Берендеев двор. Держи вора
Вскоре, откуда ни возьмись, перед ней появился молодой юноша. Он был среднего роста, довольно худощавый, но широкий в плечах. Чёрные, отливающие в синеву волосы взъерошены, жёлто-зелёные глаза будто слегка светятся в тёмном ночном воздухе. Парень был гладко выбрит, что было весьма необычно. Одежда его представляла простой чёрно-серый костюм. Внимание привлекала только золотая серьга в правом ухе.
-Зачем звать изволила, Василиса Егоровна?—чуть хриплым голосом спросил юноша.
-Задание к тебе есть, Лихонь, даже два. Сложные и срочные, справишься?
-Что нужно?
-Человека одного найти надо, Алёшей звать. Забрался на склад заброшенный, в торговых рядах, его там связал кто-то, это раз; а два—наведаться в мастерскую ремесленника Ерофея, подсобить, коли нужным окажется. Ну что, сдюжишь али тяжко?
-Обижаешь, Василиса,—усмехнулся Лихонь и, спрыгнув с крыльца, будто растворился в непроглядной ночной тьме.
Ещё раз оглядевшись, Василиса ушла в комнаты. Как внимательна ни была женщина, кое-кто от её взора ускользнул. И был этим кое-кем никто иной, как писарь Никанор. Неутомимый летописец этой ночью мучился от бессонницы, поэтому от его острого взора не ушёл тот факт, что Василиса наведывалась к Берендею. Посчитав это странным и даже возможным повредить царю и стране, Никишка ждал, когда женщина выйдет от государя, а потом пошёл за ней. Подслушав разговор с Лихонем, писарь решил провести самостоятельное расследование и побежал к мастерской Ерофея.
Уже отчаявшись, Алёша и не пытался высвободиться: лиходеи так крепко связали парня, что даже пошевелить руками было трудно. Невесёлые мысли лезли в голову к попову сыну.
„Всех подвёл,—думал Алёша,—Илья с Добрыней небось всё, как надо, сделали, не то, что я, дурак. Они наверняка уж и не ждут меня. Решили: испугался, дескать, Алёшка да сбежал. И царя подвёл. Он поверил, а я подвёл”.
Самобичевание было прервано странным скрипом со стороны двери. Алёша замер в ожидании неизвестного. Кто это мог быть? Вернулись тати? Почему так рано и отчего не заходят? Их подельники? Ну, это вероятнее. И вот дверь отворилась. Вставшую в проёме фигуру трудно было разглядеть, разве что сверкали в темноте зеленовато-жёлтые глаза, да блестела золотая серёжка. В следующий миг человек уже сидел на карачках рядом с пленником:
-Ты, что ли, Алёша Попович будешь?
Алёша закивал головой.
В руке человека холодной сталью лезвия блеснул нож—снова нехорошие мысли залезли в голову парня:
„Подельник... Прости меня, Господи!”
Помощь, однако, пришла, откуда не ждали: груз верёвок наконец спал с тела, а кляп больше не мешал говорить.
-Ты кто?—спросил Алёша, хватая ртом воздух.
-Лихонь я.
-Лиходейское имя какое-то.
-Ничего не лиходейское. Лихой, значит, удалой, быстрый. Да не обо мне речь. Дел много, потом объясню. Вставай, побежали!
-Куда?
-К друзьям твоим!
Наконец послышались приближающиеся шаги. Именно в этот момент выяснилось, что всё имеющееся оружие—нож Михаси. Затаив дыхание, собрав все силы, приятели ждали возможности достойно встретить ночных гостей...
А к мастерской Ерофея с разных сторон двигались пять фигур. Воровски озираясь по сторонам, силясь слиться с улицами и раствориться в ночной мгле, крались Серёга с Юрой для выполнения своей тёмной цели. Короткими перебежками, охватывая проницательным взглядом всё вокруг, ни малейшей тени не упуская из поля зрения, слыша и запоминая каждый шорох, шёл на разведку писарь Никишка. И последними бежали двое: Лихонь и Алёша. С удивлением замечал попов сын, что, как бы он ни старался, обогнать таинственного спасителя не получалось.
