Картина. Глава 2 Зима

Время потекло быстрее чем я рассчитывал. Деревья быстро сбросили свои украшения усеяв землю золотом, на которым как кровь лежали багряные листья. Земля всё сильнее промерзала и в доме становилось холоднее.

Мои деньги практический пропали. Пускай я и старался их экономить, выходило это у меня не лучшим образом. Попытки сдать комнаты в поместье не увенчались успехом. Никто из редких приезжих не хотел останавливаться в этом поместье ссылаясь на его запустелый вид и ужасное состояние.

Это было для меня удивительно, ведь оно до сих пор было в идеальном состоянии. На стенах не было ни щербинки, крыша была цела и ни разу за всё время не протекала. Да и внутри всё ещё прибиралась одна из служанок, которая не захотела покинуть дом несмотря на мой отказ ей платить.

Меня это угнетало и вынуждало искать другие способы заработка денег. Увы фирму отца, я продал сразу же после его гибели. У меня не было ни желания управлять ей, ни должных знаний для этого. Возможно такое решение было глупым и фатальным, так как найти хоть какой-то заработок в городе мне не удалось. Никому не нужен был работник, воспитанный в роскоши и желавший всего и сразу. Все считали, что из меня ничего не выйдет и не давали мне даже шанса себя показать. Моё образование так же особо не котировалась в следствии того, что на руках у меня не было нужных бумаг. Всё это медленно доводило меня до отчаяния.

Когда снег уже начал довольно быстро застилать землю, мне с трудом хватало средств на то, чтобы отопить одну комнату и прокормить себя. Единственной моей отрадой в это время становилась картина, у которой я сидел всё больше и больше. С каждым днём, когда у меня не выходило что либо, остальную часть дня я сидел перед ней. Порой смотря на неё пропадало чувство голода и холод, который окружал меня, также исчезал. Часто из-за этого забывал подкинуть полено в камин, и он затухал.

Просто пока мой взгляд блуждал по краскам, застывшим на холсте, мне казалось, что я сам оказываюсь там. В мире где мои родители в порядке. Наш дом полон тепла и уюта. В нём много людей среди которых есть мои друзья. Их я к слову уже давно не видел. Все они пропали сразу после смерти моих родителей. Да и в городе их я тоже никогда не встречал.

В особенно холодные вечера я снимал картину и сидел перед ней укутавшись во всё что только можно, и постепенно холод расходился. Огонь бушевавший на листьях согревал меня. В воздухе начинали витать приятные ароматы и меня постепенно захватывал сон. Там всё что мне грезилось становилось явью, до тех пор, пока холодные, цепкие костлявые руки зимы не выдирали меня в этот ужасный и заледенелый мир.

Продавая свои вещи мне всё же удалось дождаться момента, когда один добрый человек позволил мне у него подрабатывать. Этого всё ещё было слишком мало, но так было лучше, чем совсем без заработка. Иногда он спрашивал меня почему я не продам поместье. Моим ответом на это всегда была ухмылка в которой была досада и боль. Ведь это было невозможно.

В один из зимних вечеров перед новым годом, когда мне дали много дров и удалось купить много еды, чтобы хватило на неделю. Посреди метели я заметил человека, чья одежда практический сливалась со снегом что опутал всё вокруг. Перед ним был такой же, как и он сам холст, и я вспомнил кто это.

 — Роберт! – воскликнул я, испытывая досаду и в то же время какую-то радость.

Он в своей прежней манере молча продолжил сидеть, буравя взглядом холст. Для него вокруг словно не было ни снега постоянно падавшего на полотно, голову и лицо. Ветра из-за которого слезились глаза и волосы не мешали ему постоянно закрывая обзор. Мороз, который даже сквозь одежду пронзал свои ледяными кинжалами кожу его словно совсем не волновал.

 — Неужели ты вернулся, друг. Может быть зайдёшь ко мне.

