Записи текущего продолжение части 1

 Начало на http://www.proza.ru/2017/01/21/1583 начало

26.12.86. Что я сейчас делаю после работы? Прихожу и ложусь пластом. Стыдно перед семьей. В голове вата. Тупо читаю. На работе занимаюсь всякой суетой. Опять началась старая жизнь Доколе?
Такая болезненная усталость была у меня только в студенческие годы после экзаменов, в сессию. Но там ясно: не выспавшись ночью, волнение, направление, почти весь день ничего не ешь. а главное, нервное напряжение.
В летнюю сессию после экзамена я ехал на "море", к ГЭСу; со звенящей усталостью головой лежал на бетоне. Что я еще делал? Ходил в кино, лежал, читал. На физкультуру сил не было — болела обычно голова, как и сейчас. Зато получал отличные оценки. Цена их была дорогая. Гигиена занятий и в институте, и в школе была ниже всякой критики. Только лодыри сохраняли свое здоровье.
Подготовку к экзаменам я описал в статье для "Политехника". На самом деле это было еще основательнее. Всю сессию я работал очень добросовестно, все вопросы прорабатывал по 2-3 раза, с высокой степенью надежности, делал краткие записи, иногда шпаргалки (клянусь, никогда не пользовался, не было нужды), а чаще всего полу рисунки — полу записи, как сейчас говорят, "опорные сигналы". Увлекался материалом, пользовался несколькими источниками, в том числе малоизвестными. К вечеру перед экзаменом уже нечего было учить, все было подготовлено. И в последний вечер читал художественную литературу, Швейка чаще всего, смотрел телевизор. Гулять не мог, так как прогулка в одиночестве наводила тоску, увеличивала тревожность. Общение со знакомыми прекращал, благо жил далеко, ибо это рассредоточивало. Кто чем, а я могу гордиться своими сессиями

27.86.86 Суббота. Работал до 15-45. Дорога, обед, газеты, сейчас 16 - 45 лежу. По организму все ходит какая-то гадость. Слабость на сердце, а в душе мания величия: мне кажется, что я лежу в теле 10 метрового великана - огромные ноги лежат, как бревна, далеко от моей головы. Огромными руками держу ручку, грудь, как домна. Я делаю вдох — и ураган свищет в носу, выдыхаю — тайфун. Надо, надо хотя бы с час лежать. Чтобы делал бы йог? Дыхательную гимнастику, сидел бы в позе лотоса? Жалко времени.
А утром ведь встал бодрый. Легкая гимнастика, завтрак. Вышел на улицу. В воздухе кружилась метель, везде снег, снег, снег. В трамвае много народа. Как всегда всматривался в лица, смотрел, как художник на модели, Все лица интересные, красивые, утренние лица. Люди! Не верится, что в них есть зло. Чудесный трамвай. Вот он уходит под землю, в тоннель, летит в этом геометрические совершенном сооружении. Эскалатор возносит меня вверх, как Иисуса Христа. Окруженный летающим снегом, иду в институт. Снег льнет к лицу, украшает мне шапку и шубу. Белое вокруг. Иду бодрый от свежего воздуха и красоты вокруг.
Моя обязанность — не быть слабым.
Красиво звучит: надо лететь к свету. Нет. Надо лететь во тьму со своим фонариком.
В трамвае я сейчас читаю английскую грамматику. Когда изучаешь язык нельзя от него отрываться ни на один день. Механика Языка должна работать в нас.

21.00. Силы восстановлены, я бодр, свеж, кажется, даже умен, главное — ясность в голове. Ощущение внутренней помятости. А что было? Лежание, ванна, тер свеклу и морковь, мыл посуду, лежал с журналом "Юность" (рассказ Проханова "Оружейник").

28.12.86. Интересная мысль: если работа идет на пределе сил, сложно заботиться о хороших отношениях друг с другом.
Баратынский:
Чудный град порой сольется
Из летучих облаков
Но лишь ветер его коснется,
Он исчезнет без следов!
Так мгновенные созиданья
Поэтической мечты
Исчезают от дыханья
Посторонней суеты.

Это ХIХ век!

25.12.86. Сделал шаг и не упади. Круче дорога, больше усилий. Не надо останавливаться. А если упал, то вставай. Сделайте вдох, сэр! И выдох. Если сделали ошибку, то не только исправьте ее, но и принесите искупительную жертву. А главное, не увеличивайте своих притязаний там, где их вообще быть не должно.
30.12.86. Запись перед сном.
Второй день уже я могу поздно приходить с работы и не валиться с ног, не отлеживаться до нормального состояния. Правда, орг. работа, не требующая большого ума, является своего рода большой разминкой. И пелена равнодушия еще не рассеялась. Вечером, перед сном представляется открытый люк самолета, прыгающие вниз фигуры парашютистов, Я знаю, что я уже не прыгну. Грустно. Как будто на мне лежит какой-то грех за то, что так и не прыгнул с парашютом.
Каждый вечер я вижу этот открытый люк, который открывает передо мной огромное пространство, зовет к прыжку.
Я вхожу на кухню, зажигаю свет и вижу брезгливо жующего Маркиза. Он стоит посреди кухни и не снисходит даже до того, чтобы просто взглянуть на меня. Ну и высокомерные же эти коты!
Сегодня шел с работы, когда было уже темно. Везде лежит мягкий, чистый снег. 4 градуса мороза, тепло. Странно, что недавно даже не представлялось, как это — везде будет снег, зима. Сейчас бесснежная первая половина декабря кажется просто голой, обворованной. Но она была прекрасной в своей храмовой золотой тишине. Снег. А я не могу даже просто пройти по улице — нет времени. Ведь это тоже болезнь, извращение жизни.
Кому мы даем красть нашу жизнь? Ведь на 10 минут можно выйти на улицу даже от конвейера. Не нам ли говорил Христос: "Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа, не больше ли пищи, а тело - одежды? Взгляните на птиц небесных - они не сеют, не жнут, не собирают в житницы; и Отец Небесный питает их. Вы, не гораздо ли лучше их?" Ясно, что речь идет не о насущном труде, а о труде для сверх потребностей. Христос здесь выражается как поэт, образно. Он не хочет превращения человека в рабочую скотину… Снег. Он лежит без меня. Я знаю, чувствую, что ему меня не хватает. Снег
За дверью мяучит Маркиз. Он видит свет в моей комнате и ему не хочется одиночества. Приходится впускать. Прыгает мне в постель, пристраивается у меня на груди, трется мордой о руки, лезет к самому лицу, мурлыкает, урчит, как трактор. Всегда неожиданная ласка кота. Что ж там ни говори, а живет у нас кот в одиночестве.
Сейчас коту хорошо, никто не дергает, не тормошит.
Страшный, в сущности, хищник, вооруженный, как никто из животных - "этот зверь силен и хорошо вооружен" (Брем), доверчиво и мирно спит с человеком.
Собаке и кошке нужно было иметь необычайный ум, чтобы решиться войти в контакт с человеком и суметь жить с ним. У них у каждого свои достоинствa: душевные благородство собаки, внешняя приятность и опрятность кошки. И собака, и кошка стараются быть полезными, на только сторожевыми функциями и ловлей мышей, но и удовлетворением массы других наших потребностей. Нам приятно, например, гладить животных, говорят это даже снимает стресс, особенно у детей.

