Прощение. 39 глава

     С утра у подъезда собрались люди. Пришли друзья, коллеги, родственники и Андрея, и Клавы. Крышку гроба спустили вниз и поставили на улице, у двери подъезда. В квартире тоже толпились люди, Клава сидела возле гроба мужа, у его изголовья и пристально смотрела на него, будто хотела запомнить любимые черты. Даша, никого вокруг не видя, сидела в ногах и всё время, как неприкаянная шептала:
     - Прости меня, папочка, прости меня, пожалуйста... прости меня, папочка... 
     Со стороны казалось, что она не совсем адекватная. Лида с двумя соседками хлопотала на кухне, ведь после похорон, самые близкие вернутся, чтобы помянуть покойного, который лежал в гробу, накрытый белой простыней, на которую были положены цветы. Пришло время выносить гроб, но тут Даша неожиданно ухватилась за ноги отца и закричала:
     - Нет! Не отдам! Не забирайте его! Ему страшно будет одному под землёй! Прошу Вас, не надо!
     Мужчины, которые поднимали гроб, остановились, ухватившись за край гроба, Даша никак не хотела его отпускать. Её еле оторвали от него и рыдая, она упала на пол. Лида сказала Клаве, чтобы она забрала Дашу на кладбище.
     - Увидит похороны, может немного успокоится. А мы с соседками здесь останемся, стол накроем. Езжай, дорогая, ни о чём не беспокойся, - сказала она.
     - Спасибо тебе, да, конечно я заберу Дашу с собой, - ответила Клава.
     Евгений помог Даше подняться и повёл её на улицу и она вместе с Клавой села в автобус. Для гроба приготовили крытый катафалк, застеленный на дне ковром. На кладбище поехали и на автомобилях, народу было много, в автобус вошли не все. Когда все уехали, Лида позвонила Веронике.
     - Здравствуй, Вероника. Как Даниил? - спросила она. 
     - Доброе утро, Лидия Андреевна. Пока без изменений, но я здесь, - ответила девушка.
     - Хорошо, мы с Евгением Алексеевичем только вечером сможем приехать, - ответила Лида.
     Андрея похоронили на кладбище в Уртасарае, там лежали и его родители.  После похорон многие разошлись, уехав сразу с кладбища, назад приехали самые близкие родственники и друзья. За столом говорили много хороших слов о покойном, сожалея, что он ушёл очень рано и пили за его упокой. После поминок, Лида и Евгений, извинившись перед Клавой, уехали в больницу к сыну. Клава сказала, что очень благодарна им за всё, женщина очень устала и когда все разошлись, легла отдохнуть.
     В больницу к другу, каждый вечер приезжали друзья, Рафаэль спрашивал, не нужно ли чего.
     - Мы с ребятами заказ взяли, две квартиры на капитальный ремонт. Разделились по двое и работаем. Только вечерами можем приехать, - будто извиняясь, сказал он.
     - Ну что вы, ребята. Мы вам очень благодарны за всё, - прослезившись, ответила Лида.
     На следующий день позвонила Клава.
     - Здравствуй Лида. Как Даниил? Хотела тебя попросить... может съездим в Чирчик, в Троицкий монастырь? Ты бы за здравие Даниила свечку поставила, а я за упокой Андрюшеньки. Помолиться хочу... - сказала она.
     - Конечно. Я с удовольствием с тобой поеду. Ты бы и Дашу с собой взяла, ей бы тоже помолиться не мешало, - ответила Лида.
     - Конечно. Давай встретимся на сквере, возле гостиницы Узбекистан. Там на метро до станции Горького доедем и сядем на маршрутку, прямо до Чирчика, - сказала Клава.
     Договорились встретиться в полдень. Дома, Клава и Даша почти не разговаривали, так, фразами, на которые Клава почти не отвечала. Но тут она решила сказать дочери, что едет в монастырь и хочет, чтобы и она поехала. Даша согласилась сразу, наверное от радости, что мама с ней наконец заговорила. Переодевшись и повязав на голову чёрные косынки, они вышли из дома. Пятьдесят восьмой автобус ехал почти до сквера, женщины вышли возле шестого родильного дома и пешком дошли до гостиницы. Лида уже стояла возле метро и они все вместе спустились вниз.
