Чача

– Ау! Хозяева! Вы дома? –
Володя заглянул вечером на огонек и, как обычно, был жизнерадостен и энергичен. Володя – наш сосед. Он частенько заходил к нам, - один или с женой, или приходила одна жена без него, все равно, - приход их всегда сопровождался веселым шумом, оживлявший наш полусонный двор. Заходил он и  вчера, мы посидели за бутылочкой, - говорили о том и о сем, шутили, смеялись. Володя не преминул рассказать, и опять с непременным успехом, свою любимую историю про замминистра Грузинской ССР, которого водили по передовому производству и показывали очень нужные кому-то приборы и аппараты.
– И вот его водят - туда и сюда, показывают те приборы и эти, объясняют про успехи и сетуют на трудности. Замминистра всей Грузии смотрел, слушал, молчал, только головой кивал мелко – терпеливый был очень. Но глядел так, что и директор и главный инженер, вытянулись в струнку и непрестанно молотили своими языками, доказывая начальству - какие они молодцы на своих постах. Но все когда-то заканчивается, - иссякли и их запасы красноречия. Ну, дальше – понятно, мероприятие такого рода должно было продолжиться дружеским ужином, и вот, заводские руководители приглашают помрачневшее высокое начальство на барашка, которого уже готовили на лоне природы, под вековой шелковицей. Накрыли стол – шашлык-машлык, хачапури-мачапури, ну и вино, конечно. Настоящие глиняные кувшины с молодым домашним вином. После первых бокалов высокий гость уже немного смягчился и даже с интересом выслушивал хозяев об особенностях приготовления и необычайных ароматах местного вина. Обозревая окрестности и отмечая их живописность, замминистра обратил внимание на странное сооружение неподалеку и вьющийся над ним дымок.
– Это сосед - собрал урожай и занят домашними заготовками, – объяснил тамада вечера.
– Какими заготовками? Ну-ка пойдем, посмотрим! Здравствуйте, уважаемый, - гамарджоба! А расскажите нам - что это у вас такое интересное, никогда не видел, да? –
– А вот смотрите, - здесь нагревается, здесь остужается, а вот тут уже – чача, тихо-тихо капает! –
– Чача!? Вот как! А нельзя ли попробовать?  –
– А конечно, дорогой, почему нельзя, - пробуй,  генацвале! –
Кончалась история тем, что вся кампания и стол переехали поближе к дымящемуся устройству, и подобревший замминистра, с удовольствием потребляя свежий конечный продукт, беспрестанно указывал заводчанам:
– Вот - прибор! Вот - оборудование! А ты мне что целый день показывал? Издевался, да? –
Так рассказывал Володя уже не один раз, но вчера эта история как-то иначе легла на его душу, что-то особенное занозило его сердце, и сегодня он пришел с непростым настроением. Он немного поерзал на стуле, поглядел еще раз в чашку с чаем, и решительно предложил:
– Серго! А что если и нам с тобой вина надавить? На рынке виноград есть, кувшин тоже купим, а ноги у нас свои! –
Володя слов на ветер не бросал. И хотя жил в Москве уже гораздо дольше, чем в Тбилиси, но гены и горячая кавказская кровь толкали его к действию. Уже в ближайший четверг был привезен огромный чан, а в пятницу, рано утром, я увидел заезжавшую во двор машину, уставленную ящиками с томными гроздями фиолетовых ягод.
Целую неделю потом Володя священнодействовал, – он проверял уровень пенящейся жидкости, следил за температурой в винокурне, что-то там помешивал, к чему-то прислушивался и принюхивался. В эти дни никто не решался его лишний раз теребить или спрашивать, а подшучивать в его адрес было просто кощунственно, - все только ждали и надеялись. Надеялись и ждали. И вот наконец - настал праздник.
Это действительно большой хороший праздник, когда у тебя во дворе открывается кран и из него, весело журча, вытекает густая рубиновая жидкость. Живая кровь и благоухающий цветок, - она бурля,  наполняет бокалы, играет на солнце, щекотит нос ароматом, развязывает языки и соединяет соседей в дружеских объятиях. И нет человека, который бы не встретил такой бокал широкой улыбкой и ласковым словом. Во Франции этот всенародный праздник отмечается ежегодно и называется – «божоле», как и сам напиток. В Молдавии тоже никому не надо объяснять что такое – «муст», а в Грузии – «маджари». В такие дни в солнечных краях на каждом дворе льется щедрою рекой молодое легкое вино, очищая души от суеты и наполняя сердца любовью. Вот и нам - хотелось целовать Володьку, любить весь мир и благодарить Бога за каждый глоток этого необычайно вкусного чуда. И никого из пригубивших не надо было убеждать, что старик Дарвин все-таки ошибался, - без Божьего промысла здесь явно не обошлось.
Праздник – праздником, но Володя все равно не забывал проследить, чтобы разлитое по бутылям вино было опущено в погреб, и чтобы все горлышки были утянуты резиновыми перчатками, и чтобы все они надувшись, дружно проголосовали - «за».
Когда все вино слили, мы заглянули в чан, - там оставалась неприглядного вида густая масса, бывшая недавно прекрасными сочными гроздями. Когда массу перемешивали, она неловко переваливалась с боку на бок и отзывалась снизу усталым чавкающим звуком: «Чав, чав, чав».
– Слышишь? –  Володя орудовал палкой в чане и хитро улыбался, - слышишь, она здоровается с тобой! –
– Как  здоровается? – Не понял я.
– Как, как! Слушай ушами! Она тебе говорит – здравствуй, меня зовут - Чача!
– Чача! – Меня наконец осенило. – Здравствуй, чача! Как живешь? –
– Я живу хорошо, но будет еще лучше, если ты меня перегонишь! –
– Как перегонишь? –
– Очень просто, как деды и прадеды меня перегоняли. Ты видишь какая я грязная, какая некрасивая, и не за что любить меня. Но потрудись надо мной, потерпи и полюбишь меня. Согрей меня на огне, прогони меня через трубку и остуди меня. И стану я прозрачной, как слеза, и горячей, как огонь. Тогда нальешь меня в рюмку и позовешь друга. Он скажет тебе слова и выпьете с ним меня. И оживет каждая капля моя у тебя в крови и зажжется твое сердце. Горячая кровь и сердце пылающее сделают тебя опять молодым и ты снова полюбишь ее. Ту, что ждет тебя. Ту, что готовит тебе ужин. Ту, что иногда не замечаешь подле себя.
И увидишь ты золотое солнце и заметишь синее небо. И уйдут тучи, и не будет зимы. И вырастут внуки твои и будут кушать виноград, который ты посадил.
Но помни - есть рай, и есть ад. Выпьешь лишнее и любовь превратится в ненависть. Светлая душа твоя почернеет и сердце твое будет есть червяк. Солнца не будет в доме твоем, и внуки твои уйдут от тебя. –
Володя замолчал и только чертил круги мешалкой. И мы слушали эти утробные звуки, ставшие вдруг нежными аккордами джазовой увертюры.
Чав-чав! Ча-ча.
Чав-чав! Ча-ча.
Чача-ча! Чача-ча!
Чав! Ча-ча!
Призывно звучали первые ноты, приглашая вступить соло. Ну, вот сейчас. Пора.
Пора импровизировать.