31.12. 86. Разбирал свои стихи, ревизовал.

I987 год.
1.1.87. Утро. Все спят. Я медленно вхожу к себе в комнату и подхожу к окну: снег, тишина. Никто не идет по улице.
И белому мертвому царству
Бросавшему мысленно в дрожь
Я тихо шепчу; "Благодарствуй,
Ты больше, чем просишь, даешь".
( Б. Пастернак).

Затворились ворота за старым годом, туда уже не попадешь. Огромным чистым листом лепит 1987 год.
Вчера пришла в голову интересная мысль: если человек уничтожает в себе, как ненужное, свои лучшие моральные качества, то он наносит себе ущерб и как творческой личности. Деятельность его не будет максимально эффективной или будет не нужна, глупа. Какие это качества? Здесь уместно привести слова М. Ганди: "Есть вещи, которые известны только тебе и твоему творцу. Иx конечно нельзя разглашать".
Надо составить краткий обзор опыта жизни великих идей, не только великих, а всех, кто достиг в жизни определенного совершенства. Не вообще опыт жизни, а отдельные, наиболее оригинальные элементы, стороны этого охота, как наиболее существенные, так и более мелкие, но совершенствующие жизнь. Например, организация отдыха у И.П. Павлова, достижение духовной ясности М. Ганди. Всю их жизнь мы не знаем. Иногда одна фраза может натолкнуть на многое. Вот Швейцер говорит: "Вместо того, чтобы пытаться в жестоких спорах добиться признания своих идей, я решил сделать свою жизнь аргументом." Это огромно.
Помощь приходит к нам неожиданно, не надо только ждать ее. Надо, прежде всего, пускать в ход все свои силы. К избранным духа помощь придет сама
Упражнения:
- для тела
-для ума
-для духа (?I)
Человек, как биологический вид, — животное. Но он может понять и растения. У человека наступает такой возраст годам к 40, когда он вдруг остро начинает чувствовать красоту растений. Алла Семеновна Зайцева, с которой я когда-то работал, поразила меня рассказом о том, что утром она увидела березку, смотрела на нее и плакала почему-то. Мне было около 30, ей около 40. Тогда я понимал ее больше умом. Гете говорил: "Во мне бушует царство растений". Что не всем дано - чувствовать растения. Природа полна благородства в растениях.

2.1.87. Утро, Снег. Иней. Сколько снега этой зимой!
Так спокойно и медленно падает снег,
Будто всех он прощает и милует.

Это уже из моего стихотворения "Вот и схлынуло все..."
Моцарт. Симфония №7. Симфония 521. Взаимопроникновение мыслей и чувств.
Вечер. Только лег, как Маркиз прыгнул ко мне. Сейчас толкается на груди, лезет в лицо, трется, мурлычет, крутится, не знает, как улечься. Льнет, ласкается, лезет в душу, позволяет делать с собой что угодно. Бес.
Дневник — это тоже благоговение перед жизнью.
А снег все идет. Хорошо по-английски.

3.1.87. Что-то тоска сегодня беспричинная. Ничего не пойму. Записи делаю с усилием невероятным. По биоритмам все в порядке.
Усиливается мороз — перемена погоды? К этому я весьма чувствителен. Отмашка праздников? Нет, не то...
"С тоской в душе шлялся, утро. " Это запись из дневника Толстого. Без объяснения причин. Но так по человечески понятна, гораздо больше говорит о нем, чем многословные рассуждения.

5.1.87. Так, уже лучше. В ритм, в ритм, в ритм. За рабочий стол! А сам лежу. Утром опять какая-то гадость (инфекция?) в сердце.
Лучше с эмоциями.
Вчера и сегодня горячая ванная. Читаю Пастернака.
Воздух описан мной в "Гаре", в "Размышлениях о деревьях", вода в "Ране", Сила и уступчивость воды. В стихотворении "Памир" я говорю, что горная речка имеет силу носорога.

5.1.87. Кусочек утра, Отхожу от своих ужасных снов. От чего они — от того, что болит сердце или что еще? Или, наоборот, от снов болит сердце?
Мне снятся казни, сцены какого-то неправедного суда. Группа девушек студенток уговаривает одну из своих одногруппниц отрезать себе голову. Она опускается на колени перед низким столиком, на котором укреплен нож, которым в магазине редут хлеб, и беремся за рычаг и с ужасом смотрит на всех... Ее уговаривают, подбадривают, как будто речь идет о чем-то необходимом и несложном. Гибкая девичья фигурка в ярком шелковом платье, тонкая нежная шейка и сверкая, на коленки, фиалковый взгляд кажутся мне и завораживающе прекрасными. Не выдерживая отвратительного и противоестественного зрелища, противного мне и страшного, я в ужасе просыпаюсь. Потом снятся еще более ужасные сны, настолько ужасные, что я их забываю, просыпаясь. Наверное, срабатывает психологическая защита.

6.01.87. "Шлифовальный камень будней" (из собственного стихотворения). Как не втягиваться в ненужные дела? Чтобы не жалеть потом о жизни, прожитой не так, как предназначал себе.

7.01.87. Вчера был мороз - 24 C. А сегодня мороз спал до 7 C. К вечеру пошел пушистый снег. Рождество. Я увидел это вновь обновленное белое царство только когда уже вышел с работы. Короткий отрезок до трамвая, езда в набитом как всегда вагоне с книгой, еще один отрезок от трамвая до дома. Вот и всё нахождение на воздухе, вот и вся свобода, напоминающая тюремную прогулку. Это для меня?! А может  это идет другой какой-то человек с моим обликом?

