Глава 4. Лучшая противокорабельная торпеда 2-ой по

В  Алма-Ате

 Отдел  разработки  торпед  на  тепловой  энергетике  Военно-морского  института  не  имеет  отношения  к  разработке  торпеды  53-65К.  Эта  торпеда,  так  же  как  и  люди,  ее  разработавшие,  испытавшие  и  внедрившие  в  боекомплект  носителей,  заслуживают  отдельного  повествования.
 В  столице  Казахстана   городе  Алма-Ате  находится  Машиностроительный  завод  имени  С.М.  Кирова.  Завод  как  раз  изготавливал  и  серийные  тепловые  торпеды,  и  находившиеся  в  разработке.  Руководители  завода  и  инженеры  Конструкторского  бюро  лучше  всех  ученых  двух  институтов  вместе  взятых  чувствовали,  что  все,  что  делается,  это  не  совсем  то,  что  нужно.  По  крайней  мере,  на  данный  момент.  И  вышли  с  серьезным  деловым  предложением  к  начальнику  торпедного  отдела  УПВ  Акопову  Гранту  Миграновичу.
 Однако,  по  порядку.   
 В  первой  половине  60-х  годов  Машиностроительный  завод  серийно  изготавливал  торпеды  53-56  (окислитель - кислород),  53-57,  53-61  (окислитель - перекись  водорода).  Особенности   двигателей  и  теплового  процесса  этих  торпед:
 -53-56 - поршневая  машина,  требовавшая  чистого  парогаза.  Поэтому  торпеда  возила  с  собой  200  литров  пресной  воды.
 -53-57,  53-61 - турбина  на  парогазе  из  морской  воды.  Может  работать  при  температуре  парогаза   либо  до  350-ти  градусов  (53-57 - соль  выходит  хлопьями  в  виде  накипи),  либо  более  950  градусов - соль  выходит  в  виде  расплава).  При  промежуточном  значении  температуры  парогаза  соль  забивает  проточные  части  турбины.
 Однако  каждая  из  торпед,  находящихся  как  на  кораблях,  так  и  в  разработке,  обладала  серьезными  недостатками.
 Далеко  не  все  красивые  вещи  надежны,  практичны,  долговечны.  Но  почти  все  добротные,  удачные  конструкции  еще  и  внешне  красивы.  Придавать  своим  идеям,  разработкам,  конструкциям  внутреннюю  строгость,  логическую  завершенность  и  внешнюю  красоту  свойственно  людям  талантливым,  художникам  в  душе.  Были   такие  люди  и  в  торпедной  отрасли.
 В  опытной  мастерской  № 7  Машиностроительного  завода  работал  инженер  Барыбин  Евгений  Матвеевич.  Торпедист  от  Бога.  Ему  были  вполне  понятны  все  минусы  перечисленных  торпед:  низкий  КПД  поршневой  машины  торпеды  53-56  и  необходимость  возить  в  торпеде  воду,  а  так  же  большие  хлопоты  с  перекисью  водорода  для  торпед  53-57,  53-61.  Это  сложная  транспортировка  небезопасного  окислителя  и  необходимость  постоянного  наблюдения  за  его   поведением  непосредственно  в  торпедах  на  носителях.  Ему  были  знакомы  слабые  узлы  всех  тепловых  торпед.  В  его  талантливой  голове  конструктора  и  художника  в  душе  (и,  кстати,  по  хобби)  родилась  идея  проинтегрировать  все  плюсы  перечисленных  торпед:  высокий  КПД  турбины  с  высокотемпературным  режимом  и  простоту  обеспечения  торпед  кислородом.  В  головах  «крутых»  ученых,  этаких  «футуристов»,  озабоченных  только  дальностью  и  скоростью  хода  торпеды,  да  эффективной  дистанцией  стрельбы,  такая   простая,  но  плодотворная  идея  не  могла  родиться.
 В  порядке  периодического  обхода  владений  директор  завода  Петр  Харитонович  Резчик  и  главный  инженер  Иван  Иванович  Зорин  зашли  и  в  знаменитую  «мастерскую  № 7».  Евгений  Матвеевич  воспользовался  моментом  и,  хотя  и  несколько  сумбурно,  так  как  не  готовился  специально,  доложил  директору  и  главному  инженеру  суть  дела.  Можно  разработать  новую  торпеду  на  основе  всего  лучшего,  что  имеем  в  серийных  торпедах.  С  хорошими  техническими  характеристиками,  простую  в  эксплуатации,  дешевую  в  производстве. 
 -Кислородный  резервуар  торпеды  53-56  удлиним  за  счет  водяного  отсека,  так  как  пресная  вода  не  потребуется.
 -Турбину  возьмем  от  53-61.  Тепловой  процесс  пересчитаем  с  перекиси  водорода  на  кислород.
 -Многое  возьмем  от  53-65,  53-58.  Все  их  агрегаты  прошли  испытания. 
 -По  скорости  и  дальности  хода  торпеда  будет  близкой  к  торпеде  53-61,  а  хлопот  с  ней  в  производстве  значительно  меньше,  а  на  флоте - меньше  на  порядок.
 -Я  все  понял.  Делайте  проработку.  Кто  тебе  нужен  в  группу  конструкторов?
 И  по  представлению  Е. М. Барыбина  приказом  директора  была  сформирована  небольшая  группа  конструкторов   из  восьми  человек,  которую  возглавил  начальник  ОКБ  завода  Селихов  Константин  Васильевич.  Решительность  Петра  Харитоновича,  положившая  начало  работе  над  торпедой,  поразительна.  Главным  действующим  лицом  в  создании  торпеды  53-65К  Евгений  Матвеевич  считает  именно  Петра  Харитоновича  Резчика.  Ему  ли  не  знать  роль  каждого,  кто  участвовал  в  работе?
 Районный  инженер  Федор  Кипенко  сформулировал  такую  мысль:
 -Не  могут  разработать  хорошую  торпеду  ученые?  Тогда  пусть  это  сделают  умные!
И  стало  так. Работа  началась.  После  проработки  стало  ясно:  торпеда  может  получиться.  Доложили  директору.  Решение  Петра  Харитоновича  короткое:  доложить  Акопову!
 И  в 1963-ем  году  в   Москву  на  первый  доклад  начальнику  торпедного  отдела  идеи  разработки  надежной,  простой  в  эксплуатации,  недорогой  в  изготовлении  и  пригодной  к  массовому  производству  торпеды   отправились:
-Селихов  Константин  Васильевич - начальник ОКБ.
-Барыбин  Евгений  Матвеевич - ведущий  инженер  ОКБ.
-Уткин  Геннадий.  Иванович - специалист  по  аппаратуре  самонаведения.
 А  тем  временем  в  Москве…

