Цена знаний. 1. Чего желаешь ты...

1. «Чего желаешь ты…»

По пустынной дороге брёл одинокий путник. Износившаяся одежда едва прикрывала тело. Она плохо  спасала от солнца. Поднимавшаяся с земли пыль забивала глаза, мешала дышать. Страшно хотелось пить. И только вид маячившей вдалеке рощи вселял в Путника надежду. Надежду на отдых. Надежду на глоток воды. Роща манила. Надежда подталкивала. Путник не сопротивлялся.

Спасительная тень первых деревьев была в нескольких  шагах, когда за спиной Путника послышался топот копыт. Через мгновение над его головой прозвучал грозный окрик:
– С дороги прочь, несчастный голодранец! Не для тебя источник тот!
Вслед за окриком послышался свист. Боль обожгла плечо Путника. Его рука невольно устремилась к тому месту, где кожа плети встретилась с кожей тела.

Путник поднял голову. Над ним нависла фигура конного стражника, за спиной которого проскакала группа людей в дорогих одеждах. Их и охранял стражник.
Кавалькада направилась к колодцу в глубине рощи. Видно, богатство не спасало от зноя. Видно, и богачам нужен был отдых. Отдых от палящего солнца. Отдых от пыли.
 
Путник бросил укоризненный взгляд на стража и медленно побрёл к придорожному камню, уныло притулившемуся в тени ближайшей пальмы. Камню, как и ему, не нашлось места у колодца. И это было хорошо… хорошо для Путника. Он мог присесть на камень. Он мог немного отдохнуть.

«Ну, что за жизнь пошла такая», – сердито думал Путник, облизывая шершавым языком губы. – «Кто силой наделён, тот норовит обидеть... Кто в должность облачён – стремится обобрать... Они считают, справедливо так жить. Мне что же, тоже так считать?..»

Путник был обижен на весь мир. Миру его обида была безразлична, и Путник понимал это. От осознания этого всеобщего безразличия на душе Путника становилось тошно. Тяжелее всего давило понимание, что в мире, наполненном людьми, он одинок.

По давней привычке Путник отдался размышлениям. Зачем он бродит по свету? Зачем терпит лишенья? Почему не может, как другие, сидеть на одном месте? Почему не хочет завести семью и копаться на своём клочке земли до конца дней? Путник не знал. Переходя из одного селения в другое, он внимательно наблюдал за происходящим. Он всматривался в жизнь людей. Прислушивался к их разговорам. В разговорах пытался найти ответы на свои вопросы. Ответы множили вопросы. Зачем он здесь? Почему появился среди людей? Ради чего живёт? Путник растворился в безрадостных думах. И это было обычным его состоянием.

Размышления мучили. Но одновременно они были защитой от жестокого мира. Только в размышлениях Путник отдыхал от тягот жизни. Только в них для него был виден свет надежды на лучшую жизнь. Какую? Он не знал. Просто в минуты глубокого погружения в раздумья происходящее рядом отходило на дальний план. Оно не задевало, а порой и вовсе исчезало из сознания. И тогда реальность становилась иной – не такой жёсткой, не такой колючей. В такие моменты Путник жил в мире, созданном его воображением. А этот мир не давил.

Сколько времени прошло, пока Путник вернулся к действительности, он не знал. Он огляделся.
Солнце катилось к вершинам пологих гор, выставивших на всеобщее обозрение свои истёсанные ветрами зубы.

«Вот и солнце устало. Видно, и ему хочется отдохнуть. Наверное, и ему хочется покоя», – грустно улыбнулся Путник.

Он глянул вглубь рощи. Богачи оживились. Они громко переговаривались. Вода и тень сделали своё дело: они взбодрили людей.

«К источнику дороги нет: не пустит страж! Не просто так маячит на пути».

Тяжело вздохнув, Путник перевёл взгляд на дорогу. Тоска… Лишь пыль да камни. А надо же идти… Идти дальше… туда… в зной… в пыль…в тоску...

Внезапно взгляд Путника наткнулся на жука. Жук-скарабей на камушек взобрался, и знаки лапками активно подавал. Путник невольно оглянулся, чтобы убедиться, что рядом с ним никого нет. Жук определённо делал знаки ему.

«Хотя бы жуку я ещё нужен», – печально подумал Путник, разглядывая жука. Его несколько смущал тот факт, что ещё мгновение назад он не видел ни камня, ни жука.