8.01.87. Утренняя запись.
Мне нужен воздух, Люблю воздух. Купаться в воздухе, в воздушном океане. Мы ведь живем в этом океане, мы жители океана. В некоторых местах этот океан грязный или затхлый, но есть еще много чистых пространств этого океана. Нужно вылезать из ям, где мы засиделись...

Ночная запись 1.
Дневник не отражает в полной мере реальную жизнь. В жизни  много происходит того, чего и не запишешь. На иной день могут понадобиться целые тома. Сегодняшний день был опять наполнен мелкими неприятными событиями, как битой посудой, мусорное ведро. Вот и описывай его. Пришел домой поздно и опять никакой - в голове туман, кашель, першение в груди, головная боль. Сил хватило только на газету. В 9.30 уже лег спать. Проснулся от ясности в голове. Мысли летят четко, молодо. Это такое упоительное ощущение! А в груди все равно саднит. Доколе?

9.01.87. Был хороший день. Не знаю почему, но хороший. По внутреннему состоянию. Весь день была метель. Город заваливает снегом. Такого я просто не помню. Работал весь день много и быстро, пока не устал. Дела были не то чтобы приятными, но с легкими для меня людьми. Надо жить и работать в биополе приятных нам людей. В этом большое счастье.
10.01.87. Суббота. Все белым-бело. Мороз. Я иду по улице и непрерывно кашляю. Мне кажется, что я буду кашлять всю жизнь, непрерывно. И все-таки я верю, что все это пройдет, и я опять буду бегать по утрам.
Под ногами мягко пружинит белый снег, он везде, на всех тротуарах, дорогах. Дворники бессильны уничтожить эту белизну. Исчез черный асфальт. В этой белизне и чистоте снега - русское, здоровое, доброе. Именно в снежной зиме я чувствую настоящую русскую суть, а не в храмах старых и крашеных яйцах. Почему-то возникла еще одна русская ассоциация: в предбаннике чистые русские солдаты в белых подштанниках и белых рубахах, молодые, сильные, веселые и добрые. Это солдаты во времена моего детства, когда они неожиданно появлялись в бане с казенными кусочками мыла. И баня расцветала молодыми мускулистыми телами.
Мне представилось вдруг, что высоко надо мной витает огромное вселенское размыто-газообразное существо, некое мое второе Я, фокусом которого я являюсь. Иногда лучи идут в обратном направлении, и я медленно поднимаюсь, возношусь и разрежаюсь в пространстве. Сквозь меня начинают проникать лучи звезд, Вселенная наполняется огромными существами, свободно плавающими в бесконечности. Они не мешают друг другу, так как при своем движении свободно проходят один через другого.
Сугробы снега лежат как будто это наше общее богатство. В снеге скрыт будущий хлеб. Снег — хлеб - внутренняя рифма.
Возможно, что от нас скрыт целый пласт русской культуры: Соловьев, Флоринский. Объективно их деятельность была, наверное, во вред нашей революционной борьбе, но если их не вводить в ранг официальных идеологов, то для внутренней нашей культуры они могли бы быть весьма полезными. — Ленин читал всех философов, и он нигде не говорит о запрете на чтение чего-либо. Он за идейную и непримиримую борьбу, но не собирался никогда лишать никакого разнообразия в чтении.
У меня нет ни минуты отдыха, машина мозга все время крутится, перерабатывает и перерабатывает мысли, мечтания, всякую чепуху. И нет остановки этой машины ни на миг. И я не могу ее остановить, заставить работать в одном, полезном для меня направлении. Иногда работа этой машины невольно приводит к обиде окружающих из-за моего невнимания, рассеянности, забывчивости. Все высасывает проклятая машина, не дает даже поболеть со вкусом.
Меня пьянит ощущение жизни. Болезни, несчастья проносятся, как мусор. Бьет по мозгам усталость. Жалят обиды, причиненные мне и мною (эти особенно). Но перед сном я начинаю расти над всем этим, меня уносит куда-то вверх, я плыву в какую-то великую темноту. Это тоже ощущение жизни. А днем — передо мной обнажается весь вещественный мир: живые существа, предметы, солнце, река. Глаза людей и вещи смотрят на меня...
Сегодня мы шли с Людой по протоптанной в сугробах тропинке. В морозном небе из-за легких волокнистых облаков появилось солнце. Оно было покрасневшее, как и лица людей. Только люди шли в темных одеждах, а солнце было как всегда обнаженное, похожее на человеческое тело.
Это поистине чудо действо — в небе висит идеально круглый сверкающий шар. Геометрическое тело. Небесное тело. Видите: тело. Никто не скажет "тело горы", "тело моря", "тело дерева" или даже "тело зверя". Только богоравные сущности имеют тела: совершенные в своей правильности геометрические тела, близкие к богу небесные тела и наполненные духовностью человеческие тела.
Я никак не отрешусь от чувства становления, происходящего во мне. А уж пора бы... Но не только становление не заканчивается, но и зарождаются все новые и новые сущности во мне.

11.01.87. Утро. Все спят. Все темно. Стекла окон в хрустальных морозных узорах. Такие толстые и прозрачно-сверкающие узоры бывают только в сильные морозы. Трещит мороз по всей России. В Москве -37о.
На стол ко мне осторожно прыгает Маркиз, лезет целоваться, не дает писать, ему, как и всем кошкам, нужно обязательно улечься на бумаги, лечь и греться в лучах настольной лампы. Он мягко топчет лапами, слегка выпуская и растопыривая когти, мурлычет. Хвост поднят трубой, а точнее, напоминает пышный дым, идущий вертикально вверх в морозный безветренный день из трубы. Потом он начинает устраиваться у меня на плечах в виде воротника. Полежав минуты три, опять спрыгивает на стол, просит ласки. После долгих приставаний, пробует устроиться на батарее, не выдерживает ее жара, снова начинает ласкаться. Приходится гладить его со всем тщанием.
Счастье работы за письменным столом. Спокойствие воскресного дня. В окно уже светит солнце. Тают, несмотря на мороз, узоры на стеклах.

12.01.87. Утро. -22 С, в квартире холодина. Все судорожно собираются на работу, в школу. Маркиз резвится. Ему-то что! Наверное, он думает, что у нас опять праздник...

