Академ и наш б класс

                Учителю-  Софье Васильевне Кожевниковой  посвящается.
               
                АКАДЕМ   и наш «Б» класс.
ЧАСТЬ 1. ДЕТСТВО.
Введение.
      «А не спеть ли мне песню о любви?»- вопрошает певец с экрана телевизора.
          « А не спеть ли мне  свою «песню» ? - думаю я, разглядывая  фото друзей в «Одноклассниках».- Не написать ли мне о родном Академе  и о нашем классе «бэшек», и о нашем детстве, которое пришлось на шестидесятые – семидесятые годы - страшно сказать - прошлого века?»
       А кому еще писать? Со мной, как выяснилось много позже, училась уйма прекрасного народа, который освоил массу необходимых и полезных для страны специальностей, кроме довольно бесполезных – с практической точки зрения- «писателя» и «художника».
       Поскольку вирус  «графоманства»  у меня «в крови» с раннего детства-  то кому же  еще    браться за такую «мессианскую» задачу?
        Тем более   Софья Васильевна, которая восемь лет мужественно «несла крест» нашего классного руководителя  – на выпускной линейке неосторожно  сказала, что я «её любимая ученица». А преподавала она у нас, между прочим, русский язык и литературу. И, конечно же, моя любовь к этим предметам во многом её огромная заслуга. И, возможно, потому я и не пошла после окончания школы  на «юридический», как хотела вначале, а подала документы на филфак Университета.
     Здесь следует заметить, правды ради , что спустя год учебы на «отлично» я филфак бросила, забрала документы («ума палата» была) и решила получить другую специальность. Но… возникли разного рода препятствия, расписывать здесь которые,  смысла нет, и в результате я через два года вновь подала документы… куда? Догадайтесь с одного раза!  ...    Правильно, на филфак, и вновь поступила, и декан сказала что-то остроумное  в мой адрес насчет трех попыток. Но я свой диплом по специальности «филолог, преподаватель русского языка и литературы» честно   получила после «второго захода» , потому как поняла тогда простую истину: «От судьбы не уйдешь».
       Уже сейчас мне понятно, что все эти воспоминания и размышления за один «присест» мне не одолеть, потому сразу предупреждаю – это только первая часть книги, и в ней, в основном, будут воспоминания  класса этак до   шестого. И о многих одноклассниках в этой части упомянуто не будет, и пусть это их не обижает, постараюсь написать  обо всех чуть позже.
   О себе «любимой» я попытаюсь писать как можно меньше. Но… поскольку это МОИ воспоминания, то и игнорировать СЕБЯ полностью у меня не получится. Так что «сорри», как принято говорить у англичан. 
    Предвидя вопросы насчет  лаконично-иронично - незатейливого    стиля книги,  чувствую себя обязанной немного пояснить и этот момент .
     Признаюсь, сначала мне хотелось написать этакий роман о детстве в духе Марселя Пруста, который очень методично и «цветисто» описывал каждый нюанс  души, каждое движение мысли и каждую комнату из прошлого.
 Но, если принять во внимание, что на прошлое мы смотрим СЕГОДНЯШНИМИ глазами, то понятно, что ПРОШЛОЕ- это уже наше «мифотворчество». Безусловно,  какие-то  сильные переживания помнятся долго. Но, КАК мы тогда думали и ЧТО именно чувствовали, вряд  ли мы сумеем дословно воспроизвести, глядя на всё через «очки» времени. А потому решила я больше придерживаться фактов, а не изощряться в метафоричности. Кроме того, я не поклонница Пруста, а в большей степени Джером К.Джерома.
  Еще один нюанс! Я не знаю, как вы, но когда я пытаюсь восстановить какие-то эпизоды прошлого в памяти, вижу я их в черно- белом цвете. Понятно, что небо во все  времена было синим , стены панелек – серыми, а трава - зеленой.  Оттенков разных цветов я знаю массу, поскольку иногда что-то изображаю на холсте. И потому я долго пыталась понять, почему воспоминания у меня черно- белые? Потом поняла! Наше прошлое смотрит  на нас с черно- белых! фотографий.          
   Вот, к примеру, старое фото:  стоим мы с Леной Татарниковой  возле елки. Лет нам по десять, не больше. Помню, что приехали после демонстрации, похоже, майской.  На нас пальто, шапки и туфли. Цвет своего пальто я помню - был он синим, шапка (дурацкая, между нами говоря) была серой, а вот туфли? А какого цвета были пальто и шапка Ленки, это может сказать только она и то, если помнит.
   А поскольку прошлое я вижу именно так, не вижу смысла его расцвечивать. Никогда не любила отретушированные фотографии в семейном альбоме.
    Можно добавить сюда же, что «на вкус и цвет друга нет», «хозяин- барин»…
    Вопросы по стилю есть?  Хочу надеяться, что  нет!
   Кроме этого, сразу хочется попросить прощения, что  имена одноклассников я буду употреблять с суффиксом «к».   В  детстве  не принято обращаться друг к другу полным именем.  А уж коли я пишу о нашем детстве, то простите, Ленки, Сашки, Маринки, но в этой книге вас называть  будут именно так.
А вот Софью Васильевну, понятно, я буду величать по имени-отчеству. Хотя, помнится,  между собой мы называли её всегда для краткости «Софья», и полагаю,  она об этом хорошо знала.
Итак, все «кавычки» расставлены, можно раскручивать «клубок» воспоминаний.
 Беря примеров с классиков литературы, назову эту часть «Детство». А с кого его еще брать, если взял в руки «перо»?
Глава 1. Академический городок.    
        Сейчас Академгородок стал длиной в три остановки. И недавно, гуляя по нему, я подумала, что его - если идти со стороны улицы  Помяловского -  пожалуй, можно уже показывать иностранным туристам и « гостям города», как «образец развития архитектурной мысли прошлого и нынешнего столетия».
     Хотя нет в нём зданий деревянного зодчества и помпезных зданий «сталинской» эпохи, все прочие стили представлены очень наглядно.
      Как любезно сообщил мне Гугл – всем известный поисковый сервис - началось  строительство Академа  в начале 1960-х   годов. Причем строить жилые дома для научных работников стали в поселке Энергетиков, и поэтому там до сих пор есть улица Академическая.
     А непосредственно первые дома в Академгородке стали строить только после возведения Института органической химии и Института геохимии. Сначала  на огромном пустыре был построен комплекс «хрущевок» с маленькими кухнями, крошечными ваннами и весьма неудобной планировкой. Но здания те были из красного кирпича, поэтому до сих пор  внешне выглядят прилично. Тут же выстроили типовой детский сад, школу, и жизнь, как говорится, «закипела».
     Среди домов обычных,  построили несколько  домов с потолками более высокими, а планировкой более приятной для жизни. Предназначались они  для  «докторов»- научных, разумеется, еще для кое-какого начальства. Но выполнены были дома тоже из красного кирпича, потому сильно не отличались от «соседей».
    Затем строить стали быстрее и, судя по всему - экономнее, потому «налепили» целую серию широко известных в народе зданий - «хрущевок» - «панелек» высотой в четыре этажа. Квартиры там были неудобные, соседи слышали  каждый «чих» друг друга, а внешние стены этих панелек нужно было время от времени красить-белить , ибо после воздействия атмосферных осадков, через несколько лет они являли собой унылое зрелище. И зрелище это как раз  можно наблюдать сегодня.
     Как заметила моя мама, когда в её недавний приезд мы гуляли по Академу: «Дома стыдливо спрятались в тени деревьев». И это правда! Те деревья, которые я помню еще совсем невысокими, теперь «вымахали» выше домов, прикрыв их облезлые стены. Но это лирика!
     О да! Здесь стоит сказать, что «программа озеленения» существовала и обсуждалась на «самом высоком уровне», как утверждает мама. Если учесть, что  дома  в «семидесятых»  строили  на огромном пустыре, как я написала выше -  всё, что сейчас «растет, цветет и пахнет»- плод больших  усилий, в том числе и самих жителей. А поскольку, мы с классом, в школьные годы, тоже нередко принимали участие в «озеленении», то и наших тоже - что весьма приятно.
     В начале тех же семидесятых годов, началось в Академе строительство кирпичных домов по разным проектам. Это были так  называемые «павловские»,  с удобными и большими квартирами. Была построена также единственная  в своем роде  «китайская стена» - кирпичный  дом, длиной в  12 подъездов.
       Затем  «вырос» красивый дом вдоль улицы Лермонтова, первый этаж которого  заняли магазины, аптека  и «Академкнига».
       А также возле школы № 24 «воткнули» две «девятиэтажки». В них  мы бегали поначалу, чтобы прокатиться на лифте, благо, что подъезды в ту пору не было принято закрывать металлическими дверями с «домофонами».
      Затем, через Пустырь от «старого» Академа, довольно быстрыми темпами был возведен комплекс панельных домов, панели у которых хоть и были уныло серыми, тем не менее, в побелке-покраске регулярной не  нуждались,  а кроме того, уже были пятиэтажными,  да и планировка квартир была лучше.
     Да, примерно в те же годы слева от школы № 19 выстроили гостиницу «Академическая». А какое имя ей еще могли дать?
        За школой № 24 до семидесятых годов была железнодорожная  ветка и старый  ремонтный завод, на территории которого стояли паровозы. Наши мальчишки часто лазили туда через ветхий забор и спиливали с них медные трубки, из которых делали «пугачи».  В некотором отдалении он него  был лесозаготовительный  завод, который в году этак семидесятом  сгорел дотла. Точнее не скажу, да и какая разница?
     Об этих фактах, кстати, мне рассказал Сашка Маков, которому моя идея – написать о нашем детстве - понравилась. Понятно, что у мальчишек была своя жизнь, и их «границы передвижения» были шире. Я и помыслить не могла класса до пятого, что могу уйти из своего двора без разрешения.  Да и нужды не было. Мы-  то играли в «города», то скакали в «классики», потом появилась мода прыгать через «резинку». Еще были прятки, железная карусель и стойки металлические для выбивания ковров, на которых мы изображали из себя гимнасток. Развлечений хватало!
      Возвращаемся к архитектуре…
      Так вот, на месте этих заводов, как раз за «китайской стеной» и школой № 24, в начале восьмидесятых построили  девятиэтажные дома в немалом количестве.
    А в 2000 году   на окраине Академгородка  началась «стройка века»- Ледовый Дворец, напоминающий египетскую пирамиду. Его «многострадальную» судьбу каждый может при желании узнать из Интернета. Одно могу сказать, на момент написания этих строк он так и не радует спортсменов и зрителей широко распахнутыми дверями.
       А вот здание современной  Областной библиотеки очень даже радует. Сейчас рядом с ним строится большой комплекс новых домов, так называемая «Сигма». На пустыре между «старым» и новым Академом, где мы в свое время любовно сажали маленькие саженцы кедров, деловые люди «воткнули» два высоченных современных дома, известных, как «Прогресс».
       На задворках школы № 19 разместился комплекс жилых зданий, так называемый «Синий квадрат».
        Короче говоря, есть на что посмотреть! Милости прошу на экскурсию!
        Мы же  мысленно вернемся  в год…  1970!
        Именно в этот год родителей моих принесло в Иркутск  «ветром перемен»,  и  мы стали жить  в Академгородке, в доме 305.
        В ту   знаменательную пору,   Академгородок был еще небольшим. Кроме кирпичных и панельных «хрущевок» там  ничего не было. Хотя, как это не было? Было!  «Культурный центр», состоящий из пары магазинов, стоящих  слева от небольшой площади с газонами и лавочками. Справа же стоял  Дом Культуры  «Юбилейный», и, собранные под одну крышу-   парикмахерская, ателье, столовая, кулинария, библиотека, прачечная.  Впрочем, прошедшее время здесь неуместно. Всё это сооружение стоит до сих пор, правда изрядно обветшавшее.
      Большинство жителей Академгородка в ту пору составляли  сотрудники научных институтов, люди занятые и увлеченные. Сами институты были разбросаны на противоположной стороне улицы Лермонтова.
       Поскольку  почти все жители знали друга в лицо, жизнь протекала неспешно и несуетно,  вечерами на улицах было пустынно, как в деревне,  местные,  в шутку стали называть  Академгородок - «Академдеревней». Так и прижилось!
       Нравы у нас тоже были особые. Это касалось и вечернего «променада» по улице  Лермонтова и даже одежды.
       Честно говоря,  закон «подлости» хорошо знаком всем женщинам. Стоит тебе выскочить из дома на пару минут нечесаной, небрежно одетой, как именно в эти минуты ты встретишь уйму знакомых, как женщин, так и мужчин, которых при прочих обстоятельствах ты не встретил бы при всем желании.  Что уж говорить об Академе, где был общий «культурный пятачок»? Любой выход из дома заставлял местных «дам» накраситься и приодеться. Все они над этим посмеивались, и тем не менее…
      
       На обложку этой книги, я не случайно поставила фото из старого набора открыток. Фотографу удалось передать на фото Академгородка - безмятежную, светлую, полную надежд атмосферу тех лет, когда Академу было примерно столько же лет, сколько  мне и моим «однокашникам». А, кроме того, на этом фото видно окно моей  квартиры…
      Не могу сказать, что меня мучает ностальгия  по - прошлому, скажу больше - я никогда не хотела в него «вернуться», ну, разве на денек…
               
 Глава 2. «Гастроном»
     Мама моя  считала поначалу, что жизнь в Академе скучновата, и оценила все её удобства чуть позже.  А мне всё  понравилось сразу, особенно квартира. Ну, и что, что это была «хрущевка» в  «панельке»? В детстве до разных «нюансов» дела нет. Наша квартира находилась на втором этаже,  и у нее был балкон. Доселе жить в квартире с балконом мне  не доводилось. Во-вторых, прямо в нашем подъезде на первом этаже находился пункт «скорой помощи». Не могу сказать точно почему, но этот факт мне нравился - хорошо помню. В-третьих, окно нашей с сестрой комнаты выходило прямиком на вышеописанный «культурный центр» и можно было наблюдать за «культурной» и не очень жизнью Академа прямо не выходя из дома. В- четвертых, во дворе дома было довольно много детей,  с которыми я быстро подружилась, в – пятых…  в- общем, всех достоинств было не перечесть. А, кроме того, несомненным «плюсом» было то, что прямо из окна можно было видеть «зады» Гастронома: когда и что привезли в магазин, а   потом за одну минуту оказаться в нём - этом самом Гастрономе  и занять очередь за каким-либо «дефицитом» практически первым.

