мои путешествия. электричками Питер-Уфа-Орск ч. 2

                МОИ ПУТЕШЕСТВИЯ

                ЭЛЕКТРИЧКАМИ ПИТЕР-УФА-ОРСК
               
                ЧАСТЬ 2

Итак, я в Уфе.
Сразу откладывается в памяти вокзал: он как бы в расщелине.
Город прибранный, чистенький.
Поиски Щелчков, где я родилась,
к конкретному именно их нахождению не дали результатов.
Еду долго трамваем  к нефтеперерабатывающему заводу.
Перед входом слева несколько невысоких зданий,
напоминающих  постройки лет начала строительства завода.
Возможно, здесь мы могли жить.
Я где-то вычитала, что папа, вроде бы, здесь  жил с семьей
в рабочем, где и работал,  здании.

Попытаться через музей  определить сегодняшнее местонахождение
нашего пребывания в Уфе не получилось, так как я попала в город в выходные дни.
Ранние мои обращения по этому поводу в разные инстанции,
в том числе в ЗАГС, где мне выдали свидетельство о рождении, результатов не дало.
Никто ничего не знал.

Дальнейшими моими поисками было хотя бы попытаться найти,
где похоронен был Боба, мой братик.
Я начала разыскивать возможное старое кладбище в городе.
Помог мне в этом экскурсовод случайно встреченной группы туристов.

Кладбище,на которое я пришла,было очередным ярким вложением в мою память.
Я больше нигде не видела такого ЖИВОГО напоминания о войне 1941-45г.г.
Сразу от входа на большой территории находились могилки
наших умерших фронтовиков в госпиталях Уфы во время войны,
о чем повествовали таблички на памятниках.
Чувствовалось, что надписи постоянно подновлялись и за могилками ухаживали,
не изменяя их первоначального вида.
Я искала захоронения годов смерти Бобы, но… это был наив.

Хочу сказать, что я ещё, в свое время, искала могилы маминых двух братьев
Поповых - Григория (младшего) и Фёдора Михайловичей,
похороненных на ВАГАНЬКОВСКОМ кладбище Москвы.
Я их не нашла, хотя и имела «адреса» захоронений.
Но, думаю, причины моих неудач в этих двух случаях были разными.
Одно было общим:
Время само по себе не хранит погребения,
их хранят память и постоянная забота о них.

Вечером я уехала из Уфы, не найдя свободных мест в гостиницах.

--А теперь мои сегодняшние дополнения к посещению Уфы,
почерпнутые из Интернета.

Оказывается, нефтеперерабатывающий завод в Уфе и есть Щелчки!

В 1935году началось строительство крекинг-завода в 30 км севернее старой части Уфы, поглотив деревню Щелчки.
Такое кажущееся странно-интересное её название
просто-напросто связано с  уфимским мещанином Егором Михайловичем Щелчковым,
который в 1889г. осуществил покупку земли,
на которой и выросла данная деревня.
Сейчас это город Черниковск (с 1944г.), до этого,в том числе, Сталинский район Уфы.
При строительстве трамвайной линии от Уфы до её нового индустриального центра   
в Черниковском районе было потревожено какое-то кладбище с  частичным переносом захоронений.
Возможно, именно там и был похоронен Боба.Возможно.--

Возвращаюсь к своему путешествию.

Следующим моим пунктом остановки была Самара (бывший Куйбышев).
Там я собиралась отдохнуть у своих приятелей по школе и институту,
а потом поехать дальше: в Орск.

Так я и сделала,
но скажу честно: как я добиралась от Уфы до Куйбышева-
то ли автобусом, то ли железной дорогой - не помню!

А дальше всё помню хорошо:
снова пригородные и пригородно-рабочие поезда.
Результат: я в Оренбурге (бывший Чкалов).
Там я искала Бёрды.
В них был эвакуирован папа со своим предприятием.
Нашла.
Пригород Оренбурга из, в основном, частной застройки и с масляным заводом,
вернее заводишком, почти не выделявшимся из этой застройки.
Вот в одном из этих домов,
где мы, вероятно, были на постое,
на его крылечке я и загорала раздетой, к ужасу взрослых,
ранней весною после очередного воспаления легких.


