное лекарство, что сердце без подготовки не выдержало, что фактически я тебя этим уколом убила…

Недавно мне сказали, что люди живут, пока не выполнят свое предназначение и уходят, если выполнили. И я спросила: так для чего же родился мой сын? И мне ответили: если дети уходят до 16 лет, они рождаются для родителей. Ты не дожил до 16 лет трех недель (9 февраля этого года тебе было бы 29)… Когда я хотела ребенка, и когда ты у меня был, я не знала, что на родителей может выпасть ответственность не только за жизнь детей, но и за их смерть. Именно я должна была решать, делать ли тебе операцию, и какую именно, а затем – когда и чем лечить, как снимать боль. Вот сейчас пишут про лечение водкой с подсолнечным маслом. Если бы я тогда знала этот рецепт, может быть, и смогла бы тебя вытащить. Но что сейчас об этом говорить!

13 февраля 1984 г. Дорогая Матильда Ефимовна!  Большое спасибо Вам за письмо и соболезнования! Очень много людей знали Ваню лично или по моим рассказам, очень многие, даже ранее мне не знакомые, помогали его спасти, но, к сожалению, я не успела сделать всего, что должна была, хотя, возможно, все равно не удалось бы сохранить его жизнь.

Надо сказать, что он проявил большое мужество и терпение в тот год, когда болел. До последних дней интересовался жизнью. Верил, что поправится, не капризничал. Очень много ребят пришли с ним попрощаться, 20 человек ездили на кладбище. С его уходом вся жизнь для меня утратила смысл. Живу я, поскольку у меня есть обязательства перед другими людьми.


*** Читала А. Ахматову. Вот это, например:

Один идет прямым путем.
Другой идет по кругу
И ждет возврата в отчий дом,
Ждет прежнюю подругу.
А я иду – за мной беда,
Не прямо и не косо.
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.

Так ушел и ты – в никуда и в никогда, под откос. Но ты же знал, что я не смогу этого пережить. Почему ты не взял меня с собой?

23 ноября 1985 г. я получила письмо от мамы вашей пионервожатой Наташи. Она пишет: получили Ваше письмо, так оно нас взволновало! Наташенька, когда читала, изменилась вся в лице, побелела, отыскала сразу на фото Ваню и Васю, но их плохо видно, так как они стоят во втором ряду. Все до мелочей вспомнила, они действительно были к ней привязаны, такие ребята не забываются.  Я их видела, но только издали, когда приезжала встречать Наташу. Ваня и Вася ее проводили и остались на набережной… Пионерлагерь «Счастливое детство» остался у неё в памяти как красочный сон...

12 января 1986 г. пришло Наташино письмо. Здравствуйте, Е.Г.! Мама прислала Ваше письмо, и я очень внимательно его читала. Читала, останавливалась, вспоминала. Ванино фото замечательное. Вы, наверное, уговаривали его сняться. Судя по дате, это незадолго до смерти. Спасибо Вам за карточку!

Из моего письма Наташе и ее маме: Большое Вам спасибо за теплые письма и соболезнования. Вы  очень добрые и отзывчивые люди, и мне приятно, что мой мальчик умел различать хороших людей и привязываться к ним.

У Вани была костная саркома. В марте 1983 г. ему полностью удалили левую руку, а летом на месте операции опять начала расти опухоль и стала таких размеров и тяжести, что последние два месяца он лежал в постели.

Вася 20 мая 1983 г. в неположенном месте перебегал дорогу перед поворотом. Из-за поворота выехала легковая машина, и он врезался головой в ветровое стекло. На следующий день ему сделали операцию, но он после нее уже не дышал. Когда Ваня об этом узнал, он сказал: «Лучше бы я умер, Вася был такой талантливый!» Они действительно все трое очень дружили, даже лучше, чем дружат обычно родные братья. Ваня родился через 3 месяца после Димы (это сын моей сестры), а Вася (сын моего брата) – через 5 месяцев после Вани. Ваня и Вася жили сначала вместе, ползали в одном манеже, ходили в одни ясли. Мы их назвали вроде по-разному – Иван и Василий, а уменьшительные имена оказались очень похожими, как будто нарочно. Ваня был худеньким, но это меня не беспокоило, так как и мой отец в молодости, и я с братом были очень худыми, а после 30 лет поправлялись. Но в 1982 г. летом он упал на левый бок и сильно ударился об асфальт, возможно, это и сыграло свою роль.

Я никакого отношения не имею к тому Институту, от которого наши ребята ездили в лагерь. В нем работали мои брат и сестра. А мальчики всегда хотели быть вместе, так и получалось, что все они  ездили в «Счастливое детство».

К Наташе я обратилась, потому что хочу написать о Ване что-то вроде воспоминаний. Но дома, со мной, он был не таким, как с другими, поэтому мне очень важно знать, как его воспринимали окружающие…

13 января 1986 г. Здравствуйте, дорогая Наташа! Сегодня получила Ваше письмо и поздравление. Большое спасибо за теплые слова!

В фотоателье я, действительно, Ваню еле затащила (за 10 р.) Его фотографировали отдельно и вместе со мной. Просила его сняться еще в одном виде, но он наотрез отказался. Когда получили с ним готовые фотографии, сказал: «Теперь можно умирать». Это было самое начало сентября. Он несколько дней даже ходил в школу, хотя я противилась. Но дня через два после фотографирования у него начали выпадать волосы от химиотерапии, и он сам не захотел идти в школу. Отрасли они более-менее только в январе.

Иногда к нам заходили его ребята из школы и со двора целой гурьбой (4-5 человек). Но в последнее время они не приходили, им взрослые сказали, что ждет Ваню, и они, видимо, не могли. А он меня спрашивал, почему ребята не приходят. Но на похороны пришел весь класс и много ребят с нашего двора…

*** Из моего письма знакомой девушке: Не писала, не звонила, потому как у нас очередные похороны. Это приобретает уже какой-то забавный характер – пятый мужчина менее чем за 5 лет. На этот раз это мой 25-летний племянник Миша, который один в квартире погиб от острой сердечно-сосудистой недостаточности. Это был первый внук моих родителей, и в течение шести лет, пока не было других, оставался кумиром всей нашей семьи. До его 6 лет, пока не родился Ваня, он жил у нас, был для меня в это время больше, чем племянник. Потом появились Дима, Ваня, Вася и он отошел на второй план. Может, это и было начало конца. Все сейчас чувствуют себя виноватыми, кусают локти.


У тебя есть мама

Первый год без тебя. Целый год я ходила во всем черном. Сразу же после твоего ухода переключилась на заботу о Диме и Таше. Подтверждением последнего может служить «Дневник Таши и Ли». Первая запись в нем датирована 26 марта 1984 г., то есть через 2 месяца после похорон. Приведу несколько кусочков из него: «Читатели уже поняли, что Таша – талантливая девочка. Кстати, о девочке. Ей 9 лет и 5 месяцев. Она стройная и довольно высокая золотистая блондинка с серыми большими глазами, длинными темными ресницами и темными бровями. Нос у нее небольшой и вздернутый, рот большой с большими зубами и розовыми губами, которые сейчас улыбаются. Она непоседа, но учится на 4 и 5, занимается в хореографическом кружке, много читает, хочет быть космонавтом, а если не удастся, то артисткой». «Вчера мы с тетей ходили в театр, смотрели спектакль «Пчелка». И вот опять сюрприз. Мы с Ли купили билеты на 29, 30 и 31 числа. Мама мне никогда бы такого подарка не сделала. Но зато мы ей залили квартиру». «Главным событием апреля была моя поездка с Наташей (большой) в Ростов Великий». «Я больше писать не могу, т.к. слева от меня на столе сидит кот и сопит своим носом, а справа, тоже на столе, сидит Таша и вслух прямо мне в ухо читает то, что я пишу»… В дневник мы вставляли наши письма друг другу, которые писали при разлуке, программки из театров и т.п.  «Здравствуйте, Ли! Пишу я Вам ночью. Поезд трясется. Это раз, а во-вторых, ничего не видно. Все в нашем купе уже спят. Все – это мама и наш сосед. Но это можно вычеркнуть… Все за окном поехало в Москву. Только месяц на месте остался. Страшно. Вот-вот проснется мама, и я тогда погибла…» «Здравствуй, дорогая Таша! Я уже 6-ой день сижу на даче. Палатка (в которой ты спала) сейчас стоит на земле, а на ее месте (в доме) – ваша палатка. Так что теперь у нас двухпалаточный участок. В бору много малины и немного маслят. Я ходила за малиной и меня с одной полянки прогнала небольшая птичка. Сначала она кричала, а потом стала летать с дерева на дерево и на лету бить меня брюхом по затылку. Я крутилась, а она всякий раз залетала сзади. В страхе, пригибаясь и отмахиваясь, я ускакала оттуда и обхожу теперь это место…». «Весной я купила билеты в Лужники на финал чемпионата Европы по настольному теннису. Мне хотелось, чтобы Таша увидела, какая это интересная и красивая игра. Но она пойти не захотела, я ходила с Димой и нам очень понравилось».

*** Тесно общалась я и с Димой. Мы ходили с ним в детский дом, навещали детей, которые были очень рады гостям. Котенок Мишка превратился в шикарного кота с блестящей шерстью и янтарно-желтыми глазами. Когда он заходил в квартиру, то мяукал так, как будто говорил «мама». Если ему говорили, что он хороший, катался по полу или по столу. Пропал он через полтора месяца после твоего ухода. Наученные горьким опытом с первой Мышкой, мы с Димой сразу же поехали на городскую живодерню. Официально она называлась станцией по борьбе с болезнями животных. Порядок там такой: запускают всех, кто пришел искать своих собак и кошек, и если они обнаружат своего зверя, то пишут заявление с просьбой его вернуть. Нас запустили в комнату с кошками. Зрелище было ужасное. В очень небольших клетках из металлических прутьев сидело по пять кошек мордами вверх. Поскольку отловили их в пятницу, а мы пришли в понедельник, в таком виде они сидели три дня. Мы с Димой стали заглядывать во все клетки, но все кошки были белыми в пятнах. Наконец я обнаружила черного с белыми шерстинками. Служитель вынул его и отсадил отдельно, а мы пошли оформлять заявление. Котенок был худой и вонючий, но всю дорогу смирно сидел у меня на коленях и мурчал. Когда мы принесли его домой, бабушка сказала, что это не наш. А Мышка на него зашипела. Назвали мы его Михаем. Он поправился, тоже стал очень милым, подружился с Мышкой и считал ее главной. Но через некоторое время он тоже исчез. Но мы уже не пошли его искать. Так что сейчас у нас только Мышка.

Когда был решен вопрос о продолжении «стройки века», Дима в ней участвовал. Мы ведь с тобой хотели, чтобы на участке мальчики  осваивали мужскую работу, а «девочки» занимались садом-огородом. Но по - настоящему реализовать планы о мужской работе смог только Дима. Он и я были благодарны Борису и Валентину за то, что они активно, умело и доброжелательно приобщали его к плотницким работам.

