Повесть о кате и Владике

- - - -

В далёкие пятидесятые годы, в двадцатом веке, жили-были Владлен и Октябрина, брат и сестра. Владлена звали Владиком, а Октябрину Катей. Они жили на Крайнем Севере, в маленьком посёлке. Папа у них работал начальником, а мама директором школы.
      Раньше, до Севера, семья жила на Юге, на Чёрном море, и там у них остались бабушка, кошка Мотька и собака Дружок. Дети очень любили бабушку, Дружка и Мотьку, но всё равно они обрадовались, когда узнали, что поедут на Север. Им казалось, что на Севере живут одни герои, и они там надеялись стать героями тоже. Тем более, что впереди их ждала дальняя дорога.
     Сначала они ехали на поезде в Москву. Им достался прекрасный вагон, недалеко от паровоза, и у них из окна было видно, как дым от паровоза стелется по земле, по траве, разлетается в клочья и потом куда-то улетает. Кусочки гари каким-то образом попадали в купе, хотя окно было закрыто, и скоро дети стали чёрными, как негритята. А негритятами быть хорошо: их угнетают, но они борются. И дети радовались, что похожи на негритят.
     Поезд мчался среди гор, потом по широкой степи, потом пошли леса, и всё это время дети могли смотреть в окошко. На откосах разноцветными камушками или зелёным дёрном были выложены знакомые лозунги: "Миру - мир!", "Сталину слава!", "Слава труду!" - и другие. Владик и Катя уже сто лет умели читать, прочитали много книг, но таких замечательных зелёных книжек они ещё не видывали...
     И ещё за окном были речки, луга, стога сена, коровы, собаки - много всякого. И спать им разрешили на верхней полке. И ели они варёные яйца, помидоры и варёную курицу из маминой сумки, пили чай из стаканов с подстаканниками; а на станциях им два раза покупали мороженое.
     Так они приехали в Москву.
     В Москве им пришлось целую неделю жить у родственников, но зато потом они полетели на самолёте.
     Первый самолёт был сухопутный; он взлетел с асфальтовой дорожки в Москве и приземлился уже в другом месте, на песчаной дорожке посреди зелёного поля. В этот перелёт дети мало видели, потому что их сильно укачало, особенно на подъёме и на спуске.
     Они провели ночь в гостинице с крашенными полами, на раскладушках, напились чаю из очень больших и горячих жестяных кружек и полетели дальше.
     На подъёме их снова укачало, но потом стало легче, и они видели облака. Между облаками мелькала земля, реки, озёра и маленькие домики. Внизу всё было маленькое; и только, когда самолёт пошёл на посадку, всё снова увеличилось. Но детям при этом было нехорошо, их опять тошнило.
     Потом они снова ночевали в гостинице, снова пили чай из жестяных кружек и ели в столовой оладьи с повидлом; а когда полетели дальше, то самолёт уже был другой. Он стоял на реке, прямо в воде, на ногах у него вместо колёс были лодочки, называются понтоны, и к самолёту пассажиров подвезли на катере. Этот самолёт назывался Гидра Каталина.
     Когда завели моторы, на воде поднялось волнение, волны бились прямо в иллюминаторы (это такие окошки круглые). Самолёт побежал по реке, как будто он корабль, а не самолёт, но потом всё-таки взлетел. Детям было страшно и весело.
     Они делали ещё две остановки, пересаживались с гидры на гидру, летали над лесами, над болотами, над морем, над тундрой - и наконец сели на воду возле небольшой песчаной косы, на которой стояла машина-"коробушка", вся брезентовая, а рядом с машиной - их папа. Так они прилетели на Север.
     Дома на Севере оказались бревенчатые, по большей части двухэтажные; и, разделяя весь посёлок на неровные квадратики, в тундру, к сопкам, убегают трубы, закрытые сплошным деревянным ящиком - такой длинный, длинный деревянный ящик. Внутри ящика опилки и войлок, а в самой середине, под войлоком и опилками - тёплые трубы. В некоторых местах доски сбоку выломаны - там местные ребятишки делали себе норы, "халабуды", в опилках и войлоке. Туда можно прятаться, как в домик. По ящику, оказалось, можно ходить; это называется "ходить по трубе". В разных местах к трубе, где высоко, приставлены лесенки с той и другой стороны, чтобы переходить с улицы на улицу, не карабкаясь и не спрыгивая. А то бы люди ноги переломали.
     Дом, где жил папа, а теперь и вся семья, тоже был бревенчатый, двухэтажный. Над ним, как и над другими домами, поднималась в небо высоченная труба от кочегарки, пристроенной прямо к дому. Жили они на первом этаже. Кочегарка закрывала на кухне пол-окна; и, как позже выяснилось, на крышу кочегарки можно вылезать из форточки.
     Папа ещё не успел обжиться в их новой двухкомнатной квартире. Там совсем не было вещей; только связанные столбиками книги, два чемодана и скатанные валиками спальные мешки. На кухне только стоял один столик и табуретка с электроплиткой. Но мама и дети привезли с собой ещё несколько чемоданов, из которых соорудили настоящую постель для "мадам" (так папа шуточно называл маму); а папа и дети первую ночь спали прямо на полу, в спальных мешках.
     А на кухне был подвал - такая дверца, прямо в полу. Она поднималась за колечко, и там была лесенка вниз. А внизу лежал большой кусок оленины!
     Треть кухни занимала печка; она топилась углем. Уголь в вёдрах носили от кочегарки, где здоровенная угольная куча, и пересыпали в большущий ящик, который стоял в углу и так и назывался "угол". Воду брали из бочки в коридоре. И ещё в квартире была тёплая уборная. Мама сказала, что это сказочное удобство: когда они с папой жили на Чукотке, у них ничего подобного не было. Только детям нужно быть осторожней и не провалиться в "толчок".
     - Не провалимся! - сказал Владик.
      Вот так они и приехали на Север.