Ответа не последовала. Лишь едва он помотал головой, продолжая сосредоточено смотреть на дом. Сейчас весь он был накрыт белым одеялом лишь стены и окна выдавали его пустую и чёрную суть. Крыша снова напомнила мне горные пики, только теперь они были засыпаны снегом. Роща что раньше пестрела красками, сейчас словно чёрные когтистые лапы, вырывающиеся из-под земли.

Внезапно словно выйдя из какого-то сна, Роберт спросил:

 — Ты покажешь мне пламя?

 — Разумеется. Что за глупые вопросы. В доме сейчас невозможно находится если не разжечь камин. Хотя может быть тебе…

 — Тогда пошли.

Перебил меня Роберт, спрыгнул со своего стула и пошёл в сторону калитки. Холст и краски он просто оставил на месте.

 — Может возьмёшь их пока домой?

 — Нет.

Только сейчас я обратил внимание что на его ногах нет обуви. Видимо это так же ему не мешало, так как снег удивительным образом не прилипал к его коже. Вообще снег, падающий на него хлопьями лишь ударялся о его кожу и продолжал падать вниз. Несмотря на то что одетый в самые тёплые вещи я дрожал от холода, он в своих лохмотьях явно не обращал на температуру никакого внимания. Меня это поражало, но у меня не было никаких сил выяснять как ему это удаётся. В данный момент у меня на уме была лишь мысль о том, что мне не нужно больше быть одному. Пускай не долго.

За последние пару месяцев, я практический всё время находился наедине с собой. Это довольно сильно подрывало мой разум. Мне критический не хватало какого-либо общения и общества людей. Но с тех пор как мои деньги стали испарятся на ветру, все люди, которые окружали меня предыдущие месяца, исчезли вместе с ними.

В доме быстро скинув свои вещи в зале, я принялся разжигать камин. Роберт же сел на промёрзший пол недалеко от меня и стал наблюдать за моими действиями.

 — А почему ты хотел увидеть огонь?

 — Я хочу написать картину. Это будет очень холодное, тёмное и спокойное место. Однажды она станет для кого-то уютным домом.
 
 — Холод и уют. Странные у тебя понятия об этом мире. По-моему, только тепло способно давать приятную атмосферу, к которой все так стремятся.

 — Поэтому сначала я должен увидеть пламя.

 — Мне этого не понять.

Роберт лишь пожал плечами следя взглядом как огонь медленно поглощает газету и разрастается, пытаясь зацепиться за мелкие деревяшки, что лежат рядом. Жёлтые языки облизывали всё до чего дотягивались и постепенно превращали в уголь и прах. Так или иначе пламя разгорелось и охватило всё что было рядом пытаясь расти дальше, хватаясь за чёрные камни.

Мы смотрели за этим безумным танцем, которые постоянно менялся и не подавался никакому описанию. Дерево приятно потрескивало, а иногда из это пышущей пасти вылетали небольшие искры и горящие угольки.

 — Как это картина станет домом?

 — Точно так же, как и для тебя – пустым голосом, отражающимся от стен, ответил Роберт, в глазах которого плясали отблески пламя.

 — В смысле? Я живу в доме, а не в картине.

Он проигнорировал мои слова продолжая вглядываться в огонь, бушевавший в камине. Вместе с ним где-то внутри меня начало разгораться такое же пламя неприятия и непонимания. Мне казалось, что человек сидящий рядом со мной мой единственный друг. И при всём этом он так далёк от меня, что все мои слова для него лишь пустота эхом отдающаяся у него в голове. Эта мысль мгновенно запылала у меня в разуме и начала разъедать изнутри.

Вместе с тем пришло понимание что его новую картину придётся вешать в этой же комнате. Холодное, тёмное и спокойное место. Вместе с невообразимым буйством красок и миром полным жизни. С местом где уют и тепло видны в каждом окне. Будет висеть дом в окружении холода и тьмы.

В этот момент мне захотелось прогнать Роберта, сжечь его новый холст и краски дабы этот кошмар не рождался на свет. Не успел я встать и подойти, как от входной двери до меня донеслись глухие слова:

 — Прощай, мне пора.

 — Убирайся – крикнул я и побежал следом.

