Укрощение дикарки

       Мой  родной  город  Обоянь  Курской  области  приходил  в  себя  после  долгой  оккупации  и  трудного  освобождения.  Как  же  мы,   дети,   обрадовались,  когда   узнали,  что  в   городе   расквартирован  кавалерийский  полк!   За  городом  были  выстроены  специальные  денники  для  лошадей,  и  мы  бегали  туда,  чтоб  полюбоваться   на  прекрасных   верховых  лошадей,  многих  из  них  мы  уже  узнавали  (чуть  не  написала  «в  лицо»).      
      Во  время  войны  мы   видели   лошадей—огромных  приземистых  с  лохматыми  сильными  ногами.  Их  называли  тяжеловозы,  «битюги»,  американки.  Они  перевозили  армейские  грузы.
      А  вот  эти,  кавалерийские,  были  совсем  другие:   высокие,  красивые,  статные!   Нельзя  было  даже  мечтать  о  том,  чтобы  прокатиться  на   такой.    Но,  как  говорится,  не  желайте  чего--либо  слишком  сильно,  а  то  сбудется!  Однажды  в  школьном  дворе  мы  увидели   лошадь,  привязанную  поводьями  к  спортивному  снаряду  под  названием  «бревно»,  всадника  рядом  не  было.  Решение  созрело  быстро.
      Мальчишки  постарше   сказали  мне:  «Начнём  с  тебя:  ты  самая  маленькая  и  лёгкая,   лошадь  тебя  даже  не  почувствует».   Я,  не  долго  думая,  взобралась  на  «бревно»,  а  с  него  на  спину  лошади,  которая    сначала  замерла  от  такой  наглости,  а  потом  резко  наклонила  голову.  И   смелый  маленький  «наездник»  лихо…  скатился   по  её  шее  прямо  под  копыта.    Я,  действительно,  была  маленькая  и  худенькая.  Однако,  лошадь  меня  всё--таки  «почувствовала».  К   счастью,   я  отделалась  только  испугом    и    ушибами.   Остальные  «джигиты»  благоразумно  от  затеи  отказались.
      А  ещё  нам  посчастливилось  наблюдать,  как  укрощают   лошадей.   И  не  диких  мустангов  в  американских  прериях,  а  диких  «монголок»--  невысоких  лохматых  лошадок --  прямо  рядом  с  нашим  домом.    Процесс  выглядел  так.  Дикарку   на  очень   длинном   аркане  подводят  к  врытому  в  землю  высокому  столбу.  Лошадь  буквально  беснуется:   встаёт  на  дыбы,  прыгает  то  вверх,  то  в  стороны,  лягается.   Но  укротителя  это  нисколько  не  смущает,  он  всё  делает  так,  чтобы    лошадь  невольно  кружила  вокруг  столба.  Аркан  при  этом  наматывается  на  столб,  всё  укорачиваясь.   
      Когда  лошадка  оказывается  зафиксированной,   наездник   с  нескольких  попыток  надевает  на  неё  седло  и  вскакивает  в  него.         Помощники  быстро  разматывают  повод.  И  что  тут  начинается!      
      У  оседланной,  но  не  покорившейся,  лошади   словно  открывается  «второе  дыхание».   Она  делает  всё  возможное,  чтоб  сбросить  всадника.   Зрители   бросаются   врассыпную.  Теперь  наездник    направляет  лошадь  вдоль  улицы,   и   она  летит  бешеным,  каким—то  странным   зигзагообразным  галопом.   А  мы  бежим  в  начало  другой   улицы,   по  которой  они  должны  вернуться,  сделав  большой  круг.   Все  гадают,  удержится  ли  всадник  в  седле?   
      И  вот  вдали  появляется  облако  пыли,  а  потом   и  живописная  группа:   лошадь,  вся  в  белой  пене   и  наездник,   который    почти  лежит  у  неё  на  спине,   крепко  сжимая  поводья.  Наконец,  они  останавливаются.   Лошадь  тяжело  дышит,  скалит  зубы,  но  заметно,  что  она  уже  смирилась  с  седлом.   Всадник  ласково  похлопывает   её  по  потной  шее   и  спрыгивает  на  землю.
      А  зрители,  очарованные  и  взволнованные  увиденным,  ещё  долго  не  расходятся.