Работали они, как умели, но на совесть. Главными были Димин отец Борис и мой бывший сотрудник Валентин – мастера на все руки. Выросшие в деревне, с деревенской смекалкой и соответствующими представлениями о  строительстве домов, достраивая начатое, они попутно ругали меня и архитектора за плохой, по их представлениям, проект.
 Пока шла стройка, мы жили и спали в палатках, сначала на улице, а по мере строительства перемещали их в дом, с этажа на этаж. За время стройки Дима успел «сходить» в армию и вернуться. Хорошо помню август 1991. В день путча я ездила в Кимры за кровельным железом и возвращалась с ним на тракторе.

Второй и остальные годы. Ровно через год после твоего ухода я решила писать тебе, причем каждый день. В тексте нынешних записок сохранила некоторые даты. В письмах тебе речь шла и о воспоминаниях, и о текущих событиях.

17 января 1985 г. Когда-то моя институтская подруга Эля, увидев тебя совсем маленьким, сказала «Какой улыбчивый ребенок». Со стороны ведь всегда заметнее. Я смотрю на твои фотографии: почти везде ты улыбаешься. Кроме самых последних… Читала сегодня в «Работнице» о художнике  К. Васильеве. Он прожил только 34 года и погиб в день открытия своей первой выставки. Сейчас его мама живет в Коломне, а картины ей хранить негде и они начинают портиться. А я уже не помню, с тобой или без тебя я ходила в «Россию», чтобы посмотреть  фильм «Васильев из Васильева».

Вечером, как только я потушу свет и лягу спать, приходит ко мне кошка и укладывается в ногах, сворачиваясь клубком. А утром подходит к лицу, нюхает мой нос, а вернее, тыкается своим носом в мой и забирается под одеяло. Там ей тепло, поэтому она блаженно вытягивается и начинает мурчать. А я обнимаю ее маленькое пушистое тельце, то живое существо, которое осталось у меня после тебя. Как сказал Ося Б., скоро только кошки родятся. Но не сказал, как скоро. Я думала, что через два месяца, а бабушка говорит, что через три. Наверное, права она, потому что уже идет третий месяц, как вторая Мышка ждет котят, но их пока еще нет.

18 января 1985 г. Когда бы я не уходила из дома, бабушка выясняла, во сколько я вернусь. Ей это нужно было, чтобы ответить на твой постоянный вопрос: «Когда придет мама?». Если я звонила с работы или из библиотеки (а я всегда звонила), чтобы узнать, пришел ли ты из школы и «что у нас плохого», ты обязательно говорил: «Когда придешь? Приходи скорее». И если я задерживалась, отмечал, что я опоздала и на сколько именно. Зачем тебе нужно было, чтобы я была дома, не знаю точно. Ведь когда я приходила, ты не бросал своих занятий (а ты всегда был при деле), мог тут же уйти на улицу. Видимо, тебе нужно было не столько общение, сколько мое присутствие дома. Боялся потерять? Испытывал чувство дискомфорта, когда меня нет? Нуждался в моем заступничестве на случай конфликта с бабушкой? Скорее всего, ты и сам не отдавал отчета в потребности держать меня при себе. Для ощущения своей защищенности, наверное, тебе хотелось, чтобы я всегда была совсем рядом. Возвращаясь из школы, ты смотрел, не гляжу ли я в окно. А увидев меня, приветливо махал поднятыми вверх руками.

Ты любил ходить со мной  за руку. Уже значительно превосходя меня ростом, не прочь был по привычке сесть ко мне на колени.

Я очень любила смотреть на тебя, когда ты сидел у телевизора, в кино или в театре. Если тебе что-то нравилось, а ты был благодарным зрителем, на твоем лице была славная улыбка.

29 – 31 января 1985 г. повторяли телефильм 1982 г. «Николо Паганини» по сценарию Стукалова-Погодина, режиссер А. Менакер, в главной роли – Владимир Мсрян. Фильмы, которые мы раньше смотрели с тобой, – как воспоминание о тебе. Здесь и удовлетворение от  того, что ты успел  приобщиться к настоящему искусству, и оживление в памяти тех моментов, которые тебе понравились (в данном фильме – сцены с кошкой, например). И всякий раз – обостренное чувство безвозвратности. В среду узнала, что умер А.Т. Зуев. Была в крематории и на поминках. Регина самоотверженно боролась за жизнь отца, трогательно о нем заботилась и ужасно страдает. Как могу, ее опекаю. Видишь, я еще нужна людям, которые тебе помогали.

2 марта 1985 г. Наверное, защитный механизм человеческой психики срабатывает таким образом, что находясь постоянно там, где все напоминает о тебе, например, дома, я не чувствую себя так тяжело, как в местах, где бываю редко: там утрату переживаешь острее.

Вчера ехала из Люблино и решила от Каланчевки, площади трех вокзалов, пойти домой пешком – тем путем, которым мы когда-то возвращались с тобой из кинотеатра «Россия». Был воскресный день, начало весны, и я хотела мысленно побыть с тобой. Но как же тяжело мне было! Сколько связано с тобой на небольшом московском отрезке пути от Комсомольской площади до Преображенской. Вот Казанский вокзал, откуда мы ездили в Чебоксары. Ленинградский, с которого собирались поехать, но так и не поехали в Ленинград. Я была там одна в прошлом году на похоронах Володи Есина. И чтобы его родителям было легче переживать горе, взяла фотографии – твою, Васину и Бориса. Они и не знали, что вас уже тоже нет.

Вот трамвайный путь, по которому мы ездили в кинотеатр «Перекоп» и обратно. Помню, как я сидела на трамвайной остановке рано-рано, еще до начала работы трамваев, когда приехала на Ярославский вокзал после похода на байдарках. В тот же день ты уезжал в пионерлагерь после пересменки, и в 9 часов мы с тобой уже выходили из дома.

В двух шагах от Ярославского вокзала ЗАГС, где я регистрировала твое рождение. Это было 8 марта 1968 г. Рядом, за углом – Верхняя Красносельская, на которой мы лечили твой лишай и где были в ветлечебнице с Мышкой. Боялись, что у нее тоже лишаи, но оказалось – просто нарушение обмена веществ. Тут же в аптеке мы купили мазь, смазывали ее болячки, а потом засовывали ее в наволочку, завязывая на шее узлом, чтобы она мазь  не слизывала.

За станцией метро «Красносельская», на той стороне улицы – больница, где ты лежал с дизентерией. Тебе было 4 года, ты заболел накануне отъезда с детским садом на дачу. Больница была инфекционная, к тебе не пускали, записок моих ты читать не мог. Для нас с тобой это было очень тяжелым испытанием.

Далее по ходу – «Орленок», убогий замшелый кинотеатр, куда мы ездили несколько раз на мультфильмы, рассматривали в витринах их кукольных  героев. Дальше булочная, куда мы заходили после кино, потом  – новый книжный, потом – место, где были старый книжный и старый дом, по которому вы бродили с ребятами перед его сносом.

Станция «Сокольники», к которой и от которой мы ездили на автобусе, сначала 71, а потом 265. Напротив блинная, где мы делали привал, когда шли пешком от «России».

Из-за воспоминаний идти было очень тяжело, тем более, что впереди было еще много памятных мест. Я села у блинной на трамвай и, глотая слезы, проехала мимо московской достопримечательности – пожарной каланчи, которая тебе нравилась, мимо салона, где тебе после операции сделали дорогую модную прическу, мимо морга, откуда тебя хоронили, мимо роддома, где нас не приняли, поскольку у меня не было повышенной температуры. Проехала через Яузу, у которой ты проводил свои раскопки, мимо универмага, где мы покупали пластинки, мимо здания, где был кинотеатр «Орион», тоже убогий, но неоднократно посещаемый нами. А дальше шли букинистический магазин, шикарный кинотеатр им. Моссовета, сменивший «Орион» (ты успел побывать в нем несколько раз), исхоженная и изъезженная Преображенка.

23 апреля 1985 г. Я долго не писала о текущих делах, как собиралась, потому что это как-то не очень совмещается с воспоминаниями о тебе. Но думаю, смысл в этом все-таки есть, а как объединить настоящее и прошлое – потом видно будет.

Сегодня проснулась от того, что услышала за окном родной кошачий голос. Вышла во двор и привела за собой Мышатину. Из коробки сразу же выскочили  голодные котята. Она их поприветствовала и пошла на кухню доедать остатки китового мяса. Я легла в постель и взяла котят. Они бегали по мне, играли и царапались, так что было уже не до сна. Если бы это было при тебе, мы бы обязательно вели дневник наблюдений за их поведением, записывали бы, как они развиваются изо дня в день. Это не только интересно, но и пригодилось бы тебе, если бы ты все-таки занялся изучением поведения животных, как мне хотелось, да и тебе, думаю, тоже.

21-го ездила на наш участок, одна. Люблю приезжать туда, когда можно окунуться в тишину и одиночество, расслабиться. Была очень хорошая погода. Я занялась наведением порядка и сельхозработами. Вернулась домой отдохнувшей и спокойной, а уезжала взвинченной до предела. Поехала к Л.Ф. Цепиной, которая тяжело переживает смерть мужа. Посидела с ней часа три. Ведь она принимала большое участие в твоей судьбе. А я уже говорила, что ты озадачил меня необходимостью как то отблагодарить тех, кто мне помогал…

Не знаю, как относиться к твоим вещам, в частности, к книгам. Я раздала часть книг, пластинок и теперь жалею об этом. Но назад не вернешь. Так как же быть? Собрать все, что только можно, и запереть в сундук? Или пусть все движется потихоньку и исчезает вслед за тобой? Что я делаю правильно, так это ношу на цепочке твою 20-копеечную серебряную монетку с дырочкой. Она всегда при мне, и если меняется, то это будет незаметно лет 300.

25 апреля 1985 г. Вчера получила письмо от дяди Севы, который находится в Иркутской области. Он пишет: Лена! Состояние твое я понимаю. Но слова бесполезны, а чем-то еще облегчить твою боль я никак не могу. Поверь, если бы смог, то, конечно же, сделал бы в это тяжелое для тебя время все, что только было бы возможным.  А сейчас совет и просьба – крепись, мужайся, ни в коем случае не думай, что жизнь кончена. Я отлично  понимаю, каково тебе, и что у тебя на душе, но поверь уж мне, жить  ты обязана всегда и во всех ситуациях. И именно жить, а не существовать на земле. Не сочти  за громкие слова, но мы просто обязаны жить так, чтобы от нас было или жарко или  холодно, но ощущалось, что мы живы, мы есть. Заявлять это я имею право: сам был на  той грани, когда дальнейшая жизнь  представлялась мне и ненужной, и бессмысленной, и просто обременительной  для самого себя. Но пройдя  через это, теперь, как никогда, понял (осознал, а еще точнее, выстрадал), что обязанность, долг – это все не красивые слова. Слишком много я лично задолжал, многое обязан еще сделать, а потому сейчас дорожу каждым днем жизни  (да, для себя, но если живешь для себя по-настоящему, то оставляешь больше, ежели когда формально живешь для других).