В  Москве

 В  один  из  осенних  дней  1963-го  года  начальник  торпедного  отдела  УПВ  ВМФ  Грант  Мигранович  Акопов  ждал  прибытия  небольшой  группы  инженеров  конструкторского  бюро  Машиностроительного  завода  имени  С. М. Кирова. 
Суть  технического  предложения  ОКБ  завода  Акопову  была  известна  от  военпредов.  О  чем  мог  думать  начальник  торпедного  отдела  УПВ  ВМФ?  Что  мы  имели  по  линии  Алма-Аты?  53-61.  Уже  больше  года,  как  пошли  торпеды  в   боекомплект  подводных  лодок.  На   первых  же  выгруженных  с   подводных  лодок  торпедах  дотошный  офицер  МТУ  ТОФ  Игорь   Лось  установил,  что  торпеды  боеспособны  только  в  течение   первых  трех  месяцев.  После  чего  их  нужно  выгружать  с  лодок,  сливать  перекись  водорода,  заменять  её  стартовый  запас - семь  литров - и  вновь  заливать  перекись.  Операция  хлопотная  и   требует  соблюдения  строгих  мер  безопасности.  И  делать  это,  таким  образом,  нужно  четыре  раза  в   год.  А  дорабатывать - все    торпеды  возвращай  на  завод  и  полторпеды  делай  заново.  А  как  финансировать  такую  работу?  И  деньги  тут  не  маленькие.  Как  докладывать  в  Военно-промышленную  комиссию,  что  лопухнулись  при  проведении  Госиспытаний,  не  все  узнали  про  торпеду  и  вот  теперь  ее  нужно  доработать  и  перелопатить  весь  задел?  Да  еще  услышать  от  очень  высокого  начальства:  «А  где  вы  раньше  были?  Для  чего  вы  тут  сидите?  Может  пора  рассмотреть  «вопрос»?  Обещает  Кокряков  70  узлов.  Хорошо,   если  все  так  и  получится.  Да  и  когда  это  еще  будет?  Что-то  у  них  там  не  ладится  одно  за  другим.  А  если  что-нибудь   негативное  обнаружится?  Как  у  53-61.  Три   месяца!  Да  и    система  самонаведения  у  53-61  не  очень-то  хороша.  Торпеда    поражает  только  носовую  часть  корабля.  А  надо  бы,  наоборот,    кормовую.  Да  и  перекись  водорода  постепенно  разлагается  и   ее  периодически  нужно  возить  на  переработку  для  повышения  концентрации  через  всю  страну  на  заводы,  которых  всего-то два.  Так  же,  как  и  цистерн  для  ее  транспортировки  у   железнодорожников:  тоже  всего  две.  И  не  одни  торпедисты  используют  эти  цистерны.  Это  «ученым»  до  этого  нет  дела.  А  Топливной  службе  и  флотским  торпедистам  еще  как  есть.  А  ведь  перекись  нужно  еще  и  на  Камчатку  доставить  и  в  дальнейшем,  возможно,  в  Гремиху,  а  там  и  еще  куда-нибудь.  А  это  морской  транспорт,  специальные  емкости  для  перекиси  водорода.  Да  и  оттуда  нужно  периодически  возить  на  заводы  для  повышения  ее  концентрации.  Хлопот  с  ней - не  приведи  Господь!  А  что  еще  противокорабельного  у  нас  в  активе?    САЭТ-60?  По  акустике  это  торпеда  времен  войны,  а,  главное,  что  мало  их:  за  два  года  наделали  всего-то  около  200  штук.  Ее  предшественница  САЭТ-50  доживает  последние  дни.  Скорость  никудышная,  дальность  хода  еще  меньше.  Это  торпеда  годится  для  использования  против   тихоходных  транспортов  времен  прошедшей  войны.  А  ее  модернизированный  вариант  САЭТ-50М,  хотя  и  подрос  по  скорости,  оказался  столь  ядовитым  для  личного  состава,  что  потравились  люди:  при  подзарядке  батарей  БАМ-3  выделялся  ядовитый  газ - сурьмянистый  водород.  Одно  дело - лаборатория  с  хорошей  вентиляцией  для  подзарядки  батарей  и  совсем  другое - отсек  подводной  лодки.  Хорошо  хоть,  что  удалось  ее  убрать  с  лодок  без  большого  скандала.  53-56,  53-57?  Эти  торпеды   вообще  без  систем  самонаведения.  К  тому  же   эти  торпеды  в  основном  для  подводных  лодок.   Для  торпедных  катеров  и  эсминцев  только  то,  что  было  до  войны,  да  такая  же  по  техническим  характеристикам  53-56В.  В  общем,  ничего  приличного  нет.  И   это  при  неограниченном-то  финансировании!  Полагаться  только   на  Кокрякова - рискованно.  Что-то  у  них  там  не  очень  ладится.    Может,  инженеры  завода  что-нибудь  дельное  присоветуют. 
 В  кабинете  начальника  торпедного  отдела  УПВ  ВМФ   собрались  все  заинтересованные  лица:  Грант  Акопов,  начальник   отдела  производственных  предприятий  Михаил  Борисович    Розенштейн - первый  директор  Машиностроительного  завода  в   Алма-Ате - и  прибывшие  из  Алма-Аты  гости.  После   приветствий  приступили  к  делу.
 -Так  чем  порадует  нас  завод  в  вашем  лице?
 -Деловым  предложением.  Мы  делаем  пятый  образец   торпед  на  сильных  окислителях - торпеду  Кокрякова,   Имеем    солидный  опыт  и  можем  предварительно  сказать,  какой  будет    рождающаяся  сейчас  торпеда  Кокрякова.  Скорость  она,  наверное,  покажет,  но  надежной  не  будет  ни  в  коем  случае!   Два  режима  движения,  два  парогазогенератора,  а    переключающих  и  дозирующих  устройств,  клапанов  запорных   и   стравливающих,  перепускных  и  отсекательных,  поддува  и   вытеснения,  предохранительных  и  прочих  больше,  чем  во  всех   предыдущих  образцах,  вместе  взятых.  Такая  торпеда  не  может   быть  надежной  в  принципе.  Всерьез  опасаемся - как  бы  чего  не   вышло!  Суть  нашего  предложения  в  следующем:  создать    торпеду  из  самых  надежных  составных  частей,  узлов  и    агрегатов  других  торпед,  а  именно:
 -Кислородную.  Кислород  - не   перекись  водорода.    Кислородное  хозяйство  на  базах  оружия  флота  развито  еще  со  времен  53-56 .  А  автомобильная  кислорододобывающая  станция  (АКДС) - это  всего  две  машины.  Одна  из   двух  машин  это    кислородная  бочка.  АКДС  может  работать  как  от  ближайшей  трансформаторной  подстанции,  так  и  на  дизельном  топливе.  Да   и  в  авиации  его  всегда  можно  получить.  Авиация  всегда  летает  и  кислород  у  них  есть  всегда.  А  на  любом  приличном   машиностроительном  заводе  имеются  кислородно-добывающие  станции.  Это  резервный  способ  обеспечить  кислородом   приготовление  торпед.
 -Однорежимную.  Скорость  хода - 40-50 узлов,   обеспечивающую  работу  системы  самонаведения, 
 -Дальность  хода – около  20  километров.  Это  то,  что    можно  получить  в  габаритах  торпеды  на  энергокомпонентах   “керосин + кислород”  на   существующих  на  сегодняшний  день   турбинах.
 Состав  предлагаемой  торпеды:
 -Кислородный   резервуар   и   управление    по   глубине - от  торпеды   53-56.
 -Турбину - от  торпеды  53-61. Пересчитаем   перекись  водорода   на   кислород.
 -Узлы  пускорегулирующей  аппаратуры - от  торпеды  53-58.
 -Боевое  зарядное  отделение  прибор  курса,  неконтактный  взрыватель - от  торпеды Кокрякова,  Все  хлопотные  испытания  у  них  уже  позади.  Повторять  их  не  придется.
 -Управление  по  крену  возьмем  от  электриков.  Об  унифицированном  креновыравнивающем  приборе  хорошие  отзывы    от    испытателей    новой   противолодочной   торпеды.  И  так  далее…
 Мы  не  институт,  а  завод.  Мы  не  станем  разрабатывать     торпеду  десятки  лет.  Все  составные  части  торпеды  мы  или  уже  умеем  делать  сами,  или  можем  получить  по   налаженной  кооперации.  Подготовка  производства,  которая  обычно  занимает  два- три  года, нам  не  потребуется.  Ничего  принципиально   нового  для  нас  в  торпеде  не  будет.  Нам  проще  работать,  чем  институту - мы  у  себя  дома.  От  чертежа  до  детали  у  нас -  дни,  а  если  очень  нужно,  так  от  эскиза  до  детали - часы.    Испытательный  полигон - наш   филиал,  и  близко.  Технических  проблем  не  просматривается.  Работать  будут:  Селихов,  Гинзбург,  Барыбин,  Казаков…   всего  восемь  человек.  Бригада  в  таком  составе  определена  приказом  директора.  Мы  выполнили  проработку  и   уверены  в  том,  что  с  задачей  справимся  и  сделаем  торпеду,  удобную  в  эксплуатации,  пригодную  к  крупносерийному  производству  и  недорогую.  А  финансирование  потребуется  и  вовсе  пустячное:  на  порядок  меньше,  чем  Кокрякову,  хотя,  конечно,  финансами  нас  нужно  будет  немножко  поддержать. 
 Акопов  предложение  мысленно  оценил  сразу  и  высоко.   Возможно,  в  этом  выход  из  сложного  положения,  в  котором  оказалась  вся  Минно-торпедная  служба.
 Розенштейн  оценил  предложение  тоже  высоко  и,  прежде  всего, практичность  и  производственную  привлекательность  проекта.  Как  человеку,  прекрасно  знающему  производство  торпед,  ему  сразу  понравились  и  красота  инженерного  решения,  и  возможность  быстрого  технического  воплощения  идеи  в  металл. 
 А  Селихов  между  тем  продолжал:
 -Мы  работаем  с  турбинами  больше  десяти  лет.  Имеем  опыт.  И  видим  пути  повышения  мощности  турбины  без  увеличения  расхода  энергокомпонентов:  за  счет  увеличения  КПД.  Но  это  работа  не  сегодняшнего  дня.  Это  наш  модернизационный  ресурс.  С  увеличением  КПД  возрастет  и  мощность  турбины  и  скорость  торпеды,  или   дальность   хода.   Лишь  бы  система  самонаведения  работала.  Решайте.
 Михаил  Борисович    Розенштейн    оценил не  только  производственную  сторону  проблемы, но  и  организационную:
 -Открывать  новую  тему  -  разрабатывать  торпеду  с  более  низкими  техническими  характеристиками  хотя  бы  по  одной  позиции - по  скорости - чем  у  находящейся  в  разработке  торпеды   Кокрякова - в ВПК  могут  не  понять.  Работайте  самостоятельно.  Делайте  носитель  для  новой  оптической  системы  самонаведения.   А  там  будет  видно.  А  когда  ваша  торпеда  будет  хорошо  ходить - а  будет  это,  судя  по  техническим  решениям  и  вашим  производственным  возможностям,  скоро -  тогда  везде  можно  будет  разговаривать  уверенно  и  в  ВПК   и  в  институтах.  Кстати,  аплодисментов  от  институтов  не  ждите.  Для  «Гидроприбора»  вы - конкуренты.  А  кому  нужны  конкуренты?  Для   Обводного  канала - вы  вообще  люди  непонятные.  Они - я  имею  в  виду  ученых  с  большими  погонами -  живут  в  мире  цифр  и  графиков:   скорость,  дальность,  вероятность,  эффективность.  И  о  ваших  клапанах  запорных  и  перепускных,  отсекательных,  предохранительных   и  прочих,  возможно,  слышали,  но  не  больше,  и  имеют  об  этом  самое  смутное  представление.  Вот  кто  оценит  вашу  торпеду  по  достоинству  в  первую  очередь,  так  это  те,  кто  принимает  непосредственное  участие  в  испытаниях,  кто  видит,  как  готовится  торпеда  к  выстрелу,  а  иногда  и  сам  крутит  гайки.  Но  не  они  принимают  решения.
 -Предложение  стоящее.  Работайте!
 -Это  то,  что  нам  и  нужно,  сделаем  торпеду.  Штуки  три - директор  говорил - сможем  сделать  и  испытать  за  счет  завода,  а  в  дальнейшем  нас  нужно  будет,  наверное,  немножко  поддержать  финансами.
 -Поддержим.  Будем  думать,  как  это  сделать.  Испытания  на  флоте  я  вам  обеспечу.  А  вы  работайте  изо  всех  сил.  Возможно,  это  выход  из  сложного  положения,  в  котором  находимся  и  мы,  и  флот.  А  своим  военпредам  я  все  разъясню  сам.



Военное  представительство

 А  военное  представительство,  сотрудникам  которого  Акопов  собирается  все  разъяснить  сам,  в  этом  деле  далеко  не  «сбоку  припеку».  Самое  для  них  простое,  хотя  и  ответственное  дело,  быть  приемщиком  продукции  на  заводе.  «Соответствует  ТУ - не  соответствует  ТУ»,  хотя  и  по  многим  показателям,  и  вся  недолга.  Так  с  такой  работой  справится  и  отдел  технического  контроля  предприятия.  В  этом  плане  военпреды  руководствуются  указом   государя  Петра  Великого.  В  кабинетах  руководителей  военных  представительств  текст  указа  Великого  Государя   обязательно  висит  на  стене  в  качестве  напоминания  военным  представителям.

УКАЗ. Генваря  11-го  дня   1723

ПОВЕЛЕВАЮ:

  1.Хозяина  Тульской  оружейной  фабрики  Корнилу  Белоглаза  бить  кнутом  и  со-слать  в  работу  в  монастырь,  понеже  он,  подлец,  осмелился  войску  Государеву  продавать  негодные  пищали  и  фузеи.
  2. Старшего  олдермана  Фрола  Фукса  бить  кнутом  и  сослать  в  Азов,  пусть  не  ставит  клеймы  на  плохие  ружья.
  3. Приказываю  Ружейной  канцелярии  из  Петербурга  переехать  в  Тулу  и  денно  и  нощно  блюсти  исправность  ружей.  Пусть  дьяки  и  подьячие  смотрят,  как  олдерман  клеймы  ставит.  Буде  сомнение  возьмет,  самим  проверять  и  смотром  и  стрельбою.  А  два  ружья  стрелять  каждый  месяц,  пока  не  испортятся.  Буде  заминка  в  войске  приключится,  особливо  при  сражении,  по  недогляду  дьяков  и  подьячих,  бить  оных  кнутом  нещадно  по  оголенному  месту:
  -хозяину - 25  кнутов  и  пеню  по  червонцу  за  ружье;
  -старшего  олдермана  бить  до  бесчувствия;
  -старшего  дьяка  отдать  в  унтер-офицеры;
  -дьяка  отдать  в  писари;
  -подьячего  лишить  воскресной  чарки  сроком  на  один  год.
4. Новому  хозяину  ружейной  фабрики   Демидову  повелеваю  построить  дьякам  и  подьячим  избы,  дабы  не  хуже  хозяйских  были.  Буде  хуже,  пусть  Демидов  не  обижается,  повелю  живота  лишить. 
ПЕТР.
 
