4. Кикимора

Маша, проводив родственников, у которых кончился отпуск, возвращается в пустую избушку. Холодно, неуютно. Повсюду разгром и следы поспешных сборов. Маша, пригорюнившись, сидит за столом.
Внезапно куча тряпья на лавке в углу начинает шевелиться… У Маши нет даже сил как следует испугаться. Куча меж тем оформляется в маленькую сухонькую старушонку. Пристально смотрит на Машу, а Маша – на неё.

Старушонка. Что, уехали… твои-то?

Маша. Уехали…

С. Всё уезжают… Чего уезжают? Я вон тыщу лет тут живу. И не уезжаю.

М. Ты… одна?

С. Трое нас было, Маша. Трое. Три сестры. Первой ушла Стогафья… Потом – Кутафья. Когда вы скотный двор на колодец разобрали. Помнишь? Помнишь. А я – третья. Агафья.
 
Молчание.

С. Да и мне уж недолго осталось… Мы умираем, Маша, когда о нас никто не думает. Когда в нас никто не верит.

Молчание. Старушонка смотрит на Машу колючими голубыми глазами.

С. Боишься меня?

М. Немножко… Уже почти нет… (Спохватывается). Садись сюда! К столу. Чайку?

С. Не откажусь. (Пересаживается к столу).

Маша заваривает и разливает чай.

С. Дядя Карп вот тоже… банник-то наш…

М. Кто?!

С. Тоже из наших. В бане живёт. Я не понимаю, Маша: вы что, не моетесь, что ли?!

М. (Смущённо). Молодёжь в реке моется… Летом-то можно… А я в город езжу. Тяжело уж мне одной-то баню топить. Зять вон уехал… Думала, дров наколет… Какое там.

С. Так ты хоть зайди туда, Маша, хоть посиди иногда.

М. (Не совсем уверенно). Хорошо…

С. Ему так-то нравилось, когда дочка твоя приходила в баню на гитаре играть… репетировать. Так-то, говорит, хорошо… Душевно.

Молчание.

М. А говорят, бабушка, вы вредные… Людей со свету сживаете.

С. На вредность, Маша, тоже силы нужны. Вдохновение… Знаешь, как вот гадюке солнышко нужно, чтобы яд выработать…

М. То-то они всё на солнышке лежат.

С. Да.

М. А может… клюквенной?

С. Да нет, Маша. Мы не употребляем. И тебе не советую.

Молчание.

М. Бабушка, а расскажи что-нибудь… Ну, как вы раньше вредничали.

С. Да как… Да ничего такого особенного, Маша. Ну, пошумишь там ночью… Сковородку уронишь али что… У страха глаза велики, Маша. Вы сами потом столько навыдумываете… со страху-то… Ну, вещь какую иногда спрячешь… В подпол засунешь… Скотину, тоже, бывало, пугали. Так теперь и пугать-то некого.

М. Бабушка, а я вот книжку недавно купила, а найти не могу. Это не ты?

С. Нет, внученька. Мне книжки-то ни к чему… Если только электронные. Там шрифт можно крупный сделать.

М. Ну, ты даёшь, бабка! Да где ж ты электронные-то видала?

С. У твоей дочки и видала. Она, бывало, пойдёт куда… Ну, а я сколько-то и прочитаю.

М. Вот оно что! А она-то всё думала, почему другая страница потом открыта и шрифт другой! Думала – муравьи листают!

Старушонка дробно смеётся.

С. Нет, муравьям зачем… А я люблю… Историю люблю… Про царей… цариц… Я ж всё это помню, Маша! Это ж всё – моя молодость!

М. Так я ей скажу. Пусть ещё скачает.

С. Скажи, Маша, скажи.

Молчание.

С. Ну, пойду я, Маша… Пойду. Спасибо за угощение.

М. Может, тебе чего нужно, баба Агафья? Жакетку вот возьми. Тёплая!

С. Да я сама, Маша, всё возьму, что мне нужно. Без спросу.

М. Ну… смотри. Как тебе удобнее. Счастливо тебе, баба Агафья. Заходи…

С. И тебе счастливо, Маша. Да нет, мне в дверь не нужно. Я вот… под печь…
(Сердито). Ты бы тут разобрала, Маша… Навалили вы тут не пойми чего. Не пролезешь.

М. Хорошо, баба Агафья. В перспективе – обязательно.

С. «В перспекти-и-и-и-иве!» У-у-у!!! Лентяйка!!! –
 
неожиданно превращается в огромную чёрную птицу. Описывает над ошеломлённой Машей круг и, щедро покакав ей на плечо, вылетает в форточку.