Открыв дверь и выглянув за неё, передо мной была лишь метель, сквозь которую невозможно было ничего увидеть. Выбросив из головы гнаться в такую погоду за Робертом, я остался дома и сел перед камином. Мой взгляд блуждал по пламени. Мысли медленно растворялись, а сознание изменяло мир. Постепенно спокойствие вернулось ко мне. Вместе с ним я обрёл желанное забвение.

Весь следующий день был покрыт зыбким туманом, сквозь который мне ничего не удавалось разглядеть и вспомнить. Возможно его и вовсе не было. Лишь вечер существовал в тот день, когда я выглянул в окно и увидел белый силуэт вдали.

Мне в голову сразу же пришли дымчатые образы картины что он хочет нарисовать. В них был холод и пустота, страх которой уже давно бродил вокруг. Без каких-либо мыслей я выбежал на улицу в слишком лёгкой одежде дабы уничтожить работу Роберта в зачатке.

Босые ноги чувствовали, как снежные кинжалы вонзались мне в стопы. В лицо врезались острые иглы, а на глаза падала белая пелена из снежных хлопьев. Это все не остановило меня, хотя моё тело продолжало замерзать, а мысли всё сильнее фокусировались на несуществующем полотне. Мне виделись образы того как эта ужасная картина объята пламенем. Как всё её существо исчезает из меня. Как эти гнилые мысли что пугают и разъедают пропадают.

Когда я уже был достаточно близко, то понял, что за калиткой никого нет. Лишь снег падал на землю. Убедившись, что никаких следов пребывания человека по близости нет мне пришлось вернутся обратно ни с чем.

Ноги уже жгло огнём, который проникал всё глубже под кожу. Тело продрогло до костей. Снег продолжал бить в лицо и несмотря на это всё я медленно брёл обратно. С каждым шагом мне становилось хуже. Тьма из окон пронзала меня взглядом из бездны насквозь. Чёрные стены медленно вырастали словно хребты неведомых гор закрывая мир за собой. А открытая дверь с отсветами пламени в дали манила меня.

Оказавшись снова в объятиях света мне больше не хотелось никуда идти. Тело медленно начало прогреваться. Вода стекала со стоп и волос тихо капая на пол. Мой взгляд же блуждал по краскам, засохшим на холсте и показывавшем иллюзию в которой я уже давно жил.

Следующий день был похож на прошлый. Мне думалось что таких будет ещё несколько. Сейчас были праздники, а завтра уже должен был наступить новый год. Старик что даёт мне работу предлагал встретить праздник с ним, но… Нет так было нельзя. Слишком далеко от дома находится ночью мне было неуютно.

Вечером у меня снова появилось желание выглянуть в окно. В этот раз там никого не было. Лишь снег одиноко накрывал землю своим одеялом, да ветер немного раскачивал когти деревьев что стояли в роще.

Ближе к полуночи у меня всё же проснулось желание пройтись по улице и увидеть людей с которыми я так давно не говорил. Мне снова захотелось почувствовать себя среди толпы. Мои помыслы об этом уже давно как мне казалось пропали, но видимо не до конца.

Собравшись я быстро покинул своё жилище и оказался в городе, который затаив дыхание ждал праздника. В воздухе витали разные приятные ароматы. По улицам практический не ездили машины. Зато гуляющих людей было очень много. Пары и компании были практический везде. Среди них тенью бродил мой силуэт, который никто не замечал.

На многих домах висели гирлянды, которые постоянно перемигивались друг с другом своими разноцветными глазами. Из всех окон лился жёлтый свет, в котором виднелись семьи уже сидящие за столом. Всё это пробуждало где-то в глубине моей памяти, то как я раньше был рад этому празднику. Как чёрные стены нашего поместья озаряло сияние ламп, которым родители украшали дом. В главном зале появлялась большая ёлка, практический такая же как была сейчас передо мной на главной площади.

После всего этого у нас в доме собиралась огромное количество друзей и родственников, и мы праздновали уход старого года и ознаменование нового. Теперь всего этого не было. Я просто стоял посреди площади где мимо проходили незнакомые люди. Ель была неаккуратно опутана гирляндой, что блекло мигала и сменяла цвета.

