Шестидневная война. взгляд из москвы

Шестидневная арабо-израильская война 1967 г. – важнейшее событие не только в истории Израиля, но и в судьбе многих,  независимо от возраста. Эта война дала толчок самосознанию советских евреев, воскресила в них чувство национального достоинства.

«Нерушимость границ» - таков был первейший принцип советской империи. Власти опасались не шпионов извне; собственные граждане готовы были в любой момент сбежать из страны. Но - не решались. Невозвращенцы, рискнувшие не вернуться из загранкомандировок, объявлялись предателями...

И вдруг, после полустолетия кровавой тирании, едва ли не целый народ осмелился во всеуслышание объявить о своем праве на эмиграцию. «Отпусти народ мой!» – таков был клич сотен и сотен тысяч. Тысячи отказников угодили на тюремные нары.

Прецедент был оглушительный, потрясший империю до основания. Власти заколебались. Решено было слегка ослабить давление, сбросить пар. Обернулось взрывом – массовой эмиграцией. Возникла гигантская прореха, которой воспользовались отнюдь не только евреи, но и российские немцы, другие нацменьшинства. Свобода стала зримой, почти осязаемой.

Такова прелюдия антикоммунистической Августовской революции 1991 года...

И, если рассматривать в масштабах мировой истории, грянувший в исторически кратчайшие сроки развал советской империи, грозившей миру на планете, - важнейший результат победы Израиля в Шестидневной войне 1967 года.

***               
Из дневника 1967 года.

29 мая, понедельник.
...Включил радио: «Происки израильской военщины...» Раскрыл «Правду»: «Израиль накаляет обстановку на Ближнем Востоке...»

Мог бы уже привыкнуть к нашей «правде»! Все же, почему — Израиль если это Египет потребовал убрать из демилитаризованного Синая ооновские «голубые каски» и ввел туда свои танки? почему — если это Сирия концентрирует войска на Голанских высотах, откуда долина Иордана как на ладони? почему — если это Иордания «во имя арабской солидарности» объявил. всеобщую мобилизацию, а ширина Израиля в центральной его части, наиболее населенной, на границе с иорданским «Западным Берегом» — менее двух десятков километров? Немцы были вдвое дальше от Москвы в декабре 41-го, чем теперь Арабский легион короля Хусейна от Тель-Авива. Но позади Москвы еще почти вся Россия, а за Тель-Авивом — Средиземное море. Иерусалим же попросту разделен фронтовой линией, как Сталинград в 42-м.

Для того чтобы обозреть восставшее Варшавское гетто, немецкие офицеры поднимались на выносной пожарной лестнице...

Новое сообщение: Иордания пропускает через свою территорию войска Ирака «во имя (!) единства арабов против общего сионистского врага». Вождю палестинцев Ахмеду Шукейри прямо в Газу, в резиденцию, доставлено 50 танков. Прежде он грозился, что ворвется в Израиль на верблюдах и сбросит евреев в море. На танках, надо думать, сподручнее.

"Засыпает колючим ветром
Развороты фугасных дыр —
На четыре квадратных метра
Навалился арабский мир..."

При взгляде на карту оторопь берет.

Потные руки уже сомкнулись на горле Израиля, уже придавили вполне ощутимо: Насер перекрыл Тиранский пролив и блокировал Эйлат — израильский порт, ориентированный на восток, через который идет почти все нефтеснабжение страны.

Западу, который заикается насчет свободы судоходства и прочих международных прав, Насер пригрозил перекрытием Суэцкого канала. Нефтяные шейхи Аравии, Кувейта, Бахрейна, эмиратов, презрев классовую солидарность с Западом, горой за революционера Насера (нашей марксистско-ленинской науке придется еще как-то объяснить этот факт) и угрожают прекратить поставки нефти империалистам и даже взорвать собственные нефтепроводы, если последует хоть какая-то поддержка Израилю.

Как подлинный социалист (подобно всем диктаторам нашего века) главное свое заявление Насер приберег для межарабской конференции профсоюзов «Наша цель — уничтожить Израиль. Это будет тотальная война!» Как водится в таких случаях, бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают Скандирование: «Насер! Насер!» Выкрики: «Вождь! Веди нас в бой! Час настал!»

Наша печать не столько сообщает обо всем этом, сколько проговаривается, в силах сдержать восторг. Не выключаю радио, читаю все газеты подряд, перелопачиваю кучу дерьма ради крупицы информации. И с ужасом понимаю, что ликование нашей пропаганды небезосновательно. «Демократия» в судорогах», — пишет «Правда». Американский конгресс сочувствует Израилю, но президент осторожничает (никак не определится большинство); сочувствием всё и завершается. «Лицемерие демократии» - обычное клише нашей пропаганды. Похоже, так и есть.

Великобритания юлит и больше всего, кажется, хотела бы сейчас очутиться на Луне, подальше от земных неприятностей.

Франция, как всегда, более всего озабочена собственным «величием». Во имя этого она готова на любое предательство.

30 мая, вторник.
Заявления нашего правительства всегда в лучших имперских традициях: «Израиль ведет рискованную игру с огнем в районе, находящемся в непосредственной близости от границ Советского Союза».

Все, не примыкающее непосредственно к нашим границам, находится «в непосредственной близости» от них, во всяком случае — «в сфере непосредственных стратегических интересов Советского Союза», - сфере, обнимающей земной шар от полюса до полюса. Так что вывод Заявления звучит конкретно и увесисто: «Ни у кого не должно быть сомнения, что тот, кто пошел бы на развязывание агрессии в районе Ближнего Востока (понимай: ближнего — к нам), встретился бы НЕ ТОЛЬКО С ОБЪЕДИНЕННОЙ СИЛОЙ АРАБСКИХ СТРАН, но и с решительным противодействием агрессии СО СТОРОНЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, СО СТОРОНЫ ВСЕХ МИРОЛЮБИВЫХ ГОСУДАРСТВ» (выделено не мной), т. е. соцлагеря, вооруженного до зубов.

Когда-то, во время Польского восстания, прозвучал лозунг: «За нашу и вашу свободу!» Кажется, он был провозглашен не поляками, а как раз русскими, вдруг понявшими, что свобода, как и справедливость, да и элементарная порядочность, неделимы. Советский простой человек, даже и высоколобый яйцеголовый, от Ближнего Востока и событий там бесконечно далек (чем и отличается от своего правительства). Ладно еще, если хоть как-то интересуется происходящим, академически оценивает шансы сторон, точно речь не о человеческих жизнях, а о шахматной партии.

Мне, вдруг почувствовавшему себя до мозга костей евреем, пеняют: «Ты-то чего суешься? Это же не твоя страна!» Или: «Насер — фашист. Но в чем-то, наверное, и он прав?» Или: «Нашли место, где устраивать себе родину? Это же форменный гадючник? Конечно, Биробиджан — не Иерусалим, но везде можно найти горку и назвать ее Сионом... Новым Сионом, главное — безопасным». Или: «А ты бы как хотел: чтобы наша страна поддерживала меньшинство (евреев) против подавляющего большинства (арабов)? Нет, так не делается большая политика!» Или: «Боже мой! да в Китае ежегодно от голода гибнет, вероятно, больше народа, чем имеется во всем этом Израиле. Тебя это тоже волнует?»

И — рефреном: «Рано беспокоиться. Может, и войны еще не будет».

Наша пресса с удовольствием подчеркивает растерянность (будто бы) Леви Эшкола. Выступая по радио, он, похоже, запнулся, долго подбирал слова (прямой эфир?), «вздыхал» и «чавкал». На лекции по международному положе­нию рассказ о том, что израильский премьер родом то ли из Вильно, то ли из Житомира, родной язык его — русский, советский посол Чувахин был принят в его доме как родной: премьеру приятно было поболтать по-русски, вспомнить снега, березки... И никакой он не Леви Эшкол, а — Лева Школьник! «Вот и жил бы себе здесь, на родине, — неожиданно заключил лектор. — А то поперся черт-те куда — в Палестину!»

В газетах намеки на то, что и Голда Меир, и Моше Даян — тоже «русские евреи» (из «русских евреев»). Первую иронически называют «Голдочкой», чуть ли не жидовочкой. Очень также смешно, что у Даяна выбит глаз, он с черной повязкой на лице...

«Как восстановить равновесие на Ближнем Востоке? Очень просто: присвоить Даяну звание Героя Советского Союза и — выбить глаз Насеру».

Даян был ранен, когда воевал в Сирии в английской армии, — как раз тогда, когда Насер воевал с англичанами в фашистских войсках Роммеля. Это ему прощается. Вот он уже и коммунистов (недорастреленных) выпустил из своих тюрем (хотя компартия в Египте, как и повсюду на Арабском Востоке, все еще запрещена). Он — наш, он — душка!

"Лежит на пляже кверху пузом
Полуфашист-полуэсер,
Герой Советскою Союза
Гамалъ Абделъ На Всех Насер".

1 июня, четверг.
В географии — т. е. в конфигурации берегов, в распределении по планете гор, рек, озер, лесов, пустынь — есть нечто фатальное. Истоки Иордана, питающего Израиль, — в Сирии, и сирийцы уже пытались отвести эти воды. Египет еще безо всякой войны в безопасном отдалении от границы с Израилем запер его в Акабском заливе — и теперь может выступать в качестве обороняющегося, даже миролюбца. Это Израилю надо теперь что-то делать, чтобы сбросить с себя петлю, пока ее не затянули окончательно...

Пока что Насер говорит о возвращении Израиля «к позициям» 1948 года (т. е. не к признанным границам, а к фронтовому противостоянию только уже при полном удушении еврейского государства). И тон его совершенно такой же, как Гитлера, который требовал для начала «освобождения» чешских Судет... И как Гитлер когда-то, он тоже уже на велосипеде: надо крутить педали, куда-то ехать, чтобы не упасть. Куда же?