Лена, а боль, тоску, пустоту в себе не держи. Пиши, думаю, что я пойму и сказанное и не высказанное. Если захочешь, конечно.

*** Сева! Вчера вечером написала тебе письмо, сейчас, рано утром, решила продолжить. Я все время говорю и пишу об одном (о «светском», о мишуре) а думаю и молчу совсем о другом. Молчу не только по собственному желанию, но и потому, что не хотят слушать или заставляют прекратить разговор на эту тему. Но ты как-то сказал, что тебе можно писать обо всем. Конечно, не очень порядочно ловить на таком слове, но  и молчать тоже невыносимо.

Сегодня я проснулась чуть свет, а вернее – затемно. Снилось мне, будто Ваня на фронте, хотя во всем остальном обстановка была совсем мирная. И будто бы встречаю я недалеко от дома знакомую, которая направляется ко мне в гости, и говорю, что все в порядке, пишет, мол, письма, заходи к нам, а я сейчас подойду. Приходит она, вынимает из почтового ящика письмо и отдает маме, а сама ждет меня в моей комнате. Прихожу я, а в письме извещение. Захожу в комнатку и не могу ее огорошить и не могу сдержаться. Она говорит о пустяках, а я начинаю реветь и повторять: «Вани нет, Вани нет».  А потом вспоминаю, будто бы и раньше его жизнь подвергалась опасности, убегал он, вроде от каких-то белогвардейцев из-под пуль и тому подобное. Как и всякий сон, этот вобрал в себя то, что было накануне. А вчера я смотрела по телевизору часть фильма о Наташе Кочуевской, артистке, погибшей на фронте в 20 лет. Показывали ее мать, тоже артистку, и она рассказывала, что в последнем письме дочь написала: «Не волнуйся мама, я буду жить долго». И когда ее уже не было, письма от нее все шли и шли. Теперь, значит, ей было бы больше 60. А мать каждый год ждет дня ее рождения, поскольку в этот день собираются друзья. Естественно, что я смотрела это и плакала. Я ведь вообще была плаксой. Ваня в таких случаях либо отворачивал меня от телевизора либо снимал с меня очки и гoворил: «Teбe это нельзя смотреть!»

А потом я прочла в последней «Неделе»  статью про анабиоз. Купила газету дня три тому назад, но все собиралась с духом. Ваня как-то в больнице сказал: «Если не знают, как лечить, то пусть меня заморозят». А потом добавил: «Но замораживают ведь умерших». Я в то время не знала, с чего началась эта эпопея, а она выглядит не такой уж наивной. 20 лет назад безнадежно больной раком американский профессор – криобиолог дал согласие заморозить его при жизни. Жидкость в теле заменили глицерином, затем понизили температуру до – 196 гр. Конечно, этот профессор ушел из жизни, но шанс-то возвращения у него остался. Moгy ли я простить себе, что не выполнила Ваниной воли, по крайней мере, не сделала никакой попытки для этого? А ведь он незадолго до болезни вдруг написал рассказ про машину времени. Заканчивается этот рассказ тем, что он переместился на этой машине на 50 лет вперед и там дожил свой век. Так почему же я все-таки этого не сделала?

Достаточно ли я уже написала, чтобы считать меня сумасшедшей, или писать еще? Я тебе сообщала, что пишу что-то вроде воспоминаний. Потом остановилась и вот уже несколько месяцев не притрагивалась к ним. Мне показалось, что надо писать совсем по-другому. Все собиралась посоветоваться с одной журналисткой, которая была редактором моей брошюры и принимала очень деятельное участие в моих жизненных проблемах. Много месяцев я собиралась с силами, чтобы с ней увидеться и обсудить эту тему. И вот недавно я к ней заходила. Пыталась несколько раз повернуть разговор, но она при ее огромной деликатности чуть ли не грубо возвращала его в прежнее «светское» русло. Так я и ушла ни с чем, но твердо зная, что больше никогда к ней по этому вопросу не обращусь.

Вот тебе кусочек внутренней жизни человека, который не хочет жить, но не может (не должен) умереть. Конечно, я много и с интересом читаю и другими способами «разнообразю» свое времяпрепровождение. Но ведь у меня хватает ума сознавать, что это не жизнь, а ее суррогат, что  увлечение кинобоевиком или аэробикой в принципе ничем не  отличается от оглушения водкой или другим наркотиком, когда утрачен смысл жизни. Вот такая песенка!  Хотела послать тебе Ванино фото. Ты ведь представляешь его ребенком, а он был уже юношей. Так что если хочешь, пришлю.

*** Из моего письма детдомовцу, который был с тобой в пионерлагере. Здравствуй Рома! Получила давно твое письмо, преступно долго не отвечала. Прости, пожалуйста, вечная суета сует! Письмо мне понравилось. Очень хорошо, что ты прислал фотографию. Не ожидала, что ты такой. Думала: какой-нибудь  худенький, бледный, грустный парнишка, а ты на фото крепкий, веселый и себе на уме!

Грустно было читать то место, где ты пишешь про мать. Вот ведь как бывает: я жила только для сына, а судьба отняла его у меня. А другие женщины сами отказываются от детей. Но все-таки я не могу согласиться с твоим суровым  приговором. Ведь если бы она была другой,  ты  и твои брат с сестрой  вообще могли не появиться на свет. Сейчас она, видимо, страдает хроническим алкоголизмом, а это уже болезнь, с которой сам человек не справится. А что привело ее именно к такой жизни, какова в этом ее личная вина, трудно сказать. К сожалению, есть много людей с искалеченной судьбой, и не всегда они сами в этом виноваты. Мне кажется, что нужно быть милосердным ко всем, хотя Дима мою позицию в данном конкретном случае не разделяет. Честно говоря, на твоем месте я, наверное, испытывала бы точно такие же чувства.

Спасибо, что откликнулся на мою просьбу. Но мне кажется, что среди названных тобой ребят нет мальчика, который давал Ване свой адрес. Ну, бог с ним, нет и нет. Ваня почему-то всегда говорил, что в лагере были ребята из Деденевского детского дома. Не знаю, почему. То ли потому, что вы выделялись в лучшую от остальных сторону, то ли потому, что вас жалел. Кстати, Дима каждую субботу ходит в детский дом. Ребята ему нравятся и они очень довольны, что их навещают.

На этом кончаю. Пишу тебе не сразу еще и потому, что не уверена, хочешь ли ты со мной переписываться. Но думаю, что у тебя не очень много друзей среди взрослых, и знакомство со мной тебе не помешает.

Желаю тебе успешного завершения военной службы и счастливой мирной жизни.

Лето 1985 г. Вот я и в Архангельске, впервые в жизни. Сегодня отправляемся на Соловки – моя давняя мечта. Так я и мечусь по свету: Псков, Михайловское, Изборск, Печоры, Новгород, Ростов Ярославский, Ленинград – в прошлом году.  Соловки пока – в этом.

А как усердно я оглушаю себя зрелищами. На текущей только неделе  – театр Моссовета (вечер Дударова), моноспектакль В. Рецептера по рассказам Ф. Достоевского «Бобок» и «Сон смешного человека», «Дама с камелиями» Дюма-сына в ТСА.  А еще и книги. – Все это помимо  работы, помимо участка.  Легче так? Наверное, легче. Но вот стояла вчера на палубе теплохода, смотрела в тяжелые воды Северной Двины и думала: как просто – перегнуться через тоненький бортик и все, со всем покончено.  Что останавливает? – Найдут ли? И где похоронят?  Мне ведь надо знать, что я буду рядом с тобой.

Ночью ты снился мне. Будто бы я расспрашивала тебя, как ты относишься к жизни, нравится ли тебе твоя жизнь. Когда ты был здоров, такие вопросы казались преждевременными, а когда безнадежен – тяжело было тебя расспрашивать. В общем, я ведь тебе не лгала и не хотела лгать, а правда была невыносима. Поэтому проявлять какой-то особый интерес к тебе, исходя из того, что тебя скоро не будет, было тяжело. Потому я не записывала на пленку твой голос, не спрашивала тебя ни о чем серьезном.

2 января 1986 г. Здравствуйте, Василий Владимирович! Пишу Вам сразу после прочтения в сегодняшней ЛГ новой рубрики «Писатель в гостях у читателя». Подумала: хорошо бы, чтобы Вы и у нас в гостях побывали. Но беседа шла под магнитофон, и я поняла, что это не для меня. Тем не менее решилась Вам написать. Я очень хотела обратиться именно к Вам почти два года тому назад, но не осмелилась. а потом уже и не думала об этом. Но вчера (1 января) было очень тяжелое настроение, вечером долго плакала. А сегодня утром – эта самая публикация, как знак: напиши, может быть ответит! Сказанное выше – разбег перед монологом, ради которого я и обратилась к Вам.

9 февраля этого года было бы 18 лет моему единственному сыну Ивану, а через две недели будет два года, как я его похоронила. С тех пор я живу лишь из чувства долга, главным образом, перед своими родителями.

Когда моему мальчику только сделали операцию (полностью отняли левую руку), я беспрерывно читала ему юмористическую литературу, чтобы поднять его настроение и защитные силы организма. Но через 5 месяцев врачи вынесли ему приговор, развлекательную литературу было читать тяжело, перешли на серьезную. Прочла я ему и имеющийся у нас томик с Вашими «Альпийской балладой» и «Сотниковым». Он попросил: читай еще Быкова. Я не спрашивала, что именно ему у Вас понравилось. Возможно, рассказ про его тезку Ивана. Повесть «Мертвым не больно» он тоже очень внимательно слушал. Теперь и ему уже не больно. А однажды, когда было больно, и он в общих чертах представлял, что его ждет, у него вырвалась фраза «Убить тебя мало за то, что ты меня родила!» Но потом он с большим достоинством вынес все свалившееся на него.

К счастью (и в моей жизни было счастье!) мне удалось кое-что сделать, чтобы он не испытывал такой нечеловеческой боли, о которой даже с некоторой долей садизма предупреждали меня врачи. Нo я никогда не прощу себе, что не  сделала всего. что должна была сделать, борясь за его жизнь. Я виновата не в том, что родила его, а в том, что не уберегла. Вот  поэтому и невыносимо жить. Год тому назад я качала делать записи о нем. Стало немного легче, поскольку уже не замыкалась на последних месяцах его жизни, а переносилась мыслью в более ранние времена. А потом поняла, что эта писанина никому не нужна. Ведь он был самым обыкновенным подростком, может быть, более добрым и более хрупким, чем другие. В общем, писать я перестала, и жизнь вновь утратила смысл.