Путник закрыл глаза, пытаясь проверить, не наваждение ли жук, не плод ли его уставшего воображения. Снова открыл их. Протёр рукой. Посмотрел в сторону камня. Камень на месте. Жук тоже. Жук по-прежнему машет лапками. Кажется, он все свои силы вкладывает в это занятие. Похоже, жук очень хочет привлечь его внимание. Похоже, ему это зачем-то нужно. Глядя на жука, Путник и сам уверовал в это.

– Ну, что ж… Коль мудрый ты такой, что чтят тебя в Египте, будь добрым, помоги. К источнику другому покажи дорогу. Пить хочется… – неожиданно для себя Путник обратился к жуку.

Жук словно понял, что от него требуется. Сделал лапкой знак – за мной иди. Скатился с камня и побежал вдоль дороги. Бежал так резво, что его коротенькие ножки только мелькали по пыли.

«Ну, что ж, любую просьбу подкрепляют делом. Иди, коль сам просил!» – укорил себя Путник, глядя на убегающего жука.

Он встал. Размял натруженные ноги. И медленно побрёл. Куда? Того он никогда не знал. Не знал и сейчас. Он шёл за жуком. Сейчас главное – идти… Идти вперёд. Идти, чтобы до темноты успеть добраться до ближайшего селения. Там можно провести ночь рядом с людьми. А рядом с людьми ночь всегда короче, чем ночь в пустыне в полном одиночестве. К тому же есть вероятность, что найдётся добрый человек, который угостит чем-нибудь на ночь. Пусть даст малость. Пусть даст кроху, но для Путника и это будет большой удачей.

«Пусть будет всё, как будет… Что случится, тому, наверное, и суждено так быть», – решил Путник.

Путник шёл и думал. Краешком сознания за скарабеем всё же наблюдал. Он не хотел жука терять из вида. Его душу грело присутствие рядом другой живой души. Пусть это и была всего лишь душа жука. Ещё Путник выполнял условия негласного договора. Ведь он сам попросил жука привести его к источнику.

Игра с жуком была для Путника развлечением, но относился он к ней вполне серьёзно. Он, как всегда, надеялся. Надеялся на чудо. Надеялся на то, что там, куда он придёт, обязательно произойдёт нечто важное. Обязательно случится то, что перевернёт его жизнь, сделает её осмысленной. Ведь он и ходил с места на место только потому, что не знал, когда и где это «важное» случится. А, что это непременно произойдёт, он верил безусловно.

Долго ли шёл Путник, он не знал. Он был занят думами. Был занят жуком. Солнце катилось к закату, а он катился к людям. Точнее, в меру сил передвигался в их сторону. Наверное, шёл он всё-таки достаточно долго: жара спала, тени придорожных камней заметно вытянулись. Да и самих теней стало больше.

Вдруг одна большая тень накрыла Путника. Он огляделся и… обомлел. Вокруг какой-то город... Площадь... Переулки... Он стоит посреди площади, а рядом… Рядом никого.

Посмотрел на землю – нет жука. Жук внезапно исчез. Он, словно в воздухе, мгновенно растворился. Ведь только был! Уж нет.

«Какая наглость!» – возмутился Путник, словно жук ему был чем-то обязан. – «Сбежал… Обманщик!»

Путнику стало жутко от такой пустоты. По телу пробежал озноб. Он даже толком не понял, чем вызван озноб: неприятными ощущениями или сыростью сумерек.

– А где ж источник? – спросил Путник вслух.

Ответом была тишина. У кого спросил? Похоже, он машинально продолжал играть с жуком, забыв, что того нет и в помине. Да, если б и был, то вряд ли сумел бы ответить.
 
«Мне б у кого спросить?», – покрутил головой Путник.

Невдалеке приметил ворота. Большие ворота, солидные. Других таких рядом не было. К ним и направился Путник. Даже себе он не смог бы объяснить, почему именно к ним его понесли ноги, почему именно в эти ворота он постучал.
На стук никто не отозвался. Путник постучал снова. На этот раз стучал настойчивее. Его настойчивость была вознаграждена. За воротами послышался шорох. Одна из створок ворот медленно отворилась. Перед ним стоял жрец.

– Чего желаешь ты, усталый путник? – спросил жрец.

Пока Путник собирался с ответом, жрец сделал шаг в сторону и жестом пригласил его войти внутрь. Во взгляде жреца появились участие и неподдельный интерес. Жрец словно хотел лишний раз убедиться в том, что перед ним тот человек, которого он ожидает.


Продолжение следует.