Как я жил в панельной девятиэтажке

1.  Как я вселялся в панельную девятиэтажку.

Стоял я в очереди на кооперативную квартиру.  А параллельно (шел, как помню, 1985 год) я путешествовал на мотоцикле по Союзу нерушимому.  И уже возвращался домой (в Питер) через Белоруссию.  И не иначе как в городе Гомель меня свалила с ног ужасающая хворь с высокой температурой, бредятиной и прочими нехорошими явлениями.  И лежу это я в гомельской больнице, где врачи меня форсированно лечат то от тифа, то от малярии, то от чумы, то от холеры, то от пятнистой лихорадки Скалистых гор.

А тут звонит главврачу моя матушка.  (И как она догадалась, что я лежу именно в этом городе и именно в этой больнице - уму непостижимо - спасибо ей!)  И подзывает меня главврач к телефону.  И в трубке нарисовывается мама и говорит: Ленька, черт собачий, а ну все бросай (и болеть в частности) и дуй в Питер, потому что жеребьевка на квартиру тебе на понедельник назначена.

Объясняю главврачу ситуацию, пишу расписку о снятии с персонала всякой ответственности за свое здоровье и жизнь.  Акцент делаю на том, что поеду на чем угодно, только не на мотоцикле.  Ставлю подпись.  Седлаю мотоцикл и гоню со всей дурацкой мочи.  От Гомеля до Питера - что-то около 900 км.  Успел.

Достался мне на жеребьевке третий этаж без балкона.  Гляжу - бабка рыдает, потому что ей достался верхний (девятый) этаж, и не успокаивает ее даже наличие балкона.  Старуха, - говорю, - давай меняться.  Ты мне девятый с балконом, я тебе третий без балкона.  Бабка изумленно хлопает глазами и никак не хочет поверить, что это я всерьез.  Ибо бытовала в ту пору догма, что верхний этаж плохой.  Я же, вопреки общественному мнению, считал, что верхний этаж хороший.  Главное - дешевле нижних.  Двойные батареи отопления, воздух куда чище и солнце ярче, тишина - никакая пьяная компания не обсыплет сверху штукатурку.  Никто (кроме Господа) не устроит мне с потолка водопад.  А устроит - нижним соседям тоже мало не покажется, так что моя квартира на верхнем этаже не хуже.  Поломка лифта не аргумент - где девятый этаж, почти там же и восьмой.

Бабка рыдает теперь уже не от горя, а от свалившегося счастья, а председатель объявляет: приходите за ключами через пару дней.

Прихожу через пару дней и слышу: накладочка вышла, мил человек.  Придется подождать - ключи будут месяца через три.

Ладно, подождем - терпения советскому человеку не занимать.  Обидно только, что гнал мотоцикл с эдакой ужасной скоростью, рискуя свернуть шею - дабы не опоздать на жеребьевку. Смысла в смертоубийственной гонке не было, если ключи через три месяца.

Несколько раз проезжал мимо дома, который был уже практически сдан, и с каждым разом все более удивлялся.  Снова все перелопачено, перекопано, поставлены подъемные краны на вновь проложенных подкрановых путях.  Из девятиэтажной стройка вскоре превратилась в восьми-, а потом в семиэтажную.

Сарафанное радио донесло, что какому-то дотошному чину из государственной комиссии вздумалось проткнуть отверткой обои и проверить, насколько надежно связана арматура железобетонных блоков.  Выяснилось: на девятом, восьмом и седьмом этажах вообще никак не связана.  Блоки просто поставлены друг на дружку, как фишки домино.  Это наши доблестные строители, борясь за высокие трудовые показатели и звание передовиков соцсоревнования, ускорили темпы и сдали объект раньше намеченного срока.  Незадолго до описываемых событий в пригороде Питера по имени Пушкин по той же причине развалился до фундамента только что построенный жилой дом.

Прошло не три, а четыре с половиной месяца - верхние три этажа перестроили как надо и вселили жильцов, иже меня в том числе.

Я был очень рад, что обрел, наконец, собственное жилье.  И меня, как закаленного советского человека, совершенно не расстраивали прислоненные к стенке двери для уборной и ванной (которые почему-то забыли навесить строители), как попало приляпанные и частично отлипшие от стен обои, разбитые стекла балконной двери, линолеум, вздыбленный из-за лежащего под ним мусора.  Линолеум ободрал, мусор выгреб и остатки вымел.  Обои купил и переклеил, двери навесил.  Стекла для балкона по устоявшейся соц-традиции скоммуниздил на стройке.


1а.  Вклиниваю короткую главу о событии, о котором вспомнил уже после написания всех глав.

Первые дни жизни моей в новообретенной квартире проходили стандартно: спал в углу комнаты в спальном мешке, в качестве обеденного стола использовал газету "Вечерний Ленинград".  Мебели никакой не было, даже табуретки.