       Для тех, кто «не в теме» поясняю: очереди были привычным явлением того прекрасного времени. Мне до сих пор непонятно , почему в огромной стране плановой! экономики не хватало на всех разнообразной еды? Но факт остается фактом. Чтобы купить некоторые продукты – нужно было обязательно отстоять очередь. Хотя не могу также сказать, что полки магазинов были девственно пусты. На них, как сейчас помню, стояли банки с рыбными консервами типа «Килек в томате» и какой-то странной рыбы «Частик», опять же в томатном соусе. Продавались крупы, вермишель. Еще помню ряды банок с баклажанной икрой.
      Сейчас многие не поймут шутку в знаменитом фильме «Иван Васильевич меняет профессию» про «а это икра заморская… баклажанная». А в те поры она вызывала «гомерический» хохот в зале кинотеатра, потому как икры этой «заморской» было невпроворот.  Кстати, отличная штука и очень сытная! Если намазать её на хлеб да со сладким чаем…, то можно и суп не греть…
       Молоко в «Гастрономе» продавалось  в стеклянных литровых бутылках. Стояло оно в зале магазина прямо в металлических ящиках. А потом стали молоко продавать в бело-синих треугольных бумажных  пакетах. Но, многие жители предпочитали ходить  в «молочный» на первом этаже дома 317, что прямо у остановки. Там молоко можно было купить «разливное». И нередко по Академу  в те годы ходили с бидонами. А еще с «авоськами», в которых каждый прохожий мог рассмотреть чужие покупки. В этом же доме, не особо бросаясь в глаза -  так, скромно, в уголочке, находился еще магазин под названием «Вино», но ясно-понятно, что ни я, ни мои одноклассники в те годы в него  «нос не совали».
      Обычно нас посылали за  хлебом. В «Булочную» я ходить очень даже любила. Здание её, если идти от моего подъезда налево,  стояло через один дом. Сначала, помнится, там хлеб и батоны давала продавщица. А позже сделали самообслуживание, и хлеб можно было выбирать самому, потыкав его перед этим длинной металлической вилкой на предмет свежести. Вилка при этом, почему-то всегда была привязана бечевкой к прилавку.
      И хрустящую «горбушку» хлеба надо было обязательно обгрызть, пока несешь его домой. Так вкуснее…
    Что же касается «авоськи»…
    В году этак 1997, я привезла своих детей в Музей Истории города ( в то время  он располагался в деревянном бараке на улице Маяковского), и вдруг в витрине я увидела экспонат -  эту самую Авоську с пустыми стеклянными бутылками из- под молока и кефира. В тот миг  впервые в жизни, я почувствовала себя «раритетом».
      Таким же «раритетом» я чувствую себя, описывая «очевидные» для моего поколения вещи. Но, поскольку есть небольшая вероятность, что эту книгу почитает кто-то из поколений нынешних -  «интернето-гаджето-мобильных», то делаю я это вполне осознанно. 
     Так вот…
    В « Гастрономе»  я любила пить сок, который наливали в стаканы из больших стеклянных … а как их называли?...не знаю… , ну, допустим, емкостей или колб с краниками внизу. Легкое движение руки продавщицы в шапочке с белыми кружевами, и  томатный сок лился в стакан, а соль стояла в чашке, её нужно было добавлять самому. Стоил сок 10 копеек, а яблочный - дороже, 12 копеек. Еще в этих «колбах» были сливовый и персиковый соки. Но вот их цены я не помню, потому врать не буду. Я до сих пор предпочитаю томатный.
    Много позже в этом магазине мы с подружками (иногда!) покупали отличное  болгарское вино с жутким названием « Медвежья кровь». Ой,  что-то я забылась…
    Возвращаемся к сокам!
    А стаканы были не пластиковые одноразовые, а обычные граненые стеклянные.  Мылись они тут же. Продавщица  устанавливала их по очереди на специальное  отверстие вверх дном, нажимала , вода фонтанчиком начинала бить внутрь стакана. Это было увлекательное зрелище! Вот так!   Обычным  напором воды без всяких специальных  дезинфицирующих жидкостей они мылись. «Все,  кому не лень» пили из одних и тех же стаканов, и никто почему-то не боялся никакой заразы в то время. Чудеса!
   Кстати говоря, помнится мне  и одна «криминальная» история, связанная с этим самым «Гастрономом». В какой-то момент в нем решили ввести самообслуживание, по типу сегодняшних супермаркетов. Понятно, что никаких «чипов» и видеонаблюдения в ту пору не было. И вот, одна  из девчонок нашего четвертого класса - честно, не помню,  кто это был! – рассказала нам по секрету ( в компании было человек 7), что из такого магазина ей удалось легко вынести под пальто маленький пакетик печенья. Продавалось там тогда печенье в небольших пачках – по  четыре штуки. И что сделали мы? Да, мы решили проверить, так ли это легко-  получить «вкусненькое» на «халяву», и  потому «пошли на дело».
       Работая «под прикрытием», некоторым из нас – в том числе и мне - удалось засунуть  «печенюшки» себе за пазуху, и мы действительно выбрались из магазина без приключений. А, потом, нервно смеясь, долго делились  впечатлениями, жуя ворованное печенье – не такое уж и вкусное, кстати.  Первый раз в жизни поняла я тогда  значение таких выражений, как «трястись от страха», «сердце в пятках», «ноги подкашиваются».
    Вечером дома я долго не могла успокоиться – потому,  как  богатое воображение стало рисовать мне ужасные картины того, что могло произойти. Я представляла,  как нас с девчонками ловят, а потом всех везут в тюрьму, исключают с позором  из пионеров, и как безутешно рыдает моя бедная мама, а отец берет ремень…  Отец, к слову сказать, ремень в руки не брал ни разу в жизни, нам с сестрой его взгляда хватало для острастки.
      Мало того, я еще некстати вспомнила историю с одной бабушкиной знакомой, которую за «недостачу» в магазине посадили на два года. И, тогда я представила, как будет плакать бедная кассирша, когда в магазине обнаружат пропажу трех пакетиков с печеньем. Потом я все же утешила себя мыслью, что за «недостачу» в несколько копеек её вряд ли посадят.   Но для себя решила, что   на такой «подвиг» я больше не пойду никогда и - ни за что!
      Видимо, к подобным выводам пришли и остальные члены нашей «банды», поскольку по «кривой дорожке» никто в классе не пошел, и как это там? Посмотрим в Гугле…  « шконки не грел», «зону не топтал». 
       Вот такая вот история! Может быть, её еще кто-то помнит?
        Напомню, правда, что в этой «истории» основными действующими лицами были только  ДЕВЧОНКИ! Несколько позже, идя домой из новой школы, большой толпой мы вваливались в описанную выше «Булочную», и частенько наши МАЛЬЧИШКИ выходили оттуда с парой мелких пакетиков конфет за пазухой. И за ближайшим углом все дружно  съедали «добычу», и очень веселились, и скажу больше - гордились удалью этих  «добытчиков»!
      Не буду здесь разбираться в тонкостях морально-нравственного аспекта такого поведения. Тем более, что «это было давно», следовательно «неправда». И, тем не менее, одна мысль не дает покоя: « Почему - когда чужие грехи тебе на пользу - к ним относишься более снисходительно?»
       Озарение: «Ах, вот почему  привязывали в «Булочной» железную вилку»! (скромно улыбаюсь)    
       
Глава 3 .Школа № 24.
      Да! Забыла написать, что еще одним достоинством дома, в котором мы поселились,  являлось то, что до школы, где мне предстояло учиться - было пять минут ходу- это если медленно, а если быстро- то, наверное, минуты две - не больше.
       Поскольку я решила придерживаться фактов, то пришлось   специально  съездить в Академ и проделать этот путь, считая шаги. Прямо от крыльца подъезда до школьных ворот шагов насчиталось 200. Так что никаких пяти минут! При тогдашней скорости, я могла при желании, преодолеть это расстояние вообще за одну минуту, даже с учетом того, что шаги мои в ту пору были короче.
       Родители современные, которые возят своих «чад» в разные лицеи и школы, могут только украдкой вздохнуть от такого несомненного удобства. Кстати говоря, с нами - имею в виду своих одноклассников - никто особенно не возился. Встречать после уроков, утром вести за руку - принято не было. Родители занимались своими делами, а нам обычно вешали на шею ключ на веревочке. И, после уроков, ты должен был идти домой, открывать оным ключом дверь, разогревать на плите обед, да еще и уроки сделать до родительского возвращения  домой. Вот как-то так и жили…
       Что же касается лично меня, то в первый класс я ходила в деревне. Пока родители занимались обменом-переездом, я год жила у бабушки. Закончила я первый класс «круглой» отличницей. И потому, когда мой отец принес мои «верительные грамоты», бишь, документы в школу № 24, вышеупомянутая Софья Васильевна сразу определила меня в свой 2 «Б» класс, потому как «отличники» и активисты всегда «ко двору». А класс этот, к слову сказать, был сформирован на основе группы детского сада. Так что  о многих моих одноклассниках можно смело сказать, что они «на соседних горшках сидели».

       Вот в такой дружный коллектив мне и предстояло «влиться», и, понятно, что 1 Сентября я шла в школу не без волнения. Но как-то вс ё обошлось тихо и мирно. Нас «помариновали» на «линейке» возле школы, потом увели в классы, потом были какие-то уроки. Хорошо помню, что посадили меня за четвертую парту возле окна, чему я была рада. Софья Васильевна оказалось не «страшной»,  и кричать громко она не умела.  А соседом моим по парте стал  какой-то тихий мальчик, который  вечно потел и молчал. Но о нем, кроме этого, написать ничего не могу. Потому как ни имени, ни фамилии его толком не помню, ибо он вскоре ушел из нашего класса. 
     Что же касается школы, то  мне она очень понравилась с самого первого дня. Она была какой-то… уютной, не смотря на размеры.  Если учесть, что деревенская школа, в которой я проучилась первый класс , была  небольшой деревянной,  то эта школа казалась мне поначалу просто огромной.  Само здание её выстроено в виде большой буквы «П» с более широкой верхней перекладиной, причем «буква» эта стоит на правом своем боку. Хотя…  можно сказать, что форма школы напоминает большую квадратную скобку- это уж кому как нравится. В принципе, школа эта как стояла - так и стоит на своем месте, а потому каждый желающий сам может решить,  на что она похожа.
     Забавно, но, видимо, простоит она еще много лет, выпуская из своих стен всё новые и новые поколения, а  «новая школа» под номером 19 в Академе,   которую выстроили много позже, и в которую наш класс перешел в 1975 году – так вон - «новая» школа в нынешнем 2016 году пойдет под снос.  Вот такие метаморфозы! Впрочем, о  школе № 19 чуть ниже.

