Концерт

Концерт.

Бар был так себе. Не очень уютный, полутемный с хорошо освещенной только барной стойкой. Столы и стулья тяжелым массивным деревом подчеркивали какую- то неустроенность пивного заведения. Делать было нечего. Хотелось уже выпить, а не искать
кафе красивей. Здесь тоже были посетители,  занявшие столики в укромных уголках. Есть где посидеть, и выпить подадут. Что еще нужно? Обстановка не влияет на качество разговоров, а идут сюда именно за ними. С друзьями посидеть, поговорить, поболтать, а иногда и что-то важное решить. Столы и стулья, свидетели и невольные слушатели многих секретов, открывавшихся здесь под воздействием Бахуса, хранят в безмолвии эти тайны. Сколько радостей и печалей хранят эти стены, эти картины на них, взирающие равнодушно на посетителей. Если бы они умели говорить... 
 Но говорили сейчас здесь две русские, всеми правдами и неправдами попавшие на французские земли и жившие немало уже времени не где нибудь в захолустье, а в самом блистательном Париже.  
Они взяли свой коктейль и выбрав наиболее освещенный столик уселись поудобней и ... поехали! Поговорили сначала о себе любимых, поделились впечатлениями от презентации книги, с которой они вышли полчаса назад. Там был фуршет с легкими закусками, шампанским и вином. Но как всегда в русских компаниях, выпивки оказалось мало и они решили добавить.  И смакуя вкусный коктейль, мягко и незаметно снимающий  оковы напряжения и развязывая язык, связанный обычно правилами приличия. Да к черту эти правила приличия! Иногда так хочется сказать всю правду в лицо. И эта презентация! Книга как книга. Записки путешественника. Автор просто хочет быть всегда на виду, в центре общества, приковывая его внимание экстравагантностью. У каждого свои заморочки. Бог с ним, с этим автором. В принципе милый, любезный человек, никому не досаждающий.
 Женщины незлобно проехались по другим общим знакомым, часто их мнения не совпадали, но спорить не спорили. Каждый имеет право на свое мнение.
   Коктейль выпит. Мало, блин. Заказали еще по одному, предварительно заглянув в кошелек, хватит ли расплатиться. Обе были небогаты, но под настроение, как и все русские, могли спустить все деньги. Как говорится, раз пошла такая свадьба, режь последний огурец!
Их общий знакомый, обещавший развести женщин по домам и ушедший подогнать машину к кафе, все не появлялся. Да они и не спешили. И мужчина в женских разговорах не нужен вовсе. Поговорили, расслабились, как бывает от полного понимания собеседником всех порывов твоей души- и светлых, и темных. 
И от этого взаимопроникновения, как-то неожиданно для самих себя запели. Сначала тихонько, в четверть голоса, а затем чувствуя что этой четверти так мало, чтобы выразить все  чувства, запели почти что в полный голос. Начали с "мне малым- мало спалось". Русские народные. Мудрые и печальные. Понятные и родные. Блондинка имела хорошо поставленное сопрано, и уверенно и чисто вела мелодию. Брюнетка вообще петь не умела и слух музыкальный был очень сомнительный, отчего она по жизни очень страдала. Петь хотелось, но на людях было неприлично это делать- засмеют. Здесь же, под воздействием алкоголя, раскрепощающего человека на время, она осмелела и начала подпевать.
Засомневавшись, спросила после первой песни не мешает ли она блондинке петь. Та похвалила, сказала,  что неплохо и с ней даже лучше. Брюнетка имела низкий об'ьемный голос, временами переходящий или в бас или сопрано, но интуитивно чувствовала мелодию и пела почти что "в ногу". И все дело было не в том, как они обе пели, а в том, что они чувствовали при этом. А чувствовали они много чего, выливая в песне боль прошедших лет, тоску по родине босоногого детства, когда они голенастыми  девчонками месили  такую родную и милую грязь отчей земли. И тогда  им верилось, что все еще впереди- и счастье,  и радость,  и любовь. А теперь они знали, что все уже позади. И то, что будет, будет такое маленькое, слабое, как недоношенное дитя, что каждую минуту может проститься с миром, который даже и не заметит, что оно, это дитя, было здесь.  Было! И хотело известить мир о своем присутствии да воздуха в легких не хватило из-за слабости. Нет, они так не думали, и не говорили об этом, но эта правда была в глубине их глаз, присутствовала в сознании, обжигая горькой правдой. А они не хотели верить и молчали об этом. Ведь неважно,  как ты проживаешь жизнь, важно как ты о ней рассказываешь. И из слабых детей иногда вырастают богатыри.
   Песня за песней плавно переходили одна в другую, как венок сонетов. Женщины не замечали ничего вокруг себя, все их чувства  переместились в звуки возвышающие и очищающие.  И казалось, что с песней уходила вся боль  жизни, а радость ценилась во много раз больше.
    Разом умолкли, не зная, что петь дальше. В кафе воцарилась тишина . Бармен за стойкой переставлял бутылки, в дальних углах безмолвно сидели посетители, потягивая из стаканов расслабляющую жидкость. За столиком в углу, возле темных вечерних окон, поднялась женщина и направилась к русским. Наклонилась и что-то проговорила. Что? Что она хочет? Мы им мешаем? - подумали женщины. Переспросили. А француженка, с восхищением глядя на них,  спрашивала почему они не поют дальше, и что ей и ее подругам очень понравился этот маленький концерт.
 Ооо, спасибо, спасибо, это всегда приятно слышать. - как-то удивленно произнесли обе, не ожидая такого поворота событий. Да и пели они только для себя, так, как будто они одни на всем свете.
Появился наконец их дружочек. С ужасом в глазах выслушал,  как они пели. 
- Здесь не принято! 
 - Да что там не принято, нас на бис вызывали!-
И пустынная, уже приближающаяся к полуночи улица поглотила их в теплой вселенной. И звезды на чистом осеннем небе шептали:
 - Пой, как будто тебя никто не слышит!
 Танцуй, как будто тебя никто не видит!
Люби, как будто сегодня твой последний день!
И они делали это, не думая о завтра. 
 Оно ведь еще не наступило...

 

21 января 2017г