Каждое слово Насера теперь ловится во всем мире, полно значения, — я много бы дал, чтобы видеть, как произносятся эти потяжелевшие вдруг слова. Могу только догадываться, как он, допустим, скрещивает на груди руки, откидывая при этом голову и слегка поворачивая ее в профиль; или — как закладывает руку за обшлаг своего полувоенного френча; как он взмахивает рукой вперед и вверх, утверждая направление, задавая темп внимающим массам...

Он, Насер, советует Америке быть реалистичной, т. е. поддерживать не «горстку сионистов» (понимай: обреченных), но — «пробудившийся арабский мир». Это он, Насер, пробудил их! «Земля горит под ногами сионистских агрессоров!»

Ахмед Шукейри, маленький фюрер палестинцев, мечется по арабским столицам и при полном сочувствии окружающих вслух мечтает о том, как устроит евреям ад на земле...

Это к вопросу о том, цивилизованнее ли арабы в 1967 г., чем турки полвека назад, когда вырезали полтора миллиона армян...

Оказывается, радиостанции всех арабских стран без устали передают новый шлягер, в припеве призыв: «Этбах! Этбах!» Припев повторяется с такой частотой и горячностью, что можно решить, будто дело идет о любви. Но «любовь» — «ишк», а «этбах» — «резня»... Ахмед Шукейри, главнокомандующий «Палестин­ской армией освобождения», без устали повторяет это — «этбах!».

Миллионы и миллионы послевоенных беженцев в десятках стран живут, давно забыв о своем беженском статусе, — только палестинцы на особом положении. Их неустроенность и страдания — важнейший политический капитал всего арабского мира. Не только нефтяные шейхи, раскатывающие в позолоченных лимузинах, но и США вкупе с Израилем не должны устраивать как-то сносно их судьбу. Это разом подкосило бы саму идею «арабского единства». Беженцы должны страдать на виду у всех — в назидание Западу.

Израиль создан беженцами — только еврейскими. Надо ли было и их оставить страдать в назидание Германии, еще недавно фашистской, и всему миру, закрывшему все свои государственные границы перед обреченными тогда людьми?

Теперь, когда де Голль в своей обычной величественной манере объявил, что на Ближнем Востоке виноват (перед Францией?) будет тот, «кто выстрелит первым», я вспоминаю, сколь жалкой оказалась Франция в 1940 году, сколь быстро пала перед Гитлером, так что и лица ее тогда не успевали разглядеть. По какому праву эта страна в 45-м разделила лавры с державами-победительницами?..

2 июня, пятница.
Наша пропаганда, надо сказать, впрямую достигает цели. Только не той, на которую рассчитывали. Она воспитывает меня (не меня одного!) каждым своим словом, поскольку вопрос жизни и смерти для евреев, спасшихся от Треблинки и Майданека, решается не неделями и днями, а часами и минутами хода арабских танков с трех сторон Израиля. Никакой безумный геометр не смог бы так фантастически растянуть границы, как это вышло волею исторических судеб. Наиболее реальны следующие направления арабских ударов:
в центре Израиля с тем, чтобы рассечь его надвое — 14-17 км;
из сектора Газы на Хеврон с отсечением Негева — меньше 40 км;
поперек Иерусалимского коридора с окружением города — км 10;
отсечение Верхней Галилеи с перекрытием Иордана — 10-12 км.

Не думаю, чтобы египетские, сирийские, иорданские, прочие арабские генералы, глядя на карту, не видели бы того же, что и я. У Гитлера не было столь прекрасной возможности: такой концентрации евреев на самом морском берегу, где и отступать некуда.

Геополитическое соотношение между противниками чудовищно. Как раз тот невероятный случай, когда расстояние от А до Б в десятки раз короче расстояния от Б до А. Радио сообщает, что важнейшие египетские аэродромы - на границах с Ливией и Суданом, сирийские — на границах с Ираком и Турцией, т.е. попросту недостижимы для израильской авиации, тогда как для арабских пилотов, поднявшихся в воздух, весь Израиль до самого моря как на ладони...

Крохотная, бесконечная одинокая страна.. Уже навстречу возможным пере­движениям американского Шестого флота вышла в Средиземноморье советская эскадра, уже президент Джонсон призывает Израиль «к сдержанности», уповает на снисхождение Насера: авось станет пропускать к Эйлату суда «третьих стран», израильские — под американским военным эскортом...

Ну, а если советская Черноморская эскадра продвинется дальше — в Красное море? Ей это сделать проще, чем американцам, — ближе, да и Суэцкий канал контролируется Египтом... Сколько стали бы терпеть эти баснословно дорогие конвои американские налогоплательщики? Это же нефть для Израиля дороже золота станет! Это ж как уголь самолетами в Западный Берлин во время объявленной Сталиным блокады...

Когда-то папа, увидев не то рисунок, не то фотоснимок, — Владимир Ильич, полненький, очень оживленный, с пальцами за проймами жилета, — заметил: «Чем-то, видно, доволен: обделал очередное дельце». Чем мог быть так взбодрен Ильич: разгромом Кронштадского восстания? Расстрелом очередной партии попов?..

И я будто воочию вижу, как этот наш нынешний Ильич довольный потирает руки: вставил Америке, пусть почешется! Это надо же, сорвать такой политический куш без единого выстрела... Ай да Леонид Ильич! ай да ухарь! ай да сукин сын! В Совете Безопасности все даже вздрагивают и как-то подтягиваются, когда берет слово советский представитель. Когда он весомо, словно чеканя шаг, произносит каждое слово, так и кажется, что слово это только что продиктовано ему прямо из Москвы, со Старой площади, из здания ЦК...

А что евреев вырежут — что ж, не таков ли объективный ход истории? Бывают ли победы без жертв? Не всех и вырежут: есть ведь у евреев, в конце концов, другое — вполне надежное — отечество. Еврейская автономная область! Там всё своё, все свои. Даже первый секретарь обкома Шапиро — натуральный еврей, натуральнее, чем в этом Израиле...

В политике, как и в картах, важнее всего прикупить для начала козыри. Сто с лишком миллионов арабов — чем не решающие козыри!

3 июня, суббота.
И квартира — своя, и жена — юная, любящая, — а душа все оборачивается назад, в Киев, к покинутому пепелищу...

Папа там уже едва управляется и с мамой, почти разбитой параличом, и с собственной астмой. Планы: обменять их комнатенку и мою однокомнатную «хрущобу» на что-то двухкомнатное и съехаться. Но дом в Киеве уже и тогда в 45-м, когда мы там поселились, считался аварийным — и обмен запрещают. Добрые люди подсказывают: нужна взятка. Но — сколько, кому и как дать, — никто не знает.

С улицы дом видный, трехэтажный, со следами былого благополучия, несколько покосившийся вправо, но прочно подпертый с этой стороны двумя бревнами. Спиною дом врос в крутой глинистый бугор, и с этой стороны, со двора, похожего на яму, свои три этажа: полуподвал с занавесочками на окнах, уходящих в землю, бельэтаж, где на кухне есть даже такое удобство, как газ, и — чердак, разделенный перегородками на жилые кельи, выходящие оконцами и дверьми на общую галерею. Там у нас, в крайней келье, печка, сложенная папой. Он же восстановил край крыши, обрушенной (видимо бомбой) во время войны.

Такой вот обменный фонд.

Бугор за домом изрыт пещерами. К ним прилажены грубо сбитые дверцы с ржавыми висячими замками. Здесь хранят дрова.

Место, между прочим, историческое. За семнадцать лет до моего рождения где-то здесь, в одной из пещер, найден был мальчик Андрюша Ющинский, весь исколотый ножом, мертвый.

Дело было весной, накануне еврейской пасхи. Не евреи ли зарезали христи­анское дитя, цедя кровь для своей пасхальной мацы?..

Как-то все так складывалось — и предстоящая пасха, и убиенный отрок, и даже фамилия еврея, жившего где-то по соседству: Бейлис. Мендель Бейлис. Некоторые киевские газеты писали ее тогда с ироническим подтекстом, в разрядку: Бей лис!

Другие, интеллигентного направления, поражались провидческому гению писателя Достоевского. Его героиня, четырнадцатилетняя девочка, спрашивает:

«Алеша, правда ли, что жиды на пасху детей крадут и режут?» И Алеша Карамазов, герой-праведник, смахивавший, вероятно (на этом настаивали газеты), на убиенного Андрюшу Ющинского, отвечает, смущенно потупясь: «Не знаю».

И вправду, ему-то откуда знать!..

Конечно, в моем далеком ещё бердичевском детстве, когда мы засыпали и просыпались под звуки «Интернационала» из черного раструба на уличном телеграфном столбе, имя Мендла (так точнее) Бейлиса звучало уже вполне легендарно. Замученный отрок в пещере, змееголовая фурия Вера Чеберяк, обвинительница Бейлиса на суде и, как выяснилось в ходе процесса, соучастница убийства, — все это казалось отголоском древнего жуткого мифа. Какая-то, прости Господи, отечественная Клитемнестра...

Когда мы после войны переехали в Киев и поселились здесь на чердаке, глядевшем прямо на эти пещеры, уже вряд ли кто-либо мог показать, где именно случилось столь громкое преступление. Да я бы и не вспомнил о нем, поглощенный тогда более насущным занятием — добыванием пищи, если б не одна удивительная особенность нашего тогдашнего дворового быта: любые, самые дикие и безобразные ссоры между соседкой Людой — тощенькой, чернявой, лет под пятьдесят, с большим лягушачьим ртом, и кем-то еще — ссоры, уже сопровождавшиеся криками и хватанием за волосы, мигом прекращались, стоило лишь кому-то заорать:
— Чеберячка! Жида в тачке возила!
Тут Люда мигом стушевывалась и исчезала за своей дверью в бельэтаже. А супруг ее, если тоже бывал втянут в инцидент, даже опережал ее в этом бегстве.

