Прерванный полет - отрывок из романа Игра

По санаторию к своему номеру Ольга, как говорится, шла на автопилоте. Не чуя под собой ног. Ноги сами ее несли, в то время как все остальное в ней  парило в облаках. Состояние было такое легкое, умиротворенное, благостное….
 
Ольга открыла дверь в свой номер и, как сверкающий белоснежный лайнер … но тут – бац! - лайнер вдруг переломился пополам: Вера плакала. Она подняла с подушки свое лицо и, увидев входящую Ольгу, прямо-таки зарыдав, уткнулась в подушку вновь.

Опа! «И прыгать бы надо: не вышел полет… мелькнет, не оставив живого следа …», - наперебой зазвучали слова песни в голове у Ольги.

- Вера, Верочка, в чем дело? – Ольга озабоченно опустилась на край кровати. -  Что случилось?

Вера рыдала навзрыд. Ольга стала гладить ее по плечу.
- Кто тебя обидел? Ну же … Вера, Верочка.
Вера повернулась к ней. Лицо у нее было злое, глаза пылали ненавистью. «Вот как!?» - удивилась Оля.

- Почему такая несправедливость?! – словно наотмашь ударила Ольгу своим криком Вера. – Почему одним – все, другим ничего? Чем я хуже? Чем? Чем?
- Ну, успокойся, успокойся, дорогая…. Чего тебе недодали?
- Ах! – Вера злобно оттолкнула руку Ольги и с каменным лицом уставилась в потолок.

Видя, что приступ истерии у соседки сбит, Ольга участливо спросила:
- Так в чем же дело? Почему слезы?

Мягкость ее слов коснулась Веры, и ее «понесло» в другую сторону.
- Ах, несчастная моя доля, и на что только мать меня родила…  На муки вечные, - запричитала Вера.
- Ну, постой, постой … зачем ты такое говоришь? С чего ты взяла, что ты несчастная?
- А что, счастливая?
 
Вера резко села на кровати, едва не столкнув Ольгу.
- Когда у меня тое счастье было?  Один муж меня и жалел. А теперь нет его. Кому я теперь нужна? Сдохну в одиночестве в приюте для престарелых.
- Вера, Вера! Ты еще молода, чего тебе о смерти думать? Жизнь может по-всякому еще повернуться.
- А зачем жить, если счастья нет?! У других – есть, а у меня – нет!

- Знаешь, Вера, когда я была маленькая, в таких случаях бабушка мне говорила: «Не печалься понапрасну: что твое, то перед тобой. Не свое возьмешь – все равно не удержишь».
Я тогда не спросила у бабушки, как понимать ее слова. А потом, повзрослев, долго-долго думала и поняла их так: если тебе чего не досталось, так оно и не нужно тебе, потому что оно не тво-е. Вырвешь у другого, отберешь у него, а оно так и останется не твоим: счастья не принесет. Еще и навредить может.

- Да как узнать, твое это или не твое?
- На этот вопрос я пока не нашла ответа, - вздохнула Ольга, - хотя постоянно ищу. Пока думаю так: если берешь свое – оно легко тебе дается…, без драки, без особых усилий. Помнишь, как у Тютчева: «Нам милосердие да-ет-ся, как нам да-ет-ся благодать»?

Тут Ольгу пронзила догадка: как легко согласился на ее предложение косенький. Почему?

- Одним дается, другим нет, - отрезала Вера.

И Ольга поняла, что в отношениях с косеньким она слишком высоко взлетела над землей.

- Я домой звонила, к мужниным родственникам. Говорят, что все дЯлки свои обработали. Одна моя осталась, - продолжала Вера.
- Ты это о чем? Не поняла…
- Ну, у нас в селе у каждого хозяина есть своя дялка, ну, свой надел на колхозном картофельном поле, участок. Колхоз его как бы хозяину в аренду сдает. Каждый сам за своим участком ухаживает, а после сбора урожая с колхозом рассчитывается.
- Картошкой, что ли?
- Картошкой, а то чем же еще! Так колхоз доведенный ему план по картошке выполняет.
- А людям это выгодно?
- Конечно, выгодно. Так мы сами картошкой на зиму запасаемся. Картошки себе, знаешь, как много надо, скотину кормить.

- Ну и что там с дялками получилось?
- Жуки колорадские напали. О-ей, сколько их бывает! Не потравишь – всю съедят! Так все потравили. Говорят, одна моя дялка осталась, прямо в центре поля.
- А рядом с тобой – кто?
- Я ж и говорю, мужнина сестра со своими детьми, они у нее уже все семейные.
- И что, они не могли все вместе и твой участок обработать? Ведь если на твоем участке жук разведется, он и на их участки перейдет.
- Не, не обработают. Никогда! Что, я буду здесь в санатории прохлаждаться, а они за меня пахать будут?
 - Ну, сейчас ведь исключительный случай: ты же не каждый год в санаторий ездишь.

- Не, никогда не помогали, и сейчас не помогут. Никому я не нужна…, - завела Вера старую песню. -  Живу, мучаюсь, … а зачем жить? В чем смысл жизни, можешь ты мне сказать?

«Вот-де на!» Уже потому, с какой болью Вера задала этот вопрос, Ольга поняла, как глубоко он волнует Веру.  «Вот-де на! А я-то думала, над смыслом жизни бьются интеллектуалы, а тут – от сохи.  Надо ответить серьезно».