А сейчас самое интересное:
доводя до ума вышеизложенное,
я полезла в справочную литературу и обнаружила потрясающие для меня сведения!
Оказывается, в 1774г. на протяжении 6 месяцев Бёрды (Бердская слобода) были
столицей мятежного Пугачёва (самозванного царя Петра 111).
Сам он жил в крестьянской избе казака Ситникова,
потом известной под именем «золотой палаты» (имела обои из золотистой бумаги)
и дворца государева, постоянно охранявшейся 25-ю стражниками.
Остальные же восставшие жили в домах слободчан и вырытых землянках в округе.

А в 1833году здесь побывал Пушкин в сопровождении Даля!
И в его «Капитанской дочке»  описаны с натуры
и дорога  к слободе Бёрдской («Мятежная слобода» у Пушкина),
по которой едет Гринёв (герой повести) в станицу,
и сама слобода.

Вот тебе и Бёрды! Воистину!

Возвращаюсь к своей поездке.

Ночевала я в Чкалове на вокзале в комнатах отдыха,
а утром на пригородной электричке отправилась в Орск.
Дорога запомнилась выхваченной прямо-таки лубочной картиной
 в пылающих красках пейзажа  с разрезом горной породы (Урал!) на одном из участков её.
Ещё запомнилось,
что полностью насладиться увиденным мне помешала говорливая соседка,
заставлявшая меня разрываться
между её общением и моей жадностью увидеть пролетающее за окном вагона.

Город Орск  состоит из старого и нового города, разделенных рекой Урал.
Моя память хранила могучую, широкую реку, но  ничего такого я не увидела.
Она здорово обмелела.
Зато я увидела в старом городе храм на возвышенности, который я не помнила совершенно,
а сам Старый город всем своим обличьем являл  осязаемую картину Руси времён смуты Пугачёва.

Но в Старый город мы ездили не часто.
Помню, что с папой, на каком-то «козлике» (машина, полулегковая).

Жили же мы на Аварийном посёлке.
Вот его по приезде я и начала искать.

Нашла с трудом, кто о таком слышал.
Назвали маршрутку, которая, может быть, и привезёт туда.
И случилось для меня удивительное:
по сути дела я ехала, спустя полвека после отъезда в 12-ть лет, 
в быстро идущей машине, с мелькающими строениями,
и вдруг что-то показалось знакомым!
Я попросила остановиться и не ошиблась.

Пустынно, чистенько.
Вот он, наш коттедж.
Унесённая в прошлое многим,
вспомнила как на его крылечке нам, младшим, читала «Швамбранию и кондуит»
наша старшая сестра.

Нашла я и дом с лестницей на его крышу, к которой прикладывала свой язык в мороз,
школу, с уютненькими классами,
за которой почти вплотную завод нефтеперерабатывающий, как на ладони.
Я его так близко не помнила.

Первую ночь в Орске я ночевала в большой, пустой (время «перестройки») гостинице в Соцгороде.

Только по происшествии стольких лет, я поняла-увидела, что  такое Соцгород.
Поняла грандиозность когда-то задуманного и частично выполненного в нашей стране.

«Соцгород» был словом наслуху, когда мы жили в Орске.
Многие из моих соучеников получали новое жильё в нём и переезжали туда.
Но этот район  строился при мне, не давая увидеть окончательного результата.
Теперь же я его увидела:
Огромные пролеты производственных сооружений, выполненных в кирпиче,
широкие прямые улицы, площади, много зелени и свободы пространства.
Вот он, социалистический город (соцгород), «новый» город!
Пропагандистская мечта поколений!

Вторую ночь я провела в гостинице-вагоне на железнодорожной станции Орск (та же «перестройка»).

А затем через Самару вернулась в Питер.

Пока-пока!