13.01.87.Утро. -24 С. Мороз как будто замедляет мысли. Каждое время года должно иметь свой стиль жизни. А мы пытаемся жить, не замечая изменений в природе, в погоде, независимо от времени года. Не так живет растительный и животный мир.
14.01.87. Вчера все было в инее. Сегодня -12 и некоторые деревья лишились своего белого наряда, почернели, на других остался только тончайший слой инея. Что-то в целом изменилось вокруг с падением мороза, природа как будто вздохнула, расслабилась. Именно это - в природе чувствуется ослабление внутреннего напряжения. Мягче стал цвет снега, он утратил синеватый оттенок, узоры на окнах потеряли хрустальный блеск. Начали летать птицы.
Позавчера у меня случился, кажется, перелом к окончательному изгнанию болезни. Появилась новая волна энергии, она напитывает организм, возникает пьянящее желание деятельности. Именно тяга к деятельности характерна для здорового человека. Все меньше и меньше кашля. Но во время зарядки, после ванны еще чувствуется саднение в груди. Но меньше, меньше!
Когда лежишь в безмолвии, стараясь ни о чем не думать, то чувствуешь, как накатывается энергия для мысли, эта энергия тихо гудит в голове, а ты не даешь ей разрядиться в недоделанные хилые мыслишки, не открываешь плотины. Через 15 минут уже становится невыносимо сдерживаться. И вот мысли понеслись потоком, тут-то их и нужно направить в нужном направлении.
Речь идет не о правильности или неправильности мыслей или их значимости. Речь идет о четкости и энергичности мышления, о внутреннем ощущении концентрированности и чистоте, ясности мышления (без помех со стороны второстепенного). Энергия мышления вызывает ощущение правильности мышления, вдохновения, внутреннего видения сущностей. Предмет нашего мышления преображается, мы вдруг видим невидимое раньше. Обнажаются корни. Пространство преобразуется. А ты летишь со скоростью света сквозь мир, возникший в твоей голове, мир оживших идей. Кажется, что внутри тела образуется огромное пространство, в котором несется мыслящая точка твоего существа.
Мне приятно, когда Маркиз вдруг прыгает мне на стол, хотя он и мешает писать, норовит топтаться именно по бумаге, на которой я пишу. Да он явна, не дает писать, а я думал, что он простота не понимает, что я работаю. Нет, это ему свое нужно, чтобы ему и только ему, а не бумагам внимание уделяли. А впрочем, что коту какая-то работа? Вот охота - это да!

17.01.87. Ночная запись. (0.30)
Ночью вдруг находит такая ясность мысли, и бодрость, и спокойствие. Может быть потому, что в ночные часы мы имеем полную свободу и принадлежим самим себе? Ночь еще хороша тем, что ничего не происходит, раздражающего нас люди спят, удивительно, как долго они спят! Так, кажется, когда сам не спишь. Люди спят, копят в себе силы. Безмолвие. Неужели оно должно нарушаться днем бранным словом, руганью, ленью, стенаниями и вздохами. Для этого разве дается такой долгий-долгий сон?
Когда смотришь на спящего человека, то видишь, как в нем, в телесной его оболочке живут сны, как страдание или радость изменяет его лицо. Тени снов пробегают по лицу изнутри. Смотришь на спящего человека и видишь, что сон - это огромная жизнь. Просидите около спящего человека хотя бы час, и вы почувствуете, какой поток энергии проносится через него.
Люди спят и живут во сне дополнительными жизнями. Сны пролетают сквозь людей, крутят ветряные мельницы мозга.
Сладко спят животные, мы не знаем их чувств, но умиляемся, глядя на них спящих, не меньше, чем на резвящихся.
Спят растения, замедлив ток соков в ветвях и листьях. Глубоко в земле расслабляются и отдыхают корни.
Даже воздух ночью отдыхает, ветер теряет резкость, напитывается влагой.
Вода в реке, не пронизанная светом, несется мрачно, тупо. Рыбы спят, и это тоже меняет  реку. Вода мертвеет. Такая безжизненная течет механически вода в каналах. Это просто гидравлический поток. Совсем другая - вода в маленьких речках - звенящая, светлая, живая, как протоплазма, да она и пропитана вся протоплазмой живых существ, обитающих в ней. Вода здесь, наверное, имеет совсем другую структуру, чем вода в водопроводе, в каналах, в кастрюлях. Здесь разрушен структурный каркас, связывающий всю воду реку в единое целое.

Болезнь №4.
18.01.87. Воскресенье. Не спал всю ночь. Начался фарингит, "эта гадость", как я его зову.
Про спящих сказал Гераклит, что они участники происходящих в космосе дел. У меня дух захватывает от этого высказывания.
Несмотря на горло, ездил на Тракторный. Солнечный день. Мороз около 100С. Идти долго, но я не иду, а плыву по воздуху, как дирижабль.

21.01.87. Свершилось! После многочисленных попыток, сидений на морозе, Маркиз поймал, наконец, на балконе воробья. Это почти невероятно - балкон открытый, спрятаться негде, воробьи садятся на край парапета высоко от пола, а Маркиз внизу. Действительно, велико совершенство кошек. Воробей — осторожный, быстрый, недоверчивый. И поймать его труднейшее дело.

22.01.87. Интересно, поняли ли воробьи, что на наш балкон теперь опасно садиться? Рассказали ли друг другу об этом?
Я не стыжусь того, что пишу о каких-то воробьях, коте, радуюсь и горюю за них. Может быть, они мне за это спасибо скажут. А то, что кот посмеетсянадо мной, то зря. Он ведь сам воробей. Комок жизни, только без перьев. И нечего зазнаваться.
Лучшее средств от фарингита из всех много испробованных — ложка теплого подсолнечного масла по утрам. Выпить перед завтраком, а еще лучше прополоскать им горло. Это непривычно, но ощущение приятное. Вспоминается, что древние вообще любили умащивать себя маслом. Интересное слово: умащать. Редкое по точности и очень узко-специальное.
Воспаление легких, кажется, совсем из меня вышло. Нет, капля и слабого фарингита тоже на исходе. Пора начинать прежнюю жизнь: зарядка, умеренность в еде, более менее рабочие нагрузки.