Не знаю сколько я простоял там, озираясь по сторонам. Вглядываясь в лица прохожих и что-то ища в их незнакомых чертах. Мои глаза блуждали и от дома к дому выискивая что-то родное и давно потерянное. Мысли же бороздили воспоминания дабы понять что-то чего уже не дано вернуть.

Из этого состояния меня вывели часы на которых стали бить куранты. Люди, которые всё ещё оставались на площади повернулись к ним и начали громко отсчитывать удары. И с каждым новым я оказывался всё дальше от них и ближе к дому. Когда прозвучал двенадцатый удар я снова был на площади. Люди возликовали, а мне не осталось ничего кроме как вернутся в дом и ждать.

Подходя к поместью мне сразу бросились следы что были около калитки. На снегу были отпечатаны босые ноги, а сами ворота открыты. Мне же чётко помнилось что, уходя я их закрыл. Странным образом следы шли от дверей в сторону рощи, но там они пропадали. Других в сторону дома не было. Всё это меня насторожило. Сейчас мне не хотелось думать о чём-то плохом.

Мои мрачные мысли и чувства должны были остаться там. В прошлом году. В мире, которого уже нет. Они должны быть где-то за гранью былого из-за которой невозможно вернутся.

Увы всё обернулось не так. Когда свет рассеялся по моей комнате меня парализовал ужас. Рядом с моей любимой картиной, где пожаром природы был объят мой дом, в котором царил уют и блуждали знакомые люди висела другая. Пронизанная холодом, где мёртвые ставни пустыми глазницами смотрели на мир вокруг. Картина по которой гулял ветер с тихим свистом, из-за которого по коже бежали мурашки. С миром, который отпугивал меня больше чем что-либо ещё.

В данный момент меня не интересовало ничего, кроме как уничтожение этого зловещего изображения, отражавшего все страхи действительности, которые уже давно опутали этот дом и меня вместе с ним. Судорожно найдя спички и газеты, я тут же поджёг их. Подкидывая в них мелкие деревяшки дабы пламя побыстрее разгорелось. Мой взгляд же ни как ни сходил с картины. Словно если отвлечься хотя бы на мгновение её мир проникнет в мой, и я потеряю всё.

Пламя наконец разгорелось и этот пронизанный холодом пейзаж можно было придать огню. Дабы мои глаза больше не видели его, а пустые чёрные стёкла не смотрели в мою душу.

Когда полотно оказалось в огне, тот внезапно стал затухать. Его языки сначала посинели, а затем и вовсе исчезли, не нанеся какого-либо урона картине. Появилось ощущение что из неё даже подул ветер, который тихим гулом вылетел через трубу.

Моя вторая попытка увы так же не увенчалась успехом. Картина вновь затушила пламя, поселив в моей душе безграничный ужас. Мой разум пошатнулся окончательно. Мне хотелось уничтожить этот адский инструмент, который видимо был способен породить холод из пустоты.  Холод, который сможет уничтожить только адское пламя. То, что иногда являлось мне во снах, когда мои глаза взирали на картину осени где буйством красок дом объят огнём из листьев. Огнём что затопит собой всё и выжжет саму суть мира, который рушился у меня в голове.

Тут же забыв обо всём, я принёс в комнату всё что быстро горит и поджёг это, стоя рядом с самодельным костром посреди комнаты. Огонь мгновенно схватил и сожрал всё, что было преподнесено ему в дар. С тем же удовольствием он начал поглощать дрова до которых дотягивались руки этого безжизненного создания. Источающего тепло и свет, тени от которого начали создавать безумные образы в которых были те чудовища, что виделись мне тёмными ночами, когда никакой свет не проникал в этот богом забытый дом.

Пламя быстро стало разрастаться, стремясь ввысь. Расползаясь по полу, оно добралось до стен и быстро влезло вверх, дотянув свои языки до самого потолка. Дым уже заполнил всё помещение. Я явственно чувствовал, как он медленно опускается на дно моих лёгких и сжимает их не позволяя дышать. Картина всё ещё была у меня в руках. Несмотря на весь жар, окружавший меня, от белого холста шёл неописуемый холод. Вместе с ним я увидел небольшой белый пар, который просачивался сквозь краску.

