Медицина самовосстановления

У меня в жизни был кошмарный этап, из которого я вынес опыт о том, что любая аналитическая медицина - инструмент уничтожения медицины целостной, помогающей жизни живого, знающего о том, как работает жизнь, а не как называются отдельные её элементы.

Аналитическая медицина делает всё возможное за самое невероятное бабло для того, чтобы пациент не выздоровел, а либо скорее умер (мы сделали всё возможное), либо подольше помучился и потерпел (мы делаем всё возможное).

Аналитическая медицина - это Скорая помощь, которая, выдавая себя за помощь, помогает смертельно больному человеку, ставя его перед нелёгким выбором: подождать, поскольку вы же знаете, какие пробки, машин нет, много заказов, в каком состоянии больной, сколько ему лет, а также готов ли клиент заплатить за более быструю помощь, а также сверхбыструю помощь по космическим расценкам, поскольку можно и на вертолёте прилететь, невозможного нет, и всё это нужно для того, чтобы решить, к кому из гигантского списка звонивших нужно ехать быстрее других, оценивая установленные приоритеты по специальным алгоритмам, которым обучают оценщиков колл-центров, и не реагируя на безнадёжные случаи (у моего дяди был инсульт, скорая ехала 5 часов к нему, когда узнала, что ему 85 лет), в результате чего все сложнобольные должны для себя решить: или ты умрёшь сам, или тебе помогут умереть чуть позже вмешательством в твою внутреннюю среду ядовитым уколом, замедляющим твою смерть, если Скоропомощники-МЧСники приедут раньше, чем ты умрёшь.

Исключений из этого правила практически нет, я их не встречал, это системные правила сверхквалифицированной аналитической медицинской помощи.

Вся наша семья напрягалась для того, чтобы вылечить рак у моей супруги, зашедший на 4 стадию (низший приоритет) с помощью укола радионуклидом Самарий в радиоизолированной от мира палате Обнинска, куда подавалась пища через окно несколько дней после укола, который делали специалисты в скафандрах.

Конечно же, через довольно короткое время она скончалась. Это произошло 30 января 2010 года, через 4 дня после её 39-летия (и одновременно 14-летней годовщины нашей свадьбы), хоронили её 2 февраля, в день 12-летия нашей единственной дочери, которой я подарил шоколадку, а на следующий день уже я праздновал своё 42-летие. Мы были семьёй трёх Водолеев.

Её последней осмысленной фразой после обезболивающего укола скорой были выкрикнутые нам с её матерью слова: ВЫ ЧТО, НЕ ВИДИТЕ, ЧТО Я УМИРАЮ? СДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ! После этого у неё начался невнятный бред, а затем она вздрогнула всем телом, и её лицо и кисти рук исказила судорога. Я сразу же взял газету, нашёл объявление о бальзамировании, созвонился и поехал за исполнителем. Исполнитель попросила меня дать ей таз, в который она вылила её мозг через ноздри, красную суспензию, которую я вынес во двор и вылил на навозную кучу, где она сажала декоративные тыквы.

Она лежала три дня в промороженной комнате недостроенного двухэтажного дома с отключёнными батареями, и я сидел у её гроба в одежде, а в руках у неё, сложенных на груди, непрерывно горели свечи, одна за одной. Мы с тёщей сделали порядка 20 звонков её знакомым, клиентам по ландшафтному дизайну, коллегам и друзьям. На похороны в ветреный день с метелью в пригород Рязани, где мы жили (Солотчу) приехало 100 человек. Два месяца после похорон я лежал пластом на спине, питался сосисками с хлебом и пил чай, не зная, зачем дальше жить.

Сразу после укола у моей супруги, практически моментально, начались каскадные приступы рвоты и поноса, так что я забирал её оттуда в катастрофически худшем состоянии, чем привозил, чтобы ей помогли по алгоритму долгого получения квоты в министерстве здравоохранения, затем коммуникаций с врачом, признанным светилом от медицины, который гастролировал с лекциями в Латинской Америке и с которым мы общались по интернету в режиме долгого ожидания, затем он приехал на любимую нами всеми родину, связался со мной и сообщил, что завод по выпуску радионуклидов работает квантами, т.е., то работает, то не работает, а работает тогда, когда наберётся достаточное количество заявок, чтобы запустить производство.

Это залог того, что операции будут лишь с наиболее платёжеспособными клиентами, клиентами со связями и степенью болезни не очень высокого класса.

Мы не платили за продвижение в рейтинге, мы действовали по установленным правилам.

На самом деле те медики, которые выдают себя за медиков, медиками не являются. Они - инструмент системы, в которой всё организовано для зарабатывания денег, связей и власти.

Медициной в полном смысле этого слова является медицина помощи пациенту через информирование здоровой части больного организма о том, как ему самостоятельно победить болезнь, оказывая эту помощь не только бесплатно, но и направляя усилия общества на то, чтобы её финансировать извне области медицины посредством благотворительных фондов и фондов помощи, которые будут ускорять изучение алгоритмов самовосстановления настоящими врачами, а не мошенниками.

p.s. поскольку у меня был интернет-контакт с врачом из Обнинска (некто Крылов), я сообщил ему, что супруга скончалась.

Он ответил: неизвестно, хорошо это или плохо, но могу сказать одно: я очень сожалею, что занимаюсь этой работой.

***

Мегацель: оживить умершего человека, мумию.

Задача: собирать по 500 литров крови третья группа резус минус и доставлять в клинику ежедневно в течение неопределённого срока до полного выздоровления тканей и подключения к аппарату искусственной вентиляции лёгких.

Этическая проблема: воскресшая не будет знать ни меня, ни дочь, ни родителей, ни друзей.

Она будет другим человеком, внешне напоминающим живущую в первой ипостаси.

Она будет овощем, не способным к коммуникации, поскольку это возможно было бы в момент бурного роста нейросети, но детство прошло, а сформированную, но не информированную сеть научить ничему нельзя.