Вы можете задать мне резонный вопрос: зачем я пишу Вам? Не знаю, смогу ли дать на него вразумительный ответ. Но начиная с первой   прочитанной мною Вашей книги (хотя  точно и не помню, какая была  первая), я верю Вам как человеку. Судя  по последней публикации в ЛГ, Вас искренне волнуют те проблемы  в жизни общества. которые волнуют и меня, и Вы не выдаете черное за белое (или  хотя бы за серое). Если бы Вы откликнулись на мое письмо и захотели меня выслушать, мне, безусловно, было бы легче.

Я писала письмо 2 января, а собралась с силами. чтобы перепечатать, только через неделю. Если Вы не захотите мне ответить, я не обижусь. Если Вам удобнее писать по-белорусски, я пойму. С Новым Годом!  Самого доброго Вам!

*** Из письма Диме. 17 января 1986г. Вчера исполнилось 2 года, как нет Вани. Накануне я читала заметки В. Цветова о японцах. Они вызвали у меня много ассоциаций. В свое время в Японии был В. Овчинников и написал о ней интересную книгу «Ветка сакуры». Потом он был в Англии и написал о ней «Корни дуба». Мы с Ваней читали эти «корни» и ему они очень понравились.  Это по существу была первая взрослая книга,  которую я ему читала. Поэтому я уверена, что ему понравилась бы и книга Цветова о Японии.  У нас в секторе были в командировке японцы и делали бумажных журавликов. Мы с Ваней разобрали одного, и он по этому образцу тоже сделал журавликов. Один у меня сохранился. Кстати, когда-то я работала в министерстве  вместе с матерью этого Цветова. Поэтому, когда я узнала, что в Японии придумали лекарство от опухолей, о чем он говорил по телевизору, я просила бывших сотрудниц связаться  с ним и попросить помочь. Так что и он принимал участие в Ваниной судьбе.

Утром 16-ого мы встретились с твоей мамой и поехали в Николо-Архангельское. Сначала  зашли к нашей бабушке, а потом пошли к Ване. На Николо-Архангельском было очень много пушистого белого снега. Мы положили на бабушкину могилу букетики цветов и пошли на новую территорию. За воротами к нам подбежала пушистая кошка. Она сидела на земле около теплых труб. И услышав, что мы идем, рассчитывала на угощение. К счастью,  у твоей мамы была треска, и мы отрезали ей кусочек. Настригли с деревьев несколько еловых веточек и сделали для Вани хвойный букет с цветами посередине. Поставили букетики  и Борису с Васей. Помянули всех конфетами и поехали к нам.

21 октября 1986 г. Здравствуй, сынок! Вот и опять я пишу тебе, а не кому-нибудь другому. Давно решила писать о каждом дне хотя бы пару строк в течение года – до твоих 18-ти. Но потом передумала – получалось обо мне, а не о тебе. Решила о тебе писать другим людям – разным, но мне в основном не отвечали или отвечали не так, как я ждала. Я знаю, ты бы очень огорчился, узнав об этом. «Опять рассказывала обо мне интимные вещи!» Вот все и вернулось на круги своя – опять пишу только тебе.

Позавидуешь «простому» народу, открытости их чувств, свободному их выражению. Рядом с тобой похоронен некто Хорьков, 1941 г. рождения. И вот однажды я видела, как приходила его мать-старушка. Она буквально тащила неимоверное количество цветов – в мешке и кошелке, срезанных и с корнями. – «Вот я и пришла, сынок!» И было понятно, что, может быть, месяц она не только копила пенсию, но и каким-то способом еще собирала деньги на эти цветы и, возможно, это было одной из причин, по которым она не приходила так часто, как ей хотелось бы. «Вот я и пришла, сынок».

А я не могу разговаривать с тобой на кладбище, тем более вслух, тем более при посторонних. Осмотрев свои запасы и сравнив их с моим скромным букетиком, она предложила и мне для тебя цветы с корнями, но я отказалась. Бабушка однажды тоже ее застала, и ей она давала цветы, которые она посадила вдоль границы участка. – «Нy как хотите. Как жаль, когда молодые погибают!» Я отвечала междометиями и постаралась поскорее уйти, чтобы не мешать их встрече. Я ей, возможно, не мешала, но и не нужна была.

Я же общаюсь с тобой «по интеллигентному», при помощи машинки, как когда-то писала тебе в пионерский лагерь.

Вчера смотрела инсценировку «Мастера и Маргариты» МХАТ. Эта булгаковская вещь всегда для меня, как укор, – я так хотела прочесть её тебе и не прочла, даже потом уже выясняла отношения с Лёлькой, которая не успела мне дать эту книгу.

22 октября 1986 г. «Ивана охватило чувство, какое он испытывал всегда на кладбище – грустное любопытство и удивление: ведь все, кто под этими холмиками, хотели жить, хотели бы жить все время, но какая-то непостижимая сила уложила их сюда. И ничего нельзя сделать». Это В. Шукшин. И он хотел жить. Но он успел заявить о себе, оставил след и память, оставил детей. А после нас с тобой – пустота, та самая просека... Читала его слова о нашем национальном характере и думала о тебе. «Ах, какая же это глубокая, чистая, нерукотворная красота – русская песня, да еще когда ее чувствуют, понимают. Всё в ней: и хитреца наша особенная – незлая, и грусть наша молчаливая, и простота наша неподдельная, и любовь наша неуклюжая, доверчивая, и сила наша – то гневная, то добрая... и терпение великое, и слабость, и стойкость – всё». Многое из сказанного им о песне можно применить и к тебе. Терпение и стойкость твои воистину были великими. (Я привычный). Ты хотел чувствовать себя сильным, мужчиной, а «мужчины не плачут, мужчины огорчаются» – эта фраза из какого-то грузинского фильма здорово тебе пригодилась. Был ты и неподдельно прост и неразговорчив. За хитрецу твою незлую я с малолетства называла тебя жуком. Жил доверчиво, чисто и глубоко. Русский Иван – это твое и собственное имя и нарицательное. Иван Азаров – звучит как космонавт или писатель.

А сегодня по телевизору будут повторить передачу про жизнь и творчество Экзюпери, которую мы с тобой смотрели. Я читала тебе его однотомник с конца, начиная с писем, но так и не успела дочитать. Сейчас на месте, где я остановилась,  все еще лежит закладка.

23 октября 1986 г. Сегодня день рождения дяди Бори, брата моего покойного. Ему было бы 45. Собиралась к вам, но пришлось остаться дома – кормить дедушку, потому что бабушка ездила на кладбище. Была прекрасная погода после двух дней сплошного дождя, светило солнце, она побывала и у моей бабушки, и у Бори с Васей, и у тебя: можно сказать – была счастлива, что так повезло и с погодой и с автобусом.

Загадочная история – кто-то опять поставил тебе Деда Мороза. Думаю, что кто-то из посторонних.

Сегодня у нас на работе будет лекция о Высоцком на 2 ч. 30 мин.

30 октября 1986 г. Прости, сынок, что не пишу каждый день! В чем смысл моей «задумки»? Писать именно то, о чем напоминают мне те или иные события этого дня. По выходным я езжу на участок, т.е. два дня как бы выпадают из моей «летописи». Но почему, подумала я? Что мне мешает писать в поезде или на самом участке. Ведь там есть и стол, и крыша над ним (ты этого не дождался). Воспоминаний, связанных с тобой, ой как много. Но оказалось, что писать там гораздо тяжелее, чем дома. Странная вещь – человеческая психика. Я спокойно сплю на твоем «йоговском» диване, нахожусь в нашей комнатке. Спокойно в том смысле, что мое состояние не зависит напрямую от нахождения дома. Еще более спокойно мне на кладбище. Но чем реже я бываю в каких-то местах, где мы были с тобой, тем мне там тяжелее. Например, для меня настоящая пытка просто ехать мимо станции «Ленинский проспект», куда я ездила к тебе в психбольницу. И уж совсем невыносимо даже слышать упоминание о станции «Каширская». Но ведь на садовом участке я бываю часто. Почему же там тяжелее, чем дома? Наверное, потому, что там я  занята  какими-то хозяйственными (сельско) заботами, которые, возможно, как-то притупляют постоянную боль. И видимо, поэтому она становится острее, когда начинаю писать. Вот и получается, что легче писать тебе и о тебе дома, чем вне его. Хотя, конечно, и здесь ой как нелегко. Но ведь не писать-то еще тяжелее.

*** Сижу я на своем диванчике, а рядом калачиком свернулась кошечка - правнучка твоей Мышки. Дочка называется, потому как ее мама – уже третья Мышка. Долго мурлыкала (мурчала, как я говорю), прежде чем заснуть. И я, слыша эти звуки, всякий раз думаю, но  не могу даже предположить, какова же была цель природы, наделившей кошек этим свойством. Такое впечатление, что она себя усыпляет. Но почему так шумно, если кошки вообще такие тихие? И доставляет ли им самим удовольствие такое «гудение». Ведь при этом все тело вибрирует, т.е. несет нагрузку. В индийской философии (теологии) говорится о вибрации как о свойстве всех тел и о связи их с космосом. Не из этой ли «оперы» кошачьи повадки? Помню, как тебе было тягостно в последнее время такое кошачье мурлыканье, причиняло боль.

А вот еще наблюдение за кошкой. Она спиной на расстоянии чувствует руку. Когда Мышка ест, а я, не прикасаясь к ней, провожу над ее спиной руку, она прогибается как раз под рукой. Эти такие домашние и такие самостоятельные, такие доступные и никому почти не нужные кошки были нашей слабостью. И всякий раз, когда я что-нибудь читаю о них, вспоминаю о  книге, которую мы с тобой хотели написать о кошках и для которой начали собирать материал в отдельную папку. Сейчас без тебя я сделала много наблюдений за кошками и котятами, в том числе и за котятами разного пола, которые уже с самого начала ведут себя по-разному.

31 октября – 3 ноября 1986 г. Перечитала сейчас предыдущие записи и с удивлением обнаружила, что многое из них уже забылось. У меня как бы тайное, скрытое  от всех, никому не ведомое дело – письма тебе. Никто не знает, не должен знать об этом, чтобы не сострадать, не переживать, не считать меня сумасшедшей, а тем более не осуждать (зачем ей это надо, зачем она себя растравляет?). Как будто, если я не пишу, мне легче. Напротив, когда пишу, а особенно перечитываю, я как бы переживаю заново то время, когда ты был со мной.