Просыпаюсь от ощущения, что какая-то тварь ползает по моему лицу.  Включаю свет (благо электричество уже подали) и вижу на спальнике, на полу, на стенах, на потолке множество бегающих тараканов.  Откуда взялись????  Дом еще практически не заселен, мусоропровод чист, объедков, которые могли бы поддержать жизнь проклятых тварей,  нет.

Слава Богу, к тому моменту подключили и газ.  Врубаю конфорку.  Судорожно и лихорадочно хватаю карандаш, иголку (к счастью, оказавшиеся под рукой), втыкаю тупой конец иголки в торец карандаша - получается что-то типа инструмента для китайского иглоукалывания, и набрасываюсь на ненавистных членистоногих.  Нанизываю десяток тварей на иголку и сую в пламя конфорки.  И так до самого утра.  Истребил, по самому грубому подсчету, порядка трехсот особей.

Откуда взялись, сволочи, в почти необитаемой квартире????  Ответ проистек сам собой.  Отдельные малочисленные представители усатых тварей продолжали появляться из того объекта, который я использовал в качестве подушки, ночуя в спальнике - из пары горнолыжных ботинок, которые я одолжил у приятеля Сашки Кислаковского.  Ботинки оказались тараканьим плацдармом, а я не удосужился это распознать, когда одалживал ботинки.


2.  Как я пытался пристроить мотоцикл.

Собственный транспорт, даже такой легкомысленный, как моя "ява-350" - источник серьезной головной боли.  Очень много, особенно по ночам, бродило по Питеру темных личностей, желающих его угнать, а в лучшем случае поживиться запчастями.  В Купчино, где нарисовалась моя новая однокомнатная квартира, таких "охотников" было уй как много. 

Во дворе моего свежевыстроенного дома осталось несколько брошенных железных гаражиков - точнее, ящиков неизвестного предназначения - предположительно рабочих бытовок.  Никакая машина, в том числе и супермаленький Запорожец, ни в одном из этих ящиков не поместилась бы.  Но мотоцикл вполне влезет.

Долго пытался найти хозяев этих гаражиков, но не смог.  Купил амбарный замок, приклепал две проушины, загнал мотоцикл внутрь и "сижу пью чай", радуюсь.

Хозяин, которого я долго искал, вдруг сам объявился в облике одного из членов правления кооператива.  Эдакий доморощенный Швондер, лидер жилтоварищей.  И орет, не стесняясь в выражениях и на "ты":  развелось тут незаконных собственников, убирай свою тачку к чертовой матери!!  Отвечаю: успокойся, дорогой, я этот ящик куплю.  Но ощущаю, что собеседник мой доходит до критической точки и через минуту сдетонирует.

Наутро следующего дня собираюсь ехать на работу и выхожу на улицу.  Вижу ревущий гусеничный бульдозер, ломающий свежий асфальт и направляющийся точно в сторону "гаражного городка".  Едва успел добежать, открыть дверь и выкатить мотоцикл.  Через полминуты весь "городок" оказался под ножом и гусеницами железного чудовища.  Первый удар чудища пришелся на мой гаражик.  Пропало много инструмента, запчастей, канистр и баночек с дефицитным моторным маслом МС-20.  Почти ничего не смог выковырять из сплющенных листов металла.

Листы сплющенного металла украшали наш двор почти год.  Кому мешали гаражи??



3.  Как мы с братом защищали "безгаражный" мотоцикл.

Братишка имел серьезные проблемы с жильем и обретался у меня, а работали мы на одном и том же предприятии - на заводе "Ленвторцветмет", куда со всей области привозили на переплавку металлический хлам.  В частности, металлолом с утилизированных ракет, подводных лодок и самолетов.  Отдельные детали с оных военных изделий были целы и исправно работали.

Мотоцикл, наш с братом основной транспорт, то и дело подвергался разбою - трижды спиливали замок руля и отгоняли тачку на пустырь, взламывали бардачок.  Перечислять пропажи не имеет смысла - достаточно сказать, что их было существенно больше, чем хотелось бы.

Долго и напряженно ломали мы с братом голову, как пресечь безобразия на корню.  И придумали.

Должен отвлечься на описание физических качеств моего братишки.  Хотя и был он на двенадцать лет моложе меня,  весил под сто кг (я - 65), c фасада напоминал собой трехстворчатый шкаф и увлекался грузинской борьбой чидаоба.   На улицах не дрался.  Просто разворачивал противника спиной, одной рукой брал за шиворот. другой - за штаны в районе жопы и кидал чувака куда помягче, в основном на травку или в глубокий снег.  Иногда, если клиент не понимал первых предупреждений, припечатывал его к капоту машины. Брат был добрейший человек.  Но противник моментально усваивал после этого, что шутить с моим братом как минимум не стоит.