Первым добежал Никанор. Хитрый писарь решил заходить в лавку через жилые покои. Если ничего подозрительного и крамольного замечено не будет, скажет, что обознался. А если уж будет замечено—гнить всем в острогах да самой смертушки! Он лично проконтролирует. Вторыми подоспели Кощеевы слуги. Их, правда, несколько подзадержала работа с замком: ломать его было нельзя, надо было обязательно открыть отмычкой. Несмотря на нечеловеческую скорость Лихоня, они с Алёшей опаздывали: слишком поздно хватилась Василиса. Почти справившись с замком, Юра ухмыльнулся: луна спряталась за облака—верный знак воровской удачи.
Тати вошли в лавку. Не успели они набить железом прихваченные с собой мешки, как на них обрушились удары Михаси, Добрыни и Ерофея. Покатилось по полу железо, подняв жуткий грохот. В кромешной тьме нельзя было разглядеть, где свои, а где чужие—приходилось доверяться шестому чувству. Вначале так надеявшийся на свой нож Михася вынужден был запихнуть его в сапог—не дай Бог Добрыню или Ерофея задеть.
Шум привлёк внимание Никишки. Бесстрашный писарь, осенив себя крестным знамением, вихрем ворвался в самое пекло битвы. Да, пусть он был тощим и не умеющим не то, что оружием—собственным телом, нормально владеть, бился он отчаянно. Не видел он врагов, не знал их в лицо, но была его воля несокрушима, как и желание послужить царю и стране.
Когда драка уже утихала, в открытую дверь вбежали Лихонь с Алёшей. Второй до сих пор стыдился своим пребыванием в плену и хотел в горячем сражении доказать, что он не хуже других и достоин быть работником Берендея-царя.
Но вот враг уже повержен и перестал сопротивляться. Ерофей даже связал его (и когда успел верёвку приготовить?), а Лихонь зажёг лучины. Хотя в этом не было необходимости—снова показалась луна, освещавшая комнату через открытый дверной проём. Наконец герои огляделись: сильнее всех пострадали Добрыня, Михася и Ерофей. Поменьше досталось Лихоню и Алёше.
-Алёшка, ты!—Добрыня обнял приятеля.—А мы испереживались! Что с тобой было-то?
-Потом, потом! Это вот Лихонь, знакомьтесь!
-Добрыня!
-Михася!
-Ерофей!
-Лихонь!
-Мужикииии!—Михасе первому пришло в голову взглянуть на пленённого татя. Связанным оказался Никишка.
-Вы что творите, негодяи, охальники! Упустили злодеев?! Или нет... Так вы сами и есть тати! Как есть, тати! Скандинавским королём подосланные! А ну развяжите меня!
-Летописец...—глухим голосом произнёс Добрыня.—Как же ж так?!
-Как, как? А вот так! Летописец, а не побоялся на татя выходить! А вы все—предатели и засланные лазутчики!
-К Берендею его надо,—вынес приговор Михася,—и там уж разбираться.
-Может, не надо,—робко предложил Ерофей, растирая ударенную голову.
-Не надо!—подтвердил Алёша.—Я настоящих татей видел.
-Точно?
-Точно! Там такое дело...—парень замялся...—я на склад заброшенный забрёл, а на меня там напали и связали двое: Серёга и Юра. Они железо воруют, а работают, вроде как, на Кощея.
Михася присвистнул:
-Прав был Ганька-то! А вы не верили.
-А ты кто будешь?—спросил Добрыня у Лихоня.—И как про Алёшу узнал?
-Василиса меня послала, её благодарите. А я помочь добрым людям всегда рад.
-Да какие ж вы добрые?—возмутился Никишка.—Невинного связали, татей упустили, да ещё и сами лазутчики?!
Ерофей подошёл к летописцу и развязал его:
-Пойдёмте вместе к Василисе. Царя пока беспокоить не стоит, а вот совет мудрый не помешает.
На том и порешили, но вот удивительное дело! Даже в такой суматохе двое злодеев успели прихватить с собой железа, и не мало... И когда успели?!