И был вечер. Вечер памяти Высоцкого. Я ловила себя на том, что каждый привносит в восприятие чего-либо столько своего, что реально получаемая информация занимает меньшую часть общего о ней впечатления, и потому это последнее сугубо индивидуально. У меня показываемые слайды и предлагаемые записи, возникающие при этом впечатления, безусловно, в первую очередь и во многих аспектах ассоциировались с тобой. В нашем институтском актовом зале потух свет, и на всю стену один за другим появилось несколько прекрасных изображений поющего Высоцкого. Они как бы иллюстрировали одновременно звучащее пение и усиливали его эффект. Я, как наверное, и все присутствующие, почувствовала какое-то особое волнение от этого одновременного слухового и зрительного восприятия и, как ни странно, больше  от зрительного. И потому, что оно было менее привычно, и потому, что многие записи были нечеткими, к тому же звучали за спиной, и не все можно было расслышать, а на нескольких снимках, как мне показалось, я уловила его внешнее сходство с нашим Васей, и Наташа, которая была со мной, не отрицала этого. Никогда раньше я такого не замечала. Так что это было как бы маленькое открытие. Второе, о чем я сразу же подумала: как жаль, что я не знала о наличии такой коллекции слайдов (или знала, да забыла) и не вышла на их хозяина, когда ты болел. Мне кажется, я непременно уговорила бы его приехать к нам и показать их тебе. – Боже мой, сколько подобных промахов, упущений мною сделано!

Твои записи Высоцкого, несколько кассет, я без тебя ни разу не слушала, толком даже не помню, что там есть и как записано. Ведь я не успела купить тебе магнитофон. За время твоей болезни купила только радиоприемник, проигрыватель и маленький телевизор. А магнитофон Бориса, которым ты пользовался, вернула Наташе. Но мы прослушаем все эти записи вместе с Димой, когда он вернется из армии. В день твоего рождения мы с ним ложились в нашей комнатке на диваны, зажигали свечи и слушали твои любимые пластинки. В этом году, когда он был в армии, к нам специально на твой день рождения приезжала Галина Петровна из Чебоксар, и я слушала эти пластинки с ней.

Когда лектор сказал, что многие песенные строки Высоцкого стали и еще станут афоризмами, я особенно ясно представила наши возвращения с участка, с дальней дороги, когда при выходе из метро на мой вопрос, пойдем или поедем, ты неизменно отвечал: пойдем. И шел с рюкзаком, и был как-то особенно бодр, и пел что-нибудь из Высоцкого. Мы с тобой собирались, но так и не побывали на его могиле. Сначала я ждала, когда сойдет ажиотаж, а потом уж и не до того было. На вечере показали и могилу, всю в пышных цветах, почему-то в гладиолусах, чинно расставленных. Вряд ли такое убранство понравилось бы  Высоцкому. Пронзительными были его слова из песни, посвященной  памяти В. Шукшина, о том, что смерть выбирает (намечает) лучших и дергает по одному. На слайде, посвященном похоронам, крупным планом запечатлен любимый нами – ныне покойный – Олег Даль.

И еще я думала на этом вечере: а вот этой записи у Вани вроде бы нет, надо бы ее достать. Ну и, конечно, масса воспоминаний была связана с моей поездкой на Кавказ, в Абхазию, за лекарством для тебя к старику. Так чьей памяти был этот вечер для меня – твоей или Высоцкого? Конечно, обоих, просто здесь я пишу именно о тебе. Когда же я обменивалась впечатлениями о вечере с присутствующими или рассказывала о впечатлениях тем, кто на нем не был, тебя в моих рассказах и в помине не было.

На следующий день (31) я ходила к тебе, убирала опавшие листья, траву, меняла букетик, окопала розовые кустики. Продавец обещала, что они будут цвести на следующий год. Но уцелеют ли? Ведь с могил все тащат, начиная с вазочек и кончая памятниками. А охраняется все это, как говорится, только законом и больше никем. Я не за то, чтобы там ходили сторожа с колотушками. Я против того, что «бога нет» для многих людей.  Вот и ставятся цветы в стеклянные банки.

Дед Мороз опять оказался у тебя. Видимо, он был за каким-то памятником, и кто-то опять поставил его на виду. Я опять положила его за памятник. Вокруг практически никого не было. Не люблю ходить к тебе с кем-нибудь или когда бывает много людей (по выходным, например).

В субботу и воскресенье опять ездила на участок и очень довольна. Была прекрасная сухая погода, хорошо работалось и дышалось на природе. По приглашению М.И. ночевала у нее, спала на том диванчике, который  раньше стоял в строжке. А ведь мы вдвоем с тобой не одну ночь на нем спали в наш первый заезд. Как сейчас, помню во многих подробностях то наше путешествие…


16 ноября 1986 г. Страшное 16-е. А я опять ловлю себя на  том, что не пишу каждый день, как собиралась. И из-за своей безалаберности, и, видимо, в какой-то мере из-за психологической самозащиты. И, главное, потому, что опять кажется не то, не так, да и смогу ли я воссоздать твой образ, и нужны ли эти усилия кому-нибудь, не повод ли это убедиться в своей никчемности?  Вопросы, вопросы. А отвечать на них должна я сама.

Говорят, что за 40 тыс. лет человек ни в чем не изменился. Если бы, например, тогдашний младенец появился сегодня в современной семье, он ничем бы не отличатся от прочих, и наоборот. Сколько же лет природа шлифовала свои законы для того, чтобы создать «царя природы»? А вот сегодня он сам создал для себя и своих  потомков невыносимую среду обитания. Века и века наши с тобой предки обеспечивали себе бессмертие в своих детях, внуках и пра-пра-пра. Кто в ответе за то, что на тебе оборвалась эта эстафета? Можно ли было все предотвратить? Нежизнеспособный младенец не прожил бы 16 лет. Подросток, с детства болевший практически лишь ОРЗ, не мог исчерпать свой жизненный ресурс за такой срок. Как не судить, все сводится к тому, что я главный и основной виновник, вольный или невольный убийца. Существа дела не меняет, произошло ли это убийство сразу или постепенно. Я тебя породила, я тебя и убила. Куда же мне явиться с повинной? У кого в последнем слове попросить высшей меры наказания? Перед кем каяться? Как жить?

25 ноября 1986 г. Вчера по пути домой решила выйти из метро и зайти в магазин «Сокольники». Просто так, развеяться. Вышла и пошла в  сторону магазина. Но по пути зашла в книжный, да там и засела. Побродила в нем около часа, все осмотрела, купила несколько книг. Пишу, потому что такое поведение для меня характерно, и потому еще, что там была очень красивая книга, которую я  обязательно купила бы для тебя, – «Повадки диких животных». Сказала бы тебе, что я как будто чувствовала, что мне нужно туда зайти, будто бы проведение меня вело. Ведь я так хотела, чтобы ты изучал поведение животных, можно сказать, мечтала о такой профессии для тебя. Думаю, ты пошел бы у меня на поводу. Помню, читали мы с тобой про диковинных бабочек, про то, как их изучают, как живут подолгу в лесу в палатках, наблюдая за их жизнью. Ты сказал, что хочешь быть энтомологом. Еще спросил: а там (в палатке) тоже надо есть суп? И тебя огорчило, что надо. Может, тебе и захотелось быть энтомологом потому, что показалось: в лесу-то уж можно обойтись без ненавистного супа.

17 марта 1987 г. Из письма С. Алексиевич. Уважаемая Светлана Александровна! С большим интересом и благодарностью прочла Вашу книгу «У войны не женское лицо». Но еще сильнее «зауважала» Вас после последней публикации в ЛГ, где четко сформулирована Ваша позиция. Полностью разделяю Ваш взгляд на женскую проблему, причем не как дилетант, а как научный работник, посвятивший три года теме равноправия полов. Трудно Вам представить всю гамму читательских реакций на упомянутую публикацию. Ну вот, например, пришло бы Вам в голову, что я буквально рыдала. Такая вроде бы неадекватная реакция была на последнюю часть беседы, где Вы сказали, что хотели бы писать о женском счастье. Сначала я подумала, что оно интересует Вас в любом варианте, а потом поняла, что лишь по отношению к мужчине. Может быть, это и огорчило меня так сильно. А я вот 15 лет была самым  счастливым человеком, потому что у меня был сын. Пошел уже четвертый год, как его нет, а я еще живу. Личный смысл своей жизни вижу в том, чтобы написать о нем. Чтобы посоветоваться, как лучше это сделать, я обращалась прямым текстом к В. Быкову и А. Адамовичу (в завуалированном виде). Но они мне не ответили. Не подумайте, пожалуйста, что я рассылаю письма по всему свету. У меня какое-то особо теплое чувство к Белоруссии и белорусам. С 1946 по 1952 г. я жила в Гродно, учила белорусский язык, читала книги на нем. К тому же и сын мой был наполовину белорусом, правда, его отец не захотел даже взглянуть на него, но это к делу не относится. Я упрекаю себя за те письма, жалею, что посылала их. Может быть, моя ошибка была в том, что я писала мужчинам. Теперь пишу Вам, хотя мало надеюсь на ответ, понимаю, что и сын упрекнул бы меня  за такое поведение, что мне особенно тяжело. Была бы признательна Вам, если бы Вы ответили, но не обижусь и на молчание. Разумеется, меньше всего я жду слов утешения. Была бы рада, если бы моя история могла бы пригодиться Вам в Вашей работе или если бы я  могла Вам чем-нибудь  помочь в Вашем благородном труде в защиту женщин.

Из ответного письма С. Алексиевич. Милая Елена Герасимовна! Спасибо за все Ваши добрые слова! И если у Вас есть силы и желание, то напишите мне все, что было для Вас заключено в слове «любовь» – и сын прежде всего. Мне очень хотелось бы в книге  дать  всю сложность чувств, ощущений,  слов, которые существуют в отношениях матери и сына  (ведь это еще и женщина и мужчина). Понимаю, Вам трудно писать.  Но в то же время пока мы помним – ушедшие живут (хотя бы в нашей памяти). Если оставить их в слове – они будут жить вечно.

*** Я написала С. А. большое письмо, изложив в нем  многое из того. что уже написала выше. Здесь приведу лишь один эпизод – про бананы: «я очень любила бананы. Выяснилось, что и Ване они  по душе. Так при нем не было случая, чтобы я испытывала к ним хоть малейшую тягу: настолько мне больше хотелось, чтобы он их съел. И поймите меня правильно. Я не отрывала от себя, мне самой казалось это удивительным. Хотя сейчас, например, мне трудно устоять, если близко лежит что-то вкусненькое».

(2016 г. Ремарка. Сегодня трудно понять эту историю. Но выше я приводила  письмо тебе, где  сообщала, как удалось купить  дефицитные в то время бананы. Заодно поделюсь своим наблюдением: когда кошка приносила мышь котятам, она сидела рядом, контролируя, как они ее едят. И в то же время отворачивала голову в сторону, видимо, чтобы легче было перенести желание  съесть  это лакомство самой.)

Из новогодней открытки  С. А.: Я помню, что Вы есть, получила Ваши добрые грустные письма. Это все легло мне в душу, когда и где отзовется – не знаю. Но спасибо Вам за все. И пусть Новый Год принесет что-нибудь новое. Душе, мыслям.