25.01.87. Ночная запись
2.45. Не спится. Вот уже 2 часа не спится. Днем в голове была какая-то страшная тяжесть, как будто камней в голову наложили. Потом, к вечеру, тяжесть и боль прошли (ходили в кино, отвлекло), усталость, зевание, наконец, дома в тепле хороший ужин с вином и полное расслабление во сне. В 12.15 проснулся с полной ясностью в голове, показалось, что уже утро.
Лежал и читал 2 часа. И вот еще одна "Ночная запись".
Жалко засыпать. Хорошо работает голова, тишина, ощущение огромности мира вокруг, легкий полет души.
Снег лежит уже больше месяца. Белый его цвет должен повлиять на строй наших мыслей Неужели не повлияет? А если повлияет то как?
Вечер. Какая опытная в этом году зима — то и дело идет снег обновляет и освежает белый покров.
Опять царапает горло и сердце фарингит. Ну, он у меня дождется.  Побаливает голова, будто вчера тронули по ней палкой.

26.01.87. Вечер. Метель. Самая настоящая метель воет за окном, сыплет снегом. Что за зима!
Сегодня 3 ложки керосина - по распределению зарплаты, по совету, по испытаниям образцов. Развей метель все это, занеси. А впрочем, нельзя просить о помощи там, где сам виноват, хотя бы и в образе своей жизни.

28.01.87. Утро. Метель воет в темноте. И снова снег, снег, снег... Через минуту начнется бег дневной жизни.

30.01.87. Кажется, кромсают ятаганом нейроны в мозге, целые участки в развалинах, в обломках. Крысы в черепе.
За что-то надо хвататься. Крик: не виноват! Мало верят таким крикам.
Дела нужны.
Вечер. Болит голова - от недосыпания, нервничая, перемены погоды.
Сегодня вовремя не пропустил в автобусе к выходу какого-то маленького старикашку. Уже выйдя из автобуса, он крыл меня матом, глядя мне в глаза с почти истерической злобой. Вот итог найденной им за долгую жизнь мудрости.
Болезнь №5
20.01.87. Два дня болело горло, а сегодня проснулся с температурой. Награда за 2 недели курения? Месяц почти ничего не писал, хотя было напряженное время.
       Схоронили отца Бочкарева. 3 дня я ездил на это печальное дело, забирал тело из морга, похороны, поминки... Смерть и ее встреча человеком.
Отсутствие записей в дневнике - это не отсутствие событий в жизни.
Скорее наоборот, не до дневника тут. А потом пропадает привычка записывать. Время ускоряет течение свое. И вот прожит месяц, а что было? Что-то было, но это быстро забывается. Как будто не жил этот месяц.
Особенно с точки зрения читателя дневника.

Ночная запись.
Весь день мучил насморк, температура, туман в голове. Начал глотать лекарства, в том числе антибиотики. Буйство болезни. Сейчас не сплю от тупой боли в груди, температура упала. В голове прояснилось, поэтому и не спится.
Болезнь приносит некоторое успокоение. Из-за неспособности четко мыслить? Нет, потому что она освобождает от забот.
У меня легкая паника - не хочу воспаления легких опять. Не потому что боюсь, а потому что стыдно: перед врачами, прежде всего. Как жил, что не мог уйти от болезни? Глупо. То-то и оно.
Интересная все-таки мысль у Толстого в дневнике 1900г.: "...присутствие всякого человека есть призыв к высшей осторожной и важной деятельности". А мы выбираем, с каким вести себя бережно, каким равнодушно или даже по хамски. Да какое мы имеем право судить?
И еще: "... если не можешь работать ни умственно, ни телесно, то все внимание употребляй на то, чтобы быть любовным".
Я читал дневник Толстого в декабре, когда болел воспалением легких, его первую (до 1895г) часть. Потом в январе. И вот сейчас продолжаю.
Это что-то вроде чтения Библии для верующего. Много насильственных попыток сделать себя хорошим. Но это легко изменить. Независимое и упорное мышление о добре — вот главное. Слово "любовь" в отношении к близким мне не нравится. Любовь есть любовь. А добро - есть добро. И добро выше любви.
Хорошо, что нет правил как писать дневник. Как писать романы, стихи, рассказы —  теории есть, а вот как писать дневник - тут уж дудки!
Как хочу, так и пишу, и никто мне не указ!
Я описываю только свою жизнь, да и то только часть ее. Но порою думаю, а не ввести мне и другие персонажи? Да вот боюсь представить их в ложном свете.
Ночь, ночь, ночь.. Скоро 4 жаль засыпать. День несет другой стиль мышления и душевного состояния. Днем нет одиночества. В любой момент его могут похитить.

27.0I.87. Утро. Пять минут тишины, пять идут счастья. И снова бег.

6. Записки смотрителя весны.
Утра марта.
1.03.87. Воскресенье. Утро. Ярко-голубое небо. Деревья в инее. Воздух пронизан солнечными лучами - бодрящая энергия напитывает все. Кажется, открой рот и набирайся этой животворной энергией солнечного света и морозного воздуха.
Хворь покидает меня, уползает гадина, только конец хвоста еще во мне шевелиться.
Надо... Нет не будем портить утра благими обещаниями о начале новой Жизни.
Вчера вечером шел с работы, устал, но удовлетворенный самим собой и содеянным, думал о том, что надо вспомнить и описать все виды труда, которыми я занимался. Меня поразила вдруг вспомнившаяся фраза Горького о том, что главным героем нашей литературы должен быть труд. У меня он еще и главный герой жизни.. Чем только я не занимался! И в основном тяжелым и малоквалифицированным трудом. Но труд — он и есть труд. А очень квалифицированный (труд электроника, часовщика, ученого, писателя) — это уже удовольствие.
А вот копание земли или перекатывание бревен на лесозаводе, работа на конвейере, сбор помидоров, кладка кирпича, бетонные работы, погрузка. разгрузка, перетаскивание грузов на далекие расстояния — это настоящий труд.

2.03.87. Опять не удерживаюсь, чтобы не записать, что целых пять минут я счастлив тишиной, хорошим самочувствием, тем, что я могу не бежать в суету.
А суеты этой впереди длинный, длинный день. А сейчас утро. Тишина, чириканье воробьев.