Из чего я заключил, как и утверждали, что она и была дочерью знаменитой Веры Чеберяк. (Василий Шульгин, «Годы…»: «Единственная улика исходила от десятилетней девочки Людмилы Чеберяк. Она «видела» (кавычки Шульгина. – М.Т.), как на глазах её и других детей, шаливших против конторы, где работал Бейлис, он схватил Андрюшу за руку и куда-то потащил…»).

Вышеупомянутый «жид в тачке» поначалу казался мне собирательным, так сказать, художественным образом, вроде тех, кого бравые казаки из «Тараса Бульбы» со смаком швыряли в Днепр и «только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе»... (Гоголь и нас приглашает смеяться).

Однако, «жид в тачке» оказался вполне конкретной фигурой. 29 сентября 1941 года отсюда, со двора, Люда вдвоем с супругом вывезла на тачке в Бабий Яр дряхлого парализованного еврея, который не мог передвигаться сам.

Тачку они одолжили. А часа через полтора уже вернули хозяину. Бабий Яр километрах в полутора отсюда, за буграми...

Долго, помню, терзался я сомнениями: надо ли что-то делать или уже не надо?.. Говорить папе или нет? Теперь я понимаю, что и папа мучился теми же сомнениями...

В июле 41-го я, одиннадцатилетний, шёл (zu Fu; – если по-немецки) через всю Украину (из Бердичева до Артёмовки на Донбассе) — и навиделся-наслышался такого, что, если бы следовать памяти, евреям в Украине и вовсе жить западло бы.
Бабий Яр — Куренёвка не такая уж окраина столицы Украины; гнали в Бабий Яр через центральные районы города — Лукьяновку… Даже в антисемитской Польше (не говоря уже о Франции, Чехии, о самой Германии) массовые убийства совершались не только вне городов, но даже еврейских штетлов, где оставались поляки, — тогда как на Украине (Львов, Киев, мой Бердичев…) не было западло совершать «акции» вот так — публично...

Зимой 1946 года я видел в Киеве, как вешали на площади немецких военных преступников. Каждый из них стоял с завязанными сзади руками в кузове грузовика с откинутым задним бортом. Потом машины двинулись вперед — и немцы задергались в петлях. Толпа протащила меня прямо под повешенными. Каждый из них протек мочой. Один, подергавшись, сорвался. Лицо его открылось; был виден вывороченный толстый язык...
Дома боялись, что мне все это будет теперь сниться. Я не помню, чтобы это когда-нибудь мне снилось. А снился мне, и не раз, старик с неподвижными слезами в глазах, которого вывозят на тачке гогочущие соседи...
Хотя, вероятнее всего, они не гоготали при этом, а были молчаливы и деловиты.

Супруг Люды Чеберяк — папин коллега: тоже рабочий завода п/я 50, известного всему Киеву как «завод Артема»...

4 июня, воскресенье.
Есть люди, оказывается, поумнее меня. Они не разгребают кучи пропагандистского дерьма, они слушают западные радиостанции — и «в курсе». «Настал час!» — многозначительно заявил Насер. Сирийский и египетский командующие прощались друг с другом такими словами: «До встречи в Тель-Авиве!» Западные страны, одна за другой, заявляют о своем нейтралитете. Де Голль предупреждает, что виноват будет тот, кто выстрелит первым. США и Англия готовы как-то «понять Израиль». Но и они, что называется, умывают руки, говорят о нейтралитете.

«Ирак решил примкнуть к Объединенному арабскому командованию».
«Иордания двинет войска против Израиля, если он начнет войну».
Шукейри на пресс-конференции в Восточном Иерусалиме при открытии там бюро «Фронта Освобождения Палестины»:
— Если война задержится в пути, мы выстрелим первыми. Наша цель — освобождение всей Палестины... Что ожидает евреев?.. Если разразится война, в Палестине не останется евреев. Вопрос, таким образом, будет снят навсегда.

Гамаль Абдель Насер: «Мы горим желанием сразиться с Израилем! Эта война покажет миру, кто такие арабы!»
«Насер! Насер! Веди нас в бой! Этбах! Этбах!» «Народный Китай всецело на стороне правого дела арабов. Сотни миллионов китайцев способны одним своим дыханием смести любые преграды, накренить чашу весов истории».

«Джихад!» («Священная война!») — это сейчас самое повторяемое и громкое слово во всем исламском мире»...

Ася (жена Иосифа Печенюка) рассказывает об общем собрании в Центральном институте травматологии. Секретарь парткома призывает создавать добровольные медицинские дружины — «на всякий случай». Вдруг-де придется отправиться на Ближний Восток помогать арабам. Все, конечно, «за». Один — против. Из президиума в него испепеляющий взор. Требуют объясниться. Он считает: «Если уж помогать, то не арабам, а евреям». Почему? (Представляю шок в переполненном зале). «ИХ — МЕНЬШЕ».

Вот формула гуманизма, более весомая, чем вся Нагорная проповедь («Такой себе серенький кандидат наук откуда-то из Вятки. Между прочим, натуральный русак — за версту видно», — говорит Ася).

Мне приходит в голову произвести любопытный подсчет: каково соотношение между территорией Израиля и протяженностью его границы? Оказывается, на каждый километр границы приходится лишь 14 квадратных километров площади. Ну и что? А то, что при таком же соотношении граница Советского Союза должна бы протянуться более чем на полтора миллиона километров, почти сорок раз опоясать земной шар. Попробуй-ка защити такую границу!

Мы с Борей Гольдфарбом потерянно бродим по улицам и придумываем самые бредовые выходы из ситуации, которая кажется нам почти безвыходной Что, если бы вдруг было доказано, что сам Насер — еврей? Или вдруг бы какие-то документы, удостоверяющие, что бабушка его была натуральной еврейкой?.. Пустяк? А вдруг бы было доказано (в свое время!) что Гитлер — еврей и, во исполнение какого-то там всемирного сионистского заговора, решил погубить Германию? Поистине дьявольский замысел: не просто продуть войну (в каких это войнах не было побежденных!..), но — представить немецкий народ таким изувером и ублюдком, каких свет не видывал...

Не такой уж оригинальный бред, как может показаться. Наша пропаганда давно уверяет, что это сионисты надоумили нацистов убивать евреев, чтобы подтолкнуть последних эмигрировать в Палестину, к Сиону, — и таким образом исполнить заветные мечты сионистов. Такой-то вот поворот мысли!..

5 июня, понедельник.
Для меня 3-я арабо-израильская война началась так. Утром я был вызван в «Знамя» выправить срочно пошедший материал «Организация труда:  поиски и решения». Я сидел в редакции, сообразовывая свои мысли с пометками и подчеркиваниями Кривицкого (зав отделом), как вдруг появился Катинов, член редколлегии, бегло поздоровался и радостно сказал:
«Слышали сообщение? Сто израильских самолетов сбито над Каиром».
«Разве началась война?» — тупо спросил я.
«Вы что же, радио не слушаете?» — иронически сказала Нина Израилевна Каданер.

Я рванулся было к выходу, но она меня скептически осадила:
«Боже мой! Вам-то что до этого? Сядьте, успокойтесь и правьте».

К стыду своему, я остался и занялся совершенно идиотским делом — механически, потому что думал лишь об одном: если сбито уже сто самолетов, а всего их у Израиля 250 (так сообщала наша пресса), то, сколько же осталось? Сколько же еще МЫ сможем продержаться?

Я даже не заметил, как в мыслях отстраненное «они» сменилось личным — «мы».

Кое-как развязался с версткой, помчался к Герчукам (Юра и Марина, искусствоведы, друзья Юлия Даниэля и Андрея Синявского) с сообщением, что собираюсь проситься добровольцем на фронт (Сейчас, ввечеру, понимаю, какая это глупость).
«На чьей стороне?»
Их скепсис несколько охладил меня.

Побрел от Герчуков на Пушкинскую площадь, рассчитав, что вот-вот выйдут вечерние «Известия», что-то прояснится. Сообщения в утренних газетах были еще ДОВОЕННЫМИ. Вышагивал между двумя газетными киосками у подножия известинского здания, точно запертый в клетке, мучимый странной мыслью, впервые пришедшей в голову. У христиан — стерильный рай, безмятежное инобытие с лицезрением Господа и распеванием псалмов в его честь, мусульманина-праведника ждет после смерти натуральная благодать: черноокие гурии, тут же после соития восстанавливающие свою невинность...
Классический иудаизм (как рассказывал папа) не знает загробной жизни. В раю пребывали Адам и Ева, пока не согрешили. Больше о рае в Пятикнижии ни слова, Ева с Адамом погуляли там за всех нас. Еврею-праведнику сулится лишь обильное потомство, продолжение рода, но не индивидуального бытия.
Т. е. для еврея смерть это окончательный расчет, это навсегда, это всерьез. Японский камикадзе рассчитывает вечно пировать у подножия трона богини Аматэрасу, воин Аллаха совершает выгоднейшую сделку: из жестокого мира попадает прямо в райские кущи...
Израильский солдат, парень призывного возраста, у которого еще и детей нет, поставлен перед бездной...

20, 30, 100 поколений — какие обозримые величины! А ведь сто поколений — это почти вся писаная история еврейского народа. Я — прямой потомок праотца Авраама, пасшего стада где-то в нынешней (и тогдашней) Иудее. Фигурально говоря, я ощущаю его гены в себе. Это утверждение, по всей вероятности, имеет и материальный, биологический смысл. Структура наследственного вещества чрезвычайно устойчива. У всякого животного или растения возникает потомок только данного вида. Бесспорно, я похож на своего далекого праотца не в пример больше, чем на любого из моих современников — не евреев.
Можно допустить, что генотип Авраама случайно оказался удачным, евреям повезло. О десятках племен, живших рядом с ними, мы знаем лишь по упоминаниям в Торе.