        Глава 4. Маринка.
       Вообще-то, строго говоря, знакомая у меня в  классе, где мне предстояло учиться, а именно- 2 «Б» -  уже была. Звали её Марина Баракина.  Во все времена, среди одноклассников принято давать друг другу клички, её поначалу пытались обзывать мальчишки  «Барракудой», но ей это не подходило. Характер у Маринки  был абсолютно мирный, она была рассудительна не по годам, что всегда восхищало мою маму.
      Познакомилась я с ней, гуляя в своем дворе, поскольку жила она  в доме напротив. И получается, что стала она моей  первой подружкой, потому с моей стороны будет некрасиво не уделить ей должного внимания.
      Еще раз хочу напомнить, что это МОИ воспоминания, и потому в большей степени я буду писать о тех, с кем МОЯ жизнь соприкасалась тесно.
      Так вот! Маринка была очень интересной личностью. Хоть большими подругами мы впоследствии не стали, свою лепту в моё миропонимание она внесла. Прежде всего,  она сразила меня своими знаниями в области медицины. Если учесть, что оба её родителя были врачами - это неудивительно. Но мои-то врачами не были. И потому, именно Маринка раскрыла мне важную тайну мироздания: ОТКУДА БЕРУТСЯ ДЕТИ!
      Для этих целей она взяла мой игрушечный металлический чемоданчик, положила туда голого пупсика и сказала, закрыв крышечку: «Вот так! Ребенок сначала сидит в животе у мамы, а потом раз!»- она открыла крышку чемоданчика и вынула пупсика - «его достают из живота».  Спустя какое-то время она нашла в маминой медицинской энциклопедии более подробное описание этого процесса, но манипуляции с пупсиком, видимо, глубже запали мне в душу, если я помню их до сих пор.
        Я с удовольствием ходила к ней в гости, где мы играли с  куклами, а иногда  читали какие-то медицинские книги, вернее, больше разглядывали в них картинки. Квартира её была необычной. Отец Маринки,  врач-рентгенолог в нашей поликлинике, очень искусно резал по дереву. Кроме этого, её родители  работали год в Африке и привезли оттуда много интересных фигурок.
      Помню также, что большим потрясением в детстве для меня стал факт, когда Маринка похвасталась, что за пятерку «по  контрольной» родители купили  ей торт. Возможно, тогда я впервые поняла, что справедливости в жизни нет! Поскольку мои родители считали, что учится на «хорошо» и «отлично»- моя «святая обязанность». И не то, что торт, а даже маленькую  шоколадку- «медальку»  не покупали за «пятерки».
     Если учесть тот факт, что до четвертого класса я была «круглой» отличницей, то, похоже, родители мои сэкономили на мне  целое состояние. Ну, а кроме того, сладкое не полезно ни для зубов, ни для фигуры, так что ладно!   Утешимся этими фактами!         
   
      Глава 5. «Музыкалка»
     В этой главе я хочу  написать о том, что  в здании нашей  школы 24 на правах «падчерицы» ютилась  небольшая музыкальная школа с отдельным входом. А поскольку это был Академ, то понятно, что большинство родителей были интеллигентами кто в первом, а кто и во втором поколении. И ,следовательно, детей, то есть нас, они старались развивать по всем направлениям. А потому, в  музыкальной этой  школе училась в году 1972  чуть ли не половина моего класса. А я… впрочем, обо всем  по  порядку…
     В третьем классе  подружилась я с Мариной Хаитовой. И самым естественным образом, попала к ней в квартиру, в которой было ПИАНИНО! И она - Маринка, уже даже умела извлекать из него какие-то звуки, и я заболела… Чем? Любовью к музыке, разумеется.
      Хотя, если выражаться  точнее, музыку я уже любила. Мой отец за годы учебы в Питере приобрел довольно большую коллекцию пластинок с классической музыкой и частенько «гонял» их на проигрывателе. Незаметно для себя и я «вошла во вкус» и стала без всякого понуждения включать оперные арии, Бетховена и Моцарта. Самой любимой пластинкой из его коллекции стала для меня музыка из балета «Лебединое озеро» вместе с либретто…
        Но… просто,  СЛУШАТЬ - это одно дело. У Маринки я осознала, что  музыку можно ИГРАТЬ …САМОЙ!
      Своим родителям я так и объявила, что пианино- это «мечта всей моей жизни», и мама, воодушевившись, навела справки и пристроила меня на частные уроки к Маринкиной же учительнице музыки. Та не очень одобрила мои коротковатые для виртуозной игры пальцы, но, тем не менее, оценила музыкальный слух, рвение и усидчивость. А через год занятий предложила мне ходить в музыкальную школу, о которой я уже написала и кроме этого - предложила моей маме купить у неё отличное черное пианино «Ижевск».  Ижевск, кстати, является городом, расположенным на Урале, и именно в нем  я изволила на свет появиться. Но, это, понятно,   лирическое отступление!
      Мама с отцом « наскребли» нужную сумму, полагаю, одолжившись у дедушки. А потом, отец с товарищами привезли  этого «монстра» на двух санках! (благо - была зима)  – из дома учительницы, до которого было ходу минут десять. У них же это «путешествие» заняло не меньше часа, и для меня до сих пор остается загадкой, как можно было технически осуществить это мероприятие? Но, тем не менее, инструмент занял свое место у центральной стены большой комнаты. Отец, и, понятно, его товарищи   весь тот памятный  вечер «отмечали» свой «подвиг», а я пиликала им несложные пьески, и счастью моему не было границ!
      А вот с музыкальной школой «взаимности» не получилось. Оказалось что там, помимо прочего нужно еще ходить на уроки сольфеджио и муз. литературы, и хор. Кроме всего прочего, меня записали еще и в ансамбль. И, если, я до этого, как многие девчонки в детстве мечтала быть то актрисой, то певицей -  после выступлений с ансамблем в разных концертах, один из которых, помнится, был даже в филармонии, я поняла, что придется стать только актрисой. Потому как петь со сцены - это не мое! Песня «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку!» до сих пор не относится к числу моих любимых. О том же, чтобы стать великой пианисткой я не мечтала никогда.
    Потому, рассуждая подобным образом,  через два года я стала бессовестно прогуливать часть уроков, а потом, не смотря на уговоры учительницы и мамы - ходить в школу музыкальную отказалась наотрез. Этот факт из моей биографии  моя мама до сих пор любит мне припоминать. И непонятно, чего ей больше всего жаль - что не вышла из меня великая пианистка или потраченных «впустую» денег, которых вечно не хватало. Боюсь, что второго!
    В свое оправдание, могу  сказать, что сейчас у меня уже четвертое в моей жизни, на сей раз - электронное пианино, и я  играю на нем «для души» практически ежедневно. Так что будем считать, что мамины деньги не были «выкинуты на ветер».
     Ряды моих одноклассников в классах «музыкалки» тоже изрядно поредели со временем. Но несколько самых стойких смогли «добить»  музыкальную школу. С чем я их искренне поздравляю. Потому как любое незавершенное действие – это « интроект» , который  вредит здоровью, и потому все начинания лучше доводить до конца.
     Не знаю, навредил ли этот «интроект» моему здоровью, но хорошо помню, какое счастье я испытывала от того, что не надо каждый день ходить в «музыкалку» и играть одни и те же этюды и гаммы по часу в день дома, а также петь в ансамбле.
      После этого пела я только вместе с одноклассниками в школе на уроках пения или на сцене актового зала  по великим праздникам. И пела с большим удовольствием, кстати сказать.
     …А теперь вернемся вновь к дружбе с Маринкой Хаитовой… Что еще? А !  Большое впечатление на меня помнится, произвела её мама, которая увидев однажды, что у меня покраснел глаз и собирается вылезти «ямчень», взяла какую-то деревянную дощечку, поводила по ней рукой, потом поводила рукой возле  моего больного глаза, что-то пошептала и «вуаля»!- глаз волшебным образом выздоровел на следующий день.
   Через много лет я познакомилась во дворе, где гуляла с детьми с одной бабушкой, которая научила меня «заговаривать» ячмень. И хотите- верьте, а хотите - нет, но теперь и я умею «колдовать» над глазами. Так что «заходите, ежли что…».
      Глава 6. Юлька.
      Известно, что  детская дружба во многом определяется расстоянием между подругами. Дружба с Маринкой Хаитовой тоже вскоре  «зачахла» естественным образом. Ходить гулять в чужие дворы мне не разрешали, а Маринка жила на расстоянии домов в пять. Именно в тот момент и началась наша дружба с Юлей Тарбеевой, которая жила в соседнем подъезде.
      Здесь следует сказать, что не только родители имеют о детях своё мнение, но и дети имеют мнения о родителях, причем не только своих. В нашем классе в частности, я помню, многие  очень завидовали Юльке, что у нее такой отличный папа- Юрий Васильевич. Он регулярно фотографировал наш класс,  часто ездил с нами в походы. Было видно, что характер у него добрейший. И я тоже завидовала Юльке, что у нее такой «классный» папа, хотя такого слова в ту пору не употребляли.
    У меня папа тоже был - очень умный и очень занятой. Но характер у него был  жестким, и общаться так вот - запросто с ним, как Юлька со своим , я никогда не могла. Зато Юлька завидовала, что у меня такая добрая и веселая мама. Её мама была женщиной строгой, и Юлька её   побаивалась. Помню, что в начале моего знакомства с её родителями , я очень удивлялась, когда Юлькин папа называл Юлькину маму-  «иичко». На яичко  она не походила нисколько! Она как-то необычно одевалась,  носила шляпки,  была очень умная - судя по количеству книг на её столе, за которым она писала диссертацию. И, лишь спустя какое-то время, я узнала, что зовут её Ия, а потому ласково «Иичка». Очень необычно!
    Еще я завидовала, что у Юльки была своя собственная комната. И никто не брал её игрушки, и не портил тетрадки, как мне моя младшая сестра. А Юлька иногда завидовала мне, что у меня как раз, таки,  есть младшая сестра и  с ней можно  поиграть. Короче, повод для зависти у подруг находится  всегда.
     Однажды мы с Юлькой  решили сделать общий подарок моей сестре Нинке на день рождения. Собрали в «кучу» накопленные копейки из своих копилок, набралось рубля три. Большие деньги по тем временам, если учесть, что булка хлеба стоила 18 копеек. Нинке мы  купили огромного пупса в магазине «Промтовары», усадили его на кровати, а  потом вместе пошли за ней в детский сад и, моя сестра, которую иногда мне приходилось волоком тащить из садика, в предвкушении подарка, бежала в этот день домой впереди нас. Она  была ужасно довольна , назвала пупса Аркашей, а мы радовались даже больше, чем она.
     А потом, помнится на 10-й Юлькин день рождения, родители подарили ей великолепную огромную куклу, которая умела двигаться и пищать «мама». Юлька  -«жадиной» не была никогда, поэтому мы  играли с этой куклой вместе. Это были просто «именины сердца». Иногда  мы  брали детскую коляску моей сестры,  усаживали туда куклу, одетую в  настоящую детскую одежду,  и везли её через дорогу к институту  СЭИ.  Помню, как  ужасно мы гордились, когда кто-то из взрослых принимал эту куклу издали за настоящего ребенка, и подходил к нам с вопросом, не далеко ли мы ушли с ребенком от дома. Среди немногих старых фото, я нашла свое именно с этой Юлькиной куклой, а не со своими игрушками. Забавно!
 