3.03.87. Холодный ветер. С утра сыпануло минут на десять снегом. Отступление весны.
Обдумываю феномен Власова. Всю жизнь человек занят собой (писательский труд, согласен с Толстым, это не труд, а удовольствие духовной работы, не говоря уже о спорте), а стал героем нашего времени. Формулы воли, тренировки, прогулки, диета - вот что большей и больше занимает современных интеллигентов, Власов славит труд тренировок. А труд физический по обработке земли, другой труд по созданию средств существования? Труд не для обогащения, а для поддержания себя как морального существа, у Чернышевского — Рахметов укрепляет себя отнюдь не только физическими упражнениями и занимается он физическим трудом не только для развития физической силы (надо принимать во внимание способно Чернышевского обходить цензуру). Творческий труд должен быть дополнен обрабатывающим трудом. Почему против этого с визгом ополчаются? Да мы будем скоро жалеть, что нас не привлекают на сельхоз работы!  Как иначе мы выедем на природу и поработаем всласть сообща?
Кто не любит коллективного физического труда, считает отвлечение от его, якобы сверх важной, деятельности унижением для себя, тот в душе несколько сволочь.
Власов как будто обречен, быть знаменитым. Сначала спорт, потом книги, потом болезни и борьба с ними. Власов говорил по телевидению, что ему нечего бояться выступления, так как он всю жизнь прожил честно. Это хорошо, сказано. Но этого ведь мало. Что ты сделал для пользы людей - вот главное Жизнь Власова, как и жизнь Швейцера, аргумент. Но что сделал Швейцер, аргумент. Но что сделал Швейцер, и что сделал  Власов? Один боролся всю жизнь с усталостью, чтобы работал госпиталь в джунглях, другой - чтобы предаваться рефлексии. Жизнь Власова это какая-то упрощенная модель героической жизни. Чего-то в ней не хватает. Книги его очень интересны, полезны, в них много мыслей хороших и правильных. Но поражаешься - сколько времени отдал человек сам на себя.
Может он сам на себя наговорил? И, тем не менее, Власов наше национальное достояние.
Как феномен не только спортивный, но и духовный. А не хватает Власову того, что есть у Амосова — работы. И пусть Амосов не такой утонченный — он работает руками, делает операции, занимается наукой, а книги пишет в дополнении ко всему. Вот откуда у него сильный дух! А Власов человек слабый, всю жизнь укрепляющий себя самовнушением (да прочитать достаточно его спортивные рассказы, везде один и тот же преодолевающий себя герой). Себя надо преодолеть? Как говорил Заратустра: что ты твердишь, что стал свободен? Свободен от чего? Какое дело до этого Заратустре! Но пусть ответит свет очей моих; свободен для чего? Себя преодолеть для чего?
Мне грустно становится иногда представлять множество все умнеющих и умнеющих интеллигентов, вкрапленных в огромное тело России, тихо читающих мудрые книги, прогуливающихся в парках, тонко оценивающих произведения искусства. Они молча отходят от жизни. Они, как альфонсы, паразитируют свою интеллигентность на народном труде. О боже, они читают и понимают Толстого. Но землю не пашут! Они очень дорожат своей тихой, полной "духовности" жизнью. Но работают они мало. Это почти закон.
Но нужно еще решить вопрос — а сколько надо работать? Много ли человеку надо? Не захлебываемся ли мы своей работой?
Сегодня я прошел пешком с работы только одну трамвайную остановку. Мне почему-то было стыдно - казалось, я воровал время у своей семьи, у работы. Не мог наслаждаться прогулкой, как будто это была краденая вещь. И десять минут этой прогулки казались мне вечностью - так неустойчиво и тревожно было мое состояние. Сюжет для небольшого рассказа. Вот еще одна крайность, почти уродство. А против самого Власова я, конечно, ничего не имею. Более того, он во многом симпатичен.
Яростно бежит свои километры Амосов, отрабатывает свои наклоны, приседания. Чтобы быть готовым к сложному, тяжелому, ответственному и прекрасному труду.

5.03.87. Книга  Власова «Формула воли: верить» — умная, прочувствованная, И есть в ней одна странность: Власов в ней почти всегда один. Это наряду с отсутствием трудового фактора, сильно снижает ее ценность.
Упал на крыльце — краем ступени получил удар по тазу чуть выше копчика. Хорошо, что был в шубе. Но удар такой, что в голову выплеснулся гейзер, легкое сотрясение схлопотал.

7.03.87. Эх!..
Вечер. Это "эх" было с утра. Сегодня суббота. Предпраздничный день. В институте мало людей. Работается в такие дни хорошо, можно заниматься самым интересным. Можно спокойно перебирать бумаги, упорядочивать их. Перестраиваться на новую работу.
Что есть в каком человеке? Каков необходимый обязательный набор его? Изначальный набор? Любой из нас может сотворить и добро и зло. И зло тоже заложено в человека? Ну и пусть заложено. Заложено, как и подверженность болезням. Зло — болезнь мозга. Ошибочные программы нашего компьютера.
Нельзя эти программы запускать. Гения и злодейство не совместимы, а в каждом человеке есть добрый гений.
Откуда в нас это чувство несчастности? Этому, несомненно, есть причины: аморальная или бесполезная жизнь, нездоровый образ жизни, страх, недостаток человеческого общения...
Хочется одного - длинного рабочего дня в уединении. Мастер должен работать один. Все своими руками. Без отвлечения и дерганий. Надо уметь так работать.

8.03.87. Вчера вечером вдруг повалил снег, такой чистый, свежий, пушистый каким бывает только весенний снег. Он заставляет жалеть, что зима уходит. Сегодня везде бело - серый, ноздреватый снег прикрыт. И снова празднично.
Но природа все больше и больше набухает весной.
После обеда похолодало. Подул ледяной ветер. Пасмурно. Обледенелые ветки от ветра хрустят, стучат друг о друга с каким-то жалобным звуком. Я стою у окна и смотрю, как деревья размахивают ветками во все стороны. Последнее время мне все меньше и меньше хочется читать, все больше и больше хочется работать самому.
Одно из самых приятных ощущений - это когда начинает проходить головная боль. Расправляются сосуды, становиться легко и счастливо.
Бегут, бегут через голову обрывки мыслей, какие-то ассоциации, воспоминания... Так ветром несет обрывки бумаги, листья. Так летят птицы. Так появляются и исчезают на колеблющейся воде блики.
Уже больше двух месяцев Я не занимаюсь английским и начинаю по нему тосковать, логика чужого языка завораживает.
Интересно сохранение сути: мысль меняет форму выражения, но суть ее остается. На каком метаязыке выражена эта суть? На каком коде? На до вербальном?
Я не хочу навязываемых мне удовольствий, например, телевизора, пустого разговора. Но на это приходится все же идти, если живешь с людьми. Не хочется обижать их своим уходом. Тут-то "умный человек" и должен сказать о пользе умения отказывать. Да... Но тут есть и третий путь: брать инициативу в свои руки, говорить о полезном для всех заинтересованных сторон, обрезая сорные ветви пустого разговора.