Но какой же ценой выстояли евреи! Бытовая ненависть окружающих подогревалась странной «везучестью» этого народа. Кажется, это Гитлер заявил, что немцам и евреям вместе на Земле тесно. А ведь народы эти просто несопоставимы по величине — оказывается, каждый еврей на планете мешал жить сразу почти дюжине немцев. Сегодня это соотношение еще более в их пользу: выбита треть народа.
Бывали и прежде моменты в истории, когда евреи едва успевали передать генетическую эстафету очередному поколению, так что мы поистине феноменально везучи...

Возле газетных киосков как-то мигом выстроились очереди, и я пристроился уже в хвост. Пока не подвезли газеты, оббегал все киоски по периметру Пушкинской площади, везде занял очередь. На всякий случай. Соотношение в очередях евреев и «прочих» примерно «фифти-фифти», но выражение на лицах у всех одинаково: сосредоточенное и суровое. Чувствуется, решается нечто более важное, чем судьба микроскопической страны, одной из сотни с лишком на земном шаре.

Китаец — еврею «Куда ни оглянешься — всюду евреи. Сколько вас на Земле?» — «Нас 13 миллионов. А вас?» — «О, нас — китайцев, восемьсот миллионов!» — «Так почему же вас не видно?» — изумляется еврей.

В вечерних газетах не то чтобы утешительные новости, но какая-то не свойственная нашей прессе, обычно высокомерной, с фанфарными интонациями, черная желчь. Чувствуется, действительно уничтожено множество самолетов, — но, похоже, НЕ НАШИХ. Впрочем, не сразу разберешься. «Вы слышали, НАШИ самолеты сбили НАШИ самолеты!.. « По шепоту с невольными звенящими интонациями начинаю понимать, что это замечательно, когда НАШИ — НАШИХ. Какое-то бодрящее меня недоумение в наших газетах, насмешка этой газетной сволочи подтвердила бы опасность для Израиля.

Какое-то невнятное сообщение о том, что израильские коммунисты, оказалось, не столь преданны идеям «подлинного интернационализма», как нам хотелось бы. Это тоже обнадёживает...

6 июня, вторник.
Сообщения путанные и невнятные. Израильская авиация атаковала египетские военные аэродромы – «без предупреждения», «коварно и нагло». Однако – сбито «не менее трёх четвертей» самолётов Израиля, и в Каире уже демонстрируют пленных лётчиков... Насер послал танки вперёд, на Израиль, но – наземные бои завязались почему-то в Синае (а не в Негеве), хотя «египетские войска перехватили инициативу»...
Главнокомандующий вооруженными силами Египта  маршал Абдель Хаким Амер скомандовал иорданскому главнокомандующему вступить в бой и открыть Восточный фронт против Израиля, но – «израильтяне укрепились заранее», хотя «иорданская артиллерия действует весьма активно»...

На Северном фронте, над Тивериадским озером, обе стороны – Сирия и Израиль – «развивают инициативу», тогда как «со стороны Средиземного моря египетская авиация осуществляет ответные налёты на Израиль»...

Ещё одно сообщение, более чем странное: Насер обещает – почему-то! – не перекрывать Суэцкий канал, если никто не помешает ему расправиться с Израилем. Он кричит на весь мир, что в воздушных боях участвуют американские и британские пилоты, - т.е. прямо приглашает нас вступить в схватку. Но мы, чувствуется, этому поводу не рады, в наших утренних газетах упоминаются лишь «английские самолёты», да ещё с непривычной для нас ссылкой: «По утверждению Каира, в боях участвуют...» Так и просится: «По лживому утверждению...»
А строчкой ниже о том, что Лондон это отрицает и опять заявляет о своём полном нейтралитете. Ну, а советский читатель, самый проницательный в мире, понимает, что просто так, задаром мы никогда не бываем объективными. Наше сообщение никогда не бывает информацией как таковой, но – «со смыслом».

Смысл же, по-видимому, вот таков: «наших бьют», но сами мы не смеем сунуться рылом в это пекло. Что-то подсказывает мне, что дела идут на лад. Тут всё решат сроки. Всеобщая мобилизация в Израиле – действительно, всеобщая: некому, надо думать, даже стоять у станков – выпускать патроны и снаряды. Полное напряжение сил, как на спринтерской дистанции. Тогда как у арабов резервы немерянные, как и их просторы.

...Встретил Рому Подольного. Редакция журнала «Знание – сила» в том же доме, что и профучилище, и Роме, толстому и добродушному, «ремесло» просто проходу не дает. «Пузырь», «жид» – это еще самые мягкие из прозвищ. «А ведь ко мне и женщины-авторы ходят. Прямо-таки боюсь их провожать».

Как известно, в такой ситуации лишь два выхода: крепко побить обидчиков либо напрочь игнорировать их. Рома с этим согласен, но мудро замечает: "Видишь ли, второе получается лишь у того, кто способен на первое, не иначе».

Тут, понятное дело, жаркий спор на тему: мог ли Израиль проигнорировать арабов? Может быть, естественнее было бы, если б два десятка арабских стран дружно проигнорировали существование крохотного Израиля, и он адаптировался бы, в конечном счете, в заурядное ближневосточное государство? Евреям на протяжении всей их истории упорно помогают чувствовать себя евреями, быть евреями. Иван Михайлович Чинарьян, мой шеф в «Советском спорте», предложил мне когда-то изменить свою фамилию – «длинную, неудобную» – на броский короткой псевдоним. Отечески объяснил мне: в газетную полосу, если надо подверстать строчку, длинную фамилию порой и не втиснешь... Я спросил тогда: «Псевдоним Кац вас устроит?»

Незадолго до того я пробовал называть его действительным именем – Ованес Мовсесович, думая польстить этим. Он смущенно, но настойчиво поправил: «Здесь, в Москве, я – Иван Михайлович».

Почему я так упорствую в своём еврействе? – не зная языка, обычаев, не веря во Всевышнего. Но если меня хоть как-то выделяют по этому признаку, а других по этому же признаку даже убивают, мне стыдно ассимилироваться лишь под натиском обстоятельств. Я бы этим, по-видимому, предал тех, кто ассимилироваться не захотел, либо не смог. При том, что, «став русским», я бы ничуть не изменил это отношение к нациям, как к кастам – высшим и низшим, только попал бы в более удобный для себя разряд. И самим этим обстоятельством лишь утвердил бы такое подлое членение...

Илья, мой двоюродный брат, «исповедует прагматизм», прямо-таки бравирует этим. Он – инженер не только потому, что таково его признание (он действительно талантлив), но потому прежде всего, что профессия эта – надёжная, не подверженная «политике». Я (он так полагает) ошибся, разойдясь со своей первой женой, – уже потому, что она – русская. (И по-видимому правильно сделал, женившись опять на русской?) Валя (первая жена) «рисковала», выйдя за меня, еврея, за что я ей «по гроб жизни обязан». Как сам Илья обязан своей Ольге Афанасьевне, которая, насколько могу судить, попросту помыкает им. Вероятно потому, что он сам дал ей понять: его национальность далеко не столь надежна, как специальность.

Дочери он присвоил, конечно, надежную  женину фамилию – Орлова, проставил надежную национальность в её паспорте, хотя внешность Гали свидетельствует лучше паспорта. И замуж она вышла не то за Гиршмана, не то за Гриншпуна, - так что будущим внуку/внучке придется опять-таки дать фамилию матери. Русский народ получит очередное пополнение, отравленное мыслью о своей неполноценности. Не этим ли питается – отчасти на законных основаниях – антисемитизм?

В доме Ильи не принято употреблять само это слово – «еврей». «Еврей» в лучшем случае синоним недотёпы, провинциала, касриловского обывателя. Образованный столичный житель, исповедующий прагматизм, не может быть евреем. Мне было как-то указано на то, что свою Лену я зря записал под собственной фамилией, «испортил дочери жизнь», - и я тогда перестал не только бывать у Ильи, но и звонить ему.

Ладно, национальность можно выбрать папину или мамину. С отчеством сложнее. Таким евреям приходится просить сослуживцев называть их попросту по имени (без Гершкович, Аронович...) – как, скажем, в Америке, где даже Кеннеди – просто Джон или Боб, а Джонсон – Линдон...  Бывают случаи и похитрее: наш несравненный борец с сионизмом Генрих Авиэзерович Боровик просит, чтобы его величали Аверьяновичем, так что я даже засомневался: наш Чрезвычайный и Полномочный в ООН – Николай Т.Федоренко, - кто он?..

7 июня, среда.
Кровь одного-единственного христианского младенца, пущенная Мендлом Бейлисом на мацу, ничто перед «реками крови», пролитой «израильской солдатней». Т.е. можно понять, что это кровь забитых агнцев. Газеты полны новостей, от которых волосы дыбом, а уши вянут. «Израильские вандалы – достойные выученики гитлеровцев». Но и Гитлера они уже тоже переплюнули. Они топчут своими башмаками Синайскую пустыню. Вот-вот они переплюнут даже американцев «топчущих свободолюбивый Вьетнам». Позор варварам ХХ века! Мы сами, кажется, вот-вот готовы поднять зелёное знамя священной борьбы ислама против неверных.

Пока что перехвачен и записан сговор Насера с королем Хусейном: они решились пустить версию, будто американские и британские самолеты поддерживают огнем наступление Израиля. Они РАСПРЕДЕЛИЛИ РОЛИ – КОМУ КАК СОВРАТЬ. Запись, оказывается, постоянно прокручивают по Би-Би-Cи – и московские евреи горько сожалеют, что заблаговременно не выучились арабскому языку. Стоило бы – ради такого случая.

