Лютик

Лютик! – окликнул он. Она обернулась. Солнечные зайчики запрыгали в серых глазах.
Он распахнул куртку, обнял ее, согревая дыханием озябшие пальцы.

– Опять рукавицы забыла?

Вместо ответа она приподнялась на цыпочки и коснулась губами его щеки.

Они зашагали по знакомой дороге к его холостяцкой квартире.

Здесь был его мир: фотографии, привезенные из путешествий, тренажер, гантели, диски, компьютер, гитара…

Все началось три года назад. Поздно вечером он ехал с работы и увидел на остановке продрогшую девушку. Она вытягивала шею в надежде увидеть автобус или маршрутку, но только мчащиеся мимо такси подмигивали ей зелеными огоньками.

Несколько минут он смотрел на ее худощавую фигурку в осеннем пальто, потом распахнул дверцу автомобиля:
 
– Садитесь! А то простудитесь…

Она улыбнулась и с радостью забралась на сиденье.

– У меня подруга заболела, Наташка, у нее ужасный бронхит, горит вся, кашляет, – сказала она, как будто они давно были знакомы. – Я ей лекарства из аптеки принесла, подождала, когда ее мама придет, но она задержалась…

Они поехали по дороге, местами схваченной гололедом.

– Не боитесь садиться в машину к незнакомому  мужчине? – спросил он.

– Плохих людей – единицы, – ответила она. – Все нормальные люди добрые и хорошие. Вы же сжалились надо мной! Значит, у вас доброе сердце.

Пока он вникал в суть этой странной философии, она попросила остановить машину у своего дома, поблагодарила и скрылась в подъезде. Он постоял, пока не увидел, как зажегся свет на втором этаже.

На другой день, когда сгустились сумерки, он снова оказался у ее подъезда.

«Я даже не спросил, как ее зовут, – подумал он, поймав себя на мысли: эта нескладная доверчивая девчонка что-то затронула в его душе. Словно от веселых искр в ее глазах что-то зажглось внутри, прокатилось теплой волной.

Он не помнил, сколько просидел в машине, глядя в темный проем окна. Наконец увидел ее. Девушка шла с рюкзаком и тяжелой сумкой. Она ничуть не удивилась, увидев его. Когда он вызвался помочь, тут же протянула ему сумку.

– Это – моя работа, – сказала она, – я семена по пакетикам расфасовываю. Платят мало, но все равно прибавка к стипендии. Я в университете учусь, на экономическом…
Они вошли в квартиру.

– Хотите чаю? – спросила она, снимая рюкзак. – Я сегодня пирог манный испекла.

Она была сама непосредственность. Тут же расставила чашки, разрезала пирог, достала вазочку с вареньем.
 
– Это бабушкино фирменное варенье из желтой черешни,  с настоящей ванильной палочкой, – сказала она заговорщически.

Из комнаты вышла седая старушка. Она была худенькой и слабой, и только лучистые глаза говорили о том, что бабушка не хочет мириться со старостью.

Ароматный чай из трав согревал душу.

– Скажите по секрету, как Вас зовут, прекрасная незнакомка? – спросил он, когда старушка удалилась в свою комнату.

– Бабушка называет меня Лютик, а вообще-то я – Людмила…

- Теперь я просто обязан пригласить Вас на ужин, Лютик!

Завтра вечером, в шесть заеду…

Дома он разжег камин и долго сидел, глядя на трепещущиеся язычки пламени. Этот камин сделал ему друг Юлий, печник в третьем поколении. Недавно Юлий уехал в Израиль, работает в косметической фирме, которая производит кремы и маски из грязи Мертвого моря. Куда только не бросает человека судьба!

Зазвонил телефон. Он выключил его, не отвечая. Никого не хотелось ни слышать, ни видеть. Все эти длинноволосые девицы со слоем косметики на лице, с тонкими сигаретами   в холеных руках, с нарощенными ногтями давно наскучили ему.

Уже на втором свидании начинались разговоры о женитьбе, ревность, обиды, выяснение отношений, требования дорогих подарков. Он, двадцатидевятилетний преуспевающий программист, мог стать выгодной партией для каждой из них. Но ему нужна была девушка домашняя, чтобы пирсинг в пупке не мешал ей рожать детей. Чтобы с ней было интересно и говорить, и молчать. Как чудесно сочетались в ней простодушие и тайна! Рядом с ней он невольно подумал, как легко быть счастливым.
 