9.03.87. И снова утро. Понедельник. У меня прекрасное самочувствие. Это после вчерашней головной боли — отмашка в бодрость. Голова свежая. Мороз -12о. Ветер.
Сейчас бы и работать, не выходя никуда. Но впереди длинный, длинный до 21 часа "служебный" день. Это не пугает, не удручает. Потому что я здоров.
Сейчас тетиву отпустят и стрела полетит к цели, радостно посвистывая.
Самое большое удовлетворение из всех видов деятельности мне приносят лабораторные работы со студентами.

Вечер, 22.30, Heплохо. День проведен неплохо, несмотря на сумбурное проведение занятий. Зато с полной выкладкой, на пределе способностей.

10.03.87. Утро, -150. Бешеный ветер. Смена времени года идет бурно, в борьбе стихий. Люди, скукожась, бегут по дну бушующего воздушного океана. Они не останавливают свои дела. (запись заняла 1.5 мин.)

13.03.87. Утро. Третий день валит снег. Позавчера была настоящая метель, морозный ветер. Единственная, наверное, лужа в Волгограде, и в ней - пьяный. Увидел его из такси. Вылезли из машины, дотащили до ближайшего подъезда. В воздухе была снежная муть, вой ветра, смутные очертания домов, что-то грозно-веселое было в этой метели, решившей заморозить человека в луже из лопнувшей трубы.
Вчера и сегодня - мягкий, восхитительный снежок.
Легкое покалывание головы. Сквозь это побаливание — мысль: человек всю жизнь пишет одну книгу, разные ее главы.

16.03.87. Удивительная фраза Достоевского: "Знаете ли, что весьма многие люди больны именно своим здоровьем, т. е. непомерной уверенностью в своей нормальности". Эту фразу приводит В.Распутин в статье о Бакале.
Действительно, строители комбината чувствовали себя не в меру нормальными людьми.

18.03.87. Волшебные утра марта. Необыкновенная помятость воздуха. Прекрасное голубое небо. Утренний весенний морозец недолог, но он создает свежесть и чистоту воздуха. Как будто в горах. А днем идет великое таяние снегов.
Акварельная прозрачность всего воздуха, неба, деревьев, домов, И четкость прорисовки всех деталей окружающего мира. Прозрачность утра марта. Такое утро нельзя не замечать. Кажется, что природа испытывает счастье.

19.03.87. Куда я иду? Человек строит себя в течение всей жизни, как дом. Он есть не только то, что он есть в данный момент, но и то, чем он был за всю свою уже прожитую жизнь. И еще то, куда он идет. Будущее уже существует в человеке.
Я сижу в парикмахерской два часа в ожидании, хотя очереди никакой нет. Идет пересмена, потом болтовня, суета. Нужно встать и уйти. Посижу из принципа. Потом не выдерживаю, начинаю орать. После взаимных оскорблений меня, наконец, усаживают в кресло. Но вместо мастера ко мне подходит какая-то карлица, говорят, что это новая ученица, я ее первый клиент. Я скриплю зубами, но не ухожу. Карлица не может дотянуться до моей головы, ей торжественно несут скамеечку. Она встает на нее, выстригает у меня на голове дорожку. И у нее ломается машинка, Я вижу, что это все гнусно подстроено в отместку за мой крик и упрямство. Такая нелепая и унизительная ситуация, что я не выдерживаю и просыпаюсь.
Мне снятся отвратительные сны сейчас. Каждую ночь. Как будто кто мучает и истязает меня ночью.
Огромный храм неизвестной мне религии. Мы стоим и удивляемся его размерам. В середине зала пруд. В него струится священный источник. "Это самая вкусная вода в мире",- говорят мне и просят попробовать. Я подхожу к пруду, наклоняюсь к воде. И вдруг из водорослей плавно и легко выныривает огромный крокодил и хлопает пастью. Я успеваю отпрянуть, но какая-то камышинка кусает меня за палец и тянет в воду. Крокодил возбужденно смотрит, как я отдираю камышинку от пальца. Конец камышинки представляет маленького крокодильчика, челюсти которого я ломаю и, освобождаю, наконец, палец. И все это под ждущим, холодным и злым взглядом огромного крокодила. Взгляд постепенно становится грустным, печальным. Взгляд неудачника. Этот взгляд преследует меня и после пробуждения.
Неужели неизбежен ад в душе любого человека? Ад этот результат взаимоотношений с другими людьми?
Когда вы счастливы, грызет вас память,
Уборы совести преследуют, во сне
Приходят к вам обманутые вами
И волокут вас голым .
Пастернак. (Из цикла "Смешное, как отчаяние")

20.03.87. Хмурое утро. -8 , но весна в воздухе. Душа весны уже проникла во все, пропитала природу. Я выпиваю чашку кофе и доставляю себе удовольствие тем, что 15-30 минут работаю на свежую голову. Пять минут на запись в дневнике. Могу я себе это позволить?! Или это тоже грех? Не надо удивляться. Большинство людей утром себе ничего не могут позволить кроме судорожных сборов на работу. Надо раньше вставать. Год назад я вставал в 5.45, чтобы до 8 часов работать в тишине и в полной сосредоточенности. 15 минут уходило на умывание и легкую зарядку: чай, с печеньем я пил уже за столом, гладя в книгу. В _ часов или в 7.45 я начинал зарядку и затем выбегал в парк. После бега обливался холодной водой и садился завтракать yжe более основательно. Я достиг большой степени тренированности. На работе не обедал, пил только чай или настой шиповника с печеньем. Спать не хотелось. Только вечером соображение было замедленным, мучила сонливость, отстранённость от существующего. Но самым удивительным периодом было время написания "Гарбурбарама" (осень 1983года). Тогда я вообще не спал, ночи были без сна, радостное и беспричинное возбуждение не отпускало меня, только сердце стучало быстро, не давая уснуть или успокоиться. Голова была предельно ясная. В таких случаях говорили, что на человека сошел дух святой.