       …«А какие у вас еще игрушки были?»- спросила моя старшая  дочь, прочитав эти записи. Какие? Пластмассовые, в основном. Ну, и резиновые. «Завалены» игрушками мы не были -  это точно! Но куклы, кукольная посуда, «больничка»   у нас с сестрой были. А еще мы с Нинкой любили играть  в «дом» , спрятавшись под мой письменный стол с накинутым сверху покрывалом.  Любимой же игрой, у меня  была игра «в школу», где я, понятно, была «учительницей». Что тут скажешь? Наблюдайте за детьми!
      Нинка больше, к примеру, любила играть в «больницу», и одну куклу совершенно привела в негодность, залив йодом и «зеленкой». А потому было не удивительно, что после школы она пошла в медицинское училище. Но это я вновь отвлекаюсь…
        Еще помнится, у нас была очень популярна одно время игра в бумажных кукол. Их сначала нужно было изготовить из  плотной бумаги, а потом на тонкой бумаге рисовать  разные наряды, обводя фигуру куклы по контуру. Затем  «наряды» вырезались, и можно было эту куколку переодевать, во что пожелаешь. Дом же для кукол часто  рисовался в обычной школьной тетради. Каждая комната на отдельной странице. Вот где был простор фантазии, или ,как говорят сейчас,  «креатив». Потом таких кукол стали продавать уже в готовом виде вместе с «одежками».
     В «гаджетах», понятно, мы не сидели, даже телевизор смотрели редко. Ха, точно! У нас же в «старой квартире» в доме 305 был телевизор!
      Где уж его родители взяли, не помню,  да это и неважно.  Это было такое сооружение, вернее ящик с полированной крышкой, размерами он  был … с чем бы сравнить?... чуть больше современной «микроволновки».  Сам же экран  напоминал сегодняшний сотовый телефон. Изображение то «полосило», то  становилось мутным, звук тоже периодически «капризничал».  Но иногда  телевизор «милостиво» соглашался поработать, и помнится, как-то мне удалось посмотреть по нему экранизацию «Героя нашего времени» почти без помех. Куда же мы дели этого «мастодонта» при переезде? Не помню. Но в новую квартиру он с нами точно не поехал. Кажется, отец его кому-то подарил. Буду надеяться, что стоит он сейчас тоже в каком-нибудь музее Истории.  Как пели в фильме «Три мушкетера» : «Пур ква па?»
      Это позже телевизоры займут «передний угол» практически  в каждой квартире. Но я не помню в своем окружении  детей, которые  сидели возле «ящика» часами.
       Нужно же было :  бегать, прыгать, орать,  играть в «цепи кованные»,  «выжигало», спорить, ругаться, обзываться, мириться!  Какой  телевизор, когда такая интересная жизнь во дворе?
       И велосипеда в детстве у меня не было. И что? У многих девчонок его не было. Зато мальчишки катали нас на  своих «великах»! Еще веселей! Помнится, ездили мы одно время на велосипедах аж до Помяловского,  впрочем, опять я вперед забегаю - это было уже позже…
Глава 7 . Болезнь.
      Еще у Юлькиных родителей, а возможно, у  её бабушки - не помню точно, была дача в Рассохе. Это потом, дач в садоводствах не было только у « самых ленивых», а тогда это еще была редкость. Причем у них была именно дача - никаких грядок и теплиц. В ту пору, когда я иногда ездила туда вместе с Юлькой и её бабушкой – на участке среди сосен стоял аккуратный дом с печкой. А буквально в нескольких метрах от дома текла  чудесная речка, за которой возвышалась   гора.  Вот где было раздолье!
      …Только однажды такая поездка «вышла мне боком». Вовремя не пришла электричка, и мы промерзли на перроне в её ожидании. Была ранняя весна, а мы с Юлькой уже «выпендрились» в легкие -  модные в ту пору -  «болоневые»  куртки, в результате, к вечеру на даче у меня поднялась температура. Бабушка Юльки тотчас доставила меня домой. Были выходные. Вызванный врач из «скорой» с первого этажа быстро поставил мне диагноз «ангина», но температура упорно держалась у отметки в 40 градусов, несмотря на лекарства,  и лишь пришедшая через два дня педиатр немедленно поместила меня в больницу, поскольку это оказалась «крупозная пневмония».
      Целый месяц - долгий месяц меня держали в отдельной палате и  кололи пенициллином днем и ночью. Первые две недели мне не разрешали даже подниматься с постели. Исколотая, замученная «капельницами», без конца пьющая какие-то микстуры и порошки, ужасно страдающая  от разлуки с мамой ( её  почему-то в палату  не пустили ни разу), не имея возможности даже читать книги, я могла только смотреть в потолок и размышлять о разных вещах. Тогда помнится, я впервые поняла значение выражения  «красота требует жертв». «Жертвой» мне быть больше не хотелось,  и с тех давних пор, я предпочитаю одеваться  по погоде.
      Больница и поликлиника находились в ту пору в доме 301, и когда мне уже разрешили ходить, я часто смотрела на свой дом, который был напротив, периодически размазывая по лицу слезы.
      Именно тогда я осознала, что и мама иногда бывает права. Поскольку она настаивала, чтобы в тот злосчастный день весны я надела теплое зимнее пальто. Еще я поняла, как сильно я люблю и её  и вредину- Нинку, и даже сгоряча решила, что не буду больше Нинку никогда обижать…
      Вот такая грустная история была в моей жизни.   Напрягаю память, чтобы вспомнить, кто из одноклассников  имел свой печальный опыт серьезной болезни. Помнится, только Маринка Хаитова   сильно обожгла ногу, и мы ей очень сочувствовали. Палец обожжешь, и то жутко болит! А тут! Ужас!
      Если честно, слегка  поболеть в детстве - даже приятно! А что? Если уроки надоели, а еще диктант какой-то намечается, и вдруг - у тебя температура - ура! В  школу не надо,   мама на работу не уходит,  вкусное тебе - на, короче, одно  удовольствие! Ну, посопишь, покашляешь, таблетки выпьешь, градусник под мышкой подержишь.  Главное, чтобы не в каникулы, и без больниц-уколов. В этом месте повествования все дружно вспоминают свои детские болячки! Вспомнили?
     А я? Что я ? После той грустной истории, больше на даче у Юльки  я не была. Хотя нет,  была! Но… гораздо позже, со всем классом .  С Юлькой я уже в ту пору не дружила…
             О Юльке, её семье, воспоминаний той поры у меня, понятно, намного больше, чем об остальных, и возможно, когда-нибудь я напишу  целую повесть о нашей дружбе, а для этой книги, полагаю, достаточно. Тем более, что так или иначе вспоминать о ней буду еще не раз.
         Очень здорово, что в моих архивах сохранилось фото, на котором есть и Юлька, и Маринка Баракина, и даже я где-то там – на заднем плане. С удовольствием публикую это фото в книге.

         
    
       Глава 8.  Витька.
        А теперь вернемся  к  моменту учебы в четвертом классе….
        В  третьем и  четвертом  классе   моим соседом по парте был Витька Лукьянов. Жил он в одном доме со мной, помнится, в третьем подъезде. Жил он вместе со старшим братом - симпатичным таким голубоглазым парнем и мамой, которая работала уборщицей в  домоуправлении, или как их называли тогда? ЖЭКе!
        Во времена социализма  существовало равенство всех граждан, и кандидат, а то и доктор каких- либо  наук,  мог вполне жить по - соседству со слесарем- сантехником, к примеру. Причем, МНСу ( младшему научному сотруднику) квартиру могли дать даже меньшей площади, нежели многодетному  дворнику. Квартиры в ту пору «распределяли». На них записывались в «очередь», и при сдаче очередного нового дома, все кандидатуры очередников рассматривались на специальной «комиссии», которая решала - сколько метров жилой площади ты имеешь право занимать. Только кандидаты и доктора наук имели право на дополнительные квадраты жилья. То есть занятия наукой поощрялись.
      Кроме того, поощрялось и желание семьи иметь много детей.  Помнится, в новых домах за Пустырем  Академия Наук выделила сразу две квартиры на площадке для семьи Рожковых. Двое из этой семьи - Муся и Сашка учились в нашем классе, потому и знаю эту историю. Но, если честно, такую многодетную семью я помню только одну.
     Нашим родителям не платили «материнский капитал», и, тем не менее, практически у всех в нашем классе был брат или сестра. Ну, это к слову!
      Что же касается Рожковых, то с ними в детстве, да и позже, я практически не общалась и написать мне о них, к сожалению, в данной части книги нечего. Одно помню хорошо, Муся на уроках часто рисовала в тетрадях разных животных, по большей части лошадей. И получалось у нее это здорово.
      Ну, это я опять отвлеклась. Что поделать? Мои воспоминания, как и мысли,  имеют свойство перескакивать с одного на другое.
     Вот так и жили – дружно и вполне равноправно, пока  в Академе  не началось строительство так называемых,  «сливочных» или «профессорских» домов, и  бОльшая  часть наших соседей  перебралась в них. Так что одни оказались все- же «равнее» других.
    Лично мне было жаль, что из соседней квартир уехали две девочки, с которыми  мы вместе играли во дворе. Зато на площадке поселилась Лада Степанова, с которой впоследствии дружила моя младшая сестра. А в соседнюю квартиру въехала тетя Света Мацюшевская, с которой долго дружила моя мама. Вот так всегда – «когда убывает в одном месте, то прибывает в другом».
    … Кстати говоря, «равенство» до определенных пор  поддерживала  и система вывоза мусора в нашем районе.  Будь ты хоть директор, хоть кандидат наук, хоть «простой смертный» - в час  «икс» утром или вечером   ты должен был выходить к «мусоровозке» со своим «поганым» ведром.  В части производства «отходов» жизнедеятельности» все, понятно, равны.
     А впоследствии там- сям воткнули мусорные баки, еще больше «углУбив», как говорил автор «перестройки», разрыв между прослойками  нашего  «академгородовского» сообщества.
      Не всегда опрятные эти «мусорки» ужасно портят пейзаж Академа. И окна  памятной мне  квартиры в 305 доме, где мы жили, теперь смотрят вместо зелени на огромную, вечно «растрепанную» мусорку.
    Впрочем, «не будем о грустном»…
    Начала писать-то я о Витьке… итак…
     Был он тихим «троечником», списывал у меня уроки, никогда меня не обижал, не дергал за косу, и вообще, вел себя в отношении всех девчонок очень прилично.
         В прошлом году, встретившись с одноклассницей Леной Татарниковой, мы вспомнили забавный эпизод из прошлого.
        Тогда, году в 1972-73  еще только зарождалась  традиция поздравлять мальчишек с Днем Защитника Отечества, а девчонок - с Днем 8 Марта.
        Как справедливо заметил Маков, прочитав мои черновики, Дня Защитника Отечества тогда не было. А был День СА и ВМФ, что в расшифровке означает - День Советской Армии и Военно- Морского Флота. Исправляюсь, хотя сути это не меняет. На мой взгляд, проще было бы этот день по аналогии с Женским назвать просто Мужским Днем и всё! Но я не Президент, увы, и мой взгляд мало кого волнует.
       Итак,  наша Софья Васильевна, должного опыта в праздновании  этих Дней на тот момент не имела, потому просто попросила мальчишек  принести что-то из дома девочкам в подарок. В означенный день все они пришли в школу с разными подарками. А когда учительница предложила подарить подарки девочкам, не уточнив, что дарить их следует своим соседкам по парте, то много мальчишек подарили подарки мне и Ленке.
     По какой причине это произошло - непонятно. Не скажу, что были мы с ней какими-то  особенными. Хотя, здесь, я лукавлю. Каждый человек, а уж тем более ребенок, считает себя уникальным, единственным и неповторимым.
      И, хотя мне приятно думать, что все эти мальчишки уже в то время  «отличали» нас с Ленкой от других, по большей части,  это произошло, я полагаю, из принципа   « все  пошли,  и я пошел». Но, тогда - торжество было сорвано, некоторые девчонки даже плакали, Софья Васильевна была в замешательстве, но отбирать у нас подарки, понятно, не стала. И мы с Ленкой пошли по своим домам с полными портфелями подарков  весьма довольные жизнью.
      Как сейчас помню -  мы с сестрой долго разглядывали подарки: пузырек с духами,  необычную  ручку, книжку, еще какие-то милые мелочи. Но самый приятный моему сердцу подарок сделал мне именно Витька. Он подарил мне мягкую игрушку - коричневую средних размеров плюшевую собачку. Это сейчас подобными игрушками завалены дети, а в те времена, это был дорогой подарок.
       Вы не поверите, но из поездки к младшей сестре в Новосибирск  в этом году я привезла эту собачку!
      Как выяснилось, она уцелела при всех переездах и подросшие племянницы милостиво согласились мне её вернуть, чтобы теперь с ней   играла МОЯ ВНУЧКА-  Ева.
       Ну, что же! Фото собачки «изрядно потрепанной, но непобежденной», прожившей в моей семье больше сорока лет, пережившей не меньше семи переездов, служившей игрушкой уже трем поколениям детей  я помещаю в эту книгу. Заслужила!
 