 При  Петре  1  представитель  заказчика - «олдерман» - был  только  приемщиком: исправно  ружье - неисправно  ружье,  и  за  это  нес  ответственность  согласно  Указу.  Старший  Военный  представитель  заказчика  в  наше  время - Руководитель  Военного  представительства - это  не  только  приемщик  продукции  завода,  это  и  соратник  директора  предприятия.  От  их  слаженной  работы  зависит  многое.  Отношения  между  ними  должны  быть  уважительными,  кеконфликтными,  хотя  и  принципиальными.  Установлению  таких  отношений  способствует  высокий  личный  авторитет  военного  представителя  у  работников  завода  всех  уровней.
 Начальник  УПВ  Г. Емелин  в  порядке  ознакомления  с  предприятиями  промышленности  побывал  и  в  Казахстане.  И  был  приятно  удивлен  тем,  что  Петра Колядина  знали,  приветствовали  и  охотно  вступали  в  разговор  не  только  руководители,  инженеры,  но  и  рабочие  непосредственно  на  рабочих  местах  на  различных  участках  производства,  причем  не  только  в  Алма-Ате,  но  и  во  Фрунзе.
Руководитель  ВП  должен  обладать  определенными  дипломатическими  способностями.  Этому  не  учат  военпредов  нигде:  они  должны  научиться  этому  сами.  (Хотя,  было  бы  неплохо  и  специальные  краткосрочные  курсы  для  них  организовать).  Именно  такие  деловые  отношения  и  сложились  между  руководителями  завода  и  военной  приемки,  что  и  предопределило  успех  в  работе.   
Из  военных  представителей  наибольший  вклад  в  создание  торпеды  на  кислородной  энергетике  внесли  двое:  Руководитель  Военного  представительства  при  заводе  Петр  Колядин  и  заместитель  руководителя  Военного  представительства  при  разработчике  торпед  Михаил  Берсудский.  О  Петре  Колядине   речь  пойдет  попозже,  а  о  Мише  Берсудском  следует  сказать  сейчас.  Он  всегда  был  очень  энергичен.  Особенно  хорош,  когда  нужно  было  кого-то  в  чем-то  убедить,  спланировать  выполнение  упражнения, «выколотить»  из  офицеров  штаба  Черноморского  флота  корабельное  обеспечение  для  испытаний  торпед… А  вот  работать  непосредственно  с  торпедой - «крутить  гайки» -  не  только  не  любил,  а  даже,  можно  сказать,  побаивался.  Уверенно  чувствовал  себя  при  торпедах  только,  если  при  нем  были  специалисты  завода:  Барыбин,  Щербаченко,  Шубин  и  другие.  Работу  не  начинал  до  тех  пор,  пока  П.  Колядин  не  пришлет  ему  бригаду  специалистов  с  завода.
  Комиссия  УПВ  ВМФ  проверяла  на  Северном  флоте  базы  оружия.  Миша  Берсудский - в  числе  ее  членов.  В  это  же  время  должна  была  состояться  стрельба  боевой  торпедой  53-65К  в  присутствии  Министра  Обороны.  Заместитель  начальника  торпедного  отдела  УПВ  капитан  1-го  ранга  Л. Николаев,  так  же  член  этой  комиссии, поручил  Мише  руководить  приготовлением  торпед:  кому  же,  как  не  ему доверить  такую  ответственную  работу?  И  Миша  «дрогнул»: 
 - торпеды  он  приготовить  не  может,  а  может  только  указать  на  слабые  места  в  них.
На  что  Николаев  ответил  ему,  что  указывать  слабые  места  специалистов  много,  а  готовить  торпеды  к  выстрелу - мало.
 - ботинки  у  него  на  тонкой  подошве,  холодно  и  он  может  простудиться
 - ему  необходимо  лететь  в  Алма-Ату  получать  для  Пухова  и  для  себя  по  600  рублей  за  рационализаторское  предложение,  о  чем  он  просит  доложить  Пухову.
Николаев  доложил.  Ясно,  каким  было  решение  Пухова.  Торпеды?  Да  гори  они  синим  пламенем!  Вот  по  600  рублей - это  вещь!  И  Миша  полетел  за  деньгами  через  полстраны.  Придумали  какой-нибудь  клапан.  И  придумывали  до  тех  пор,  пока  Самого  Главного  Рационализатора  за  такие  штучки  от  должности  не  отстранили.
А  свою  работу  любил  обставить  солидно.  Затеял  подобрать  установки  на  рулях  торпеды  для  стрельбы  с  высокобортных  кораблей.  На  Черном  море  провел  два  сезона.  Естественно,  с  бригадой  с  завода-изготовителя  для  надежности  и  с  семьей  для  удобства.  Стрелял,  не  торопясь.  По  одному-два  выстрела  в  месяц.  По  окончании  работы  начальник  МТО  ЧФ  капитан  1-го  ранга  Малкин  на  сборах  минеров  подвел  итог:  «с  какими  установками  Берсудский  начал  работу,  с  такими  и  закончил  через  два  года».




В  конструкторском  бюро  завода,  на  полигоне и  Черноморском  флоте
 
 А  на  заводе  началась  интенсивная  работа.  Всякое  дело   быстро  и  хорошо  делается,  если  его  делают  энтузиасты.  Конструкторы  КБ  Гинзбург,  Барыбин,  Шубин,  Зикеев,  Гормина,  Штода,  Чуканова,  Кривулин,  Попова   разрабатывали  техническую  документацию.  А  изготовление  материальной  части  началось,  едва  были  готовы  чертежи,  а  иногда  и  просто  эскизы.  Главная  проблема - отработка  теплового  процесса  «керосин + кислород +турбина».  Теоретические  расчеты  нужно  еще  воплотить  в  металл,  а  «металл»  проверить  вначале  на  тормозном  стенде  и  уже  только  после  этого  на  «живой»  торпеде.  «Металл»  брали,  в  основном,  готовый:  в  сопловой  коробке  торпеды  53-61   заварили  излишние  сопла,  кислородный  резервуар - от  торпеды  53-56  (это  позже  его  удлинили  за  счет  водяного  отсека)  и  т. д.  Потребовалась  даже  настоящая  морская  вода.  Она  была  доставлена  с  Дальнего  Востока.
 Не  прошло  и  года,  как  первая  торпеда родилась.  Правда,  торпедой,  в  современном  смысле  слова,  ее  можно  было  назвать  только  условно:   она  не  имела  пока  аппаратуры  самонаведения.  Это  был,  по  существу,  ходовой  макет:  его  слепили  из  того,  что  было  под  рукой.   А  новорожденного   нужно  научить  ходить,  а  применительно  к  торпеде - плавать.  Если  опытных  торпед  много,  то  учить  торпеду  «ходить-плавать»  можно,  где  угодно:  было  бы  кому  выстрелить.  «Утонутие  вследствие  недоплытия»  даже  нескольких  торпед  не  приведет  к  срыву  работы.  А  если  торпеда   всего  одна,  то  начинать  серьезную   работу  можно  только  на  хорошо  оборудованном  полигоне.  Евгений  Матвеевич  Барыбин  отправился  со  своим  любимым  детенышем  на  полигон  на  озере  Иссык-Куль.  Новорожденный  своего  создателя  порадовал:   оказался  крепкими  на  ножки,  пошел  сразу  и  хорошо.  Крещение  новорожденного  состоялось.  При  крещении  новорожденный  получает  имя.  Хотя  слово  торпеда  женского  рода,  имя  новорожденный  получил  мужское:  «Митька»!  Впереди - стрельба  на  Черном  море.  Как-то  «Митька»   пойдет  с  боевых  кораблей  и  подводных  лодок?  Одно  дело,  когда  торпеда  сама  выходит  из  пусковой  решетки  на  полигоне,  и  совсем  другое,  когда  при  выстреле  с  подводной  лодки  торпеда  получит  хороший  пинок  под  зад  сжатым  воздухом  или  при  стрельбе  с  торпедного  катера  входит  в  воду  под  углом.  Мало  ли  что  там  с  ней  может  произойти!  Нельзя  сказать,  что  инженеров  завода  приняли  с  распростертыми  объятиями.  Начальник  МТО  ЧФ  С.А. Бутов  техническую  идею  не  воспринял.  Тральщик  по  профессиональному  происхождению,  он  не  мог  оценить  техническую  идею  и  углядеть  в  привезенном  перспективу.  Да  и  Главк  как-то  узнал  о  затее  заводских  инженеров  и  прислал  «телегу»  с  требованием  прекратить  работу  с  самоделками.  Конечно,  не  сам  начальник  Главка  сочинил  такую  телеграмму:  не  его  уровень.  Куратор  постарался.     Для  улаживания  возникшей  на  пустом  месте  проблемы  в  Москву  отрядили  Гинзбурга.  Он  сумел  уладить  в  Москве  проблему,  и  работа  продолжилась.  Активную  помощь  в  «добывании  кораблей»  для  стрельб  и  планировании  упражнений   оказали  офицеры  торпедного  отдела  капитаны    2-го  ранга  Гранин  и  Фроль  и  в  то  время  еще  научный  сотрудник  Военно-морского  института  капитан  3-го  ранга  М. Берсудский.  Работа  была  своевременно  включена  Акоповым  в  план  обеспечения  испытаний  торпед.  «Митька»  оказался  на  высоте:  и  с  торпедного  катера,  и  с  подводной  лодки  прошел  хорошо  и  не  один  раз.  В  последний  раз  после  пятого  выстрела  вернулся  с  моря  едва  живой:  ротор  турбины  имел  многочисленные  трещины.  Молодец  «Митька»,  не  подвел!  Стрельбы  дали  хороший  опыт  и  результат:  может  быть  разработан   носитель  для  рекомендованной  Розенштейном  оптической  системы  самонаведения! 
 Началось  изготовление  малой  серии - из  3-х  штук - уже  почти  торпед.  С  системой  самонаведения.  Изготовили.  Постреляли  на  полигоне.  И  огорчились  до  невозможности:  торпеды  упорно  не  хотели  наводиться  на  цель.  Может,  на  озере  вода  какая-нибудь  не  такая,  как  в  настоящем  море,  или  несерьезные  цели?  На  одной  из  3-х  заменили  аппаратуру  самонаведения:  взяли  ее  от  торпеды  Кокрякова.  И  летом  следующего  года  Евгений  Матвеевич  снова  прибыл  в  Севастополь  со  своими  инженерами  и  тремя  торпедами.  Тут  уж  настоящее  море  и  цели - лучше  не  бывает -  боевые  корабли.  С  трепетом  в  душе  и  сознанием  огромной  ответственности  за  исход  дела.  С  точки  зрения  разработки  торпеды  «как  обычно»  выходить  на  испытания  в  настоящем  море  всего  с  тремя   торпедами - авантюра:  можно  потерять  торпеды  и  завалить  испытания.  Но,  как  говорили  древние  римляне,  «счастье  покровительствует  смелым».  И  торпеды  не  подвели  своих  создателей:  и  с  подводной  лодки  и  с  торпедного  катера  торпеды  прошли  хорошо  и  не  один  раз.  А  оптическая  система  самонаведения  и  в  настоящем  море  работать  отказалась.    
 