21.03 87. И снова утро. Жизнь. Мне все больше и больше нравится утро.
Сегодня -1CO. Суббота. Голубое небо. Солнце. Сейчас начнет раскручиваться пружина дня, иду на работу по субботам всегда с удовольствием.
Вечер, 22 часа. Только что закончил клеить обои и лежу пластом весь в поту. Не потому что устал, а потому, что ко мне опять прицепилась хворь.
Снова Ларингит. Бог меня наказал за то, что выкурил вчера сигареты. Они, наверное, и спровоцировали "эту гадость". Днем хотя и солнце, но дует ледяной ветер.
Болит, точнее, ломит голова.
Я лежу  в тишине и одиночестве. Почитываю книжку ( Толстого), время от времени описываю в тетрадке то да се. Мне это нравится.

22.03 67 Утро. -7о. Опять выпал снег. Немного, но покрыл весь грязно-серый, ноздреватый подтаявший уже старый снег. Деревья в инее. Тополиная аллея производит впечатление храма.
Сегодня воскресенье. Все еще спят. Но жизнь неумолимо проходит. Остро чувствуешь каждый миг, хочется вскочить и заняться какой-нибудь деятельностью.
Я смотрю в окно. В этом есть что-то: смотреть в окно. Люблю смотреть в окно утром, днем, вечером, из окна поезда, самолета. Окно как наблюдательный прибор - микроскоп или телескоп. Или психоскоп. Я наблюдаю, кусочек мира, ограниченный окном, накладывая на него то душевное состояние, в котором нахожусь. А мир за окном накладывает на меня свое состояние. Несколько секунд вы можете чувствовать взаиморастворение вас и мира за окном.
Сейчас какая-то странная картина: прекрасный притихший мир покрытых инеем деревьев, и среди них летают и хрипло каркают черные вороны. Иногда они огромно и неожиданно возникают перед окном и, быстро уменьшаясь, улетают в глубину парка. Летают они хорошо, но как-то грубо, не изящно, будто с усилием махая крыльями. Необычные птицы. Нет в них легкости и красоты птичьего племени. Есть ум, всеядность, жестокость (помню, как преследовала ворона раненного голубя, а он спасался у наших ног, ворона ждала, не улетала, это было противно и жутко, хотелось прибить камнем этого «санитара»).
Что в вороне хорошо — так это живой, лукавый взгляд. Ни одно существо не глядит так весело - лукаво как ворона, падалица и разорительница гнезд.
Однажды я шел по парку, и вдруг на меня с карканьем бросилась ворона. Я уже почувствовал ее затылком, она подлетела метра на два ко мне, но раскраивать мне голову, видимо, сразу не хотела.
Она упорно меня обкаркивала, поддерживаемая второй вороной с дерева. И я понял причину этого нападения, когда увидел в траве вороненка. Вороны, увидев, что я обнаружил вороненка, впали в истерику и выгнали меня вон из парка. Люди с удивлением смотрели на человека, вокруг которого кружились две вороны и злобно на него каркали.
По-видимому, это совсем уж плохой человек, даже вороны это видят, думали люди.
А у меня было хорошо на душе от вороньей смелости. Вороненок беззаботно прыгал под деревьями, не видимый никем, кроме меня.
До вчерашнего дня я очень много спал. Была сонливость. Сны, как бревно.

23.03.87. Самое тяжелое — обидеть другого человека.  -8о.
Вчера весь день клеил обои. Вечером лежал пластом, давило сердце все от фарингита. Царапало горло и сердце. Туман в голове, спать. Со стороны — отвратительное существо я в таком состоянии. Нельзя, нельзя. Надо красиво болеть. И Чехов забыл добавить, что и  в болезни человек должен быть прекрасен, хотя прекрасное и болезнь — антиподы. Но надо сохранять себя.
И это утром. Все делаю с усилием. Стоп, не жаловаться. Во взаимоотношения с людьми мы должны быть также самоотверженны, как и поле боя.

24.03.87. Утро. -1o . Идет легкий мелкий снежок. Снежинки роятся за окном, как пылинки в солнечном луче. Я жив. По телу разлита болезненная теплота. Упорно преодолеваю оцепенение: меня чарует мир за окном. Плавное и легчайшее движение снежинок действует как психомассаж, поглаживая мозг, расправляются зажатости, какие-то перетяжки, снимается направление сосудов.
Вот снежинки вдруг понеслись ветерком, и так же легко и свободно понеслась кровь в голове. И снова легкое безмятежное кружение  в разных направлениях, снов расслабление. Нирвана. На пять минут.
Отчаливание корабля: вода начинает бурлить под винтом, отдать концы, крики. И вот от носа уже поднимается прозрачная зеленя волна — режется материя воды, казавшаяся такой стеклянно – монолитной. Корабль шумно вздохнув, начинает прямолинейное движение.

28.03.87. - 80 утра. Надо уметь жить и работать. За короткое время можно получить и огромное удовольствие и сделать большую работу. Работа, имеющая высокую цель, сделает нас счастливыми. Несколько минут общения с деревьями наполняют нас чувством благоговения перед  жизнью. В основе всего - радостность в восприятии жизни. И ясность как у прозрачной воды, солнечного света, неба.
А за ночь опять выпал снежок, тонким слоем накрыл ночное подташнивание. И все-таки ничто не остановит весны, идут ее нетерпеливее и нетерпеливее, но что может остановить весну? Я жду тепла. А еще лучше жары. Но прекрасную эту зиму мне жаль. И как будто природа откликается на эту жалость - зима не уходит. Это я виноват, что зима не уходит, слишком мне её жаль. Как жаль слабейшего, терпящего поражение.
Вечер, опять клеил обои. Домашнюю работу хорошо делал не спеша, продлевая удовольствие. Потаскал гантели. Читаю. Все спят, идет жизнь. Течет и течет река времени.
Кот смотрит на меня большими желтыми глазами. Зрачки расширенные, круглые. Странный взгляд инопланетянина.
Блаженное состояние. По телу разливается теплота легкое онемение в ноге. У меня нет ада в душе, но внешняя жизнь как бы притушена.

26.03.87. -70 с утра. Интересно, когда  же наступит тепло? Снег не тает даже днем. Северный ветер. Его легко определить по дыму из заводских труб. Он вытягивается почти под прямым углом к трубе, и вытянут вдоль проспекта Ленина.
Интенсивная зарядка. И не хочется даже кофе.
Мы лишились психотренинга в виде молитвы. А ведь религия, обряды возникли у всех народов, вероятно, не только в силу социальных и гносеологических причин, но и в силу естественной потребности исповедальности, вере, психических упражнениях по укреплению психики. Потребности гигиене  не только тела, но и в гигиене души. Недаром в религиозной терминологии часто используют термин «очищение ».

продолжение следует