Преимущество «израильских агрессоров» перед американскими во Вьетнаме в том, что у первых нет выбора – и они нанесли решающий удар. У американцев возможностей навалом – вот они и обнаруживают всю немощь демократии, не способной вне чрезвычайных обстоятельств (вроде японского налёта на Пирл-Харбор в 41-м) собраться в кулак. Во Вьетнаме – «эскалация», «гибкое реагирование»: ты мне по физиономии – я тебе, ты мне удар – я тебе полтора, ты мне полтора – я тебе с очередным довеском... Всё это стратегия поражения. Взвешенность тут неуместна. Американское командование бережёт солдат, отвечает за каждого, - противная сторона жертв не считает, своих тоже, лишь бы вьетнамские матери рожали быстрее, чем гибнут в джунглях их старшие дети...

Демократическая мягкотелость и «реагирование» беспомощны перед каннибальской твёрдостью, безнаказанностью и безжалостностью благообразного, ухмыляющегося в бородку «дядюшки Хо» – доброго дядюшки Хо с узкими рысьими глазками Чингисхана...

8 июня, четверг.
Кто придумывает анекдоты? Вероятно, они конденсируются из шепота... Наш еврей звонит приятелю: «Абрам, ты слышал? Наши вчера взяли в плен тысячу арабов и сто танков. А сегодня еще больше!..» У телефонной будки спешат, стучат в стекло. Еврей: «Послушайте, что вы мне мешаете? Мы же вам не мешали, когда вы воевали!»

Но вот не анекдот. Со мной рядом у газетного стенда на Пушкинской площади парень, с виду работяга, тоже разглядывает схему театра военных действий: «Гляди-ка, во этот Израиль дает! Самого чуть видно, а вокруг такие лбы!»

Масштабы схемы дают какое-то совершенно предметное представление, как сражается спина к спине окруженный врагами народ...

Газеты расхватывают мгновенно, молча, и тут же, в двух шагах от киоска, раскрывают, как бы заслоняясь от наших будней.

И впрямь, приятно, утешительно прочесть, с какой злобой, прямо-таки с лютой ненавистью выговаривает сегодня в ООН наш представитель – израильскому. Израиль, оказывается, «должен прекратить огонь без каких бы то ни было предварительных условий». Но ведь Насер пока что заявляет, что не собирается прекращать огонь, тогда как Алжир объявляет даже, что война еще только начинается, что арабские резервы еще и не тронуты, что у арабов вот-вот «откроется второе дыхание», тогда как Израиль уже «на пределе своих возможностей»...

Сирийцы и иорданцы «сражаются, как львы, за каждую пядь арабских земель». Насер объявляет «тотальную мобилизацию».

Вечером по Би-Би-Си передают срочное заседание Совета Безопасности. Советский представитель Николай Т.Федоренко клокочет ненавистью. Прямо-таки на «ты» израильскому коллеге:
«Забыл, что ли, (паскуда, надо думать), кто евреев от Гитлера спас?..»

Благодарный русскому народу за своё спасение, я все же помню, что не оно было целью Сталина. Помню и другое своё чудесное спасение – ценой его собственной жизни, казавшейся тогда бесценной... О, это был Великий Режиссёр! Говорили, что «дело врачей-вредителей», этих «убийц в белых халатах», Сталин собирался обратить в грандиозный спектакль. Должен был быть задействован главный специалист по такого рода делам - Андрей Януарьевич Вышинский.

И было, будто бы, заготовлено покаянное письмо за подписью «видных деятелей еврейского происхождения» о «невольной вине всего еврейского народа», о понимании «реальных мотивов» неприязни к нему других народов-братьев, в первую очередь – «старшего брата, великого русского народа», который спас евреев от газовых камер, за что евреи навсегда должны быть благодарны и, следовательно, в полной мере осознать нынешнюю свою вину за то, что «врачи-убийцы – лица еврейской национальности»,  а, осознав, навсегда удалиться в предоставленную им Еврейскую автономию на маньчжурской границе. Все же это не Освенцим, не Треблинка, многие всё-таки доедут до места назначения, кое-как выживут, окосеют в конечном счете от невольного общения с соседями-китайцами...

Да, это куда более отдаленное место, чем Казахстан и Средняя Азия, куда укатали крымских татар, ингушей с чеченцами, балкарцев с калмыками, черноморских греков и немцев Поволжья, - да и ведь и вина несравненно больше: покушение на самое драгоценное, что у нас есть, - на здоровье членов Политбюро...

Думаю, «старший брат», как и прочие «братья», вполне приняли бы такое ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ у нас «еврейского вопроса», вероятно, заговорили бы в один голос о замечательном великодушии России, уступившей евреям часть «исконных русских земель» на берегу Амура... Я ведь и сам когда-то, маленький, с восторгом глядел на шеренгу знакомых портретов, открывавшихся портретом побольше – Вождя и Учителя, уверенный в его бесконечной мудрости и человеколюбии.

9 июня, пятница.
Как ни темнит наша пропаганда, одно ясно: всё же «израильская солдатня топчет священные арабские земли», а не наоборот. И чем больше мы злобствуем, тем легче на душе. Масада (последняя крепость в войне с римлянами) больше не падёт! Побеждает тот, кого, по всем выкладкам и расчетам, должны были в два счета, одним ударом, мощным натиском сразу с трёх сторон уничтожить, смести с лица земли, ликвидировать. Сегодня обиженные размазывают слёзы и сопли по толстым мордасам и сетуют на несправедливость судьбы.

«Дом истца адвокат называл хижиной» (Илья Ильф). Полномочный представитель Советского Союза в ООН называет войска Израиля «полчищами». («Полчища» эти могли бы, вероятно, поместиться на трибунах стадиона в Лужниках). Прочие терминологические перлы: министр иностранных дел Израиля – «этот министр», ещё кто-то - «тель-авивский представитель» или даже – «тель-авивский ходатай». Израиль по имени не называют; синоним – «агрессор»: «агрессор должен немедленно убраться со священных арабских земель!»

Можно решить, что почтеннейший Николай Т.Федоренко сам собирается совершить хадж в Мекку, поклониться святыням ислама...

Пока что он, наш Полномочный, готов уже – наконец-то! – согласиться на прекращение огня БЕЗ предварительного вывода израильских войск. Иорданский король принимает это с облегчением. Чувствуется, он уже мысленно примирился с потерей Иерусалима и Западного берега. Египет и Сирия всё ещё кочевряжатся, принимают героические позы, хотя предложение советского представителя, бесспорно, скорректировано с ними. Что ж, Израиль спешит пока что выйти на рубеж Суэцкого канала и в душе, чувствуется, аплодирует неукротимому достоинству своих врагов.  Моше Даян, израильский министр обороны, отдаёт должное арабским силам: они-де сражаются гораздо лучше, чем в 1956 году. Тогда как «Насер сам по себе – «бумажный тигр». Увы, нужна была война, жертвы, чтобы мир это увидел.

Нет, Насер – не «бумажный тигр». Он готов был, как Фидель Кастро в момент Кубинского кризиса, спровоцировать даже мировую войну, - и слава богу, что это не удалось. И сейчас арабские страны, всё еще на что-то рассчитывая, не идут на мировую с Израилем. Продули вчистую, но мирный договор считают для себя позором. Те же арабские вожди, что подальше от театров военных действий, пока что так и рвутся в бой – Алжир, Ирак, Судан... Уже и сам Насер печально заметил: хорошо-де саудовскому Фейсалу в его далёком Эр-Рияде, а тут, мол, израильские танки в суточном переходе от каждой из трёх арабских столиц – от Каира, Аммана, Дамаска.

Недалеко и до Бейрута; но Ливан придерживался нейтралитета, пусть даже враждебного Израилю, - и пожинает плоды мудрости. И нетрудно представить, как одиноко и тоскливо сейчас Насеру... Так ведь всё шло замечательно: Израиль был взят за глотку без единого выстрела - и какие тогда вокруг вопли восхищения в дружеских столицах! Демократиям, можно сказать, утёрли нос. Как славно было уже видеть себя на белом коне! Как ровно и глубоко дышалось до этого ужасного момента – вероломного нападения Израиля на честно подтянутые ко всем его границам современные «Паттоны» (против израильских «Шерманов» – танков времён 2-й мировой войны) и новейшие советские боевые машины...

Как известно, «гвардия умирает, но не сдается». Армии Насера разгромлены, но отнюдь не уничтожены; они окружены в Синае – и представитель Египта в ООН поспешно объявляет, наконец, о согласии его страны прекратить огонь. Собственно, огонь уже и без того фактически прекращён на юге; на севере заслоны израильтян, сдерживавшие напор сирийцев, получают, наконец, подкрепления с южного фронта и идут в бой. И, похоже, израильская делегация в ООН испуганно вздрагивает при любом намёке на возможность того, что Сирия тоже потребует прекращения огня – и по-прежнему будет нависать над Иорданом, единственным источников водоснабжения Израиля, струйкой жизни...

Я родился в Бердичеве на реке Гнилопять. Многие ли слышали об этой Гнилопяти? А о Тетереве, куда Гнилопять впадает? А ведь этот Тетерев раза в полтора длиннее и водообильнее Иордана... Астронавты из далёких миров, приближаясь к планете Земля, обратят внимание прежде всего на это удивительное по конфигурации место – средостение сразу трёх континентов. Здесь возникли одна за другой три мировые религии. Народ, изгнанный с этой земли (пустынной, неплодородной, без ископаемых, именуемых полезными), двадцать веков скитался по планете, понёс неисчислимые жертвы, утратил родной язык, - но всегда помнил об утраченной родине и молился: «Если я забуду тебя, Иерусалим, - забудь меня, десница моя; прилипни язык мой к гортани моей, если я не буду помнить тебя...»