        Что же касается Витьки… Кто знает, как сложилась бы его жизнь , если бы к нам в 4  классе не перевели второгодника Медникова.  О, эта была известная в нашей «деревне» личность! То ли ранняя смерть отца на него повлияла, то ли еще что, - мать свою он уже в четвертом классе не слушался вовсе, старшего брата игнорировал. И,  как говорили тогда,  «связался с плохой компанией», совсем учебу забросил и потому попал  в наш  класс на повторное обучение. В  жизни Витьки его появление сыграло роковую роль. Слабохарактерный Витька потянулся к нему - более сильному, понятно, тоже «попал в плохую компанию» и став постарше, они оказались замешаны в каких-то делах, и оба угодили в колонию. Больше в нашем классе они не появлялись.
     Хотя, нет, кажется,  появлялись еще раз. Потому как я помню, что  уже в «новой» школе все классы собрали в актовый зал, дабы обличить их  «позорящее школу поведение». И сначала  выступал кто-то из учителей, а потом слово дали мне, поскольку я занимала в то время какую-то общественную должность. А мне Витьку было жаль.  Я хотела сказать о том, что парень он  добрый, но слабохарактерный, и что несколько лет он был моим соседом по парте, и что- то еще. Но поднявшись с кресла, вслух я сказала : «Я Витьку знаю неплохо. Мы с ним вместе сидели… ». Закончить выступление я не смогла, потому как весь зал дружно «ржал», а я вместе с ним.
     …Что же касается подарков к 8 и 23 – то после того случая, все стали исправно «скидываться» в праздники и дарить всем всё одинаковое. К чему лишние обиды?
    Глава 9. «Счастливчики».
        Мне в городской квартире животных родители не разрешали держать,  не смотря на все мои уговоры и обещания,  поэтому одноклассники, у которых родители были менее «стойкими» вызывали у меня зависть, притом «черную».
     У Макова была кошка, у Лерки Непомнящих  – собака, у Дмитриева были два больших аквариума с рыбками.
    А у  Наташки Качуры  жил  настоящий живой заяц… или кролик? Уточню, но кажется все- таки, заяц, который как оглашенный скачками носился по квартире от малейшего шума. Почему- то  жил  он даже не в клетке, хотя,  возможно, это Наташка выпускала его в отсутствие родителей.
      Но больше всех меня поразила Люба Копылова, к которой я пришла по какому-то школьному поручению  на пять минут, а просидела у  до позднего вечера.  Еще бы! У Любы  жили  НАСТОЯЩИЕ  БЕЛЫЕ КРЫСЫ  в довольно большом количестве. Они лазили по клетке, их можно было брать в руки, и были они такими миленькими и хорошенькими с красными глазками.
     Но мама моя идею - взять хоть одну маленькую крыску к нам  домой - категорически не одобрила.
     Позже у Наташки Качуры жили в клетке волнистые попугайчики. Их до паники боялась Ирка Вялых, о которой я еще не упоминала, поскольку она стала моей подругой лишь после седьмого класса.
      Но несколько слов  и в этой части написать следует.
      В начальных классах Ирка была самой крупной. Если учесть, что Софья Васильевна – женщина невысокого роста, даже скажем - маленького , то Ирка уже во втором классе ростом была примерно с неё. Потом, кстати, по мере того, как все росли и «вытягивались», Ирка практически не стала от прочих девчонок отличаться. А по современным  меркам её и высокой не назовешь. Но тогда она весьма выделялась.      Она была сильной, характер имела независимый, в нашем классе  ни с кем из девчонок тесно не дружила. Самые хорошие отношения у нее в ту пору были с Юриком  Пинигиным, с которым они сидели за одной партой- самой последней на среднем ряду. Здесь следует добавить, что не только в детстве,  ВСЕ школьные годы они так за одной партой и провели. И такое бывает!
      А еще Ирка совершенно не боялась тараканов! Если все остальные девчонки, увидев таракана - неважно живого или «дохлого»  - начинали визжать к огромному удовольствию мальчишек, то она могла спокойно брать любого таракана в руки .  Да что там в руки! Она могла спокойно брать их  в РОТ! И, понятно, мальчишки её уважали и побаивались. Уверена - в отличие от нас,  её никто из них ни разу не толкнул и не дернул за волосы за всю школьную жизнь.
     Но у каждого своя «ахиллесова пята». Как выяснилось позже, тех, кто машет крыльями - разных птичек, бабочек,  Ирка боялась. Да и теперь, полагаю, боится. При случае спрошу.
      Что же касается меня, то «общаться» с кошками-собаками-коровой-курицами   возили нас с сестрой к бабушке в Большой Луг, что в часе езды от Академа на электричке. Обидно!
Глава 10.Новая школа.
     Академ в 70-е годы расширялся и развивался быстрыми темпами, школа № 24 вскоре перешла на работу в 2 смены, и на пустыре  между «старым» Академом и новыми в ту пору панельными пятиэтажками было решено выстроить еще одну школу.  Выстроили её довольно быстро, почему-то не рядом с дорогой на пустыре, а в «яме», которую без конца заливало, но всё никак не могли «сдать».
     Родителям объявили, что наш  6«Б» класс   перейдет в «новую» школу.
      Но, помнится, уже и 1 Сентября прошло,  и начался октябрь, а мы всё еще учились в 24-ой  школе , а в «новую» нас «гоняли» то на уборку строительного мусора, то на мытье стен. Окончательно перебрались мы туда на учебу лишь в конце октября.
      Лично мне новая школа не очень понравилась, потому,   что  идти до нее было дальше, кроме того,  была она еще необжитая, из щелястых огромных окон сильно дуло. А окон этих было в новой школе бесчисленное множество. И все мы, помнится,   долго заклеивали их  бумагой, намазанной клейстером.
    Что это за «удовольствие» такое - заклеивать окна – все уже изрядно подзабыли сейчас, когда окна в большинстве своем везде пластиковые. Но в те годы  - и дома, и в школе - это была обычная практика. Осенью, щели в оконных рамах затыкались ватой. Затем нарезались полоски бумаги, промазывались клейстером, сваренным из крахмала, или хозяйственным мылом и приклеивались на эти самые щели, будь они неладны. Весной же весь этот бумажный «герметик» следовало отдирать, и долго отмывать рамы от клейстера, будь он тоже неладен. Так что «ура» прогрессу!
       Едва мы приступили к занятиям в новой школе и стали её обживать, стал «расползаться» спортивный зал. Кое-как его стянули, дыру замазали, но недоделки строительные долго еще « выползали»  то там, то сям.
     И вот, закономерный результат  того «скоростроя»!
       Как я уже писала выше - в этом году школу нашу многострадальную  снесут до основания. А на её месте выстроят что-то новое.  За детей будущего мы, понятно рады.  Но…нам свою  «птичку», вернее, школу, «жалко»!
 

Глава 11. Пустырь и Новая квартира.
    Как рассказывала мама, которая работала в Президиуме Академии Наук,  на Пустыре – перед школой 19- собирались по проекту строить ни мало не  много - Оперный Театр. Но, наверное, потом решили, что ученых это будет отвлекать от их научных изысканий, а может, из-за отсутствия денег, короче говоря, Оперный театр так и не построили.
      Сейчас, как я написала выше, там стоят две «высотки» между которыми «разбит» небольшой сквер. А еще там выстроена отличная музыкальная школа.
     И это хорошо, потому как Пустырь я очень не любила, даже побаивалась, потому и пишу это слово с большой буквы.  Почему? Не знаю.  И вот, чтобы вы думали -  моя мама получила новую квартиру в одной из серых пятиэтажек. 
     Помнится, я приехала в конце лета от бабушки, как обычно, а меня торжественно привезли в новую «трешку», где у нас с сестрой вновь была комната на двоих, но комната большая. Родители заняли комнату поменьше. А больше всех повезло моему пианино, в распоряжении которого оказался целый «зал».  И довольно долго пианино «барствовало» в нём в одиночестве, пока, наконец, родители не прикупили новую мебель.
     Все эти перемены, конечно, радовали. Что самое забавное,  школа вновь оказалась практически - да что там практически? Прямо в соседнем здании. Только вот Пустырь… . Теперь, чтобы сходить в «Гастроном» или к подружкам, или в ДК, Пустырь этот приходилось пересекать.  Не поверите, мне часто в страшных  снах снилось, как бегу я через него темным вечером от кого-то. Хотя, ничего такого, не было.
     Потом, когда я была уже взрослой, приставали пару раз какие-то «мОлодцы» на этом самом Пустыре, но тогда я уже умела за себя постоять. А почему я боялась его в детстве - загадка для психологов. Кто знает – откуда берутся разные детские страхи?
      Ведь в те годы никакого «беспредела» на улицах не было, по крайней мере,  в нашем районе точно. Никаких решеток на окнах,  двери подъездов были всегда открыты, а двери в квартиры были сделаны из ДВП. Они были одинарными, очень непрочными, закрывались, как правило, на один замок. Причем открывались они не НА площадку, а внутрь квартиры. Так что при желании, любой взрослый мужчина  мог нарушить «неприкосновенность жилища»  одним  «пинком».
      Всё тот же Маков напомнил мне, что при желании попасть в чужие квартиры, и выбивать двери не было нужды. Многие замки открывались одним ключом. А ведь точно!  Сюжет «нетленного» фильма, который мы смотрим из года в год в Новогоднюю ночь именно на этом факте и основан.
      Итак, жили мы в ту пору с ощущением безопасности.  Хотя наше «жилище» еще в 305 доме однажды «обнесли», виной тому был мой отец. Мы были с мамой у бабушки, он хозяйничал дома один. В один «не прекрасный момент» у него закончились сигареты, и он побежал за «куревом» в «Гастроном». А тот был, как вы помните, был в «двух шагах», потому отец беспечно выскочил на пять минут,  не прихлопнув двери на английский замок.
     Поскольку,  наш подъезд был в непосредственной близости от магазина, а еще в нем был пункт «скорой помощи», то в нем иногда бывало весьма оживленно, вот кто-то и воспользовался  оплошностью хозяина.
      Когда мы вернулись , мама долго переживала, что всего за пять минут семья лишилась «материальных ценностей» в виде нового отцовского костюма и Нинкиной красивой куклы в украинском наряде, которую мама привезла ей в подарок с Украины годом раньше, а также красивой стеклянной  вазочки.  Нинка, понятно, тоже очень сокрушалась. Я одна из всей семьи осталась не «в накладе», поскольку лично моей ценностью, видимо, на тот момент было огромное черное пианино «Ижевск». А его, понятно, за пять минут не то, что вынести, а с места сдвинуть было сложно.
      
 Глава 11. «Искатель».
     Одну главу воспоминаний мне хочется посвятить детскому  Клубу «Искатель». Находился он в те времена прямо в большой квартире «профессорского» дома номер 283А на первом этаже.
     В этот Клуб с подругой Юлькой мы целый год ходили в танцевальный кружок. В то время мы были пятиклассницами.   Обучение танцам шло, как положено. Вдоль зеркальной стены располагалась перекладина- «станок». У него мы старательно отрабатывали  танцевальные «позиции».  И всё было бы неплохо, но тут наша учительница решила перед Новым Годом поставить танец. Причем танец «народов Севера», а именно…  чукчей!
    Бьюсь об заклад, что учительница эта  чукчей  «живьем» не видела, а об их танцах, думаю, знала не больше нашего. Почему она решила, что нам - русским девочкам - подойдет не русский народный, а столь экзотический танец? почему именно чукчей, а не эвенков, к примеру? каким образом эта оригинальная идея пришла ей в голову? Как видите – вопросов  много, но все они  к ней. Я же ни имени, ни фамилии учительницы не помню, так что вопросы эти, боюсь, так и останутся без ответа.
     Мы, понятно, в те годы вопросов еще такого рода не задавали. Танец чукчей, так чукчей.  Нам нужно было выбегать друг за другом со скрещенными над головой руками - видимо, изображая стадо оленей, потом разбиваться на пары и плавно качаться из стороны в сторону друг перед другом, изображая приветствие, затем вращать руками перед собой,  тщательно мОя воображаемую  большую тарелку.  Репетировали мы недолго,  поскольку никаких сложных танцевальных «па» «народы Севера», как оказалось,   не использовали.  А, когда нам сшили  весьма оригинальные костюмы, состоящие из короткой шубки и сапожек, то стало понятно, почему у чукчей такие  незамысловатые танцы. Учительница сказала, что их костюмы, в отличие  от  наших, сшиты из теплого меха, а на ногах у них тоже меховые унты. Как можно  вообще танцевать в таком одеянии и такой обуви?
      Нас же с этим танцем стали возить бесконечно на какие-то концерты, смотры, утренники. И вскоре у «станка» мы практически не «трудились», а «скакали», как заведенные где ни попадя.
      Видимо, и, правда, публичность и сцена- это не моё! Потому как честно «отпрыгав» учебный год, осенью я наотрез отказалась посещать танцевальный кружок, и моя мягкая по характеру мама не нашла аргументов против моего решения. Юлька тоже танцы «забросила».
      Моя младшая сестра Нинка хранит  свое воспоминание об «Искателе».
      …Глядя на меня, она записалась в  танцевальный кружок, но в младшую группу.  Их группа  для выступлений подготовила танец про «пингвинов».
        Выбор этого танца был вполне объясним - в те годы  очень популярной была песня о пингвинах, которую без конца крутили по радио. Речь в  ней шла о покорителях Арктики, возле которых любознательные пингвины перешли на новый интеллектуальный виток развития, слушая радио этих самых покорителей.
    Дословно я эту песню не помню, но были в ней такие  слова:
«… ширятся их знания и кругозор, джаз пингвины знают, Баха знают, стихи пингвины знают и знают спорт…ля -ля- ля…».
      Кто вспомнит название песни, тому «пять» за хорошую память!
     Вот под эту песню младшие школьники изображали из себя стаю пингвинов уже с признаками интеллекта. Нинка моя,  была в этой «стае», пардон,  группе  самым маленьким «пингвином».
     Раньше, в советские времена, родителей к пошиву костюмов не подключали, кружкам и секциям на обучение детей подкидывало денег государство. Но, видимо,  денег давали не так много,  потому что  нам - «чукчам» - костюмы сшили , а на «пингвинах», видимо,  решили  сэкономить. Их обрядили в простую спортивную форму и чешки, а родителей попросили сделать ребенку незамысловатую шапочку с клювом на голову и приделать к «чешкам» нечто, напоминающее ласты.
     Мой отец, у которого были гениальные мозги, но руки росли из не очень правильного места, сконструировал всё это из перфокарт ( моё поколение знает, что это такое, а прочие могут «погуглить»), а затем всю эту незатейливую конструкцию покрасил красной краской.
     Поскольку костюмы спортивные в ту пору были не только черного, а еще синего  и коричневого цвета, а родители остальных пингвинов  сделали шапочки своим детям, как умели они - «стая пингвинов» в результате представляло собой весьма пестрое зрелище, мало на пингвинов похожее в принципе.
     Но это было еще полбеды! Когда всех их привезли на сводный концерт в  Дом Культуры, то выяснилось, что танцоры из ДК (там была еще одна студия танца) тоже подготовили танец про этих самых птиц! Видимо и их руководительница «фанатела» от вышеописанной песни.
     Но… им костюмы шили специально. И потому каждый «пингвин» имел шелковый черный фрак, черные шелковые штаны, шапочку и специально изготовленные красные ласты!
     Нинка до сих пор говорит, что большего унижения в своей жизни, чем в тот момент, когда две «стаи» встретились,  она никогда прежде не испытывала! Сейчас, вспомнив этот эпизод, мы хохотали до колик, но тогда смешно ей, понятно, не было…
     Вот так, увы, танцовщиц из нас обеих не вышло.
     Впоследствии,  Клуб «Искатель» перенесли в другое здание, квартиру отдали в частное владение. И недавно, я увидела объявление о продаже именно этой квартиры. Скажу честно, будь у меня «лишние деньги», ей  Богу, купила бы её без торга! Было бы забавно! Но… «лишних» денег, как известно, не бывает.
  Глава 12. ДК «Юбилейный»
        Эту главу я целиком хочу посвятить именно ДК,  а точнее - кинозалу.  В детстве я любила все расстояния от дома измерять в шагах. Славный небольшой кинозал в ДК был просто в шагах 50-ти от моего подъезда. Хотя, вряд ли,  пятидесяти.  Придется и это проверить! Шучу!
      Поскольку он был очень близко, то на дневные сеансы мы с подружками ходили одни - без взрослых. Билет, помнится, стоил 10 копеек. На веселые фильмы ходили мы бессчетное количество раз.
      Помню, как  усаживались на мягкие кресла, смотрели на потолок в ожидании, когда там начнут понемногу гаснуть огни лампочек, а затем скучали, просматривая  журнал «Восточная Сибирь», выпуск которого обычно запускали перед началом  фильма. И, наконец,  начинало оно - Кинотаинство! 
       А уж позже, когда в кино ты шел не с подружками, и не в большой компании, а с кем-то вдвоем, и этот КТО-ТО в темноте брал тебя за руку -   это  уже было Кинотаинство   вдвойне…
      …  После этих строк каждый пусть вспоминает что-то свое, личное, а я продолжу…
       Еще в этом кинозале  нас принимали в пионеры. В большом стеклянном фойе  ДК проводились новогодние утренники. Нам показывали иногда со сцены кукольные спектакли.
       В те годы, помнится,  в большой восторг  меня привело выступление Гипнотизера. На это представление я ходила с мамой. Зал был набит битком. С виду обычный человек, вызвал из  зала  добровольцев, которых через пару минут усыпил буквально щелчком руки. Они вроде бы спали, и в тоже время ходили по сцене и делали всё, что он им говорил.  Этот был смешной и удивительный спектакль, который я помню до сих пор.
      Да много воспоминаний, связанных с ДК, наверняка найдется у каждого жителя Академа.
       Теперь ДК «Юбилейный»  представляет собой печальное зрелище. Лишь в фойе  «теплится» какая-то жизнь. А сам кинозал давно заколочен, в стеклянных окнах зияют дыры. Скорее всего, тоже пойдет он под нож «бульдозера», как наша школа.
     «Се ля ви»,- говорят французы. И ведь не поспоришь!
Глава 13. Общество «Делюс».
       В начале учебы в пятом классе, как утверждает Маков Сашка, а мне помнится, что это было в конце учебы в  четвертом. Впрочем, не так это важно, важнее другое – в классе довольно случайным образом  образовалось  «общество» и притом  «тайное».
      В те годы уже было принято после уроков «дежурить», то есть убирать класс. «График уборки» висел на видном месте. Обычно оставалось  два человека, которые составив стулья на парты, собирали бумажки, мыли доску и  полчаса « возили» по полу грязную тряпку на деревянной швабре, болтая  о том, о  сем.
       Иногда, чтобы «дежурным» не было скучно, в классе вместе с ними оставались еще друзья этих самых дежурных. Вот так и образовалось стихийно  «общество»  человек из пяти-шести, которое начало  робко  обсуждать проблему полов! Не школьных деревянных, понятно, а мужских и женских. Короче, говоря, гендерные  взаимоотношения. Причем, участники даже дали название этому обществу по заглавным буквам своих имен- «Делюс».
          Я в «обществе»  поначалу не имела чести состоять, потому не знаю, что  там обсуждали в «теории». Но вот когда они  перешли к «практическим» опытам, Юлька привлекла   к участию в нем  и меня.
           Сейчас дети намного «подкованнее», и им, наверняка,         будет забавно читать, что все вопросы сексуального характера публично  обсуждать было не принято, книг «об этом» не выпускали, задавать вопросы родителям было как-то стыдно, и потому разного рода информация обычно распространялась в частных беседах со сверстниками, которые получали эти знания тоже непонятно откуда.   
               Не могу припомнить, что лично меня эта тема «полов» чересчур волновала, но было любопытно, и потому я  несколько раз ходила вместе с Юлькой на «зады» ДК «Юбилейный»,  туда, где крутая лестница ведет в подвал. Тех, у кого бурная фантазия, я очень разочарую. Подвал был наглухо закрыт, а мы,  сидя возле этой лестницы,  всего-навсего  играли «в бутылочку». Уверена -  правила этой незатейливой игры знают все!
      Целоваться с противоположным  «полом»  было…. Не знаю даже, как описать эти ощущения! Во - первых, потому что это было уже очень давно, и они - эти ощущения -  забылись. Помню только, что каждый раз, когда бутылочка замирала, парочка, которой предстояло целоваться, начинала смущенно хихикать, остальные начинали их «подначивать», потом, соблюдая условия игры, эта парочка все же неловко «клевала» друг друга по большей части в щеку. Какого-то особого восторга никто, понятно, не испытывал. 
     Кстати, всех членов «Делюса» я уже не очень помню. Да и собирались мы всего раза три- четыре. Потом, «общество» как- то развалилось. Если права я, что всё это «безобразие» происходило в конце четвертого класса- то все разъехались на летние каникулы, а если прав Сашка, то, видимо, началась зима и охладила наш любовно-исследовательский пыл. А еще вероятней, что «гендерные» эти вопросы волновали нас в ту пору куда меньше, чем прочие. Но, как видите, постепенно процесс   «взросления» шел. Из наивных детей мы превращались в подростков.
    Кстати говоря, Сашка напомнил мне, что он посещал только «теорию», а в «практике» принимать участие отказался наотрез.
      