_ _ _ _

На Севере не было тротуаров, а грязи - по уши, в ботиках не походишь. Поэтому детям купили кирзовые сапоги, совсем солдатские, только маленькие. Владику ещё купили тёплый кожушок мехом внутрь и шапку-ушанку. А Кате не купили: у неё и так была белая шубка и шапочка с завязками. Владику ещё подарили ремень с солдатской пряжкой, чтобы подпоясывать кожушок,и солдатскую звёздочку на шапку. А Кате не подарили. Но у неё тоже были кирзовые сапоги, и её тоже научили оборачивать ноги портянками поверх чулок и носочков, как это делают солдаты; так что она утешилась. Папа сказал, что настоящая доблесть проявляется в поступках, а не в одежде. Так что Катя даже почти и не плакала.
     А когда кончился август, Владик пошёл в школу, в первый класс, и Катя его провожала до самой школы. Но портфель нести он ей не позволил, он ведь и сам в первый раз нёс свой портфель.
    Когда Владик ушёл в школу, Катя осталась одна, и ей стало очень тоскливо. Она топталась у подъезда, глядя на окна, но Владика там было не видать.
     - А что ты здесь делаешь? - услыхала она и оглянулась.
     Перед ней стояла высокая смуглая девочка в красной шапочке, а рядом с девочкой - мальчик в такой же, как у Владика, ушанке.
      - Да вот, брата в школу проводила, - сказала Катя и вздохнула.
     - Мне-то, вообще-то, тоже в школу надо, - сказала девочка. - Однако, недьзя пока: ангина у меня. Я во второй класс уже, однако, перешла... Меня Тамара зовут. А это Вовка, мой брат. Ему пять лет, однако.
     - А я - Катя, - сказала Катя. - А что такое "однако"?
     - Однако, я не знаю, - растерялась девочка. - Все так говорят!
      - А у нас так никто не говорит!- удивилась Катя. - От тебя первой слышу!.. А почему ты гуляешь, если у тебя ангина?
     - У нас, однако, стирка, - объяснила Тамара. - А мы с Вовкой мешаемся. Вот мама нас и выставила, однако... А ты хочешь барбариску?
     - Спасибо! - Катя с удовольствием развернула красный леденец и отправила его за щёку.
     - Пошли на "гигантские шаги"! - предложил Вовка.
     - Это куда?
     - Однако вон они, во дворе! - показал Вовка на школьный двор.
     Около школы был настоящий двор, с забором. В посёлке таких дворов, с забором, Катя больше и не видала. Дворов вообще здесь не было - просто стояли дома.
     На школьном дворе были врыты два столба, соединённые на самом верху лестницей. Были ещё турник и бревно, по которому ходят - "бум" называется. И стоял ещё один высоченный столб, на нём колесо, а с колеса свисали шесть канатов. Этот столб называется "гигантские шаги". На них можно кататься. Люди берутся за канаты и бегают вокруг столба, всё быстрее и быстрее. И вот канаты поднимаются в воздух и отделяют человека от земли! Колесо продолжает крутиться, и человек тоже кружится вокруг столба на канате, не касаясь ногами почвы! Потом колесо замедляет движение, и тут нужно успеть затормозить ногами, а не то тебя так шмякнет об столб - однако, мало не покажется!.. Очень здоровски так летать, просто железно!.. Только рукам больно: устают руки-то, однако...
     Потом пошли на угольную кучу. Там попадались необыкновенно красивые кусочки угля - блестящие, как зеркало, с золотыми, серебряными, зелёными и синими переливами. И ещё можно отыскать разноцветные проволочки - от взрывчатки, как объяснили Кате ребята...
     А потом у первоклассников кончилась учёба - сегодня у них было только два урока. На улицу выскочили дети, много детей, и среди них Владик. Некоторые (и Владик тоже)побежали на угольную кучу и тоже стали искать проволочки.
     Владик рассказал Кате, как их водили по школе, по всем классам провели, и в библиотеку, и в спортзал. Он рассказал, какая у них была "линейка", как пионеры вносили знамя дружины, а комсомольцы - школьное знамя. А мама стояла такая строгая и неприступная и говорила речь... А учительница у Владика - Анастасия Андреевна. Она была в войну партизанкой, её ранили немцы... то есть, тьфу! - надо говорить "фашисты"... Она - замечательная!.. Но читать у них в классе никто не умеет, только Владик. И ему придётся заново как будто учиться читать, по букварю: ведь он не особенный какой-нибудь, в самом деле... Им задали на дом обернуть все учебники газетой, а если есть у кого цветная или белая бумага, то бумагой. Анастасия Андреевна их научила, как, а Владик теперь научит Катю...
     Дети прекрасно провели этот день и домой вернулись счастливые.
     Но когда мама увидела, какие её дети пришли чумазые, она сказала папе:
     - Нет, это невозможно! Нужно скорее найти домработницу!

      (Продолжение следует)