24 января 1988 г. Здравствуйте, дорогая Светлана Александровна! Большое спасибо за Вашу открытку и теплые слова! Это было для меня большой поддержкой, так как я получила ее накануне Ваниной годовщины. Прошло уже 4 года и я все чаще думаю: наверное, это лучше, что его нет. Трудно было бы жить порядочному, доброму, искреннему юноше без идеи, надежды, веры, без большой цели. Женщинам и то трудно, а что говорить о мужчинах! Должно быть,  никогда раньше лучшие умы  нашего Отечества, как, например, В. Распутин, не ощущали всю трагичность и безысходность  того необратимого положения, в котором мы сейчас находимся.

Недавно была в Гродно, где жила 6 лет после войны.  Ездила по турпутевке на 2 дня. Была просто потрясена двумя фактами: тем, что в нем соотношение мужчин и женщин 1:7, и тем, что гродненский  химкомбинат (как сказали нам в Литве)  своими сбросами полностью отравил Неман – реку моего детства. Дело, конечно, не в моем детстве, а в самом этом факте. Причем в Гродно нам говорили об этом комбинате с гордостью и без всяких «неманов».

Сегодня еду на пару дней в Иваново на конференцию, организуемую женсоветами. Еду по просьбе Комитета Советских Женщин, где я состою в какой-то общественной комиссии. Сначала у меня были некоторые иллюзии в отношении этого Комитета. Сейчас они развеялись. Я узнала, что практические их шаги в отношении женщин направлены на ухудшение их прав. До милосердия многим нашим поборникам женских прав ой как далеко!  Восхищаюсь Вашим самоотверженным трудом, тем, как Вы приняли на себя глыбы чужой боли.


*** 15 января 1998 г. Вчера я ходила на кладбище (ты знаешь?). На улице была слякоть, а там – белый, пушистый, чистый снег. И совсем не было людей. Я поставила тебе маленькую елочку и букетик цветов с еловыми лапками. Красивый холмик, красивый небольшой черный памятник, твой красивый на нем портрет. А над тобой (и из тебя) растет огромный клен с четырьмя стволами. И я всякий раз не могу не вспомнить одни из самых любимых мною блоковский строк:

Я и молод, и свеж, и влюблен,
Я в тревоге, в тоске и в мольбе,
Я стою, зеленеющий клен,
Неизменно склоненный к тебе.

Боже мой, могла ли я представить, что когда-нибудь эти стихи так явственно воплотятся  над твоей могилой?

Ты прости меня за то, что я скажу, но я часто думаю, что нынешняя жизнь не для тебя. Честно преуспеть в ней невозможно, нечестно – совестно, бороться с несправедливостью – не только бесполезно, но и недостойно тратить жизнь на такую борьбу.  Сидеть тихо и не высовываться –  значит не уважать себя.  И все это касается не только нашей страны, но и всех других тоже. Человечество загнало себя в тупик, и, боюсь, что скоро большинство сознательных женщин вообще откажется продолжать род. Может быть, есть божий промысел в том, что ты  ушел так рано. Я не могу себе представить, где бы ты был  и чем занимался в свои 30 лет.

Думала, что весь сегодняшний день посвящу тебе. Но вчера обнаружила, что кошку (очередную Мышку) нужно показать врачу. Думаю, ты на моем месте тоже так бы поступил. Так  что сегодня я ее таскала в известный  тебе домик на Красносельской.  Врач сразу сказала, что у нее авитаминоз. Сделала ей три укола, выписала рецепты, и я пошла  с ней в ту же аптеку, где мы с тобой покупали витамины для той нашей Мышки. Так что это путешествие  было как бы в твою память. Сейчас, когда я пишу о  ней, она сидит у меня на загривке, греет мои старые косточки  и сама, наверное, набирается от меня тепла. Эта Мышка – правнучка твоей первой и внучка второй твоей Мышек. Я всегда считала, что через кошек мне передается что-то живое как бы в память о тебе.  Первая Мышка погибла еще при тебе, родив первых котят. Вторая исчезла  тоже после первых родов. Третья уже без тебя прожила 11 лет, рожая по два раза в год котят, которых я добросовестно пристраивала. Два года тому назад она на садовом участке не вернулась к месячным  котятам. Хотя мы не нашли ее следов, предполагаем, что ее разорвали собаки, как и некоторых других соседских кошек. И вот этот оставшийся без матери месячный рыжий котенок, ныне сидящий у меня на шее, стал взрослым созданием с естественными инстинктами. Первый  ее приплод я  разместила удачно. Со вторым пришлось туго. Сегодня такая жизнь, что мало кто способен содержать кошку, тем более вырастают котята зимой и предлагать их надо на холоде. Так что сейчас мы с бабушкой склоняемся к мысли лишить ее способности к размножению, а значит,  в случае ее пропажи,  и к наличию в доме «твоей» кошки.

8 февраля 1998 г. Проснулась сегодня около 10 часов утра (вчера до трех смотрела фильм). Не болит голова, как это часто бывает, не беспокоит недавно обнаруженный камень. В комнате – полумрак, в соседней спит твоя бабушка. Пошевелилась я и сразу с конца дивана пришла и забралась под одеяло Мышка – рыжая  внучка твоей Мышки.  Легла мне на грудь, мурчала, сося свою лапу, даря мне свое нежное, мягкое тепло.  Поблаженствовала с ней. Как-то непривычно тихо в доме, пусто в заснеженном дворе. Пока все спокойно. Вчера был Мишин день рождения, а завтра будет твой. В свое время это были просто даты. И только недавно мы узнали, что оба вы – Водолеи – самые нежные, романтические, загадочные. Люди не сегодняшнего дня, не нынешнего века.

Сейчас посмотрела фильм о болотах Америки с их обитателями. О гнездах аллигаторов, в которых они откладывают яйца. О черепахах, которые, заботясь о потомстве, потихоньку прокрадываются в эти гнезда и откладывают там свои яйца. О том, как вместе вылупляются те и другие. Причем крокодильчики громко плачут,  и мать переносит их в зубах в воду  по одному. А черепашки затаиваются и быстро сами бегут к воде, когда их не видит аллигаторша. Смотрела и о том, как дятлы  делают свои дупла на  восточной стороне сосны, чтобы  под ними всегда была мягкая от солнца смола.  Она спасает птенцов от змей, которые, заползая на дерево, скользят по этой смоле и падают вниз, не солоно хлебавши. Всюду жизнь и трогательная забота о потомстве, освященная инстинктами. Только у человека эти инстинкты  заглушены, утрачены. Человеческого детеныша (в СССР) отрывали от матери и конечно (из лучших соображений) держали отдельно от нее, нисколько не заботясь о том, что согласно законам природы он должен был находиться при ней и питаться ее молоком. Эта разлука со мной обернулась для тебя чудовищным ослаблением иммунитета. Вскоре после рождения ты пожелтел. Это называлось «желтуха новорожденного» и мы пробыли в роддоме более двух недель.

9 февраля 1998 г. Прошло 30 лет. Почти столько же, сколько от моего до твоего рождения. Помню, как я, ужасно боясь родов, сидела в углу того же дивана, на котором сейчас сплю, поджав ноги, смотрела какую-то передачу по телевизору и думала: вот сейчас я одна и никаких забот-хлопот, а через несколько дней они навалятся – неизвестные, большие. Может быть все еще «рассосется»? Было бы здорово! Неужели эти мимолетные мысли потом, почти через 16 лет так страшно материализовались? Мне ведь никогда не были в тягость заботы о тебе, только в радость. Трудно (да и надо ли?) представить, кем бы ты был сегодня, если бы не заболел. Или если бы не было рецидива после операции. Сломался бы? Преуспел? Как пережил бы перемены? Отдалился ли бы от меня? Невозможно ответить на эти вопросы. Ты навсегда остался совсем молодым и совсем в другом времени и в другой стране.

С Димой и Натусей, с их детьми у меня очень хорошие отношения, Дима все время говорит, что он меня любит. Это его тетя Лёля научила. А ее сын Андрей тоже Лёлю очень любил, да и все ее ученики, и Дима с Сережей. А вот сейчас ее тоже нет, ее могила недалеко от твоей, и она завещала мне заботиться об Андрее и его семье. Но все это не значит, что ты относился бы ко мне так же тепло, как они. Ведь я отношусь к ним спокойнее, чем к тебе.  Может быть, мое беспокойство угнетало бы тебя. Но все это вопросы, на которые нет ответа.

В прошлом году несколько страничек из моих записок было опубликовано в журнале «Отчий дом». В редакторской врезке сказано: Перед вами  – страницы книги о сыне. Ее написала мама – Е. Г. в память о мальчике, жизнь которого унесла тяжелая болезнь. И.А. умер, не дожив три недели до 16 лет. «Я не знаю, кто я теперь. Когда я читала или слышала, что родители, потерявшие детей, называли себя сиротами, мне казалось это неточным. В нашем могучем языке нет слова для обозначения столь противоестественного состояния. Сын может стать сиротой. Мать не должна пережить детей. Вот логика русского языка». Вопреки неодолимой скорби создана книга – светлая и нежная, похожая обликом на сына, которому она посвящена. И такая же короткая, как его земная жизнь.  Книга готова к набору. Редакция журнала обращается к тем, кто готов помочь А. Е. Г. напечатать книгу о сыне. Чтобы к словам мамы: «Ты ушел, а рябинка, посаженная тобой, осталась» можно было добавить: «Ты ушел, а книга, написанная о тебе, осталась, чтобы  помочь твоим ровесникам стать светлее и чище». Прости, думаю, ты был бы против этого моего поступка. Кстати, ни на призыв журнала о помощи, ни на мою публикацию не было ни одного отклика! Я избирательно раздавала журнал тем, кто тебя знал на память о тебе, тем более, что там есть две твои фотографии. Правда, всем знакомым тяжело это читать, что меня смущает, хотя я никому не вручаю журнал насильно. Но такая реакция опять поставила вопрос о смысле моей писанины.

В последнее время я фотографирую наши с тобой  места, в особенности, деревню Соболево и ее окрестности. Мне так они нравятся! И фотографии хорошие. Они как бы иллюстрируют мои записки. Я все время думаю, что нужно еще снять – «горку», пруды в Сокольниках и пр. И это меня вдохновляет.