Глава 14. Сашка.
После этого признания, логично будет написать о Сашке, хотя он эту идею не одобряет – скромный! Но  как я могу не писать о его персоне, коли он мой первый друг мужского пола в нашем классе? Кстати, говоря, мы по сей день общаемся, и в тяжелый момент жизни он меня очень даже морально поддержал. Но, для начала напишу немного, потому,  как явно придется по мере разворачивания событий еще писать о нем не раз.
… Здесь можно пуститься в рассуждения  о важности дружбы, но я этого делать не буду. А скажу просто, что дружба, особенно сохранившаяся с детских лет- явление не такое частое. И посему заслуживает всяческого уважения…
 Честно говоря, не помню, как эта дружба началась. Помню только, что с девчонками мы иногда бывали в его старой квартире в доме наискосок от того, в котором жила я.  Он умел что-то паять, чинить и рассуждал на любую тему, поражая нас  своей эрудицией. «Мама, какой Сашка умный!»- восхищенно говорила я маме. Возможно, именно из-за него, самым привлекательным в мужчинах я до сих пор считаю «мозги».
    Как-то «отдельно» мы не дружили, просто находились в одной большой компании.
 Тем не менее, именно ему  я посвятила одно из первых четверостиший, которое помню до сих пор.
«На столе стоит букет
 ярко-красных маков,
Подарил мне их сосед,
По фамилии Маков».
    Вот  так !
После этой фразы -  вместо восклицательного знака-   мне хочется поставить такие вот скобки  «)))»,  но их ставить в художественных текстах не принято, а жаль…
     Никаких цветов, тем более маков он мне, понятно, не дарил, а любил даже иногда подшутить, что надо мной, что над другими девчонками. Но, в отличие от остальных мальчишек, он как-то добродушно - снисходительно к нам относился, за косы не дергал, не очень дразнил, потому и сложились у нас в детстве хорошие отношения.
      До сих пор помню, кстати, услышанную именно от него веселую интерпретацию закона  Архимеда:
«Тело, впернутое в воду, выпирает на свободу  силой выпертой воды, телом, впернутым туды».
       Откуда он черпал свои знания? Гугла то ведь не было! Загадка! Видимо читал умные книжки. Я же  читала всё без разбора. Летом после пятого класса  помнится, даже «добралась» в домашней библиотеке своей тёти  до томов  Золя и Мопассана. Но,   больше всего мне нравились в  то время … сказки!

    
      Глава 14. Стихи.
     Раз уж речь зашла о книгах и стихах, имеет смысл написать об этом подробнее.
     Я полагаю, что если всем взрослым задать вопрос: «Писал ли ты стихи в детстве?»,  то большинство ответов будут положительными.
      Я не стала исключением, и примерно, после третьего класса, когда по обыкновению, проводила лето у бабушки в деревне, начала рифмовать  слова. Это была и игра, и таинство. Помимо уже того стиха, что вы прочли выше, я сочинила еще несколько, глядя на репродукции, которые висели у бабушки в доме. Одно из них было посвящено известной картине, на которой  Аленушка сидит возле пруда, свесив косу и роняя в пруд слезы о своей горемычной судьбе и о непослушном брате- козле, вернее, козлёночке.
      Всё это стихотворение я дословно не помню, но начало было таким:
    «О чём печалишься, Аленушка- краса?
       О чем катИтся горькая слеза?
       О чём ты плачешь, сидя у пруда?
       О чём ты думаешь не камешке одна?»
       Еще там были рассуждения о несчастной судьбе русского народа, о деревне…
     Я не стала  бы так подробно излагать этот стих, если бы с ним не была связана одна занимательная история. Сейчас это читать смешно, но тогда он показался мне вполне удачным. И я, тщательно  стих этот переписав, отправила его – куда бы вы думали? В редакцию газеты «Пионерская правда», что, конечно, было весьма самонадеянно.
      Самое забавное в этой истории то, что когда я уже совсем забыла про эту авантюру, я вдруг в конце лета обнаружила  в почтовом ящике увесистый конверт, адресованный лично мне. В конверте оказался большой фирменный бланк редакции, на котором было написано довольно длинное письмо. В нем мне, как сейчас помню, написали, что стих этот публиковать еще рано, над ним надо основательно поработать, но что мое желание писать стихи очень похвально, только надо больше читать и что-то еще в таком духе.
      Приятно, что редакция  газеты всесоюзного масштаба, не оставляла без внимания юных авторов и писала каждому! - я в этом уверена, ответ. А ведь таких «рифмоплетов» в масштабах страны было страшно представить, сколько.  В наши времена такое поведение  кажется фантастикой, поскольку редакции на авторов, тем более начинающих «плевать хотели», впрочем, опять я отклоняюсь от темы…
       Я очень долго хранила это письмо в конверте. Что же касается стихов, то я  эпизодически  пишу их до сих пор, хотя очень это дело не люблю. Просто, когда они вдруг « лезут в голову» их проще записать, чем терпеть  состояние, когда рифмы, как назойливые мухи, кружат и кружат, мешая думать о чем-то другом.
      Коли уж речь зашла о прессе, то в те годы каждая семья ( уверена!)-  «выписывала» кучу макулатуры, пардон, этой самой прессы. Хотя, по большей части все же макулатуры.
       Моя семья получала  газеты: «Правда», «Восточно - Сибирская  правда», журналы « Огонек», «Работница», «Юность». Насчет журнала «Иностранная литература» точно не помню. Еще отцу приходили какие-то научные журналы  , а для нас с сестрой выписывалась ежегодно «Пионерская правда» и  журнал «Мурзилка». Потом еще что-то мы получали, но это я уже помню довольно смутно.
    Здесь каждому уместно будет вспомнить , что ему доставлял почтальон с «толстой сумкой на ремне»!
Глава 15. «Пати».
       Возвращаясь к теме уже начинающих зарождаться    симпатий и антипатий между мальчиками и девочками своего класса, я хочу вспомнить наш первый вечер с танцами, или ,  как принято, говорить сейчас - «пати».
           Состоялось это «пати» в  школе 24, в нашем классе – кабинет «русского языка и литературы», второй этаж, от лестницы направо – кажется, осенним вечером. Впрочем, не уверена, настаивать не буду.
          До этого все встречи были «детскими» с чаепитием, не более. А здесь, всё было «по-взрослому». Парты убрали в угол, а Софья Васильевна разрешила включить музыку и потанцевать. Это вызвало большое оживление и волнение. Особенно когда дело дошло до медленного танца. Музыка играла и играла, а все мальчишки  «жались» по стенкам, не реагируя на призывы Софьи Васильевны потанцевать с девочками. И тогда Дмитриев, как самый смелый -это я точно помню- первым пригласил на танец кого-то из девчонок, и они начали медленно - «на пионерском расстоянии» - переминаться в центре класса. А потом, Витька Лукьянов подошел и пригласил меня. О! Потом еще затанцевали какие-то пары. «Процесс пошел»!
          Забавно, какие мелочи хранит иногда память. Не знаю, помнит ли кто-то еще, но я помню, что танго это медленное было из фильма « Берегись автомобиля»!
          Позже, таких «пати» было не счесть, но первое, как видите, запоминается лучше всего новизной ощущений.
         Вроде и раньше мы с мальчишками играли, прикасались друг к другу. Но, медленный танец… у всех на виду…легкое прикосновение чужих рук… музыка…
          Всё это вызывало доселе незнакомое волнение…
           Впрочем, вспоминайте свои памятные «пати» сами!
Глава 16. Разные мысли.
           Вам не кажется, что школьные годы похожи один на другой, как близнецы- братья? Вот заканчивается лето, начинается  учебный год, проходит осень, выпадает первый снег,  ты ждешь новогодних праздников и каникул. Затем начинается противная длиннющая третья четверть, наконец, весна, и уже хочется , чтобы скорее наступили майские праздники, потому что от них до летних каникул- « рукой подать». И снова, здравствуй лето!
            А всё лето ты блаженствуешь без  уроков и контрольных и общественных поручений. Но уже в августе начинаешь скучать по школе и по друзьям, и вот снова – город, приятные хлопоты по покупке тетрадей, ручек, карандашей, школьной формы, красивого фартука - для девочек, понятно. Учебники, кстати, нам выдавали в начале года комплектом.
           Постепенно ты становишься старше, а этот цикл неизменен, и осенью ты точно знаешь, что вновь пойдешь 1 сентября с портфелем в школу.
          Иногда эта цикличность раздражает, потому что хочется -  скорее вырасти из этих уроков-перемен-экзаменов.  С другой стороны, мысль о том, что после 10 класса ты навсегда покинешь стены школы -  немного пугает.
          Не знаю, как кто, а я ощущала это именно так.
          Сейчас принято ругать и школу, и тупых учителей, и образование в целом. Часто мне попадаются рассказы, в которых о школьной поре люди вспоминают, как о «фашистских застенках». Лично мне нравилась и школа, и учителя  ( понятно, не все), но большинство, и ничего «ужасного»  я припомнить не могу, сколько память не напрягаю. Видимо, мне крупно повезло!
      Хотя, и мои одноклассницы, помнится, на жизнь свою школьную при встречах никогда не жаловались.  Видимо, и им повезло!
      А скорее всего, текла наша школьная жизнь ровно-гладко по той простой причине, что все мы были «хорошими девочками» и жили в несколько «тепличных условиях» в Академе. Да и у мальчишек, думаю, жизнь не намного отличалась от нашей. Хотя, их жизнь в детстве, конечно, складывается по иным законам.
 Тем не менее, у нас были похожие родители, которые занимались своей наукой, ничему «плохому» они нас не учили, а только «хорошему». В школе нас тоже учили только «хорошему»: помогать младшим и старшим, и стране, собирая то металлолом, то макулатуру. И вообще, мы знали твердо, что «пионер - всем детям пример».
         Едва мы стали пионерами, в школе без конца велась какая-то работа- то рисование стенгазет, то проведение пионерских сборов, то конкурсы, то смотры строя и песни.
          «Шел отряд по бережку,
            Шел издалека!
             Шел под красным знаменем
             Командир полка.
             Голова обвязана,
              Кровь на рукаве,
              След кровавый стелется по сырой траве…»
       Могу предположить, что многих моих одноклассников даже сейчас можно разбудить ночью, и они споют вам эту жалостливую песню о горемычной судьбе Щорса, практически не переврав ни одного слова. А почему? А потому, что она была нашей отрядной песней, и пели мы её в школьные годы раз сто… ну, может, чуть меньше.
        Еще надо было «подтягивать» отстающих, ходить в спортивные кружки и прочее- прочее…
         Мне, лично, такая жизнь нравилась, за  других, понятно, говорить не буду!
 