И возвратился народ сей на землю свою, и восстановил утраченный язык свой, и поставил вновь государство своё над исчезнувшими могилами предков, и, помня о гибели трети сынов и дочерей своих, от которых равнодушно отвернулись все демократии мира, опять принялся смотреть в лицо смерти, не опуская глаз и не склоняя головы. И сразился со смертью – и сокрушил её.

То, что произошло, ещё не до конца осознано миром. Давид в одиночку одолел целую банду Голиафов, озверевшую свору, - он, одинокий и маленький, но одержимый отвагой, с пониманием того, что отступать некуда и подмоги ждать неоткуда. Потрясающий пример человеческого мужества, энергии, энтузиазма! Но не только. Впервые во всей истории нашего удивительного и ужасного ХХ века произошла пусть не такая уж масштабная, зато полная, а не частичная победа демократии над деспотией. Гитлера одолели всё-таки в коалиции с другим деспотом – Сталиным; и победа Сталина была даже несомненнее, чем свободных стран, принесла ему основные дивиденды...

Тогда как нынешняя победа – первое в нашем веке очевидное свидетельство того, что демократия не обречена и не беспомощна. И коммунизм с его шаманами, вождями и племенной иерархией, вторгнувшись вдруг в ХХ век, не воссияет над планетой...

Это подобно победе при Марафоне – свободных греков над государственными рабами-персами, немногих – над бессчётным множеством, личности – над стадом. И впрямь будто Господь призывает евреев в решающие мгновения истории: Моисея – чтобы дать моральные заповеди, Христа – чтобы разнести их по свету, солдата Израиля – чтобы показать, что заповеди морали – не беспомощные и, значит, пустые слова, что мораль – СИЛА, с которой надо считаться.

10 июня, суббота.
Прямо по Шолом-Алейхему: счастье привалило! Могли бы мои старики когда-то подумать, что на склоне лет не будут нуждаться в куске хлеба (совместная пенсия – «спасибо этому Хрущеву!» – аж... 85 рублей), что сын их будет жить «в самой столице» и – представьте себе! – в собственной квартире (однокомнатной, 15,7 кв.м.) и даже – вы только подумайте! – с телефоном! Телефон их доконал. Они ежедневно звонят мне из Киева, звонят просто так, трёхминутный разговор, во время которого они не знают уже, что сказать, - но голоса их счастливые. И у меня навёртываются на глаза слёзы.

- Ну, как там у вас дела? Мама встаёт на горшок?

- В порядке, в порядке!.. «ТАМ» – ты меня понимаешь? – «ОНИ» тоже в порядке! Полный порядок, - ты меня понимаешь?..

- Маме легче? Она здорова?

- Здорова, здорова!.. «ОНИ ТАМ» тоже здоровы, - что ты на ЭТО скажешь? Все здоровы, всё хорошо, просто замечательно! Вот только приёмник у меня что-то барахлит, а так – всё в полном порядке! А ты как думаешь?

Мне не по нутру юдофобы, но и юдофилы мне тоже не по нутру. Не надо мне так уж сочувствовать: я не хуже и не лучше других. Народы – разные, я принадлежу к одному из них. Да, я – плоть от плоти, кровь от крови моего немного смешного, немного нелепого не слишком симпатичного народа, обладающего, впрочем, как, наверное, всякий народ на свете, своей, такой выразительной физиономией. Природа и история пробуют на нас, столь разных, новые возможности, новые пути. Может быть, так и надо, чтобы мы были смешным, не слишком симпатичным, но определённо талантливым народом, на котором вот только что История проверила крепость демократии. Не хочу я быть другим, не хочу быть меньше и ниже тех, кто с гордостью именует себя русским, грузином, поляком... Гордость эта нелепа, потому что мы не выбираем, где и в каком качестве родиться, - но первым отказываться от своего родового имени не намерен. Я – еврей. И если бы был лишь наполовину еврей, всё равно сказал бы: я – еврей.

Потому что евреев – меньше. Им труднее.

...Опять междугородная. Папа решил всадить в телефонные разговоры всю свою (и мамину) пенсию:

- Слышал уже новость? Мне прямо-таки жаль этого беднягу! Ты понимаешь, КОГО я имею в виду? (Папа в ажиотаже всякий раз сбивается с эзопой речи, которую «эти полковники» у себя «там» не способны будто бы понять). Ну, этот – «на всех» который ... такой эффектный мужчина, гусар, с усиками...

- Папа, не горячись! Я знаю, что ты сочувствуешь Гамалю Абделю Насеру, президенту Египта, который с сегодняшнего дня...

- Со вчерашнего! – кричит папа.

- ... со вчерашнего дня сложил свои полномочия и уже не президент. Я ему тоже сочувствую. Мы оба ему глубоко сочувствуем. Наша страна теряет своего лучшего друга...

- Какая «наша страна»? – кричит папа, сбитый с толку. – Ты какую страну имеешь в виду? Кто потерял друга? Ты потерял друга?..

Как тут объяснишься со старым евреем-шорником (слесарем-ремонтником, смазчиком) по советскому междугородному телефону?..

А новость и впрямь сногсшибательная. Насер объявил, что покидает свой пост, «возвращается в народ»... «Я решил полностью и окончательно отказаться от любой официальной должности и всякой политической деятельности. Я желаю вернуться в ряды народа, жить и работать как обычный гражданин...»

Диктор каирского радио, сменивший Насера вслед за этим обращением, будто бы разрыдался в микрофон.

Рыдал ли он, сообщая и тысячах погибших египтян?..

«...Я всегда говорил вам, что самое главное – это арабская нация, любой же человек, какова бы ни была его роль, его вклад в решение проблем Родины, всегда будет орудием народной воли, а не творцом её».

В конце мая, накануне этой войны, гид-израильтянин на выставке сельскохозяйственного оборудования в Сокольниках сообщил мне и еще нескольким столпившимся возле посетителям факт – для него обычный (просто, пришлось к слову), для советского человека – ошеломляющий. Оказывается, израильский солдат имеет право сдаться в плен. Мало того, государство не обязывает его хранить какие бы то ни было тайны; сохранить он должен прежде всего самого себя.. Потому что он - ЛИЧНОСТЬ, и его, моё, ваше Я - не «орудие народной воли» (олицетворенной в диктаторе), а именно творец ее.
Тонкое теоретические различие, не всякому понятное, кажущееся почти несущественным, схоластическим, - а в нем вся полярность социализма (на который так падки в нашем веке диктаторы) – и демократии. Суть социализма (и советского, и арабского, и кубинского) в том, что человек, еще недостаточно самостоятельный, чтобы отвечать за самого себя, отдает права на свою персону государству, властям, диктатору, рассчитывая регулярно получать взамен ежедневную толику из общей кормушки. Он государственный раб – как в Поднебесной, в персидской империи, в реально существовавшем государстве инков и в утопическом «Городе Солнца» Томмазо Кампанеллы, в Египте фараонов. Да, и в античном мире тоже было рабство, но – индивидуальное: человек владел человеком. При этом – социальное напряжение, возможность поменяться местами, хотя бы шаг к ЛИЧНОСТИ.
От СО-знания - к индивидуальному МЫШЛЕНИЮ.

Тут (начинаю я понимать) суть мировой истории: человек ли противостоит человеку – и они в живом соперничестве, или всемогущее государство («общество», «народ») – беспомощному и, значит, ничтожному индивиду. Тогда-то и впрямь «единица – вздор, единица – ноль»; и «уход в народ» диктатора (а не демократическое переизбрание президента) – действительно трагедия, на манер шекспировской.

Но по радио пока что очередная новость: Насер, оказывается, еще подумает, прежде чем решиться на отставку. Это в последней передаче по Би-Би-Си. Жду последние предполночные известия московского радио. Припадаю к нему, как дитя к материнской груди. Повторят ли новость об окончательной отставке? Повторили! Не успели вслед за шустрым Насером повторить его финт.

Вот так. Мог бы быть не лишенный патетики жест: проиграл – и ухожу. Похоже, трагедия оборачивается фарсом. Может быть, к лучшему. Фюрер, ушедший в добровольное изгнание, фигура отчасти героическая. И случалось, что он-то и оказывался, в конечном счете, «живее всех живых». Тогда как фюрер, промотавшийся в пух и прах, должен теперь держать ответ перед своим народом. Конечно, если у этого народа хватит духа призвать его к ответу...

Так или иначе, всё произошедшее в эти дни похоже на чудо. Так, вероятно, восприняли афиняне известие о победе при Марафоне. «Мы победили!» – вскричал гонец Филиппид, впервые в мире пробежав дистанцию (позднее названную классической – марафонской) с известием о том, что тирания не всесильна.

...Би-Би-Си сообщает, что улицы ночного Каира запружены людьми. Крики, факельные шествия в Маншият-аль-Бакри – к вилле Насера.

11 июня, воскресенье.
Итак, Насер остается на своем посту. Он не возвратился «в ряды народа». Он передумал. «Я не могу противоречить голосу народных масс. Поэтому я не покину пост, на котором, как требует народ, я должен оставаться до тех пор, пока не закончится период ликвидации последствий агрессии».

Т.е. надолго, если не навсегда.

Боже мой! Этот «храбрейший из храбрых», «вождь арабской нации», «гусар», как назвал его папа, оказался элементарным неврастеником. Побоялся выйти к народу. Свое заявление он передал в парламент... по телефону. Ибо, как без тени иронии утверждает советский диктор, «Насер не может пройти из своей резиденции к зданию египетского парламента через образовавшиеся массы народа, приветствовавшие его возвращение». Доприветствовались!

Поучительно слышать, как египтяне от мала до велика умоляют Насера не покидать их. Без него тридцатимиллионный народ почувствует себя сиротой. Скромность такой массы, присягающей одному человеку, опозорившему её, выше всяких похвал. (Интересно, когда Сталин заявил: «Незаменимых нет!», имел ли он в виду также себя?)

