Интонация

Денису семь лет и четыре месяца, когда он впервые влюбляется. Он тогда со свойственной первокласснику мечтательностью уверяет всех, что это всерьез, навсегда и надолго, потому что именно в тот момент мальчику кажется, что без Ирины он не проживет и дня. Девочка для него внезапно становится таким ярким светлячком, который каждый раз забавно улыбается, когда Денис входит в класс с огромным портфелем, спадающим с худеньких плеч. И на каждую улыбку мальчик отвечает не менее светлым приветствием: смеется и нелепо машет рукой, привлекая внимание одноклассницы. Ирина постоянно ему говорит, что они друзья на всю жизнь, а Денис в ответ кивает головой, искренне считая, что «подруга» и «девушка» совершенно аналогичные слова. Мама и папа ведь наверняка были друзьями, верно? Они, наверное, и сейчас друзья, только вот теперь у них крепкая семья и двое милых, а Денис и правда считал себя и сестру ну просто чудесными, детей. Поэтому он всегда рассказывает Ирине, что они с ней будут дружить-дружить-дружить, а потом поженятся. Ну ведь удобно, когда лучшая подруга — твоя жена? Мальчик еще раз про себя повторяет, что так и есть, когда ждет Ирину после школы, чтобы пойти домой с ней.

Денису девять, и именно в свой День Рождения он понимает, что «подруга» все-таки далеко не «девушка». Он уже второе лето подряд едет в детский лагерь вместе со своими одноклассниками и второй раз видит в другом отряде, где ребята на год старше, милую девочку, которая кажется красивее Ирины раз в сто. Женя, именно так ее зовут, всегда ходит с высоко поднятой головой, а глаза девочки выражают несвойственную для десятилетнего ребенка надменность. И это жуть как нравится Денису, потому что холодность вкупе с внешностью — взрывоопасное сочетание, как он говорит /кто вообще девятилетнего ребенка этому научил?/. Женя его замечает почти сразу, потому что Денис стремится показать себя с лучшей стороны. То подойдет к ней на дискотеке, то улыбнется в столовой. Жене это нравится, и она соглашается «встречаться» с Денисом. Ну, потому что мальчик, вроде бы, весьма милый, да и мало кому из ее одноклассниц получалось обзавестись парнем в десять лет. А Женя считала это невероятно крутым и престижным /слово это она вообще услышала от мамы и даже не до конца понимала, что бы это могло значить/. Отношения Дениса и Жени были очень долгими, аж до конца смены продлились. К слову, дружбу с Ириной он не прекращал.

Денису двенадцать, когда он думает, что вновь сильно влюбился. На этот раз его девушкой — абсолютно без усилий, буквально за пару дней Денис добивается своего — становится миловидная и легкая на подъем шестиклассница Соня, дочка их новой классной руководительницы. Интересно, что Ирина, которая теперь-то точно стала лучшей подругой, тоже дочка их учительницы в младших классах. Друг Дениса, Лев, заливисто смеется и говорит, что это похоже на хобби — встречаться с дочерьми учителей. А Денису весело /ему вообще бывает грустно?/ Он смеется вместе со Львом, смеется над шутками Сони, смеется — правда, уже более грустно, — когда ему говорят, что его бывшая «возлюбленная», Саша, наконец решилась простить его после расставания. Грубого и жестокого, такого странного для двенадцатилетнего подростка. Собственно, он часто задает себе вопрос, почему он бросил Сашу. Может, потому что волосы у нее слишком светлые. Или глаза какие-то тусклые. Или говорит она не с той интонацией... А какую интонацию можно назвать «той»? Денис не знает и знать не хочет. Но, правда, с Соней он расстается по той же самой причине.

Денису пятнадцать, и он может мучительно долго курить. Сигаретный дым, так волшебно и нужно разрывающий легкие изнутри, клубами вырывается из его рта, и в комнате его становится как-то чересчур много. Но Денису это определенно нравится. Он лежит на кровати /вроде как родителей получилось убедить, что он болеет/ в своей комнате и выкуривает уже третью сигарету за час. Потому что хочется, потому что ненужные мысли прогоняет. Нормально ли, что он уже года три думает о «той» интонации, которая ему кажется идеальной? Ни одна девушка — а у него их было больше, чем у некоторых ботаников-первокурсников, — не может говорить красиво, в его, конечно понимании, чисто и открыто. Его мысли прерывает стук в дверь, тихий и отрывистый. Нерешительный какой-то. Денис хрипит что-то нечленораздельное — голос его давно уже сел. А в комнату заходит Ирина. Глаза у нее тут же начинают слезиться от едкого дыма, она кашляет, и слезы начинают катиться по щекам. Но девушка улыбается и машет рукой.

И это, черт, настолько проясняет мысли, что хочется смеяться. Только Денис не понимает почему.

— Эй, ну ты не так плохо выглядишь. Мы думали, что все гораздо хуже.

— Мы? — переспрашивает Денис, приподнимаясь на локтях.

— Ну да, все наши. Мы переживаем. Ты же наш друг.

— Ваш, — хмыкает юноша и вновь падает на кровать. В голове бьется «наш друг», неустанно и резко. Долбит по мозгам не хуже почти-смертельной дозы никотина. Не потому, что его удивляет лексическое значение /единственное, что он вынес из уроков русского языка/. Его удивляет интонация, которая именно «та самая». — Да, Ир, мы ведь друзья на всю жизнь, верно?