            Повезло, несомненно, нам с Учителем- Софьей Васильевной, которой книга и посвящена.
       Переход наш из «начальной школы» в «среднюю» произошел довольно  «плавно»  и безболезненно, потому как она перешла вместе с нами. Насколько я помню,  Софья Васильевна в ту пору получила дополнительное образование, и решила попробовать себя несколько в ином качестве, а именно учителя русского языка и литературы средней школы.
       Следует отметить, что продержалась она в этом качестве целых пять лет. А затем вновь вернулась в начальную школу и больше не экспериментировала.
     Поскольку я и сама проработала ровно пять лет в средней школе учителем русского языка и литературы, то я её отлично понимаю. Она   потом много раз жалела, что не довела нас до десятого класса.
     Не жалейте,  Софья Васильевна! Быть учителем в начальной школе намного лучше и важнее!
      Первый Учитель в жизни любого человека во многом определяет его отношение к миру, и к знаниям, и жизни вообще. Это как первая Любовь!
     «Добренькой» Софья Васильевна никогда не была. Она была доброй и справедливой, но иногда указка в её руках являла собой грозное «оружие». Девочек, это, понятно, никогда не касалось. А мальчишкам некоторым…так и надо!
      То, что у нас был дружный класс, тоже её большая заслуга. Мы «кучу» времени проводили вместе. Куда только не ездили на экскурсии.
      Кстати, как напомнила мне подруга Лариска Борисова,  она возила нас  по окончании очередного школьного года на 21-й километр Байкальского тракта. Это стало традицией.Там, на поляне, накрывался прямо на траве общий стол из того, что каждый привез с собой. И весь день мы весело носились у залива, играя в свои незатейливые игры, и радуясь, что впереди целое лето отдыха.
       Борисова помнит даже, что возил нас на автобусе всегда один и тот же водитель- дядя Петя. Вот это память!
     Здесь можно было бы  написать о Лариске Борисовой подробнее, но поскольку я с ней дружить стала  только ПОСЛЕ окончания школы , то я решила написать о ней в этой части лишь то, что у неё в нашем классе была самая красивая толстая и длинная коса, которой мы завидовали. В те годы я с ней общалась мало и знала её не очень хорошо.
     Что же касается Софьи Васильевны…
      Дай Вам Бог здоровья еще на многие годы!
Этого мы Вам желаем все, всегда и совершенно искренне.
     А что касается лета- то для меня оно почему-то всегда начиналось… с бочки кваса, которую привозили к «Гастроному».  Это происходило примерно в середине  мая, и потому на день рождения моей сестры Нинки 20 мая, мама обязательно делала «окрошку». И с той далекой поры, «окрошка»- одно из наших с ней любимых блюд. Моя подруга юности - осетинка честно пыталась понять, в чем же «изюминка»  блюда, в котором в  мутно- коричневой холодной жиже плавают  кусочки колбасы, яиц, лука, картошки и редиски. Что она, выросшая на Кавказе, могла понимать в первой редиске, первом огурчике в мае или черемше, к примеру?
       Так что «все мы родом из детства». Оттуда наши взгляды, привычки, вкусы. Кто хочет поспорить?
    Глава 17. Ленка.
          Возвращаюсь  воспоминаниями  к шестому классу и учебе в «новой» школе…
         Как оказалось, в том, что дорога в школу стала длиннее раза в три, есть свои преимущества.
         Из школы можно уже было выходить большой «толпой», и медленно, размахивая портфелями, со смехом и гвалтом идти до своего дома в приятной компании. В этом смысле, самыми счастливыми были Ленка Зорина и Ольга Бацуля, которым каждый день нужно было идти аж  до улицы Помяловского, где они тогда жили, то есть через весь Академ.  Если мой путь до дома иногда, вместо десяти минут ,  занимал  полчаса, а то и больше, сложно сказать, когда же они возвращались в «родные пенаты».
        Понятно, что такие «прогулки» совершали мы не каждый день, а обычно в хорошую погоду.
         На протяжении всех лет учебы,  среди девчонок бесконечно возникали «ротации». Хотя, нечего умничать, скажу иначе. Как известно, в результате разных воздействий, молекулы вступают во всевозможные реакции, образуя новые соединения. Вот и мы, как те свободные молекулы, в результате различных реакций на какие-либо события, объединялись то в одно соединение, то в другое.
       С Юлькой Тарбеевой мы по-прежнему дружили. Но она оказалась натурой очень ветреной. То вдруг начинала «секретничать» с Зориной, то еще находила какую-нибудь подружку, чем обижала меня до невозможности. Только став намного старше, я пришла к выводу, что женская дружба- это миф. Но в те времена, в дружбу верила свято, как и во многие другие вещи.
        В один из таких моментов нашего «охлаждения» отношений, я «примкнула» к  Лене Татарниковой.
     Выйдя из своего дома утром в школу, я обычно шла одна мимо соседнего дома, «Булочной», затем сворачивала направо на дорожку за детский сад, и оказывалась у Ленкиного дома. До школы оставалась буквально шагов двадцать, но нет - я заходила за Ленкой к ней домой.
     Она уже обычно допивала чай из большой такой кружки. Представьте, как прихотлива память. Чего я только не перезабыла, а то, что Ленка пила чай по утрам из большой кружки в цветочек - помню!  Потом она одевалась, и мы, весело болтая, шли на уроки.
       Впоследствии большими подругами мы не стали, но я с удовольствием встречаю её иногда, и отношусь к ней очень тепло. Она из той породы женщин, а в ту пору, понятно, девочек, которые всю жизнь вызывают у противоположного пола повышенный интерес. Есть в них что-то притягательное- возможно сочетание и ума и внешней привлекательности, и немаловажного умения общаться легко и непринужденно. И  была в ней какая-то смелость, не всем доступная в детстве.
     Она любила задавать вопросы вслух, и помнится, однажды поставила Софью Васильевну в затруднительное положение, спросив: « А слово «работа» происходит от слова «раб»?» Видимо, Софье Васильевне пришлось изрядно полистать вечером словарь, потому как она на следующий день объяснила нам, что это не совсем так, есть разные варианты и прочее.  Ну, не могла в те годы  «работа», направленная на благо общества, ассоциироваться с таким плохим словом «раб».
      Тем не менее, происходит это слово именно от «орб», что означало «раб». Ну, это уже как говорится, нюансы…
      Что же касается Ленки…
       Выделяются такие девочки в классе с самого начала.        Помнится в каком-то классе - точно не помню, мы с девчонками жутко завидовали её синему школьному платью, которое ей сшили специально по её аккуратной фигуре. Мы же все ходили в «магазинской» школьной форме, которая состояла из коричневого шерстяного платья и черного, а по торжественным случаям – белого фартука. Кроме того, на воротник и манжеты этой формы пришивался еженедельно на «живульку» белый подворотничок и белые манжеты. Никаких «вольностей» в форме не предполагалось, тем не менее,  Ленке ходить в своем синем платье разрешили.
       В квартире «над Ленкой» жила еще одна девочка из нашего класса - Инна Корзинникова. Она была невысокая, тоненькая, очень скромная. Больше я о ней ничего вспомнить не могу, поскольку после пятого класса она уехала из нашего города.
      Уже в то время, классе пятом-шестом возле Ленки, понятно, вились мальчишки, причем, не  только из нашего класса, но и  из других, даже более старших.
      Одно время мы почти каждый вечер собирались большой группой возле дома, где был «Искатель» и на  площадке играли в бадминтон. Если погода портилась, перебирались в какой-нибудь подъезд и там болтали, хихикали до самого вечера.
     Да! Еще большое впечатление на меня производила Ленкина старшая сестра, которая была уже взрослая и у которой были «серьезные отношения». К ней приходил «настоящий парень», которым она «крутила», как хотела. Один раз, помнится, она решила сделать ему стрижку, и он терпеливо сидел на стуле с довольной улыбкой.
     Но, вскоре, помнится,  я вновь примирилась с Юлькой, и постепенно из Ленкиной компании ушла, а она подружилась с Зориной.
       О Зориной мне вспоминается  тот факт, что она всё время опаздывала. Не помню насчет уроков, но что касается внеурочных дел….  Можно было побиться об заклад (и сколотить состояние), что  в любое  время суток, в любое время года, в любом месте - все будут ждать именно её. Как ей это удавалось? Но, увы, в классе об этой её «фишке» знали все, и биться об заклад желающих не нашлось бы!
Глава 18. «Разведка» и варенье.
      В этот момент со мной и Юлькой «водить дружбу» стала девчонка постарше из соседнего дома. Впрочем, «дружбой» это не было. Девчонка эта, дай Бог памяти… Ленка Кочергина просто разрешала нам «виться» возле неё, слушать её истории о школьной жизни и иногда «ходить в разведку» для неё, дабы выяснить, где находится объект её влюбленности – Валерка - долговязый «патлатый» парень Валерка из дома напротив нашего с Юлькой.
      Не помню, дружила она с ним, или просто была в него влюблена, а он не отвечал ей взаимностью. Короче, совершенно не помню, в чем там была интрига, и почему за ним надо было следить, а мне было непонятно еще, что она нашла в нём «такого», но мы послушно «ходили в разведку».
      Надо сказать, сначала занимались мы этим  с большим энтузиазмом. Бегали и крутились  у его подъезда. Нам нужно было доложить Ленке – вышел «объект» или нет, и в какую сторону направился. Потом мне это надоело, а  Юлька  еще какое- то время  следила  за  окном  Каленникова,  и даже раздобыла где-то мощный бинокль для этих целей. Потом, судя по всему, надоело и Юльке.
       К Ленке Кочергиной мы  еще несколько раз  заходили в гости вдвоем, иногда заставали у нее подруг и с удовольствием слушали их болтовню про парней, «кто – что- кому сказал, кто- как -на кого смотрел». «Набирались опыта» так сказать. Иногда Ленка готовила что-то вкусное, типа печенья, и мы пили чай.
      О! Про еду! Готовить нас – девчонок, учили в школе на уроке домоводства. Потому сварить макароны или кашу, уже в детстве труда большого никому из нас не составляло.  Помнится, и мальчишки очень любили наши уроки, посвященные кулинарии. Потому как потом им разрешали отведать всё нашими неумелыми руками приготовленное. Но, поскольку случаев «массового отравления» зафиксировано не было - готовили мы, видимо, вполне прилично.
     Я же хочу «покаяться» за историю с вареньем.
      Однажды нас учили варить варенье из яблок. Варенье вышло  отменным, и его хватило на  три  пол-литровые баночки. Из двух баночек  варенье   еще на уроке разлили по «розеткам»- это такие специальные блюдца были для варенья,  и все с удовольствием пили с ним чай, а третью девчонки вручили мне на  «хранение» , потому как видимо никто не хотел еще несколько уроков носить банку варенья в портфеле.
      Я варенье принесла домой, поставила в холодильник и честно хранила целую неделю, пока до него не добралась моя сестра Нинка. Ну, уж коли банка была открыта, то и я присоединилась к ней, и это варенье мы благополучно доели на следующий день. И я долго переживала, что же я скажу девчонкам? А потом решила, что если кто-то об этой банке вспомнит, то попрошу маму сварить мне варенья, благо яблок в магазине полно. Но девчонки не вспомнили, а я как видите, помню эту историю. Девчонки, каюсь!
       Что же касается нашей «дружбы» с девчонками из старших классов…
             Хорошо помню мысль, которая меня посетила в то время. «Любовь» - это оказывается довольно хлопотное дело. И если надо вот так следить за парнями, в которых влюбишься, и переживать, и плакать- то ну, её, вообще.
     Как однажды сказал Лешка Золотухин: « Я за девчонками бегать не буду - много чести!». И в этом я была полностью с ним солидарна, понятно, в противоположном смысле. И ведь не бегала за мальчишками. Никогда! Правда-правда!
Глава 19. Лешка.
       Уж, коли, речь зашла о Лешке, то следует написать о нем, тем более это «особая» тема в нашем классе.
       В те школьные годы он был «звездой». Как иначе скажешь? Современное «альфа-самец» тогда не употребляли, да и звучит это словосочетание как-то грубовато.
      «Звезда»- намного лучше. «Душа компании»- тоже подойдет. С ним было весело, он рассказывал какие-то анекдоты, пел, «бацал» на пианино. Понятно, был он еще и красавчиком  с «вихрами» на голове и огромными глазами. Девчонки были влюблены в него поголовно, понятно, включая меня. Хотя слово «влюблены» здесь тоже не совсем уместно. Он нам нравился - кому больше, кому, понятно, меньше. Но нравился он всем без исключения. И кто скажет по прочтении этой книжки, что это не так - тот, на мой взгляд, просто «свистит».
      Язык, правда, у него иногда был, как «бритва». Хорошо помню, как злил он лично меня, когда говорил: «Ирка, сегодня из дома вечером не выходи». Все прислушивались, а он добавлял с серьезным видом: « По радио передали - сегодня облава на  рыжих». Все, понятно, веселились, а я сердилась. Потому что «рыжей» я не была, просто мои светлые волосы имели рыжеватый оттенок.
    Но долго на него обижаться было невозможно, потому что он опять что-нибудь «выдавал», и это было смешно.
        Людей остроумных, понимающих юмор, я в своей жизни встречала много, но умение говорить так, чтобы было смешно – это, на мой взгляд, редкий дар.
        А Лешка умел говорить, к примеру, слово «Бдрусничка», когда на стол ставили морс из этой самой ягоды так, что все начинали хохотать.
     Как-то раз, помнится, мы собрались у Юльки в комнате компанией человек семь, и Лешка выучил нас не совсем приличной песне. Он играл на Юлькином пианино, а мы «горланили»  дружно: «Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я, графа, герцога, барона или короля…».
       Ясно, что девчонки многие мечтали с ним «дружить», но он никого из нас не выделял, и вообще к женскому полу относился несколько пренебрежительно.  Наше внимание  ему льстило - не больше.
     Мне, же,  в пятом- шестом классе больше Лешки нравился Дмитриев. Еще одна «звезда».
Глава 20.  Андрей.
     А он, этот самый Андрей Дмитриев, в шестом классе оказывал знаки внимания как раз Юльке. И, какое-то время, он носил ей от школы 19 до нашего 305 дома портфель, что понятно, в любые времена - публичная заявка на особые чувства.
         Мой же портфель носил  Наумов, с которым я сидела за одной партой. Но носил он его «за компанию»,  у нас с ним всегда были только отличные дружеские отношения. Иногда такой компанией мы ходили в ДК , где бабушка Дмитриева много лет проверяла билеты при входе в кинозал.
    В отличие от Лешкиного несколько пренебрежительного отношения к девчонкам, Дмитриев  умел «ухаживать», что, понятно, редкость для мальчишек в том возрасте. Он мог что-то приятное сказать, что-то подарить, чем-то удивить.
    История, когда  подругам нравится один парень, весьма банальна. Но слова «отбить» в лексиконе школьниц шестого класса в те поры точно не было. Ну, нравился он мне и что? Мне многие мальчишки нравились, равно как и Юльке.
        Их отношения как-то «захирели». Впрочем, причина была -  Юлька стала «дружить» с Маковым.  И, вот тут Дмитриев  обратил более пристальное внимание на меня.
        Сразу скажу - никакой особой «дружбы» у нас с ним тоже не вышло. Не помню, как и почему получилось так, что в новогоднюю ночь мы были вместе в одной компании, а потом ночью пошли к нему домой, где его мама Галя - добрейшая прекрасная женщина - вместе с какой-то компанией смотрела фильм. Какой? Вечный! «Ирония судьбы…» называется. Только в эту новогоднюю ночь его показывали ПЕРВЫЙ РАЗ!
       Кому хочется, посчитайте, какой год я встретила в компании Дмитриева, я не буду, хотя мы с ним даже поцеловались, помнится пару раз.
Глава 21. Новый Год.
      Ах да, еще один Новый Год мы встретили в одной компании с Андреем. Только это был уже год, когда все мы учились в десятом выпускном классе. Эту новогоднюю ночь  я помню уже намного лучше.
         Не помню, кто именно подал эту идею, но она была горячо поддержана большинством. Провести это «мероприятие» Андрею бабушка его разрешила в своей однокомнатной квартире. А бабушка его жила в том же самом подъезде, что и я, только выше этажом. Так что многие одноклассники  оставили  верхнюю одежду в моей квартире.
      Странные вещи иногда происходят в жизни - не замечали? Ждешь- ждешь какого-то события, а потом думаешь, что ожидание и подготовка к нему были как раз приятнее, чем оно само.
          Пока готовились (мальчишки даже сгоняли в Ангарск за спиртным) и готовили, наряжались, накрывали стол - было весело, а потом… после боя курантов  как-то быстро все «набрались», веселье  «смазалось». Особо и вспомнить нечего.
       Нет, помню, что мы потанцевали, было шумно, музыка орала. Потом «веселье» это надоело мне до жути, я спустилась домой, а там меня ждал «приятный» сюрприз в виде  ванны, выпачканной содержимым чьего-то желудка. Это был неприятный факт. Ванну мне пришлось быстро отмыть до прихода родителей. И настроения мне такое «времяпровождение» испортило еще больше.
      Я знаю, кто  был этим «перебравшим», но знание это оставлю при себе. А ему пусть будет стыдно, когда он прочтет эти строки! Шучу!
      Но можно представить «картину маслом», которая ждала Дмитриева  «похмельным» утром!
       Я поднялась к нему после обеда. Он в компании  Золотухина  и еще кого-то сидел на кровати  «разгромленной» комнаты, где на столе были горы грязной посуды,  и сердился, что «как гулять - так все, а как прибираться - так нет никого». Нет, мебель была цела, люстра тоже, но уборки до прихода бабушки предстояло не меряно. Пришлось помогать.
       Раз уж речь зашла о поцелуях и встречах Новогодних ночей, то, похоже, пора «закругляться» с детскими воспоминаниями.
      Тем более, что после пятого класса я обстригла свою косу, как и многие девчонки в нашем классе. И сделала модную в то время стрижку «Гаврош». И на летних каникулах за мной стал «ухаживать»  аж,  ВОСЬМИклассник.  А наряду с  детскими  песнями про «Чунга -Чангу» , начала я слушать уже «Поющие сердца» и какие-то «…гитары». А главное…у меня появился КУМИР! С девчонками, да полагаю, и с мальчишками тоже это бывает. Ирка Вялых, к примеру, была «фанатом», как это принято говорить сейчас, хоккеиста Харламова.
      А мне?   Мне понравился певец Сергей Захаров. Кто помнит такого? Плохо помню что именно он пел, но как он был хорош, какие у него были огромные глаза , какая  роскошная «шевелюра»!
      Мне моя фамилия- Шишкина, не нравилась никогда. Глупость, конечно, но такое бывает.
«Ничего,- успокаивала мама.- Девушки выходят замуж и меняют фамилии».
«Мама, вот была бы у меня фамилия Захарова!»- помнится, сказала я ей однажды.
       А теперь догадайтесь, какую фамилию я носила ровно четверть века после первого замужества?
      Впрочем, это уже из «другой оперы». Что же касается детства…
Глава 22. Разные мысли и… Гоголь.
     Меньше всего мне хочется, что выглядела наша жизнь этакой «лубочной». Понятно, что не всегда всё было гладко и мирно. Софье Васильевне, полагаю, много чего пришлось с нами пережить. Но, во-первых, память какие-то плохие вещи обычно вытесняет, а во- вторых, чего-то ЭТАКОГО я и , правда, не помню.
   