Мы-то с нашим социалистическим опытом знаем, что весь этот фарс разыгрывается не спонтанно, не стихийно. «Поднято ярости масс – семь» (Илья Ильф). Бурные «волеизъявления» на площадях, выкрики в мегафон, непривычно-смиренный надтреснутый голос Вождя («Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои...») – всё это сплетается в какой-то магический ритуал очищения. Если собственный позор разделить на миллионы и миллионы, пшик останется?

«Единодушные резолюции», принимаемые на предприятиях Каира, и провозглашающие Насера «нашим Вождём, пока сами мы будем существовать, Вождём во благо всех арабов», - как это всё нам знакомо!

Наша пропаганда спешит нас успокоить: «успехи израильской агрессии», во-первых временные, а во-вторых, незаконные, достигнутые бесчестным путём. Первое определится, надо думать, со временем, второе интересно само по себе. Оказывается, Каир и Дамаск находятся от Тель-Авива в 400 и 200 км, менее чем в получасе лёта, - отсюда и «наглая внезапность нападения». «Все израильские самолёты, способные нести бомбы или какое-то вооружение, были подняты в воздух в то злосчастное утро 5 июня» – т.е. и учебные, и спортивные, может быть, даже личные и прогулочные. Какое мужество!

Наша пропаганда сетует. Оказывается, ничтожные размеры Израиля дали ему «существенное преимущество»: внутри страны удобно было перегруппировывать силы и направлять по мере надобности с Южного фронта на Центральный, с Центрального – на Северный, сдерживая одного противника, бить пока что другого.

И всё же «Израилю не удалось разобщить арабов». Израильское правительство призывало Иорданию соблюдать нейтралитет, «остаться вне войны», обещая даже определённые уступки в дальнейшем (прямой доступ к Средиземному морю через территорию еврейского государства). «Однако подписание ещё за 5 дней до начала войны договора о совместных действиях между египетским президентом и королём Иордании провалило расчёт милитаристов на то, чтобы вбить клин» и т.д. Короче, король Хусейн дал себя объегорить. Насер уверял в первые дни войны, что израильские самолёты сбиты, а израильские войска окружены, что жители Хайфы и Тель-Авива прячутся в укрытиях от доблестных арабских бомб... Хусейн поверил и продул вчистую. Захваченный Иорданией лет двадцать назад восток Палестины очищен от ее войск.

Опять наша пропаганда. Израиль, оказывается, подло мобилизовал всё своё население, и армия его по численности немногим уступала численности арабских сил. Израиль знал, что силы его на исходе (арабские же резервы неисчерпаемы!), - и вёл войну с максимальной интенсивностью, применяя морские и, главным образом, воздушные десанты впереди наступавших частей. Так были захвачены опорные пункты на Синае, разблокирован Тиранский пролив, произведены высадки на рубеж Суэцкого канала – так что дорога на Каир была открыта.

Дорога на Дамаск тоже, оказывается, уже открыта: израильские войска, перевалив Голанские высоты, остановились в 40 км от сирийской столицы. Ах, если бы Дамаск находился раз в десять далее от этих мест, война была бы продолжена – и Израилю пришёл бы каюк! Мечтаниями о том, как это должно было бы случиться в соответствии со «здравым смыслом», «логикой войны» и, конечно же,  моралью, полны эти «анализы». Читать их одно удовольствие, фамилия наших обожаемых советских публицистов запечатлеваются навеки в памяти.

Вот ещё что: «не все израильские коммунисты оказались на высоте задач, поставленных временем». «Группа Самуила Микуниса полностью разоблачила себя, отойдя от классовой оценки сущности израильской агрессии, солидаризовавшись фактически с правительством Леви Эшкола – Моше Даяна – Менахема Бегина».

Ура! нашлись, впрочем, и «истинные патриоты во главе Коммунистической партии Израиля, которые мужественно и последовательно разоблачали милитаристские силы. Их выступление в кнессете в самый разгар милитаристского угара – пример исключительного мужества и подлинно интернационалистической позиции...»

Вот-те на: значит, эту стерлядь, этих кремлёвских лизоблюдов, не пересажали в тюрьмы хотя бы на время ведения военных действий? Когда товарищ Меир Вильнер приезжает в Москву (а он появляется здесь во время любых съездов и праздников), он уверяет нас, что только в нашей стране обретает, наконец, право говорить свободно (видимо, евреи в Израиле его беспрестанно перебивают, не дают свободно поговорить). Там, в Израиле, приходится работать в чрезвычайно трудных условиях (по-видимому, евреи со всех сторон непрестанно задают вопросы). В Израиле, оказывается, сплошные антисемиты (смеются и издеваются, надо думать, над ним, Меиром Вильнером) – так что хотя бы здесь, у нас, на своей классовой родине, он имеет возможность вздохнуть полной грудью...

Каждый раз от души я желаю ему задержать в груди это дыхание, чтобы привезти в Израиль глоток свежего воздуха.

Обычно в ответном слове какой-нибудь передовой советский рабочий желает арабам (принимая за араба и самого Меира Вильнера) «довести до конца дело своего освобождения от сионистской агрессии». И Меир Вильнер троекратно, по-русски, целует его.

На съездах КПСС выступают, надо думать, и руководители египетской компартии. В парадном перечислении гостей делегации арабских стран поимённо не называются; выступающих не демонстрируют, речи их даются в записи. Это делается, разумеется, из самых гуманных соображений: где-то там, в Египте, остались их коммунистические жёны, детки, тогда как товарищ Насер не только запретил у себя в стране компартию, но расстрелял её руководство...

Итак, «что же сделали объективно, с точки зрения мировой истории, правящие круги Израиля в позорные для этой страны в дни начала июня 1967 года? Они попытались сокрушить наиболее прогрессивные преобразования в странах, решительно вставших на путь борьбы против империализма и колониализма».

Таков «марксистко-ленинский анализ произошедших событий», их философское обощение. Жителям ничтожного – «в масштабах мировой истории» – государства следовало, надо думать, пожертвовать собой во имя «ТОРЖЕСТВА ПРОГРЕССА». Эгоистические, прямо-таки шкурные интересы двигали Израилем в этой «позорной войне»!

12 июня, понедельник
Ошеломлённый историческими реальностями, калейдоскопической сменой событий, я только сейчас сообразил, что с самого начала войны всё ещё тянется ЭКСТРЕННОЕ заседание Совета Безопасности – фарсовое отражение этих событий. Советская позиция, «как всегда, ясна и недвусмысленна». Прекращение военных действий (едва выяснилось, что ничего хорошего они арабам не сулят) – это, во-первых, отвод войск агрессора на первоначальные позиции; во-вторых, осуждение агрессора; в третьих, возмещение израильским агрессором полной суммы ущерба, причинённого всем странам, подвергшимся агрессии... Мы (единые в трёх лицах делегации в ООН – советская, украинская и белорусская) бескомпромиссны, но, чувствуется, слегка дуемся на Насера, который, обведя нас вокруг пальца (как сирийцев и иорданцев), надул прежде всего самого себя. Дай он вовремя сигнал бедствия (вместо хвастливых заявлений о сбитых израильских самолётах и окруженных израильских армиях) - и не были бы упущены часы и дни, чтобы потребовать в Совете Безопасности своевременной резолюции о прекращении огня.

«Тактическая ложь» всегда ведёт к стратегическим провалам. (Пример Насера мог бы и нас чему-то научить, но не научит). Сегодня в ходу очередная большая ложь об «арабском единстве», хотя завтра же наверняка откроется, что Насер и саудовский король Фейсал не поделили Йемен, а если и поделили, то за спиной «третьей стороны» – президента этого самого Йемена; что Сирия, презирая теперь продувшегося Насера, игнорирует это «единство», а Алжир и Ирак за сотни вёрст от полей стажений всё ещё «рвутся в бой».

Обманывая свой народ, власть и сама поневоле обманывается. Таково свойство психики: нельзя бесконечно лгать, не поверив в конечном счёте в собственную ложь. Демагогия, предназначенная для общественного потребления, становится индивидуальным способом мышления. Я заметил, соприкасаясь с пропагандистской шушерой, что скажи этим людям, что они врут, они не обидятся и даже не рассмеются, как сделал бы циник, - они удивятся. А ведь хорошо бы предложить Объединённым Нациям принять некий Кодекс чести, обязательный для любого политического деятеля (прежде всего для лидеров), подобный Декларации прав человека. И со лжецами, подонками попросту не иметь дела.

Интересно, посмели бы мы наложить вето на такую резолюцию? Что может быть убедительнее языка пощёчин? Те же аплодисменты, только с обратным знаком! Это и была бы настоящая политика с позиции силы – действительной, а, может быть, и единственной силы, какой ещё обладают демократии, - с позиции МОРАЛЬНОЙ СИЛЫ. Потому что какая бы сволочь не была, на мораль она всё же впрямую не покушается, всё-таки какой ни на есть шажок во всей шеститысячелетней, от шумеров, истории цивилизации: мораль обладает, скажем так, - моральной силой. Какая-то там Румыния стала вдруг заметнее, встав на принципиальный пригорочек, отказавшись следовать безоговорочному осуждению Израиля.

Но что-то надламывается в обществе в момент его максимального благополучия. Какой-то вирус подтачивает решимость и веру западных демократий в свою правоту и силу. Есть специфичные недуги, поражающие дикарей при столкновении с цивилизацией, - этот, с противоположным знаком, куда загадочнее. Ведь и с Гитлером  вели переговоры, как-то само собой уступая, идя на компромисс, готовясь соблюдать договоренности – как букву, так и дух. А Гитлер плевать хотел и на дух и на букву. И силён был непредсказуемостью.