Снова  в  Москве
 
 1965-ом  году  в  Москву  на  второй  доклад  начальникам  УПВ  и  торпедного  отдела  идеи  разработки  надежной,  простой  в  эксплуатации,  недорогой  в  изготовлении  и  пригодной  к  массовому  производству  торпеды  отправилась  уже  более  представительная  делегация,  во  главе  которой  был  директор  завода  Резчик  Петр  Харитонович.   
 Директору  завода  теперь  уже  можно  было  выходить  в  УПВ  ВМФ  с  предложениями,  имея  на  руках  конкретные  результаты  работы,  подтвержденные  стрельбами  с  боевых  кораблей  в  море.  И  Петр  Харитонович  Резчик   в  Москве  со  своими  инженерами.  Правда,  состав  инженеров  несколько  изменился:  ушел  на  пенсию  Селихов  К. В.  и  его  заменил   Гинзбург  Даниил  Самуилович.  Второй  доклад  состоялся  уже  в  более  высоком  кабинете:  у  начальника  УПВ  ВМФ  адмирала  Костыгова  Бориса  Дмитриевича.  Доклад  Костыгову  и  Акопову  о  результатах  стрельб  опытной  торпедой  Резчик  закончил  так:
 -ОКБ  завода  может  разработать  а  завод  изготовить  торпеду  на  основе  «керосин + кислород»  с  техническими  характеристиками,  близкими  к  техническим  характеристикам  торпеды  53-61,  надежную  в  боевом  использовании,  простую  в  эксплуатации,  недорогую  в  производстве.  Завод  готов  к  изготовлению  опытной  партии  торпед,  но аппаратуру  самонаведения  нужно  заменить  на  акустическую.  Жаль  времени, потраченного  на  эту оптическую  затею.  Нужно  немного  денег.
 -Делайте  опытную  партию  торпед:  штук  10.  А  деньги - есть  идея!
 Инженеры  еще  могут  работать  «на  свободных  мощностях»:  чертить,  изобретать,  рассчитывать  за  свой  достаточно  скромный  оклад.  А  завод  в  целом - нет.  Завод  в  Сталинграде  не  откует  за  просто  так  поковки  для  изготовления  кислородного  резервуара,  завод  в  Киеве  не  даст  за  просто  так  приборы  курса  и  креновыравнивания,  завод…завод…завод.  Этих  заводов - десятки.  Словом,  нужны  деньги,  причем  деньги  подпольные,  о  которых  и  знать-то  должны  3-4  человека,  не  больше:  торпеда-то  незаконнорожденная.
 Незаконно  рожденные  дети  часто  здоровее   законно  рожденных:  сказывается  свежая  кровь.  Применительно  к  торпеде  53-65К - тот  самый  случай.
 Как  рождаются  торпеды  «по  закону»?  Заинтересованными  организациями  согласованно  готовится  Постановление  Правительства  СССР.  Исполнитель  работ  берет  на  себя  обязательство  разработать  торпеду  с  заданными  Военно-морским  институтом  характеристиками.  Открывается  финансирование,  т.е.  выделяются  деньги,  за  рачительным  использованием  которых  наблюдают  военные  представители  при  исполнителе  работ.  За  ними,  в  свою  очередь,  наблюдают  финансисты  Министерства  обороны.  Они  не  разбираются  в  технике  и  потому  действовать  могут  только  формально:  «законно»  или  «незаконно».  Торпеда  нужна,  а  для  ее  разработки  нужны  хоть  и  сравнительно   небольшие,  но  незаконные  деньги.  Где  их  взять?  Нужно  быть  уверенными  в  правильности  своих  действий,  уверенными  в  успехе  предпринятой  работы  и  очень  любить  флот,  чтобы  так  рисковать  собой.  Двое  посвященных  рисковали  служебным  положением:  это  Грант  Акопов  и  старший  военпред   Федор  Кипенко.  Один - как  минимум  погонами.  Это  заместитель  старшего  военпреда  Петр  Колядин.  Именно  он  поставил  свою  подпись  под  подложным  финансовым  документом.  Защита  от  возможного  уголовного  преследования,  да  и  то  очень  хилая,  одна:  «не  себе  в  карман».  А  придумали  они  следующее:  завод  как  бы  изготовил  для  Военно-морского  флота,  а  Военное  представительство  как  бы  приняло  от  завода  10  торпед  53-65  и  заплатило  за  них  заводу  деньги.  На  эти  деньги  и  разрабатывалась  торпеда  и  проводились  ее  испытания.  Если  бы  торпеды  изготавливались  и  передавались  заводу  для  опытных  работ  фактически,  то  никакого   риска  тут  не  было  бы.  Такое  было  вполне  допустимым  и  практиковалось  нередко.  А  в  данном  случае - бестоварная  операция.  Тут  риск  и  не  маленький. По  современной  терминологии  «нецелевое  использование  денежных  средств».  Известный   иезуитский  постулат:   «цель  оправдывает  средства»  в  самом   лучшем   смысле   применим  к  организаторам   разработки   торпеды:  директору  завода   Резчику  П.Х.   уже   руководителю  Военного  представительства   Колядину  П.К.  и  начальнику  торпедного  отдела  УПВ  ВМФ  Акопову  Г.М.  Благородная  цель - дать  флоту  хорошую  торпеду - вполне  оправдывает  незаконный   способ  добычи  денег  для  ее  достижения.  А  по  закону  на  эти  деньги - всего-то  чуть  больше  полумиллиона  рублей,  правда,  еще  тех,  настоящих,  не  совсем  «деревянных» - Военное  представительство  получило  бы  для  флота  10  торпед  53-65,  которые  отправились  бы  в  Совгавань  ждать  утилизации.  Похоже,  что  жили  мы  не  в  пространстве  Евклида, а  в  пространстве  Лобачевского,  имеющего  внутреннюю  кривизну.  А  узнай  о  таком  способе  финансирования  «борец  за  идею»  в  УПВ?  Письма  в  ЦК  КПСС,  в  Прокуратуру  СССР,  а  то  и   Самому…гарантированы.  Ему  не  торпеда  нужна,  а  кресло  начальника  УПВ  подавай,  дорогу  к  которому  можно  вымостить  трупами.  Ему  бы  родиться  пораньше,  году  этак  в  1910-ом.  То-то  было  бы  ему  раздолье  году  этак  в  1937-ом.
 Не  прошло  и  полутора  лет,  как  первые  десять   практических  торпед   опытной  партии - живьем,  в  металле!  -  на  тележках  выкатились  из  стен  сборочного  цеха  под  погрузку   для  отправки  на  пристрелочный  полигон.   Торжественный  момент!   Руководство  завода  вышло  лично  проводить  свое  детище  и  детей  на  ответственную  работу  -  испытания  на  озере  Иссык-Куль!   На  душе,  конечно,  торжественно,  но  и  немножко  тревожно.  Как-то  пойдут  торпеды  опытной  партии?
 Первой  торпеду  оценила  бригада  сборщиков,  которая  готовила  торпеды  к выстрелу.  Полсмены  работы  -  и  торпеда  готова  к  закачке  кислородом!  А  торпеды  опытной  партии  пошли  сразу  и  хорошо ! 
 Через  три  месяца  отчет  с  положительными  результатами испытаний  торпед  был  представлен  начальнику  УПВ  ВМФ,  начальнику  Минно-торпедного  института  и  директору  Гидроприбора.
 В  военном  институте  поморщились:  мы  обоснование  не  разрабатывали,  техниче-ское  задание  не  выдавали,  в  испытаниях  не  участвовали  и  вообще  это  какая-то  самоделка!  У  Кокрякова   уже  почти  70  узлов.  Вот  это  вещь!  И  зачем  нам  эта  торпеда  на  45  узлов?  Военно-морской  институт  в  лице  заместителя  начальника  института  и  руководителей  торпедного  управления  самоустранился  от  помощи  заводу  в  рождении  торпеды,  не  взял  ее под  свое  научное  крыло.  А  помощь  эта  была  бы  очень  кстати.  Конструкторы  торпеды  не  владели  математикой  стрельбы - расчетом  эффективной  дистанции.  Это  не  их  вахта.  И  потому  выбрали  соотношение  скорость - дальность  хода  по  наитию.  Между  тем,  смещение  этих  величин  в  сторону  большей  скорости  за  счет  меньшей  дальности  дало  бы  увеличение  эффективной  дистанции  стрельбы.  На  торпедах  с  турбинным  двигателем  это  не  сложно.  Пусть  это  останется  на  совести  ученых  с  большими  погонами.  Какое  разумное  объяснение  такой  позиции  может  быть?  У  автора  два  возможных  варианта.  Первый:  ученых - с  избытком,  а   практичных - с  недостатком;  второй:  заявив  о  своей  хвалебной  позиции  по  отношению  к  торпеде  53-65,  разработку  которой  сами  же  и  курировали,  менять  позицию  посчитали  невозможным,  связанным  с  «потерей  лица».
 В  Гидроприборе  к  отчету  отнеслись  пренебрежительно.   Разработчики  объявились!  Вчерашний  день  разрабатывают.   Пусть  свои  гайки  лучше  вытачивают  и  не  лезут  в  то,  в  чем  не  соображают!  У  Кокрякова  уже  почти  70 узлов,  а  у  них  -  смотреть  не  на  что!  В  общем,  конкурента  в  заводе   Гидроприбор  пока  не  ощутил:  несерьезные  люди  эти  азиаты.  А  когда  ощутил - было  уже  поздно.  Это  в  наше  время  с  конкурентами  расправляются  запросто:  их  «заказывают»  и  устраивают  им  всяческие  пакости  вплоть  до  взрывов  и  поджогов.  А  в  те  времена  можно  было  только  проигнорировать  работу  конкурента   да  дать  отрицательное  заключение  на  все,  на  что  «Гидроприбор»,  как  головная  организация  по  разработке  торпед,  мог  давать. 
 Из  всех  торпедных  начальников  самым  влиятельным  был  Грант  Акопов.  Он   чувствовал,  что  эта  торпеда  выручит  всех  нас!
 А  торпеду  между  тем  нужно  было  «показать  флоту».  Такая  торпеда  не  может  не  понравиться  торпедистам  флотов.  Поддержка  торпеде  со  стороны  Минно-торпедных  управлений  была  бы  очень  кстати.  Она  помогла  бы  преодолеть  сопротивление  двух  институтов.
 Акопов  был  опытен,  более  того,  он  был  по-настоящему   мудр.  Знал,  какие  силовые  приемы  следует  применить  к  ученым  двух  институтов,  чтобы  их  утихомирить.  И   предложил  следующее.
 - По  2-3  торпеды  опытной  партии  разослать  на  флоты,  поехать  туда  специалистам  завода  и  выполнить  по  2-3  боевых  упражнения.  Получить  поддержку  Минно-торпедных  управлений  флотов.
 - Сделать  нестандартный  ход!  Ваши  аргументы  в  пользу  этой  торпеды,  которые  вы  приводили  в  обоснование  в  начале   работы,  очень  убедительны.  Напишите-ка  вы  письмо  на  имя  Главнокомандующего  ВМФ.  Он  воевал  в   Великую  Отечественную  Войну.  Ему  ваши  аргументы  будут  ближе  и  понятнее,  чем   институтам.  А  вы.  делайте  все,  что  нужно.  Но  работайте! 
 Интенсивная  работа  с  торпедой  продолжалась  и  на  заводе,  и  на  полигоне.  Основные  результаты:  торпеда  обещает  быть  весьма  практичной.  К  этому  времени  стали  известны  первые  отличные  результаты  стрельб  на  флотах  торпедами  53-61МА  с  аппаратурой  самонаведения  от  торпеды  Кокрякова.   Соответствующее  решение  об  оснащении  опытной  партии  торпед  такой  же  аппаратурой  было  согласовано  с  Акоповым  в  рабочем  порядке,  реализовано  в  материальной  части  торпед.   Можно  готовиться  к  Государственным  испытаниям.  А  это  совместное  Решение  4-го  ГУ  МСП,  формирование  Государственной  комиссии,  Приказ  Главкома  о  выделении  кораблей…И,  конечно,  нужен  Главный  конструктор.  Вот  тогда-то   Главным   конструктором  был  назначен  Гинзбург  Даниил  Самуилович.
 Главнокомандующий   ВМФ   С. Г.  Горшков  прочитал  письмо   группы  инженеров  торпедного  завода  внимательно   Конструкторское  Бюро   завод  - сила  серьезная.  За  ним  производство.  Да  и  результаты  есть.  И  наложил  резолюцию -  ОДОБРИТЬ.