Возможно, не удалось бы Серёге с Юрой бежать, будь в мастерской ещё один человек—Илья. Который хоть и обещался прийти, так и не явился. Но парень не струсил, не забыл и не заснул: он честно ждал на площади. Когда же солнце уже почти скрылось за горизонтом, он хотел идти к приятелям, но кое-что отвлекло его внимания. Небольшими группами, человек по пять, не более, выходили из города люди. Да всё с телегами. А на телегах большущие мешки... Там могло быть что угодно, любые вещи, но какое-то внутренне чувство подсказывало Илье, что вывозят из Московии краденное железо. Недолго раздумывая, он побежал к сторожевой будке Привратника. Достигнув цели, начал отчаянно колотить кулаками в дверь. Долго ждать не пришлось—стражник скоро открыл.
-Илья, чего это ты? Никак, случилось что?
-Дмитрий, подскажи! У ремесленников железо воруют.
-Так...
-Мы взялись одному мастеру помочь. Я должен был к нему идти, но сейчас через другие ворота люди проезжали, все с телегами, гружёнными чем-то тяжёлым. Сдаётся мне, там украденное добро.
-Телеги пропустили?
-Да! Но мало ли, что они наврали! Недоброе я чувствую, подскажи, что делать!
Привратник вздохнул:
-Ты молодой, в тебе жизнь кипит и сама тебя к нужным дверям толкает. Я такой же был. Жди здесь.
Стражник удалился, а пришёл уже с конём. Высокий и мощный золотистый жеребец исподлобья смотрел на Илью.
-Добрый конь. Бери его и скачи за ними. Авось догонишь.
-Спасибо тебе, Привратник! Дай тебе Бог здоровья!—Илья отвесил низкий поклон и вскочил на коня.
-Храни тебя Бог!—сказал Дмитрий, смотря вслед удаляющемуся всаднику.
-А у ремесленников железо тырят. У всех. Да так хитро—никто ничего не видел. Ну тут уж начали сказки рассказывать: уже чуть ли не на Кощея думают.
-Дык это Кощей и есть. Его рук дело,—быстрым высоким голосом сказал мужчина.
-Брешешь, Выша,—усмехнулся Ганя.
-Это я брешу?!—вылупил и без того большие глаза мужчина.
-Ты.
-Да вот те крест! Слухай сюда, я тут тоже кой-чего знаю, не ты один умный...
-Ну-ну, рассказывай!
-А ты не ухмыляйся! Сиди да слушай!
Ганя отхлебнул медовухи и принялся слушать своего собеседника:
-Кощей—он хоть и Бессмертный, но трус порядочный! Ну станет разве нормальный смелый мужик смерть свою запихивать в иглу, иглу—в яйцо, яйцо—в утку, утку—в зайца?! Мне интересно, как он всё это проделал?! Особенно утку в зайца...—Выша задумался.—Это заяц огромный, или утка мелкая?
-Да что мне твои утки, Выша! Ты по делу говори.
-Да я говорю, ты перебиваешь! Кощея ж почему до сих пор не победил никто? Знаешь?
-Колдун потому что?
-Ну и что, что колдун? Колдунов по нашим лесам, что собак нерезаных! Потому что он не только смерть свою упрятал, но и силу!
-Это как?
-Вооот! Тут самое важное начинается! Откуда он силы берёт и как их копит, то мне неведомо, но люди сказывают, что эти самые силы он в разные вещи помещает. И если простой человек силы теряет, то Кощей—нет! Потому и сражаться он может, сколь угодно долго. А лучше всего силу железо держит! Вот он время от времени и нанимает работничков себе, от так от!
-Сказки это всё, россказни бабкины. Ты мне ещё про Соловья Разбойника заливать начни да про свист его.
Выша скрестил руки на груди:
-Да ну тебя, Ганька! Вредный ты! Мне проверенные люди рассказывали! И меня к Кощею звали, только я не пошёл. Не хочу ни на кого работать, я—человек вольный, а эти все—продажные! А насчёт Соловья ты зря! Мне тоже про него много интересного известно...
Свидетельство о публикации №217012400029
Александр Михельман 08.03.2017 15:35 Заявить о нарушении
Спасибо большое за отзыв!:))
Енька Соловей 08.03.2017 15:51 Заявить о нарушении