Ну так вот, притащили мы с нашего Вторцветмета полуторакиловаттный самолетный прожектор и присобачили к ограждению балкона.  Прожектор имел два устойчивых положения - дневное и ночное.  Днем мы перекидывали изделие внутрь перил, дабы оно не маячило, а с наступлением темноты одним движением ручки устанавливали его в рабочее положение.

В бардачке мотоцикла был установлен сделанный братом датчик, посылающий радиосигнал на включение прожектора. Одновременно срабатывал звонок.  Расчет был на то, что чувак, оказавшись в пятне ярчайшего света, инстинктивно задерет голову в остром желании посмотреть, откуда этот слепящий свет исходит.  Ну и понятно, после этого он вообще ни хрена не видит, вертится навозным жуком под лучом киловаттного излучения.  Проверял на себе - лишь через 3-4 минуты в моем мозгу начинал смутно проклевываться свет уличных фонарей, а все остальное много позже.

Чтобы схватить резиновую милицейскую палку, сбежать по 150 ступенькам и обогнуть крыло здания, нам с братом требовалось порядка 100-120 секунд.  (Главное - самим не глянуть на сияющий прожектор). Далее братишка фиксировал нарушителя сзади, а я начинал охаживать его палкой по фасаду и по печени до потери пульса - как жертвы, так и своего собственного.

В нашей с братом практике было четыре успешных прецедента, в одном из которых мы умудрились уделать аж двоих.



4.  Как мы с братом усовершенствовали лифт

Мы - громко сказано, потому что я всего лишь предложил сырую и неотесанную идею, забракованную моими собутыльниками.  Правильную идею предложил брат, а реализована она была тоже без моего участия - братом и механиком по ремонту лифтов, который периодически появлялся в нашем подъезде для исполнения своих профессиональных обязанностей.  Иногда он приходил с бригадой, но чаще один.  Имя механика раскрывать не буду - мало ли кто захочет ему что-то припомнить.

Так вот, проблема крупная терзала жильцов - и нас с братом в частности.  Лифтовая кабинка изнутри была обезображена - пластиковые стенки изодраны и исцарапаны, кнопки на панели управления оплавлены огнем и частично сожжены.  Но самое неприятное, что кто-то внутри лифта постоянно справлял малую нужду, из-за чего войти в лифт без противогаза было практически невозможно.

Братишка был человек общительный и пригласил как-то механика опрокинуть по сто, а заодно поговорить о путях решения вышеизложенной проблемы.  «Писсуар в лифте установить не могу, это не входит в мои должностные обязанности» - отвечает мастер.  Тут я, успевший заложить за галстук две порции по сто грамм, вношу предложение: оконтурить низ кабины проволокой под напряжением 220, а лучше 380 вольт.  По члену через струю так шарахнет, что второй раз в лифте ссать точно не захочется.  Но тут же оппоненты отвергли мою идею со всенародным пролетарским негодованием.  Первым начал обвинительную речь, опрокинув очередную стограммовую дозу, механик: «Посадят.  Особенно, если клиент пострадает. Я отвечаю за безопасность лифта в вашем подъезде».  Мое слабое возражение, что площадка-то в лифте не заземлена, принято к рассмотрению не было - и вообще, свело на нет всю мою блестящую идею.  Моя идея оказалась дурацкой.  Посрамленный, я замолк, хотя мог бы с высокой трибуны заявить, что клиент в моем случае пострадать не должен, и обвинить оппонентов в аналогичном непонимании вопроса.

Брат человек был по натуре мягкий и незлобный.  Добравшись до бутылки коньяка "три звездочки", которую я приготовил к своему близкому дню рождения, предлагает: оконтурить, но не подавать 220-380 на контур, а подключить к нему схемку, останавливающую лифт, когда кто-то там писает.  Тогда вызывай ремотников, ментов и бери его голенького при наличии вещдока в виде непросохшей лужи на полу.

Мастеру понравилась как идея, так и коньяк из только что откупоренной бутылки.  "Валяйте, мужики" - говорит.  - "Доступ к днищу обеспечу.  Но учтите, я тут ни при чем."

За год после установки схемы попались:

1.  Дама с собачкой.  Собачка не дотерпела до улицы и помочилась в лифте.

2.  Бабушка, выронившая бидончик с молоком.

3.  Бомж, реально пописавший.  Схвачен и увезен в отделение.

4.  Маленький мальчик, тоже реально пописавший из хулиганских побуждений.  Отдан родителям на перевоспитание.

5.  Подвыпивший мужик, который не писал, но, не утерпев, приложился напрямую к трехлитровой банке "Жигулевского" и выплеснул часть пива прямо в щель между полом и стенкой.

Это случаи, мне известные.  Может быть, случаев было и больше, но я их не регистрировал.  А по окончании этого периода я вообще уехал на ПМЖ за рубеж.  Судьба датчика, спрятанного под днищем лифта, мне неведома: я за бугром, с лифтовым куратором нашего подъезда не переписываюсь, брат умер.