Это зрелище парализовало меня и вынудило промедлить немного больше чем того позволяла ситуация. Вместе с этим в мой разум пришло понимание двух вещей. Первое это то что моя любимая картина уже объятая бушующей стихией рухнула в адские пучины рыжего бесформенного танца, что шёл на полу. Тут же я понял, что только что поджёг собственный дом и как умалишённый сейчас смотрел на это словно всё это должно было произойти когда-то давно.

Я бросил полотно, объятое белой дымкой и холодом, которого никогда не будет на этой земле. Открыл дверь и впустил потоки воздуха которые должны были раззадорить пламя и вынудить его проглотить это ледяное озеро, томящееся на самом дне ада. Чтобы оно растаяло и не мучило моё сознание своими ужасными образами, что преследовали меня всю жизнь, что осталась у меня.

Мне послышался звук бьющегося стекла, а затем треск льда. Вместо огня, комнату заполнил снег, сквозь разбитые окна. Холод за мгновения захватил весь дом. Постепенно выбивая окна и заполняя белыми хлопьями, источающими пустоту. Такого страха я никогда в жизни не испытывал. Всё моё естество протестовало против чувств восприятия. Разум безустанно твердил что это невозможно.

Я сбежал куда-то в глубь подвала. По пути моя нога ударилась обо что-то, но боль не остановила меня. В пучине тьмы меня не ждало ничего кроме сырости, холода и непроглядной черноты. Забившись в угол мне не осталось ничего кроме как ждать. Не знаю, чего именно, но других вариантов у меня не было.

Какое-то время до меня доносились завывания ветра. Изредка разбивались дальние окна, а может мне просто казалось. Где-то тихо скрипели двери, иногда захлопываясь от резких порывов ветра. Вместе со всем этим треск, который так напоминал мне звук разрушающегося льда, когда мой брат стоял посреди реки, а затем исчез. Брат, которого у меня не было.

Через какое-то время все звуки кроме одного прекратились. Где-то рядом размерено капли ударялись о пол. Поначалу это меня даже успокаивало, но затем этот звук стал невыносим. Это напоминало пытку, гораздо более ужасную нежели если бы меня стали резать живьём. Вместо боли я чувствовал, как разум пронзали иглы сумасшествия. Как мир менялся и ломал меня. Мне казалось, что я кричу, но в ушах раздавались лишь размеренные удары капель. Сбежать, сбежать из этого ужасного места. Вот какое желание родило моё истерзанное сознание. Не важно, что будет на верху, здесь нет спасения. Лишь пустая тьма что истончает грани между миром и иллюзиями, бушующими у меня в голове.

С трудом выбравшись из подвала я оказался в полностью заснеженном помещении. Всё было укрыто белым одеялом. Пробравшись в свою комнату передо мной оказались огромные сугробы и на самом высоком лежала та самая злополучная картина. Смотря на неё мне казалось, что снег идёт прямо из нутра этого ужасного полотна. Моё желание уничтожить его всё ещё тлело во мне, а потому мне не пришло в голову ничего лучше, чем разломать и разорвать его в клочья.

Пробравшись сквозь замёрзшую воду, что заняла весь мой дом и теперь безраздельно властвовала в нём. Я схватил картину и в этот же момент ужаснулся тому что предстало передо мной. Там был мой дом. Стены которого были обуглены от пожара. Все стёкла отсутствовали, а дверь выбита. При всём этом, выглядело это всё словно фотография нежели то полотно что оставил Роберт. Всё стало другим.

Приглядевшись вся суть метаморфоз произошедших вокруг ударила по моим чувствам и разум окончательно отказался во что-либо верить. Снег не был как я привык замёрзшими кристалликами воды всевозможных форм. Сейчас он напоминал густую субстанцию словно размазанную по миру. Стены тоже потеряли ту точёную структуру и выглядели так словно их только что кто-то нарисовал, как и весь мир вокруг. Как и меня…