Оправдывая оккупацию Синая, израильские дипломаты ссылаются аж на царя Соломона. Лучше бы прямо на Адама – и оккупируй даже райские кущи!.. Моральное алиби евреев не в ссылках на Тору и историю, оно в другом. Всегда и во всех случаях демократия права, если имеет дело с деспотией и тоталитаризмом. Только так следует ставить вопрос в ООН – не иначе. Не должно быть «прав» у диктаторов, блудливых шейхов, жуликоватых королей, политических демагогов самовластно распоряжаться судьбами народов, втягивать их в войны, высказываться от их имени. В нормальном мире евреи могли бы расселиться среди арабов Палестины, создать арабо-еврейское ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ государство, трудиться сообща: каждый – для себя и, значит, для всех.

Могли бы... Но мир далёк от нормы. Совместное проживание даже антропологически близких народов ведет к непрерывному противостоянию, как в Ливане, перерастающему в гражданскую войну.

Мораль есть определённый алгоритм для совместного проживания разных людей и народов на одной планете. Когда планка поднимется, тогда еврею станет безразлично то, что он – еврей, но и арабам станет безразлично то, что они – арабы; одно без другого немыслимо. Так вот, демократический общественный строй бесконечно ближе к такому будущему, чем какой то бы то ни было другой, - и он прав, защищая себя. Само будущее себя защищает.

Эта малая война вдруг вывела для меня из тумана абстракций философское понятие необходимости: демократия должна была победить, история должны была сделать ещё один шаг на пути к свободе, к ЛИЧНОСТИ. Кошмарный ХХ век идёт на убыль. Отступлению положен предел. Человечество выпрямляется!

Кажется, чем уж таким особенным было поражение России в Крымской войне?.. Сам Толстой воспел подвиг защитников Севастополя, а его советский коллега Александр Борщаговский – оборону Петропавловска-Камчатского. Всё это далёкие окраины, страна не была фактически серьёзно задета военными действиями. Произошло, однако, нечто более существенное: империя растеряла полученные ею прежде, в войне с Наполеоном, моральные кредиты. И русский самодержец уже не смел более диктовать Европе и миру...

...Звонит Боря (Гольдфарб), рассказывает, что Лаговская, «выступая от имени партгруппы литераторов», на спешно собранном «митинге», сказала: «Всё абсолютно ясно, товарищи! Опять американские империалисты развязали войну. Так было в Корее, в Гватемале, в Ливане, в Доминиканской республике, во Вьетнаме. Они и на Кубу хотели вторгнуться, только мы им не позволили. Вот они и отыгрываются. У кого-нибудь в зале есть другое мнений? Нет. Я предлагаю резолюцию, решительно осуждающую американский империализм и его сионистских наёмников, топчущих земли свободолюбивых народов. Кто – «за»? Мне кажется, кто-то там, в последнем ряду, воздержался. Ещё раз: кто – «за»? Единогласно!»

13 июня, вторник.
В Ленинской библиотеке столовая с буфетами и генеральный туалет почти совмещены: дверь в дверь. Интеллигенция не обижается, ест с аппетитом и идёт в дверь напротив – травить анекдоты. Анекдоты сегодня такие:
Русский патриот объясняет, за что он получил 15 суток: «Взял чекушку, включил телевизор – слышу: «Евреи напали на арабов». Выключил, выпил, опять включил: «Евреи захватили уже весь Синай». Выключил, хлебнул, включил: «Они уже вышли к Суэцкому каналу». Допил, вышел на улицу, подхожу к метро, гляжу: они уже здесь!.. Ну, я им и врезал!»

Леви Эшкол с Моше Даяном соображают, на кого бы ещё напасть... «А знаешь, давай завтра захватим Ирак! С утра и начнём». – «Хорошо. А вечером что делать будем?»

Сусанин заманил в русские снега поляков, Кутузов – французов, Сталин в 41-м – немцев... Насер заманил евреев в Синайскую пустыню – и ждёт теперь наступления морозов...

Конечно, тут же в курилке и Давид Сафаров. Он – ассириец, но при случае опасливо называет себя грузином. Теперь он вдруг преисполнился национального самосознания: «Евреи через две тысячи лет вернулись на родину! Ассирийцы что – хуже? Полмира когда-то были наши! А в нашем веке та же ужасная судьба, как у евреев: геноцид от турок, изгнание, рассеяние... Знаешь, какая у нас обширная диаспора? Даже в Сан-Франциско есть ассирийцы! Мы ведь тоже семиты – как евреи. Наши миссионеры-марониты до Китая и Кореи дошли, несли иудеохристианство... Наши корни тоже на Ближнем Востоке – в нынешнем турецком вилайете Хакяри. Нет, шире: между Ваном и Урмией, в междуозёрье. Ну и что, если там сейчас Иран и Турция? Па-ачему Ассирия окажется беззащитной? Израиль, пожалуйста, не беззащитен!..»

Такова его программа-максимум. Программа-минимум в том, чтобы спасти здесь в стране от ассимиляции остатки народа («па-анимаешь, все хотят быть па-ачему-то грузинами!») Открыть бы кое-где ассирийские школы («интеллигенции у нас навалом – как у евреев»), завести свою газету (где-то в Тбилиси есть будто бы ассирийский шрифт, целый набор, отлитый ешё в 1912 году), подать прошение в Верховный Совет, ЦК... «Чтобы всё, па-анимаешь, в рамках закона: своя па-артийная газета, свой – ассирийский! – цензор, из кадровых па-артийцев... Уверен, что в ЦК тоже ассирийцы есть, грузинами придуриваются...»

- Пошли отсюда, - говорит мне Игорь Жданов, поэт – у тебя ж сегодня день рождения: прокачу с ветерком на мотоцикле!..

Как Ноздрёв – Чичикову, он готов тут же подарить мне этот мотоцикл. («За триста рублей, всего-ничего. А ты на нём баб станешь возить, я ж тебя знаю! Бабы с ветерком любят...»).

Напоминать ему, что я вот-вот как женился, не имеет смысла.

- Какие-то всё это не еврейские приключения, - говорю ему.

- Как это – не еврейские? А бомбить на одном моторе – еврейские?

Речь вот о чём. Какие-то отдалённые аэродромы в Египте, или даже в Судане, предоставившем для джихада свою территорию, невозможно было накрыть и затем вернуться в Израиль: устаревшие двухмоторные бомбардировщики могли долететь лишь в один конец. Израильские пилоты решали задачу так: туда – на одном моторе, обратно – на другом.

Симон Бернштейн здесь, в библиотеке, представляет меня корреспонденту армянского радио. Если есть московское радио и какое-нибудь мордовское, то почему бы не быть армянскому? А если оно есть, как же не быть корреспонденту в столице СССР? Всё-таки ужасно боюсь что прысну ему в лицо, - тогда как это чрезвычайно серьёзный человек с повышенным чувством собственного достоинства. Он буквально клокочет ненавистью.

- Ах, во время этой войны мы, армяне, жалели только об одном: ну почему Израиль не граничит с Турцией!

Поражаешься этой стойкой ненависти в человеке, для которого события полувековой давности словно произошли вчера...      

- Мы у себя в Ереване каждую минуту видим наш Арарат по ту сторону границы, на оккупированной турками территории. Когда приезжал этот наш советский турок, этот Назым Хикмет, предлагал забыть прошлое, - что мы ему сказали? Забудем – если нам вернут все наши земли и полтора миллиона убитых, - тогда забудем.

У него, чувствуется, комок в горле, губы кривятся. Толчком было замечание в недавней «Правде» в связи с визитом какого-то высокопоставленного турка о том, что это «добрый, обладающий особой природной вежливостью народ, гостеприимный и радушный».

- Ты (это ко мне) только послушай, что они говорят: «добрый народ»!.. На 50-ю годовщины резни «Правда» откликнулась единственной статьёй, да и то сразу же после строчки об армянах тут же о дискриминации негров и индейцев. Мы что, похожи на негров? похожи на папуасов?..

Мне уже не хочется смеяться, я не знаю, куда деваться от его энергичных жестов прямо перед моим лицом.

- Ты вот говоришь (я этого не говорил и вообще не переходил на «ты»), что армяне русских девушек любят, в Россию для этого приезжают. А ты знаешь, что у нас из века в век лучших девушек отбирали в турецкие гаремы? И ты хочешь, чтобы после этого армянские девушки поголовно все были красавицами, -  ты это хочешь?!.

- Ну, почему Израиль не граничит с Турцией?! Судьба у нас общая: мы для турок, вы для арабов – инородное тело. Вам была сейчас уготована та же участь, что и нам когда-то. Но вы не понадеялись на мифического «Большого Брата» – и никто вас не предал. Сами воевали – сами победили и остались живы.

Мой собеседник горячится, брызжет слюной и на ходу перекраивает всю карту Ближнего Востока. Пусть даже не сегодняшние турки, а их отцы и деды, ушедшие в мир иной, виновны за первый в истории нашего века геноцид, всё равно на землю, политую кровью армян они не имеют права:

- По мне бы – так весь восточный берег Эгейского моря был бы греческий, и школьники не путались бы, изучая историю Древней Эллады, которая протекала здесь. Милет, Эфес, Троя, - это что, турецкие города? Ахилл с турками воевал? Гектор был турок?..

Слушаю и думаю об одном: неужели арабы с такой же ненавистью будут думать об евреях?

Идём с Витей Лунденом из Ленинки. Нарядный вечер. Распахнутое окно, за ним старушка-божий одуванчик, что-то вяжет... Вяжет – и слушает... Боже мой, Би-Би-Си! И кошка тут же на подоконнике тоже слушает, ещё не понимая, что она, кошка, родилась до арабо-израильской войны, а нежится вот сейчас уже в другую эпоху – после.

- Попробую уехать отсюда, - говорит Витя. – Может, уже выпустят...

Мой день рождения. Сегодня мне исполнилось 37 лет.
* * *