 Именно  это  и  нужно  было  Акопову.  С  его  стороны  это  был,  можно  сказать,  ход  гроссмейстера.  После  такой  мощной  резолюции  соседи - два  института - присмирели  и  выступать  в  открытую  против  торпеды  уже  не  могли.  Решение   Главкома   подбодрило  разработчиков.  Институты  делали  вид,  что  о  заводской  самоделке  что-то  слышали,  но  не  более  того.  В  общем,  игнорировали  и  в  упор  не  видели.  А  дела  с  тепловыми  торпедами  зашли  в  тупик.  Немножко  удалось  подправить  53-61.  Навесили  ей  другую  аппаратуру  самонаведения.  От  торпеды  Кокрякова.  Аппаратура-то  в  торпеде   Кокрякова  работала   вполне  удовлетворительно.  Но  это  не  решало  проблемы.  Для  того,  чтобы  содержать  торпеду  на  подводной  лодке   хотя  бы  год,  надо  «перелопатить»  весь  задел.  Возвратить  на  завод  около  двух  тысяч  торпед  и  заменить  на  новую  основную  и  самую  трудоемкую  составную  часть  торпеды - резервуар  окислителя.  Пришлось,  к  стыду,  даже  возвратиться  к  производству  парогазовых  торпед  практически  времен  войны:  53-56В.  Кислородная  торпеда  Гинзбурга  может  спасти  положение. 
 «Добро»  Главкома  придало  новый  импульс  работе  над  торпедой  и,  конечно,  одновременно  обезопасило  торпеду  от  возможной  негативной  реакции  институтов.
 По  междугороднему  телефону  Акопову  позвонил  Колядин.
 -Грант  Мигранович! -  Колядин   докладывает,  -  не  изделие - конфетка,  ходит  как  часы!  Пора  на  Государственные   испытания  выходить.
 Пришла  пора  докладывать  о  торпеде  начальнику  управления  великому  изобретателю  и  рационализатору  Пухову  Александру  Григорьевичу.   Вскоре  случай  представился. Телеграмма  с  Тихоокеанского  Флота  за  подписью  начальника  Минно-торпедного  Управления  ТОФ  капитана  1  ранга    Бродского  была  предельно  краткой.  «Освоение  флотом  торпеды 53-65  считаем  нецелесообразным  из-за  крайней  сложности  в  приготовлении  и   низкой  надежности».
 Понять  Бродского  можно.  Три  недели  работала  там   бригада  завода  под  руководством  самого  главного  конструктора  - Д.  Кокрякова - и  не  смогли  научить  специалистов  цеха  ремонта  торпед - людей  достаточно  сведущих  в  технике  подобного  рода - отремонтировать  и  приготовить  торпеду  к  выстрелу!  В  торпеде  то  одно,  то  другое  «не  идет».  Видно,  правы  были  заводчане,  когда  опасались, что  это  еще  та  штучка  и  может  преподнести  сюрприз…Однако,  надо  идти   докладывать.  Сначала,  конечно,  нужно  доложить  хорошую  новость.  Затем - рационализаторское  предложение.  Ему  рублей  200 .  Он  расслабится,  и  тогда  можно  доложить  главное!
 -Александр  Григорьевич.  Бродский  отказывается   осваивать  торпеду  53-65 . Пишет,  что  сложна  и  ненадежна.  Вот  телеграмму  нам  «отгрузил».  И,  похоже,  что  основание  для  такой  телеграммы  у  него  имеются.  У  3-х  торпед  53-65  разорвались  резервуары  окислителя:  у  двух  на  полигоне  и  у  одной  на  Черном   море.  Хорошо  хоть  то,  что  на  дистанции  хода, а  не… И  пока  неясно,  почему.  Так  что,  идея  в  телеграмме  Бродского  есть.  С  нашего  благословения  Алма-атинским  заводом  разработана  кислородная  торпеда….  И   Грант   обстоятельно  доложил  шефу  о  состоянии  дел  с  торпедой  Гинзбурга.
 -Надо  пригласить  сюда  Гинзбурга,  пусть  доложит  подробнее  и  про  торпеду  и  результаты  испытаний.  А  как  торпеду  встретили  ученые?
 -Игнорируют  начисто!  Гидроприбор  и  слышать  не  хочет!   И  не  знаем  ничего!  Слышали  только,  что  есть  такая  самоделка.   Ну,  это  хотя  бы  понятно.  Но  и  наши  не  лучше.  Хурденко  говорит,  что  ничего  подобного  не  обосновывали,  технического  задания  не  выдавали,  в  испытаниях  не  участвовали  и  вообще  такая  торпеда  не  очень-то  и  нужна.
 Торпеда  родилась,  хотя  и  незаконно.  Научные  институты   категорически  против  нее,  а  торпеда  ходит  и  ходит.   Государственные  испытания  прошли  успешно.  Один  недостаток  обнаружился:  торпеда  медленно  догоняла  цель.  Требовалось  доработать  алгоритм  управления  ходом  торпеды  в  кильватерной  струе.  Но  это  вопрос  не  к  Гинзбургу,  а  к  разработчикам  аппаратуры.
 Наступило  время   принимать   торпеду   на  вооружение.   Но  как-то  уж  очень  скромно.  Не  приказом  Министра  Обороны,  а  Приказом  Главнокомандующего  ВМФ  торпеду  приняли  «на  снабжение»  и  запустили  в  серийное  производство.  И  торпеда   пошла  на  флот!
 На  полигоне  приготовил  и  тут  же  выстрелил,  сразу  же  и   поймал.  На   флоте - иначе. От  момента  приготовления  до выстрела  проходит  иногда  неделя,  а  то  и  две. Но  зато,  оказалось,  что  здесь  кругом  друзья.
 -Слышали,  мужики,  эту  торпеду  не   институты   разрабатывали,  а  инженеры  завода!  Они  тут  бывали,  похоже,  дело  свое  знают.  Специалисты  арсенала  говорили,  что   готовится  к  выстрелу  просто  и  быстро.  А  ходит  -  сами  видите  - очень  даже  неплохо!
 Практически  постоянно  на  флотах  заместитель  главного  конструктора  Евгений  Матвеевич  Барыбин,  научный   сотрудник   Михаил  Ефимович  Берсудский  и  воен-преды  Виктор  Николаевич  Костюченко,  Юрий  Петрович  Головань,  Николай  Смарагдов.  Учат  торпедистов  флотов  готовить  торпеды  к  выстрелу.   Стреляют  со  всех   классов  кораблей.  Торпедисты  флотов  хорошо  знают  всех  этих  людей,  но  более  всех - Барыбина.  Одного  не  знают  торпедисты  флотов:  не  знают  они,  кто  такой  Юрий  Грознов.  И  никогда  они,  бедные,  этого  не  узнают.  Потому  и  сокрушаться  по  этому  поводу  особенно  не  будут.  Но  он  появится  на  нашей  сцене,  как  ШЕФ - в  последний  момент.
 А  торпеда  начала  уверенно  завоевывать  свои  позиции  на   флоте.
 Под  нажимом  УПВ  институты  и   предприятия   промышленности  начали  работу  по  включению  торпеды  в   боекомлект  кораблей  и  подводных  лодок,  а  это  означает,  что  торпеда  должна  стать  полноправной  гражданкой  среди  торпед:  получить  паспорт.  Для  торпеды  это  два  документа:  Тактико-техническая  характеристика  (ТТХ)  и  Эксплуатационно-техническая  характеристика  (ЭТХ).  Как  человек  без  паспорта - ничей  не  гражданин,  у  него  нет  ни  прав,  ни  обязанностей.  Это,  скорее,  биологическое  существо.  Так  и  торпеда  без  ТТХ  и  ЭТХ   пока  еще  не  торпеда,  а  просто  сложный  механизм.  Если  эти  документы  разработаны  торпедистами  и  согласованы  разработчиками  БИУС  и  торпедных  аппаратов,  то:
 - БИУС  знает  и  «держит»  в  своей  «голове»  траекторию  движения  торпеды,  может  правильно  решить  задачу  встречи  торпеды  с  целью,  выработает  такие  установочные  величины,  что  торпеда  попадет  в  цель.
 - Торпедный  аппарат  «примет»  торпеду,  сохранит  ее,  обеспечит  ввод  в  нее  выработанных  БИУСом  стрельбовых  величин,  выстрелит  ею  без  повреждений.
Если  же  этих  документов  нет,  то  ни  БИУС,  ни  торпедный  аппарат  ничего  не  знают  про  эту  торпеду,  и  она,  по  сути  дела,  является  пока  что  не  торпедой,  а  техническим  устройством.
 Заявка  на  изобретение  торпеды  была  подана  в  июне  1965  года  и  через  месяц  получено  авторское  свидетельство  и  денежное  вознаграждение:  1700  рублей  на  9  авторов.  По  190  рублей  на  душу.  Хватит  на  хорошую  «обмывку»  авторского  свидетельства.  И  даже  останется..  Начальник  УПВ  Пухов  потрудился  так:  расписался  в  ведомости,  да  и  засунул  200  рублей - а  то  и  600! -  в  боковой  карман  тужурки  за  какой-нибудь  там  клапан,  который  нужен  только  для  получения  денег  за  «рационализаторское»  предложение.  А  9  инженеров  изобрели  для  флота  торпеду.  Получили  каждый  меньше  Пухова.  По  трудам  и  награда.  По  Сеньке  шапка.  Каждому - свое.
 Прошли  годы.  Кислородная  торпеда  53-65К  стала  единственной  противокорабельной  торпедой  кораблей  и   подводных  лодок  первого  и  второго  поколений.  В  своем   победном  шествии  она  буквально  смела  со  своего  пути  все   торпеды  своего  калибра  и  назначения.  Первыми,  естественно, ушли  с  кораблей  торпеды,  не  имевшие  систем  самонаведения.  Вслед  за  ними  ушла  53-61:  кому  охота  четыре  раза  в  год   перевооружаться!  Дольше  всех  сопротивлялась  САЭТ-60М.  Она   неплохо  смотрелась  в  кормовых  торпедных  аппаратах   подводных  лодок  первого  поколения.  Двухторпедный  залп  из   носовых  торпедных  аппаратов  по  надводным  кораблям  можно   было  усилить  двух-четырехторпедным  залпом  из  кормовых   торпедных  аппаратов.  Но  ушли  лодки,  ушла  вместе  с  ними  и  торпеда.
 Все  проходит.  Сорок  лет  уже  в  строю  торпеда  53-65К.  И  на   кораблях  и  подводных  лодках  второго  поколения   замены  ей   пока  нет. 
 Представлять  самих  себя  к  наградам  неприлично.  Начальники  сами  должны  оценивать  заслуги  своих  подчиненных  и  представлять  их  к  наградам.  Должны.  Но  по  отношению  к  создателям  торпеды  53-65К  энергии  в  этом  направлении  не  проявляли.  Много  лет.  И,  наверное,  не  проявили  бы:  да  и  как  хлопотать  за  торпеду  с  более  низкими  техническими  характеристиками,  чем  принятая  на  вооружение  53-65?  Признаться  руководству  Военно-промышленной  комиссии,  что  с  торпедой  53-65  хотели  как  лучше,  а  получилось  только  на  запчасти  для  другой  торпеды?  Кто  пойдет  признаваться?  Желающих  не  нашлось.
 И  тогда  Даниил  Самуилович  Гинзбург  обратился   к  Акопову  при  очередном  посещении  Москвы:  «неужели  мы  не   заслужили  Государственной  премии»?
 -Конечно,  заслужили!  Мы  уже  пытались  это  сделать.  И  что  нам  сказали  в  Военно-промышленной  комиссии?  Скорость  маловата,  дальность.  Заключение  от  «Гидроприбора»  сам  знаешь,  какое  было:  полнейший  отлуп.  Получить  Госпремию  со  второго  представления - мало  вероятно.
 -Ну,  есть  у  Кокрякова  и  скорость,  и  дальность,  и   орденов  не  сосчитать.  А  торпеда-то  где?  На  кораблях?  Нет,  на  складах  в  Советской  Гавани  ждет  утилизации.
 -Тут,  Даня,  нужен  нестандартный  ход!  Будем   представлять  еще  раз.  Во  главу  угла  в  представлении  нужно   поставить  хорошие  отзывы  флотов  о  твоей  торпеде.  Прокатись-ка  по  минно-торпедным  управлениям  флотов.  Отзывы,  безусловно, будут  положительными,  торпеду  на  флотах   полюбили.  И,  конечно,  укажите  ее  уникальные  экономические   показатели:  дешевизну  в  производстве  и  ничтожные  затраты  на  боевую  подготовку.  Представление  к  присуждению   Государственной   премии  происходит,  как  правило,  одновременно  с  приказом  о  принятии  торпеды  на  вооружение.  В  шеренге  желающих  получить  «знак»  видна  грудь  не  четвертого,  а  сорок  четвертого  человека.  Вот  когда  надо  штыком  и  гранатой - тогда   вам  еще  и  флаг  в  руки  дадут.  А  когда  сыплется  метеоритный  дождь  из  наград - тут  уж  впереди,  сам  знаешь, начальники.  На  лихом  коне!  С  шашкой  в  руке.  Бутов  вот  еще  не  лауреат, нужно  будет  его  включить. 
 -Петрова  бы  надо!
 -Петров  только  что  улетел  на  Северный  флот.  Что-то   там  вдруг  пошли  потопления  торпед  в  точках   всплытия.  Из  твоих  кто  туда   полетел?
 -Барыбин.
 -А  Петров  своих  взял  с  собой.  Москалева  да  Бозина.  Этих  мы  с  тобой  хорошо  знаем  еще  по  Владивостоку.  Диагноз  поставят.   Это  вопрос  недели,  не  больше.
 Но   Госпремия   будет!