       Мы были обычным советским классом в обычной советской школе. Я думала так многие годы. Потом, слушая рассказы разных людей об  их школьных годах, поняла, что это не совсем так. И школы в то время были разными, и классы тоже.
       А мы? Да, мы были «академовскими», и,  как говорит известный   мультперсонаж, определенных сторон  «жизни» – «не нюхали». Возможно, наши родители вынуждены были во времена «дефицита» прикладывать определенные усилия, чтобы нам жилось именно так. Но, какое нам было до этого дело в те далекие годы?
       Какие лично я помню школьные «проблемы»?
       
     Из ранней школьной поры вспоминается история, когда Софья Васильевна решила провести родительское собрание вместе с нами - детьми. Видимо, было что обсудить!
     Она что-то там говорила, а потом подняла разговор о школьных прическах, видимо, кто-то из мальчишек в ту пору не желал коротко стричься.
     «Прически должны быть такими»,- сказала она и повелительно указала  рукой  влево. Она имела в виду, понятно, стенд в коридоре, на котором была какая- то инструкция по этому поводу.
      А все мы, проследив за ее рукой, увидели на левой стене кабинета русского и литературы, где мы заседали,  портреты классиков литературы, в частности Тургенева и Гоголя. Не помню насчет прочих, но этих классиков  за «прическу» - из нашей школы просто выгнали бы взашей.
     Было весело и родителям, и нам, и ей самой, конечно.
            
          Помимо причесок,  важным вопросом  была в те годы успеваемость. А поскольку, отличников и «ударников» в нашем классе было достаточно, то и это большой «проблемой» не было. В доказательство тому, я вставлю в книгу фото, сделанное во дворе школы 24, где рядом с Софьей Васильевной стоят  отличники.
 
       Позже ряды «круглых» отличников редели и редели, и, в конце концов, к окончанию школы в «отличниках»  числился только Вадик Анненков.
       Что помнится о нем?
       В классе Вадик  держался особняком, близкой дружбы ни с кем не водил. Но, несмотря на то, что был он «ужасно» умным,  этим фактом он не гордился и не хвастал , иногда давал мальчишкам списывать «домашки» и частенько выручал весь класс, когда иной учитель с нотой отчаяния в голосе вопил: «Ну, кто же мне всё – таки  ответит?». Тут Вадик вздохнув, поднимал руку, а мы все облегченно выдыхали. Так что все  мы его уважали и были абсолютно уверены , что станет Вадик большим ученым, что, собственно говоря и произошло.
       Забавно, что мама моя и Софья Васильевна, почему-то одно время намечали именно его мне в мужья в далеком будущем. Почему такая «фантазия» пришла в их головы -  сказать не могу. Но, ей, не суждено было сбыться!
       «Узы брака» впоследствии, соединили нас совсем с другими людьми, с чем я себя, а Вадика в особенности, и поздравляю.
        Глава 23.  Выводы и Заключение.
       
         Коль скоро, в конце каждого сочинения нас учили писать выводы и заключение, то я решила не отходить от шаблона.
Итак, выводы:
1. Мы жили в прекрасное время, и если кто-то считает иначе, этого  его право, я спорить не буду. Я детство помню  именно таким.
2. Все мы - «бешки», были детьми хорошими, и нашим родителям с нами очень повезло, а нам  с ними.
3. Всем нам повезло с Софьей Васильевной, а ей, я надеюсь, с нами. Ну, хоть немного!  (улыбаюсь)
4. Академгородку тоже повезло, потому, как наши родители вместе с нами жили именно в нем. Ну, и нам повезло с этим районом, уникальным в своем роде.
5. Советским проектировщикам домов  нужно  вынести «общественное порицание», а строителям школы номер 19, вообще «руки выдернуть».
Да что это я тут за всех «надрываюсь»? Каждый сам может и вспомнить, и выводы сделать.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.  Стих! Мой! Романтический!
На нитку времени воспоминаний жемчуг
По бусинке нанизываю я.
 Вот это-школа, кукла в белом платьице ,
 А эти бусинки - мои друзья.
 Но жемчуг, как известно очень хрупок,
 И непрочна тонюсенькая нить.
 И потому воспоминаний бусы
  Я буду очень бережно хранить .
               
 
                Конец 1 части.