Я пишу, а кошка сидит у меня на шее. И тепло от нее расходится по всему телу, что очень кстати, поскольку в квартире прохладно. Но думаю, что она забралась, чтобы самой погреться. И она, конечно, права. У нас с ней еще нет такой близости, какая была с ее матерью. Ей  не исполнилось двух лет, хотя она в прошлом году уже принесла трех очаровательных котят. Мама ее, как я уже писала, 11-летняя трехцветная Мышка, трагически исчезла в позапрошлом году на даче, оставив месячное потомство. Ее котят мы кормили сначала из соски, потом уже и так. Рыжая девочка заменила маму и стала очередной Мышкой.  Но трагедия на ней сказалась. Я ее оставляла ночевать одну в доме, а сама спала в бане. Наверное, ей было очень страшно ночью без теплой мамы, а потом и без братишек. Чтобы успокоиться, она стала сосать свою лапу. И сосет ее до сих пор, когда засыпает. Только тогда и мурчит. Лишь недавно догадалась залезть ко мне под одеяло, а то спала поверх него, в основном в ногах. Мамой была очень трогательной, хотя рожала очень долго и трудно. И, по-моему, решила, что поскольку я была при ней, то я и подбросила ей зачем-то этих пищащих существ. У меня было полное убеждение в том, что она за это меня осуждает. Разлуку с котятами она почти не переживала.

Май 2016 г. Ты пришел и навсегда изменил мою жизнь. Я уже не говорю о тебе самом и о том, чем ты лично для меня был. Как я уже писала, из-за тебя я сменила не только работу, но и сферу деятельности. Соответственно изменился круг интересов, общения, режим работы и пр.  В последнее время, после очень большого перерыва, я вновь профессионально занялась проблемами детей, что было бы невозможно (неполноценно), как при тебе, так  и теперь, без материнского опыта.

Писала уже и о том, что только из-за тебя я, совершенно к этому не приспособленная, приобрела клочок земли, занялась строительством и садом-огородом.  Все это отняло много сил и времени, но и многое  дало. В том числе в части образа жизни.

Каждый год я еду в отпуск на наш участок. Мне с самого начала хотелось, чтобы в доме, по возможности, был сельский стиль. У входа снаружи прибит жестяный силуэт кошки. В сенях-сарае – толстые стены и очень маленькие окна (чтобы, как говорил архитектор, человек не мог в них залезть). Там всегда полумрак и прохлада. Справа стоит большой, обитый жестью сундук, на котором в свое время спала мама моей очень пожилой сотрудницы. Прямо у окна  – ее же, можно сказать, антикварный стол с резными ножками. За сундуком на стене три деревянные полки, сделанные и подаренные мне нашим умельцем – Владимиром Александровичем. На этих и других полках, помимо книг, – изделия народного творчества  – кувшины, шкатулки, деревянные, керамические  и глиняные  фигурки, на стене – березовые веники, соломенные  куклы, лапти и  т.п. На полу – соломенные циновки. Наверх ведет лестница с перилами и узорными деревянными балясинами  – тоже творение ныне покойного В.А.  Одно время сюда приезжала моя сотрудница Дина – замечательная рукодельница. Ее оригинальные поделки – салфетки, подушки, скатерти дополняют убранство.

Когда я приезжаю, сразу же делаю букеты из подручных цветов и постоянно их обновляю. Сейчас это роскошная сирень. Когда она отцветет, будет что-то другое: жасмин, люпин, ромашки, лютики, что-то еще. Садом  и огородом сейчас занимаюсь мало. Тетя Надя каждый год высаживает  в большие высокие бочки огурцы, а на грядки – тыкву и кабачки. Летом огуречные плети превращают бочки в клумбы. Растет многолетний лук. Перед домом – кусты японской айвы, красиво цветущей и дающей много плодов.  Изгородь  – из шиповника – розы-рогозы.

Вот и сейчас я в отпуске, как обычно, на нашем участке, но на этот раз хочу пробыть безвылазно, не мотаясь в Москву, а также не занимаясь профессиональной работой. Заполняю блокнот письмами тебе, чтобы по возвращении домой доработать их на компьютере. Читаю хорошие книги, играю с Надей в шахматы (плохо). Здесь все зелено, погода хоть и хорошая, но очень неустойчивая, с перепадами – то жарко, то холодно. Решила в огороде копаться по минимуму, больше заниматься здоровьем, в частности,  зарядкой и ходьбой. Но не получается, как хотелось бы.

С первыми лучами солнце, как и обещал архитектор, светит в окно. Если тепло, рано утром выхожу на балкон, принимаю солнечные и (или) воздушные ванны, делаю зарядку, загораю. Потом спускаюсь вниз и либо ковыряюсь в грядках и на клумбах, либо иду гулять вдоль Волги. Наконец Надя поддалась моему стремлению есть больше зелени, включая сорняки. Режем в салат листья одуванчиков, сныти и пр., варим суп из щавеля с  крапивой. Завариваем в термосе листья смородины, ежевики, земляники и т.д. Варим так называемый мед из одуванчиков. В этом году сварили варенье из лепестков шиповника. Съедобно.

Природа все такая же, как была при тебе. И окрестности практически те же. Бездонное (если можно так сказать) небо над головой. Волга в 500 м от дома. Параллельно Волге – стена нашего любимого соснового бора, затем – без просвета – идет стена берез. Они обрамляют зеленую равнину, по которой вдоль Волги  тянется песчаная проселочная дорога, проложенная рыбаками и туристами. Сейчас еще не сезон, поэтому люди и машины, в том числе с палатками, бывают по выходным, а в будни можно гулять, никого не встретив. В Волгу впадает малая речушка Топорок, за счет их слияния образуется мыс – тупик, конечный пункт прогулок. За бором  на взгорье село Святье, а под ним – конезавод, построенный сыном атомного гения из Дубны – итальянца Пантекорво. Там когда -то жили его лошади - ахалтекинцы, которые паслись и вдоль наших участков. Потом он увез их за границу, а у конезавода – новые хозяева и новые лошади. Их при прогулке можно видеть на другом берегу  реки Топорок. Дорога туда и обратно занимает примерно полтора часа. Но гулять совсем не скучно. Над головой огромный купол неба, которое  отражается в Волге. И пока идешь, оно несколько раз меняет цвет и каждый день разное.

Читаю мало, но с удовольствием. Дочитывала, перечитав начало, Шишкинский «Письмовник». Эта книга  так созвучна моему настроению и моим записям. Видела в ней какую-то перекличку с тем, что пишу. Приведу несколько цитат: «Всё, что в жизни происходит важного, – выше слов». «Не доходят только те письма, которых не пишут». «Единственное состояние, когда человек по-настоящему не одинок, – это когда женщина ждет ребенка».

29 мая 2016 г. – день рождения моей тети Лены. Ей было бы сейчас 99 лет. В этот день мы с Надей перечитывали ее письма. Она  была на 9 лет младше бабушки Тани. В письмах часто вспоминала с благодарностью ее заботу о себе. В одном из писем рассказывала, что приехала к нам, когда я была совсем маленькой – чуть больше года. Везла меня на санках. И ей на всю жизнь запомнился мой очень серьезный взгляд, который она встречала, когда оборачивалась.

7 июня 2016 г. Ровно 5 лет тому назад не стало последней моей кошки. Она скончалась на фазенде у меня на руках. Я уже говорила, что воспринимала всех наших кошек как что-то живое, родственное тебе, происходящее от первого твоего котенка, твоих Мышек. Утром сегодня пыталась найти ее могилу, на которой я посадила топинамбур, но не нашла, видимо, он не вырос либо я не смогла его разглядеть среди травы. Постояла рядом с тем местом, сейчас села писать, но не о ее болезни и последних днях, а о ней самой – хозяйке участка, где у нее была  вольная, полноценная, естественная жизнь, где она выращивала (когда это приходилось на лето) своих котят, гоняла соседских котов, покушавшихся на ее территорию, прыгала  по яблоням и взвивалась на сосну или березу от собак. В Москве по вечерам она ждала, когда я, лежа в кровати,  погашу свет, сразу же приходила, забиралась под одеяло и вытягивалась валетом вдоль меня вверх животом, который я должна была гладить по часовой стрелке. Сохранилось много ее фотографий, в том числе моя любимая, где она лежит, свернувшись клубком, под светом настольной лампы.

*** Никто из моих знакомых не может понять, почему я не езжу отдыхать за границу. На их вопросы я отвечаю: потому, что у меня нет загранпаспорта или что Пушкин тоже не был за границей, а я – из солидарности с ним. На самом же деле я в свое время обещала тебе такие поездки при условии, что ты не будешь пить и курить. Но реализовать эти планы мы не успели. И я до сих пор считаю, что поехать одной – это предать тебя. И потом, я так люблю быть на фазенде, особенно когда там никого нет. Поэтому и беру отпуск в мае или в сентябре. Так что ты фактически организовал мне отдых в России, недалеко от дома. Мне это место дорого и потому, что тут мы с тобой были. И зачем мне после всего этого заграница?

*** Во время нынешнего отпуска, видимо не случайно, я в поисках чтива наткнулась на книгу В. Ерофеева «Записки психопата». Получилось, что я думала и писала о тебе, а параллельно читала и много думала о Веничке. Буквально золотой мальчик (единственный в округе золотой медалист), сверхспособный, с прекрасной памятью, литературными наклонностями, застенчивый, чуткий, ранимый, любивший свой полярный край, долго живший в детском доме из-за материальных трудностей многодетной семьи репрессированного отца, даже не закуривший до окончания школы, в 17 лет в сопровождении матери впервые приехал в Москву и поступил на филфак МГУ. Этот факультет находился на улице Моховой, напротив Кремля, который его одноименный герой якобы никак не мог увидеть. (Кстати сказать, буквально в то же время, занимаясь в тех же зданиях, я перешла на второй курс юрфака. В той же, что и Венедикт, библиотеке МГУ брала томики И. Северянина, С. Надсона  и других поэтов, которыми  он тоже увлекался. Но это к делу не относится, просто ремарка.) Не проходит и года, как его жизнь кардинально меняется, в том числе и под влиянием алкоголя. В 18 лет он бродит над «нашей» Яузой по Матросскому мосту, всерьез думая о самоубийстве. Здесь не место анализировать феномен Ерофеева и его творчество. Я хочу сказать о другом. Да, весь мир его читает и почитает. Да,  я смогла купить в этом году «Москву-Петушки» только с третьей попытки. Да, толпы женщин его любили и готовы были ради него на все. Да, это был его осознанный выбор. Но как мучительно тяжело было его близким, в частности, сыну, который считает, что такие люди не должны иметь детей.

Окунувшись в жизнь В. Ерофеева, вспомнила своего первого мужчину Сергея. Почему-то решила здесь о нем написать. Сергей оказался в Чебоксарах после того, как среди некоторых создателей «Катюши» был репрессирован его отец. Он жил с бабушкой, которую я уже не застала и о которой не спрашивала, в общежитии барачного типа для педагогов пединститута. Там же жила и работавшая в этом институте Н. Мандельштам. Предполагаю, что в пединституте работала и бабушка Сергея.

Высокий, внешне интересный, тонкий, обаятельный, с прекрасным чувством юмора, галантный, любимец и поклонник женщин. Конечно, мы с Татьяной, как молодые столичные штучки, не могли пройти мимо его внимания.