Государственная  премия

 Однако  события  с  присвоением  коллективу  разработчиков  Государственной  премии  приняли  неожиданный  поворот.  Не  совсем  такой,  каким  его  планировал  Акопов.
 Госпремия  была.  Справедливости  ради  следует  отметить,  что  в  решении  “быть  или  не  быть”  Госпремии  решающую  роль   сыграла  позиция  председателя  Военно-промышленной  комиссии   Леонида  Васильевича  Смирнова.  На  совещании  руководителей  предприятий  Военно-промышленного  комплекса  в  Казахстане  с  повесткой  дня  «О  состоянии  дел  с  разработкой  подводного   оружия  в  СССР»  присутствовали:  министр  Судостроительной   промышленности  Белоусов  И. С. ,  начальник  4-го  Главного   управления  Левченко  М. П.,  заместитель  Главкома  ВМФ  Котов  П.Г.  Начальник  УПВ  Бутов С. А.  С докладом  выступил   директор  ЦНИИ  «Гидроприбор»  Р. В. Исаков.  Л. В. Смирнов  подробно  интересовался  делами  крупнейшего  предприятия   республики - машиностроительного  завода  имени  С.М. Кирова.  А  районного  инженера  Петра  Колядина  в  индивидуальной  беседе  спросил,  как  тот  помогает  руководителям  предприятия  в  работе.  Петр  Колядин  доложил  ему,  как  он  помогает  руководителю  предприятия  по  торпеде  53-65К,  хотя  накануне  получил  хорошую  «оттяжку»  от  начальника  УПВ:  почему  на  него  не  жалуются  директор  завода  и  начальник  Главка?  Не  за  что  периодически  останавливать  производство?  Ты  тут…е-нать... спелся,  снюхался,  сжился   и  т. д.  Сергей  Алексеевич  любил  иногда  «взбодрить»  подчиненных.  Чтобы  тем  служба  раем  не  казалась  и  чтобы  знали,  что  начальник  есть,  бдит,  и  при  случае  может  дирануть  своей  когтистой  лапой.  И  такой  бывает  торпедная  жизнь.
 Колядин  доложил  Председателю  ВПК  суть  дела  по  торпеде  53-65К.
 - Приличные   технические   характеристики  с  хорошими  перспективами  их  улучшения  в  порядке  модернизации.
 - Самая   дешевая - на   порядок  - в  мире  среди  торпед   аналогичного  назначения.
 -Освоено  ее  массовое  производство,  и,  таким   образом,  проблема  обеспечения  флота  противокорабельными  торпедами   снята. 
 - Торпеда  освоена  всеми  флотами.  Заменила  собой  четыре  предыдущих  образца  торпед.
 - Торпеда  разработана  не  институтом  «Гидроприбор»,  а  конструкторским  бюро  завода.  Возможно,  поэтому  коллектив  разработчиков  не  отмечен  Государственной  премией.
Л. В. Смирнов  принял  это  к  сведению.  Не  прошло  и  двух  недель,  как  из  ВПК  в  МСП  и  оттуда  в  4-ый  Главк,  а  также  в  УПВ  ВМФ,  последовала  команда:  представить  коллектив   разработчиков  торпеды  53-65К  к  присвоению  звания  Лауреатов   Государственной  премии!   

Награды  находят  своих  героев?  Конечно!

 Порядок  награждения  был  отработан  в  стране  до  автоматизма  на  самом  «верху».  Главные  герои - кремлевские  «старцы»:  дожил  до  60-ти  лет - и  уже  герой,  а  до  70-ти - так  уже  и  дважды.  Один  носил  только  орденские  планки.  Носить  сами  награды  ему  было  уже  не  под  силу:  так  же  трудно,  как  нам  сосчитать  их. 
 Итак,  «Представить  коллектив….».  А  где  этот  самый  коллектив?  В  КБ  завода.  И  руководители  завода  директор  В. Шнурников  и  главный  инженер  Е.  Кононов  формируют  список  представляемых.  В  списке,  естественно,  главный  конструктор  Д. Гинзбург  и  его  заместитель  Е. Барыбин.   Промышленники,  представляя  коллектив  разработчиков,  включали  в  него  и  военных,  принимавших  активное  участие  в  разработке.
Где  есть  военные - хотя  бы  один - обязательно  будет  и  начальник.  Иначе  у  нас  и  не  бывает.  «Список»  поступил  в  Москву:  в  УПВ  и  в  Главк.  На  рассмотрение,  визирование,  согласование  и  «утрясание».  Там  это  умеют  делать!
По  согласованию  руководителей  завода  с  П. Колядиным  две  кандидатуры - от  военных,  о  чем  Колядин  доложил  своему  московскому  начальнику  Г. Акопову. 
 -Одна - твоя,  Петр  Кузьмич.
 -Вторая - Петров?
Грант  знал  все  и  обстановкой  в  УПВ,  безусловно,  владел  и  ответил:  «не  пройдет».
 С. Бутов,  возможно,  единственный  из  начальников  Центральных  управлений  не  отмеченный  Госпремией  к  тому  времени,  остался  без  премии  за  «Водопад».  А  тут  такой шанс!  О  том,  что  «запахло  премией»  узнал  Миша  Берсудский,  немедленно  попер  в  Москву  и  с  таким  напором  доложил  Бутову  о  своих  заслугах,  что  Бутов  не  выдержал  натиска  и  сдался:  одна  «кандидатура  от  военных»  была  определена.  А  вторая?  Нелегким  был  выбор  у  Сергея  Алексеевича,  но  он  был  сделан.  Попытки  Валентина  Вязникова  отстоять  кандидатуру  П. Колядина  успеха  не  имели:  против  начальства  идти - себе  дороже.  Ложиться  «на  амбразуру»,  как  это  сделал  Колядин  при  подписании  подложного  финансового  документа,  и  подставлять  под  награду  собственную  грудь - «две  большие  разницы».
К  этому  времени  были  получены  положительные  отзывы  о  торпеде  от  Минно-торпедных  управлений  Северного  и  Тихоокеанского  флотов.  Весьма  кстати.
К  этому  же  нужному  времени  позиция  Военного  института  в  отношении  торпеды  53-65К  изменилась  на  противоположную.  Возможно,  вынужденную.  Оба  института,  по  существу,  были  прижаты  заводом  лопатками  к  ковру:  торпеда  завода  на  кораблях,  а  торпеды  институтов  либо  уже  на  полках,  либо  вообще  до  кораблей  не  дошли.  Адмирал  Хурденко  А. А.  на  этот  раз  дал  высокую  оценку  торпеде  и  высказался  за  присвоение  коллективу  разработчиков  Государственной  премии.  Cреди   Лауреатов  Госпремии  был,  естественно,  и  Бутов.
 Длительная  эволюция  и  естественный  отбор  среди  начальников  привели  к  тому,  что  среди  выживших  видов  оказались  и  такие,  которые  в  любой  момент  готовы  подставить  под  награду  свою  грудь,  а  под  фитиль - задницу  подчиненного. 
 А  Петр  Колядин  Лауреатом  Госпремии  так  и  не  стал.  Лауреатами  стали  С. Бутов - по  положению  начальника (как  хорошо  быть  адмиралом!)-  и  М. Берсудский,  принимавший  активное  участие  в  работах  с  торпедой,  а,  главное,  с  большим  напором  доложивший  Бутову  о  своих  заслугах.  Для  Петра  Колядина,  более  всех  рисковавшего,  возможно,  не  только  погонами  при  финансировании  работы,  помогавшего  изо  всех  сил  заводу,  автора  некоторых  технических  решений,  по  существу,  исхлопотавшего  эту  премию,  места  в  лауреатском  списке  не  нашлось.  Но  это  обычная  флотская  практика:  награждение  непричастных  и  наказание  невиновных.  Таковы  уж  особенности  национальной  военной  службы  в  России.
 Но  не  только  у  военных  были  проблемы  с  формированием  списка  представленных  к  присвоению  звания  Лауреата  Госпремии.  Были  они  и  у  гражданских.  Нет,  не  на  заводе.  Там  всем  известно,  кто  чего  стоит  в  разработке  и  испытаниях  торпеды.  События  со  списком  в  Главке  развивались  примерно  так  же,  как  и  у  военных.  От  КБ  завода  в  списке  был  заместитель  Главного   конструктора  Евгений  Матвеевич  Барыбин:  автор  идеи  этой  торпеды.  Более  чем  кто- либо  другой  из  инженеров  вложивший  энергии  ума,  души  и  рук  в  создание  торпеды.  Был.  Ну  и  этого  достаточно. 
 Люди,  хорошо  знающие  свое  дело,  не  гнутся  перед  начальниками,  даже  высокими.  Не  гнулся  и  Евгений  Матвеевич.  Его  независимые  суждения  не  нравились  начальнику  Главка.  Такие  люди,  естественно,  никак  не  годятся  в  Лауреаты.  Кто  он,  собственно,  такой  этот  самый  Барыбин  Евгений  Матвеевич?  Заместитель  главного  конструктора?  Испытатель  торпед?  Учитель  флотских  торпедистов?  Ну,  так  и  пусть  конструирует  свои  торпеды!  Пусть  испытывает  их  сколько  душе  угодно!  Пусть  себе  катается  по  флотам  да  учит  флотских  торпедистов!  Еще  и  премию  захотел?  Ну,  это  уж  и  слишком!  Совсем  уж  оборзел,  бессовестный!  Не  все  ж  ему.  Надо  же  и  другим  достойным  людям  что-нибудь  оставить. Хотя  бы  Государственную  премию,  что  ли. Подходящая  грудь  в  Главке  найдется.  Вот  и  не  нашлось  места  в  списке  представленных  Евгению  Матвеевичу.  Лауреатом   стал  совсем  другой  человек:  работник  Главка,  курировавший  работу  завода.  Приславший  в  Севастополь  «телегу»  с  требованием  прекратить  испытания  «самоделки».  Вот  и  наступил  «последний  мо-мент».  Шеф  появился.  Как  и  подобает:  в  последний  момент.  Во  всей  красе  со  знаком  Лауреата  Госпремии  на  груди.  На  флоте  о  таком  торпедисте  никто  и  слыхом  не  слыхал.  «Курировать»  и  делать  что-либо – «две  большие  разницы».  Курировать,  конечно,  сложнее,  чем  делать. За  то  и  награда.  Это  о  нем:


 И  на  груди  его  могучей
          Как  будто  в  несколько  рядов
      Одна  медаль  висела  кучей
   И  та -  за  выслугу  годов.

Прошу  любить  и  жаловать  нового  лауреата  куратора  Главка  Юрия  Грознова.  Надо  знать,  где  работать  и  кого  курировать.  Грознов  знал.  Ай  да  Юра!
 А  Евгений  Матвеевич  «побывал  в  списке»  представленных  к  награде.  Хватит  с  него  и  этого!   Такова  торпедная  жизнь  в  КБ. 
 А  о  Петре  Харитоновиче  Резчике  никто  и  не  вспомнил.  Хотя  бы  посмертно.  Помер  Максим - ну  и…  с  ним!  Забыли.  Нехорошо  получилось.  Очень  нехорошо. 
 Дитя   Машиностроительного   завода   имени   С.М. Кирова - торпеда  53-65К - в  боевом  строю  нашего  оружия  уже  больше  сорока  лет.  В  ее  составе  есть  разработки  Гидроприбора.  Но  это  нормально  и  заслуги  завода  ничуть  не  уменьшает. Она  родилась  не  благодаря  нашим  ученым,  а,  скорее,  вопреки  им.
 Создание  этой  торпеды  и  вооружение  ею  Советского  и   Российского  Военно-Морского  Флота - это  редкий  пример  конкуренции  и,  впоследствии,  сотрудничества,  хотя  и  вынужденного,  монополистов-разработчиков  ЦНИИ   “Гидроприбор”  и   Военно-Морского  института  с   одной   стороны  и  КБ   завода-изготовителя  и  Военного  представительства - с  другой.   
 У  торпеды  53-65К  было  быстрое,  но  трудное  рождение,   будет  долгая  и  славная  жизнь  и  почетная  кончина  вместе  с   кораблями  и  подводными   лодками  второго  поколения.  Тем   почетнее  победа  КБ  завода-изготовителя!  Это  единственная   торпеда,  за  которую  Государственная  премия  присуждена  в  1982-ом  году,  спустя  11  лет  после  принятия  ее  на  вооружение,    не  только  по  закону,  но  и  по  совести:  после  нескольких  лет  ее   содержания  на  носителях  и  подтверждения  ею  высоких   эксплуатационных  свойств.  Как  лучшие  танки  и  самолеты,   торпеда  53-65К  так  же  достойна  пьедестала.  А  на  постаменте  пьедестала  не  худо  бы  иметь  барельеф  с  фигурами  отцов-основателей:  Г.Акопова,  П.Резчика,  Е.Барыбина,  П.Колядина  и  группы  конструкторов  во  главе  с  Д.Гинзбургом  или  хотя  бы  перечень  этих  заслуженных  людей.  Не  в  Алма-Ате,  так  хотя  бы  в  Кронштадте.  В  надежде,  что  Кронштадт  останется  Российским  навсегда.  Разработка  торпеды  53-65К  это  их  гражданский  подвиг.

