Записала Софа - Еще о войне. Пожар, гибель мамы

               
                Воспоминание 1. Ещё о войне.
   
   Я Софа, дочь Моисея Горелика, автора воспоминаний в той коричневой тетради. Прочла я то, что получилось у мужа, Валерия после расшифровки записей папы и решила дополнить его очерки. Ведь папа много мне рассказывал о своей жизни,  обо всём когда-то большом клане Гореликов – Гальбуртов, о судьбах близких мне людей. Я говорила со своим двоюродным братом Абрамом, живущим на юге Израиля,  «у самого Мертвого моря», и с Валерой,  сыном тёти Меры, маминой сестры. Он живёт в Штатах. Напрягла я свою память, и вот что  получилось у меня.
   Я  очень любила свою тётю Меру, сестру моей мамы Ани (их девичья фамилия - Гальбурт),  одну из четырёх ее сестёр и двух братьев.  Семьи тогда были большими, Мера была младшей в семье, родилась она в 1918 году. Их отец умер от тифа вскоре после её рождения. Звали его Иосиф, в честь его и назвали меня Софа, сокращенное от Йосефа.  Мера вышла замуж очень молодой,  к 1935 году у неё уже был сын Феликс. Муж Меры Исаак был старше её лет на 10. В Гражданскую войну был он самым настоящим сыном полка, вырос в армии, был командиром, потом комиссаром.  Он  демобилизовался, переехал в Смоленск и вскоре стал зам. председателя горисполкома. Когда началась  война,   назначили его военным комендантом города. Мой папа рассказывал, как встретил дядю Исаака где-то возле Смоленска, когда вёл своё «дизель» с мамой и тётей Гитой по дороге в Москву. Они обнялись, и папа сказал: думаю, больше мы с тобой не увидимся, скоро здесь начнется страшная мясорубка… Отступая из Смоленска,  дядя Исаак попал в окружение где-то под Брянском и пропал без вести. Ещё в Смоленске он успел сделать продовольственный аттестат Мере с двумя мальчиками – в 1940 году родился младший, Валера. Перед уходом из города дядин ординарец посадил их в последний момент на поезд, идущий на восток.
   Кое-как доехали они до Актюбинска.  По дороге несколько раз их ссаживали с поезда, но в  Актюбинске встретила она сестру Гиту с двумя её дочками Софой и Светой. Муж  Гиты, военный фотокорреспондент Равич,  работал вместе с Ильёй Эренбургом в «Красной Звезде.  В 1942 году он погиб на фронте. Потом мой папа забрал их из Актюбинска в Головку,  там он  работал по срочному восстановлению шахт и заводов Донбасса. Туда же он вызвал и мою маму с нами, тремя детьми.  Они жили дружно, три сестры с 7-ю детьми и ещё их мать, моя бабушка Рохча. Потом они вернулись в Минск и опять жили одной семьёй. Там Мера вышла замуж за Гришу, у которого погибла в оккупации вся семья. Гриша был инженер – строитель, он приходился дальним родственником ее погибшему мужу Исааку.  В 1946-ом у них родилась дочка Инна, которая впоследствии свою дочку назвала  Анной, в честь моей мамы. Мера с Гришей купили небольшой домик в Минске,  на Логойском тракте, в этом домике в одной из комнат жила бабушка Рохча.  Бабушка настояла на том, чтобы купить эту комнату, у неё был очень независимый характер. Там она и жила  до своей смерти в 1952 году.

     Ещё о семье моей бабушки. Мама рассказывала мне, что в 1918 году, после смерти дедушки пришлось бабушке раздать своих детей по более зажиточным  родственникам, самой ей было их не прокормить.  С ней остались только  дочери Поля и Мера и сын Давид.  После замужество  моей мамы Ани Мера жила с моими родителями.
   Рассказывали, что во время НЭПа бабушка держала маленькую лавочку,
откуда появились деньги на это – никто не знал.
    Одного из сыновей, Зундла,  она отправила в Литву, учиться в ешиву (религиозное училище). Он стал раввином, а после присоединения Литвы к СССР бежал в Америку. Там впоследствии в Бруклине, в Хабаде, стал уважаемым «моэлем» - делал обрезание мальчикам.  Прожил долгую жизнь, пережил двух свои жен и умер не так давно, 98-ми  лет. Похоронили его в Иерусалиме, на Масличной горе.

    Тётя Поля, мамина сестра, сделала хорошую карьеру в Москве, в Медэкспорте, стала там главным бухгалтером-ревизором.

   Давид, их брат, воевал на Дальнем востоке и остался жить там после войны. Он погиб где-то в тех краях нелепой смертью - местные бандиты "проиграли" и убили дядю Давида.

    Тетя Мера после смерти её мужа Гриши переехала в Штаты . С ней уехала дочь Инна с Аней и Валерий, младший сын, с женой и двумя девочками. Старший сын Феликс с семьёй эмигрировал туда же , но много позже, и вскоре там умер. У него осталась вдова и двое детей.
   
   
            Воспоминание 2. Пожар, гибель мамы.
    
   Тётя Мера приезжала к нам в Ленинград, когда погибла ее старшая сестра Аня, моя мама. Страшно мне писать об этом. Я жила с мужем в Ленинграде, папа с мамой жили вдвоём в своём доме на станции Лисий Нос.  23 февраля 1970 года  часа в два ночи дом загорелся. Огонь начался снаружи, вероятно, поджёг сосед, лютый антисемит.  Мама только что начала отходить после инсульта, двигаться не могла, всё,  что она смогла сделать – подняла трубку, только крикнула телефонистке: пожа…  и потеряла сознание. Телефонистка вызвала пожарных, они приехали сразу,  но без воды.  Пока проводили шланги к ближайшему гидранту, пока начали тушить, пожар бушевал. Мне позвонили соседи напротив, пока мы приехали из Ленинграда, родителей уже увезли в больницу, в Сестрорецк.  Пожарные сказали – «Скорая»  увезла двух человек – сильно  обгоревшую женщину и исцарапанного мужчину. Папа рассказывал мне потом, что проснулся, почувствовав жар,  выскочил из комнаты, где они спали, за водой, но поток воздуха держал дверь, не дал войти обратно. Он выбежал через соседнюю веранду, оббежал дом, разбил двойные рамы своим телом , влез в комнату и вытащил маму. Потом в больнице сказали -  ожёг 40%  кожи.  Я на такси приехала к маме, она при  мне умерла.
   Похоронили маму на Еврейском  кладбище.  Помните Иосифа Бродского:
"Еврейское кладбище около Ленинграда.
За кривым забором из гнилой фанеры…"
   Папа купил потом плиту из красивого гранита, сам, своими руками отшлифовал поверхность. Стоит памятник. Мы с Валерием приехали из Израиля, навестили могилу в 2017 году. По еврейскому обычаю положили
несколько камней.