Заглянула в Интернет и неожиданно нашла строчки о нем в книге Аркадия Скворцова «Они шагают в завтра», изданной  в Чувашии в 1962 г, то есть как раз в мою бытность в Чебоксарах. Один из очерков посвящен будущему мастеру спорта СССР по судомоделизму (ныне покойному) Алексею Соснину, который, по словам автора, с детства мечтал о море,  читал, смотрел фильмы, видел сны о кораблях Лаперуза, эскадрах Нахимова и Ушакова, С желанием строить модели судов он шестиклассником пришел в Морской клуб ДОСААФ. И попал к Сергею. Привожу эти давнишние строки в память о нем.

«В ту пору приехал из армии инженер по моделизму яхтсмен Сергей Зиновьев.
– Чтобы сделать хорошую модель,– сказал он мальчику, – надо хорошо знать настоящую яхту. Поедем со мной кататься?
– Поедем. Пока Зиновьев осматривал рангоут яхты, паруса и снасти, Алеша забрался на сиденье. Через несколько минут легкий ветерок вынес их на середину Волги.
– Лево руля!— скомандовал Зиновьев. – Так держать!
– Есть, так держать! – весело ответил Алеша.
Сердце его трепетало от счастья».

Приведу описание пейзажа того времени, оно мне кажется очень точным: вокруг чудный простор. Гладкая поверхность реки, отражая голубой шелк неба, сверкает на солнце, как огромное зеркало. Гудки теплоходов и пароходов, гул мчащейся «Ракеты», рокот грузовиков у пристани – величественная симфония великой Волги... Алешу всегда тянули к себе ее обрывистые берега, тихие плесы, широкая ровная гладь. Правда, здесь не бывает бушующих штормов, но когда ходишь на яхтах, чувствуешь себя не хуже, чем на море.

Два года плавал он под парусом. Получил права рулевого второго класса, потом выполнил норму яхтсмена второго разряда. А потом – стал чемпионом республики среди юношей.

Но и после этого сделать хорошую модель оказалось не так-то просто. Всю зиму Алеша мастерил свою яхту.

– Хорошая модель... Вот только как покажет себя на воде, – сказал Зиновьев, – Скоро зональные соревнования среди школьников.
– А когда они начнутся, где?
– В Казани, через месяц.

Испытывали яхту за Волгой, на затоне. Но когда спустили ее на воду, она тяжело повалилась на бок. Пришлось безжалостно ее сломать.

Алеша Соснин смастерил новую яхту и весной 1960 года на соревнованиях в Казани занял первое место. Дебют был замечательный и неожиданный. А потом ездили в Москву. И там победила его яхта, он вошел в число сильнейших моделистов, стал чемпионом Российской Федерации.

Кончились школьные годы. Наступила трудовая жизнь. После работы, даже не забежав домой, парень спешил в Морской клуб, делал модель новой яхты, готовился к Всесоюзным соревнованиям.

... Полночь. В тесном помещении мастерской горят лампочки. Завтра ехать на соревнования, а у моделистов еще не все в порядке. Приходится работать и ночью. Рядом с Алешей трудится обросший черной щетиной Сергей Зиновьев. А утром, на затоне, поблескивая свежевыкрашенными бортами, закачалась спущенная на воду модель полутораметровой яхты. Алеша смотрел на туго натянутые паруса и чуть не прыгал от радости. И было чему радоваться – ведь построена модель яхты международного класса «10». Финал Всесоюзных соревнований проходил в Ленинграде, на Васильевском острове.  Тринадцать гонок  за три дня – четыре поражения. Но это еще не беда. Судьбу Алешиной яхты должен решить последний – четвертый день соревнований. Утро этого дня тоже не обещало ничего отрадного. Яхты с тонкими изящными корпусами взяли старт: зеленая– белоруса, синяя – латыша, бежевая – киргиза и ярко-красная – Алеши. Но что это? Ветер! Бессильно повисшие паруса вдруг дрогнули и натянулись. Ярко-красная яхта вырвалась вперед и понеслась как птица! И так на всех гонках.

Алешу поздравляли. А он был очень счастлив. Даже не верилось: в восемнадцать лет – диплом и жетон чемпиона Советского Союза.

Конечно, очерк писался про Алексея, а Сергей упоминался лишь время от времени, хотя он был рядом, в том числе и на соревнованиях. Скупые строки старенькой брошюры, похоже, единственный его след в Чувашии.

Наверное, выписки из этой брошюры выглядят излишне подробными, но мне не хочется их сокращать и потому, что они связаны с памятью о достойном и дорогом для меня человеке, и Чебоксарах, вошедших не только в мою, но и в твою жизнь, и о Волге, которая неожиданно вернулась к нам как дополнение к огороду.

Как пишет один чебоксарский краевед, на улице Чернышевского, ныне погребенной на дне Чебоксарского  водохранилища, будет сказано неполно, если не дать описание двухэтажного кирпичного здания с комнатой-мансардой под крышей. В этом доме находился «Морской клуб» ДОСААФ. Не думаю, что «погребение» этого здания, где он много лет работал, было безболезненным для Сергея. Я неоднократно была в этом клубе, куда он сразу же пригласил нас с Таней после знакомства, обещая сделать яхтенными рулевыми. Помню, мы даже присутствовали на теоретических занятиях, но для начала он поручил нам драить и полировать его  яхту «Акулу» на берегу Волги, что мы регулярно и добросовестно делали. Так что, судя по истории с Алешей, к каждому у него был свой подход. У нас до управления этой яхтой или хотя бы до прогулки на ней дело так и не дошло. Ни на яхтсменов, а уж тем более на судомоделистов, мы не тянули, так что приносили пользу хотя бы на черных работах. Видно было, что Сергей любит Клуб и живет им. Наверняка мы видели и мальчика Алешу, и слышали о нем. Мне лично близка была его любовь к морским путешествиям и приключениям. С детства  моей любимой была книга Н. Чуковского «Водители фрегатов» – о Джемсе Куке, Крузенштерне, Лаперузе и других великих мореплавателях, их жизни и открытиях. Я тоже с младших классов хотела быть моряком, причем почему-то боцманом. Наверное, и поэтому  безропотно драила «Акулу».

Отношения наши не сложились. У меня сохранился автограф Сергея со стихами К. Пруткова «В альбом красивой чужестранке», написанными им, судя по почерку, в явном подпитии:

Вокруг тебя очарованье,
Ты бесподобна. Ты мила.
Ты силой чудной обаянья
К себе поэта привлекла.
Но он любить тебя не может.
Ты родилась в чужом краю.
И он охулки не положит,
Любя тебя, на честь свою.

В какую изящную, нежную, комплиментарную форму отцы-основатели К.Пруткова облекли жестокое для любой «чужестранки» мужское «нет». Приведу и мое непритязательное алаверды (публикуется впервые!):

Мне бы верить и верить
Твоим теплым рукам,
Только льдинки таятся
В глазах твоих ласковых.
Я пройду стороной,
Я тебе не отдам
Ни надежд, ни ласк, ни сказок своих.

Вспоминая давнее и почти забытое, я подумала еще вот о чем. А ведь если бы у меня был от Сергея ребенок, то не было бы тебя. Его прохладное отношение ко мне фактически способствовало твоему появлению на свет. Не знаю, хорошо ли это для тебя. Ведь ты же сказал «Убить тебя мало за то, что ты меня родила!» Но я никого не представляю и не хотела бы видеть на твоем месте.

Кончилась жизнь Сергея спустя несколько лет после нашей встречи под каким-то забором после отравления денатуратом. Насколько я знаю, никого он после себя не оставил.

Как невыносимо грустно от того, что выдающиеся таланты и способности хоть Венички, хоть Сергея, да и многих других достойных российских мужчин, были во многом загублены, растрачены зря, реализовались лишь в незначительной степени…

Не буду продолжать эту тему, но по своему опыту могу сказать, что очень многие яркие, интересные, заслуживающие моего внимания мужчины были подвержены зеленому змию. Коснулось это и нашей семьи. Через три года после тебя на фоне злоупотребления алкоголем ушел из жизни наш первенец Миша. Последние годы общаться с ним в связи с этим было тяжело. Не могу сказать, что я очень убивалась по нему. И потому, что он к тому времени был уже взрослым и отошел от меня. И потому, что была оглушена разлукой с тобой, а на  этом фоне другие трагические события в нашей семье воспринимались менее значимыми. И потому, что не в моих силах было что-либо исправить в его жизни, которая выглядела пропащей.

Однако было бы глупостью с моей стороны  не признавать, что «неправильные», но яркие мужчины (равно, как и женщины), значительно  привлекательнее «образцовых». Но здесь я пишу не об этом феномене, а как человек, растивший свое дитя с надеждой, что его  взрослая жизнь не вызовет невыносимых материнских переживаний. Удивительно, но только в этом году я обнаружила в твоей школьной сумке пожелтевший листок из отрывного календаря от 3 марта 1981 г. На нем трогательное графическое изображение молодой матери с младенцем на руках, а на обратной стороне – текст колыбельной Фазу Алиевой, созвучный тому, о чем я писала выше:

Я колыбель качаю,
Будто бы шар земной.
Баюшки-баю-баю,
Спи, человечек мой,
Баю, моя отрада,
Гордость, печаль моя, спи,
Спи, моя грусть и радость,
Дума и даль моя, спи…
Спят все истоки речек,
Горные спят места.
Ты еще только птенчик,
Вороном вдруг не стань.
Будь ты с крылом орлиным,
Гордый, как небеса,
Чтоб от стыда за сына
Не опускать глаза…
И на коне будь мудрым –
Не загоняй коней!
Солнце восходит утром
Из колыбели твоей…

*** Приведу еще одну цитату из «Письмовника» М. Шишкина. «Как на самом деле неприятно знать, что у всего есть объяснение. Например, у материнской любви. Знаешь, почему у людей она сильнее? Потому что, по сравнению с обезьянкой, ребенок рождается совершенно недоношенным... И вот женщина продолжает ребенка донашивать - только не внутри, а снаружи. И потом никак не может отпустить. Ребенок вырастает, а мать за него все цепляется, не может расстаться». Наверное, моя писанина – это как раз тот случай.

*** Конечно, выросшие птенцы должны улетать из гнезда и быть независимыми.  И я, при всем желании, не смогла бы оградить тебя от рисков той жизни, в которую обязана была отпустить.

Пережив тебя, я, по крайней мере, знаю, что мне уже не нужно бояться  ничего плохого, что могло бы случиться с тобой во взрослой жизни. Мой личный эксперимент с материнством закончился отрицательным результатом. Но сейчас мне представляется, что это не самый трагический вариант из возможных. И эти мои письма-записки – не вопль  отчаяния, не мольба о сочувствии и жалости. Это лишь некое свидетельство  нашей с тобой  бесхитростной жизни, наполненной  простыми человеческими радостями и прошедшей под твоим замечательным девизом или, как сейчас говорят, слоганом: у меня есть мама, у нее есть Ваня.