Продолжение следует

 Пока  на  заводе  и  в  Военном  представительстве  оставались  энтузиасты - Резчик,  Колядин,  Гинзбург,  Барыбин  и  другие - работа  с  торпедой  53-65К  продолжалась.  Направление  работы - повышение  коэффициента  полезного  действия.  Доработав  турбину  по  четырем  позициям,  Гинзбург  получил  прирост  мощности  в  100  лошадиных  сил  при  тех  же  расходах  энергокомпонентов.  Отличный  результат:  это  увеличение  мощности  турбины  на  25%.  Не  давалось  техническое  решение  проблемы  использования  20%  «мертвого»  запаса  кислорода.  Но  и  эта  задача  оказалась  разрешимой:  один  сообразительный  флотский  торпедист  подсказал  Гинзбургу  простое  и  красивое  техническое  решение  этой  проблемы.  В  итоге  оказалось  возможным  увеличение  энергоресурсов  торпеды  примерно  на  40%.  Торпеда  созрела  для  серьезной  модернизации  в  плане  увеличения  скорости  и  дальности  хода  в  наилучшем  их  сочетании  для  получения  максимальной   эффективной  дистанции  стрельбы.  Но  время  противокорабельных  торпед,  так  же  как  и  противолодочных,  прошло.  Наступило  время  торпед,  универсальных  по  целям.  С  такими  торпедами  становятся  возможными  многоторпедные  залпы  по  групповым  надводным  целям  с  больших  дистанций:  существенное  увеличение  боевых  возможностей  подводных   лодок.
 Руководитель  Военного  представительства  Петр  Колядин  решил  изучить  возможность  разработки  универсальной  торпеды  на  основе  торпеды  53-65К.  Теоретическое  решение  задачи  обеспечения  работы  турбины  в  условиях  большого   противодавления  (на  глубинах  до  600  метров - на  такие  глубины  хода  проектировались  подводные  лодки  вероятных  противников)  существовало.  Скорость  торпеды  на  глубинах  порядка  600  метров  снижалась,  но  до  приемлемого  уровня.  На  больших -  порядка  800 - 1000  метров  была - по  расчетам - уже  недостаточной.  Наработки  по  этой  проблеме  были  у  филиала  «Гидроприбора».  Нужно  было  реализовать  теоретическое  решение  в  условиях  завода,  отработать  на  специальном  стенде.  Тогда  можно  будет,  как  и  в  случае  с   торпедой   53-65К,  выйти  в  УПВ  с  предложением  еще  раз.  Взять  торпеду  УГСТ,  вынуть  из  нее  экзотическую  энергосиловую,  ни  в  какую  не  желающую  работать,  установку  и  заменить  ее  сравнительно  простой  кислородной.  А  все  то  положительное,  что  наработано  в  УГСТ,  реализуется.  Технические  характе-ристики  будут  немного  ниже,  чем  обещанные  в  УГСТ,  но  они  будут.  Смысл  в  этом  был,  несмотря  на  то,  что  универсальная  торпеда  уже  была  разработана - это  УСЭТ-80 -  и  потихоньку  налаживалось  ее  производство.  Потихоньку - потому,  что  быстро  не  могло  получиться  в  принципе:  для  изготовления  торпед  в  большом  количестве - до  нескольких  тысяч   в  год - нужно  еще  построить  специальный  завод  для  производства  батарей.  А  это  когда  еще  будет.  Да  и  торпеда  получилась  невероятно  дорогой.  Батареи  первых  торпед  содержали  полтонны  серебра  каждая.  Впрочем,  для  Главка  это - красота,  кто  понимает!  Система  оплаты  работы  заводов  была  следующей:  на  все  составные  части  торпеды,  получаемые  по  кооперации  от  заводов-смежников,  головной  завод  автоматически  «накручивал»  20%  их  стоимости  в  свою  пользу.  Идеальный  вариант:  самому  не  делать  ничего,   а  только  соединить  все  полученное  воедино,  да  проверить  в  сборе – и  20%  стоимости  ваши!  На  одной  только  батарее  одним  росчерком  пера  «накручивается»  20%  ее  стоимости.  А  стоит  батарея  примерно  в  два  раза  больше,  чем  содержащееся  в  ней  серебро.  Выгрузил  из  вагона  присланную  батарею -  и  стоимость  200  кг  серебра  твоя!  Чем  товар  дороже,  тем  он  лучше! Для  Главка,  естественно.  А  если  товар  и  не  лучше,  так  все  равно  надо  сделать  его  дороже!  И  делали.  Запросто!  Завод  в  Алма-Ате  изготавливал  контейнеры  для  торпед.  Стоили  две  тысячи  рублей  штука.  Так  начальник  4-го  Главка  прекратил  производство  контейнеров  в  Алма-Ате  и  организовал  их  производство  в  городе  Петропавловске-Казахстанском.  И  продавал  их  Военно-морскому  флоту  (УПВ)  уже  по  пять  тысяч  рублей.  И  УПВ  платило!  Четыре  пустых  металлических  чехла  стоили  дороже,  чем  сложнейшее  техническое  изделие:  торпеда!  В  те  времена  лозунги  типа  «Экономика  должна  быть  экономной»  были  в  ходу,  но  действовали  в  пределах  партийных  собраний.  Конец  собранию - лозунги  забыты.
 Совсем  другое  дело  Машиностроительный  завод  имени  С. М. Кирова!  3:4  стоимости  торпеды  завод  делает  сам  и  тут  уж  никаких  «накруток».  Производительность  завода  огромна  и  новых  заводов  строить  не  нужно.  Потому  торпеды  завода  были  дешевыми  и  более,  чем  в  достаточном  количестве.  Для  УПВ - никаких  проблем  с  обеспечением  флота  торпедами. 
 Для  того,  чтобы  попытаться  решить  на  практике  проблему  обеспечения  работы  турбины  на  большой  (до  6оо  метров)  глубине,  Петр  Колядин  пригласил  на  работу  в  Военное  представительство  опытного  турбиниста  Анатолия  Борисовича  Шубина,  преподавателя  Политехнического  института,  ранее  работавшего  на  заводе.  Анатолий  Борисович  выполнил  теоретические  расчеты,  из  которых  следовало:  нужен  даухступенчатый  компрессор  для  отсоса  отработавшего  на  лопатках  турбины  парогаза  за  борт  торпеды.  Торпедный  завод  умеет  делать  торпеды,  но  не  умеет  делать  компрессоры.  Но,  «надо,  Федя»!  И  завод  делает  первую  ступень  компрессора  самостоятельно.  Грубовато:  такое  уж  у  них  станочное  оборудование.  На  тормозной  стенд  его!  И получили  результат  лучше  ожидаемого.  Влажный  парогаз  хорошо  уплотнял  зазоры  недостаточно  точно  обработанных  поверхностей  деталей  компрессора.  Воодушевленные  успехом,  заказали  вторую  ступень  компрессора  на  авиационном  заводе  в  Казани:  у  тех  станочное  оборудование  по  точности  изготовления  и  чистоте  обработки  классом  выше.
 Анатолий  Шубин  и  заместитель  начальника  ОТК  Борис  Зеленцов  довели  испытания  энергосиловой  установки  до  логического  конца:  получили  положительный  результат. Представили  отчет  двум  институтам  и  в  УПВ  ВМФ:  может  быть  разработана  универсальная  по  целям  торпеда  на  дешевой  энергетике,  хотя  и  с  несколько  меньшими  техническими  характеристиками,  чем  обещанные  у  УГСТ.
 Военный  институт  дал  положительное  заключение.  На  этом  все  и  закончилось.
 Оба  института  все  еще  возились  со  своей  УГСТ:  как  же,  уже  один  раз  прошла  половину  дистанции,  скоро  будет  бегать,  как  угорелая.
 Еще  в  1974  году  умер  решительный  директор  завода  Резчик  Петр  Харитонович,  один  из  отцов-основателей  торпеды  53-65К.      
 В  1984-ом  году  в  УПВ  уже  не  стало  мудрого,  как  змей,  Акопова.  Он  уволился  в  запас.  Последователи  Акопова  унаследовали  его  кресло  и  проблемы,  но  не  его  мудрость  и  опыт.  Опыт  приобретается  с  годами,  а  мудрость - качество  врожденное.
 В  1985-ом  году  Петр  Колядин  для  прохождения  дальнейшей  службы  убыл  в  Ленинград
 Триумвират:  Резчик,  Акопов,  Колядин  распался.  Еще  раз  утереть  нос  двум  институтам  стало  некому.  Руководство  УПВ  осталось  равнодушным  к  заключению  института  по  результатам  работы  завода.  Правда,  институт  и  сам  не  проявил  в  этом  деле  настойчивости:  универсальная  торпеда  уже  есть.  Руководству  Торпедного  управления  института  нет  дела  до  того,  что  торпед  УСЭТ-80  «на  всю  Россию - две  бутылочки»  и  стоят  они  баснословно  дорого.
 А  счастье  было  вполне  возможно.  Торпеда  обещала  быть  с  техническими  характеристиками,  несколько  большими,  чем   УСЭТ-80,  в  шесть-семь  раз  дешевле,  чем  УСЭТ-80,  не  нужно  строить  завода  по  производству  батарей,  а  производительность  завода  в  Алма-Ате  достаточна  для  того,  чтобы  в  короткий  срок  вооружить  флот.
 Такая  торпеда -  что  может  быть  лучше  для  УПВ?
 Такая  торпеда -  что  может  быть  хуже  для  Главка?  На  чем  «накручивать»  деньги?
Словом,  возможности  разработки  хорошей  практичной  торпеды  были  упущены.  И  лежит  это  упущение  на  совести  руководителей  УПВ  ВМФ  и  Торпедного  управления  военного  института  оружия. У  тогдашних  руководителей  УПВ  ВМФ  недостало  мудрости  в  оценке  ситуации,  а  руководители Торпедного  управления  военного  института  оказались  слишком  «учеными»  и  устремленными  в  экзотическое  будущее,  неспособными  правильно  ориентироваться  в  реальном  положении  дел.   В  результате  торпеда  53-61  на  флоте  «не  прижилась»,  торпеда  53-65  прямо  с  заводского  конвейера  отправилась  на  склады  ждать  утилизации,  торпеда  УГСТ  скоропостижно  умерла  на  стадии  испытаний,  а  торпеда  с  алюминиевой  энергетикой   не  дошла  даже  до  состояния  эмбриона.  В  общем  с  разработкой  торпед  на  тепловой  энергетике  в  то  время  получился  какой-то  парогазовый   пшик.  В  одном  преуспели  наши  парогазовые  ученые:  внесли  свой  вклад  в  истощение  ресурсов  страны.
 Было  и  еще  одно  обстоятельство,  способствующее  прохладному  отношению  «руководства»  к    торпеде  типа  УГСТ.  Американцы -  по  Аркадию  Райкину - «запустили  дурочку».  Аккуратненько   пустили  слушок,  что  прорабатывают  проект  подводной  лодки  с  глубиной  хода  до  1000  метров  и  в  дальнейшем  будут  строить  такие  лодки.  А на  такие  глубины  может  пойти  только  электрическая  торпеда,  либо  тепловая  типа  УГСТ.
Для  противоборствующих  сторон  втравить  противника  в   какую  ни  будь  «лажу» -  красота.  Купившаяся  на  подначку  сторона -  в  канаве,  а  втравившая  противника  испытывает  «кайф».  С  тех  пор  прошло  четверть  века,  а  американцы  все  еще  «прорабатывают»  проекты  глубоководных  лодок.  Правильная  оценка  информации,  добываемой  разведкой - вахта  военных  институтов.
 Петр  Колядин  доложил  результаты  работы  С. А. Бутову.
Бутов - не  Акопов.  По  профессиональному  происхождению  не  торпедист,  а  тральщик.  Идею  не  воспринял.  Во  всяком  случае,  так,  чтобы  уцепиться  за  нее,  как  в  свое  время  Акопов  уцепился  за  предложение  группы  конструкторов  завода  и  «вытянул»  вопрос.  Бутов,  чувствуя  неловкость  ситуации - звание  Лауреата  получил  он,  хотя  работал  по  теме  Петр  Колядин - воспользовался  случаем  воодушевить  Колядина:
 -Следующая  Госпремия - твоя.  Сделаешь  «Магот»  (так  называлась  эта  тема) - и  ты  Лауреат.
Как  становятся  Лауреатами,  мы  уже  проходили.
И  тут  началась  такая  «перестройка»,  а  позже  и  контрреволюция,  что  только  держись.  Какие  уж  тут  торпеды!  Денег  ни  на  что,  кроме  воровства,  не  осталось.  «Гарант»  конституции  призвал  к  управлению  страной  «молодых  и  талантливых»,  которые  отдали  страну  на  поток  и  разграбление.  Делом  чести  доблести  и  геройства  стала  масштабная  «прихватизация».  Эпидемия  воровства  не  обошла  стороной  и  нашу  службу.
 Начальнику  торпедного  отдела  одного  из  Минно-торпедных  управлений  флотов  работники  прокуратуры  надели   стальные  наручники  прямо  в  кабинете.  Так  он  и  проследовал  в  машину,  комфортом  весьма  отличающуюся  от  легковой.  При  его  участии  украли  одну  серебряно-цинковую  батарею:  что-то  около  ста  килограммов  серебра.  Ну,  кто  в  наше  время  крадет  одну  батарею?  Украли  бы  штук  100,  всем  бы  хватило.  И  не  стальные  наручники,  а  браслет  из  благородного  металла  золота,  а  то  и - подымай  выше! - из  платины  с  часами  от  «Картье»  или  «Сейко»  украсили  бы  его  левую  руку.  Забыл  он  старую  истину:  «любить - так  королеву,  воровать - так  миллион».  Как-то  отвертелся  от  тюрьмы.  Может,  на  это  и  одной  батареи  хватило? 
 Вот  во  Владивостоке  это  было  обставлено  солидно  и  законно.  Одна  из  Владивостокских  газет  году  этак  в  1992  опубликовала  статью.  Серебро,  содержавшееся  в  ЗИПе  батарей  (порядка  восьмидесяти   тонн),  было  сдано  по  назначению.  Получены  деньги.  Очень  не  маленькие.  Получатель  денег (и  не  только  за  серебро) с  подачи  достаточно  высоких  начальников  разместил  эти  деньги  в  Первом  Приморском  коммерческом  банке  под  0%  годовых,  когда  инфляция  была  20%  в  месяц.  Через  некоторое  время  банк  рассчитался.  Ясно,  чем.  А  там:  одна  батарея.  Мелко  плавают.  С  размахом  надо  работать.  Тогда  и  наручники  не  понадобятся.
Хватит  о  грустном.  Вернемся  к  торпедам.
Итак,  идея  разработки  универсальной  по  целям  торпеды  на  дешевой  кислородной  энергетике  оказалась  невостребованной.  Нами.  «Деловые  люди»  в   министерствах  и  ведомствах  приступили  к  масштабному  разграблению  ресурсов  страны,  в  чем  и  преуспели,  доведя  страну  до  кризиса.  Зачем  им  дешевая  торпеда?  Но  идеей   предметно  заинтересовались  «индейцы»,  стараются  купить  ее  теперь  уже  у  не  нашего  завода  и  реализовать  у  себя  в  Индии.
  А  почему  у  не  нашего?  Во  время  великого  разграбления  страны  под  руковод-ством  Госкомимущества  представители  завода  предлагали  России  купить  громадный завод  практически  за  копейки:  90  миллионов  долларов.  Не  купили  для  России,  так  как  слишком  были  заняты  «присебякиванием»  всего,  что  было  построено  «при  коммунистах»,  и  поставили  то,  что  осталось  от  Министерства  Судостроительной  промышленности  России  перед  огромными  проблемами.  Громадный  завод  делал  не  только  торпеды,  но  и  многое  другое  для  судостроительных  заводов.  «При  коммунистах»  подводную  лодку  проекта  971  делали  за  два  года,  а  при  «демократах» – за  семь  лет.  Прогресс  хоть  куда. Остается  только  снять  стресс  хорошей  порцией  материала,  разведенного    по-арсенальски:  60:40.