Он встречал блестящих, интеллектуально более совершенных женщин, но ни одна не увела его в неведомый, чувственный мир.

Как на ниточку драгоценные бусы стали нанизываться дни их встреч. Чем больше он узнавал Лютика-Людмилу, тем сильнее привязывался к ней. Его приводила в восторг ее прелесть, таинственная грусть и глубокая наивность юной души. В ней была естественность, которую он ценил больше всего.

Лютик не только напоминала своим обликом первый весенний цветок с ярко-желтыми атласными лепестками, который весело выглядывал из пробивающейся зеленой травы. Она была солнечным человеком. Она жила так, как будто в мире не существовало зла. Достаточно было послушать ее рассуждения.

– Какое теплое слово Солнце! Хорошо, когда человек становится для кого-то солнцем. Когда тепло просто от слова, что ты кому-то нужен, когда можешь подарить свой мир другому. Разве это не прекрасно? Разве есть что-то лучше? Мне, маленькой песчинке Вселенной, можно прикоснуться к этому миру, попытаться понять великие законы мироздания. И если в малом – великое, значит, стоит жить и делиться радостью с другими…

Обычно Лютик после свидания спешила домой – бабушка часто прихварывала. Но как-то в субботу поддалась его уговорам и осталась у него ночевать.

Они уже строили планы на воскресенье, но ему позвонили и попросили утром выйти работу.

Он ушел, когда она еще спала. Написал записку, сверху положил ключи. Срочные дела затянулись до позднего вечера.

Когда он вошел в квартиру, то просто ахнул: все сияло чистотой. Пахло борщом.

– Я в магазин за овощами сбегала, а бульон сварила из кубика. Мы с бабушкой часто так делаем, – щебетала она, прижавшись к его груди.
 
  Окна, которые не мылись три года, блестели как новые.

– Я шторы в машине постирала, они на балконе, наверное, уже высохли.

Она выпорхнула на балкон, занесла шторы. Комната наполнилась запахом свежести.

В этот вечер они долго вместе сидели у камина. Он гладил ее шелковистые волосы и молча смотрел на огонь. Ему давно не было так хорошо.

Было невероятное ощущение. Он не понимал, что с ним происходит. У него было много романов, но впервые он понял, что значит любить. Он любил это юное создание. Любил звук ее голоса, ее смех, ее острый ум, ее взгляд на окружающий мир. Любил ее любознательность, застенчивость и нежность.

Почему-то рядом с Лютиком он все чаще вспоминал мать. На даче у них росли фиалки. Мама называла их ночными красавицами. Ярко-желтые бутоны раскрывались в сумерках и не закрывались всю ночь. На даче не было электричества, и фиалки светились под луной как фонарики. К утру они увядали, но вечером новые бутоны открывались чуть слышным хлопком. Они с мамой и сестрой наблюдали за этим чудом.

Таким чудом была для него Лютик.

Вечером они должны были встретиться. Он уже подъезжал к ее дому и видел, как она бежит к нему навстречу.

Неожиданно из-за угла выкатилась группа подростков. Один пытался выхватить из рук девушки сумку, но Лютик вцепилась в нее.

Он выскочил из машины, кинулся на помощь, схватил за руку парня, укравшего мобильник, но тут же получил чем-то тяжелым удар по голове. Ему показалось, будто кто-то взмахнул перед глазами красным полотнищем, а потом наступила темнота.

Очнулся он в больничной палате. Как из тумана выплыло лицо Лютика. Сначала он подумал, что она ему снится, как часто бывало в последнее время. Но это был не сон.    Лютик сжимала теплыми ладонями его занемевшие пальцы. Ее измученное бессонницей лицо озарила улыбка. В глазах заплясали солнечные зайчики.

– Ты только не умирай, слышишь, не умирай! – шептала она. – Я так люблю тебя! Больше жизни люблю!

Он почувствовал на своих запекшихся губах ее теплые губы.

Пелена тумана снова скрыла сознание, но лучик солнца пробивался сквозь тьму.