     Троицкий монастырь находился почти в начале город Чирчик, у дороги. Обогнув монастырь, женщины зашли в ворота. Двустворчатая дверь была открыта и посетителей было не так много. В Троицком монастыре было два помещения, первое было небольшим, где полноватая женщина продавала ладанки, свечи и иконки, стоял ящик для пожертвований, другое было намного больше, продолговатой формы. Женщины купили свечи и прошли в большее помещение. Там висели иконы побольше, с ликами святых, Николая Чудотворца, Божьей матери с маленьким Христом, который стоял рядом с матерью и держался за её колено. Иконы были красочными, со светлыми ликами, будто призывающими к молитве и совершению добра. В центре висела самая большая икона, с изображением Святой Троицы. Люди подходили к этим иконам и слёзно молились, каждый о своём.
     Лида подошла к иконе Николая Чудотворца и став перед ней на колени, долго плакала и шептала слова молитвы, прося чуда и исцеления Даниила. Клава поставила свечу за упокой мужа своего Андрея и за здравия Даниила, Даша последовала примеру матери. Молиться девушка не умела, она лишь плакала и просила прощение, крестилась и опять плакала. Помолившись, Лида тоже зажгла свечу за здравие сына своего Даниила и поставила свечу за упокой Андрея. Третью свечу Клава поставила за исцеление дочери Дарьи, просила вселить в сердце дочери раскаяние и доброту. За себя женщина ничего не просила, только терпения и сил, чтобы вынести боль, терзавшую её сердце.
     Более часа женщины молились, потом бросили в ящик деньги, напоследок перекрестились и вышли из монастыря. Всю дорогу они молчали, наверное, после молитв, каждая думала о своём. На сквере они расстались, Лида должна была ехать в больницу, заменить Веронику, она уже третий день была возле Даниила. Девушка хотела съездить домой, искупаться и переодеться, потом опять вернуться к Даниилу. Прощаясь с Лидой, Клава спросила:
     - В воскресенье Андрюше девять дней будем делать, приедешь с вечера, поможешь?
     - Конечно, дорогая, конечно приеду. Давай, моя хорошая, поезжай домой, отдохните с Дашей, Вы устали, - ответила Лида.
     Даша всю дорогу молчала, не проронив ни слова и напоследок лишь кивнула головой, прощаясь с Лидой. Уходя, Лида прошептала:
     - Что ж Даша так изменилась? Господи, дай им сил и терпения жить дальше без Андрея. 
     Вечерело, дождавшись Лиду, Вероника уехала домой и  чтобы вернуться лишь утром. Ночь Лида провела возле сына, Даниил лежал без движения, с перевязанной головой. Под глазами парня были синяки, лицо бледное. Лида, впрочем, как и Вероника, постоянно с ним говорили. 
     - Родной мой, я сегодня ездила в монастырь и молилась за тебя. Теперь ты точно поправишься, Господь услышал мои молитвы, - тихо, глядя на сына, говорила женщина.
     Евгения ребята попросили быть в офисе и отвечать на звонки, записывая будущие заказы, если таковые будут, уточнять объём работы, какова эта работа и адреса клиентов, отвечать, что им завтра же перезвонят.
     - И офис не должен пустовать, Евгений Алексеевич. Там документы для налоговой, папки с бумагами и отчётами, деньги хранятся, - сказал Рафаэль. 
     Евгению надо было чем-то заняться и он с удовольствием согласился. Рано утром, Вероника вернулась в больницу к Даниилу.
     - Доброе утро, Лидия Андреевна. Как Вы тут? А я Вам поесть принесла, мама передала, - войдя в палату, сказала девушка.
     Лида ночь почти  не спала, думая о сыне и Веронике. Она обняла девушку и тихо сказала:
     - Спасибо тебе, родная. За всё спасибо. Но ты не приходи больше, не надо.
     Широко раскрыв свои красивые глаза, Вероника с недоумением и испугом взглянула на Лиду.