В поисках Изумрудного города часть третья

… Прежде чем удалось выйти из леса, нашим героям пришлось сразиться с настоящим людоедом. Злобный лысеющий бородач в свитере в одиночестве потреблял шашлыки под хлебное вино. Кроме того, он безобразно громко пел дурацкие песенки, аккомпанируя себя на гитаре большим пальцем правой ноги. Теперь уже никогда не узнать, мужскую или женскую душу погубил негодяй для своего банкета, так как Стилман, зайдя со спины, мгновенно изрубил его на части. Наскоро перекусив, друзья зашагали дальше и, наконец, добрались до опушки.

Трусливый лев

– А вы уверены, что это был людоед? – спросила Элли, выковыривая щепочкой остатки мяса из зубов. – Мы ведь с ним даже не переговорили.
– Конечно, людоед, кто же еще, – резонно заметил Стилман, которого немного ошарашенный случившимся Тотошка теперь называл только Железным Дровосеком.
– Не сомневайся, май дарлинг Элли, это точно людоед, – вмешался в разговор Страшила. – Мне тоже казалось, что стоит немного пообщаться, но наш храбрый лесник так отчаянно пошел в атаку, что все мои сомнения сразу рассеялись. Как бы там ни было, человек в одиночестве потребляющий шашлыки и спиртное, не прочувствовав, что неподалеку страдают голодные путники, заслуживает как минимум выговора от Аллаха.
– Это точно, – сказал Тотошка. – Помню у нас в 214-ой собачьей бригаде…

Что именно происходило в бригаде, пес договорить не успел, так как дорогу героям внезапно перегородил крупный лев.
– Стоять смирно, терпилы! Я буду вас убивать по одному! Кто хотит на небеса, приготовить телеса! Оружие, стволы, финки на снег! Где находится штаб?! Говорите пароли и явки! Есть деньги или чего пожрать? А если найду?
Честно говоря, лев оказался немногим больше гигантского муравьеда, но и наши герои были далеко не исполинами. Не забывайте о том, что Элли, хоть и обладает широкими плечами, всего лишь двенадцатилетняя девочка. Тотошка – стандартный мелкий цуцик, который по большому счету не боялся только добродушных жевунов. Страшила ростом был примерно с Элли, а Стилман только на голову выше их обоих. Однако у Железного Дровосека был опробованный топор и знаменитое терминаторское бесстрашие.
– Пошел в жопу! – смело выступил он вперед, занеся верный топор над головой Страшилы. – Сейчас как дам по щам! Я тебе не Запашный, цацкаться не стану! Ты кто такой? Кто тебя короновал?!
– Ну вот, опять. Как! Ну как ты догадался, что я трус, а не прожженный разбойник? – неожиданно для всех позорно расплакался лев. – Каждый раз так. То козел из недавно отремонтированной пещеры выгонит, то воробей сверху нагадит. Что же мы за нация такая! Никакого уважения к авторитетам. А все мартышка. "Докажи, что ты мужик! Не будь тряпкой!" Вот и доказал! 

Размазывающий по морде сопли и слезы «царь зверей» вызвал отвращение даже у толерантного Страшилы. Однако Яков Махмудович был человеком сострадательным.
– Экий ты несуразный, май френд. Как ты на свете-то живешь, братец? Я бы на твоем месте добровольно на кол насадился и никогда с него не слезал. Ты же ничтожество, тряпка, кобард мизерабль, ноль умноженный на отрицательное число…
– Прекрати, Страшила, – сказала Элли. – Ему и так несладко. Кроме того, лишний самоходный транспорт в дороге никогда не помешает. Можешь пойти с нами, Лев, и потребовать у Гудвина хоть немного храбрости для себя.
– А оно мне надо? – задумался тот вслух. – Здесь у меня какая-никакая кормовая база, авторитет, мартышка на днях предложила баллотироваться в лессовет. Ты, говорит, единственный достойный кандидат среди всего этого грубого мужичья. А кем я буду за пределами леса? Обычным Львом Аароновичем, которых миллионы? И что мне даст эта ваша храбрость? Желание везде вступаться за «слабых» и бороться за «справедливость»? Это красиво в кино, а в реальной жизни означает только сплошной геморрой. Нет, ребята, за инцидент извините, а пулемета я вам не дам, тьфу ты, то есть, к Гудвину с вами я не пойду.
– Зарублю, тряпка, – негромко сказал Дровосек, после чего Лев сразу затих и застыл неподвижно до тех пор, пока Элли ловко не взобралась ему на спину. Дружная компания громко исполнила командный гимн и воодушевленно вышла из леса…

Изумрудный город

… Пройдя через множество испытаний, Элли и ее друзья добрались все-таки до стареньких зеленых ворот Изумрудного города. Рассказывать о приключениях, пережитых компанией в дороге, можно бесконечно долго. Можно, например, вспомнить беспричинное многочасовое веселье, будто по волшебству охватившее коллектив после ночлега на Маковом Поле и резко сменившееся паническим ужасом при появлении летающих саблезубых тигров. К счастью, последние оказались всего лишь голограммами.

А как забыть знаменитый приступ белой горячки у Якова Махмудовича, приведший к большому скандалу и насильственному выдворению героев из одного приятного хлебосольного дома? Или смертельную драку Тотошки со Львом, во время съемок которой ни одно животное не пострадало. Или короткий, но циничный любовный роман Стилмана с Жевунихой (после бурной ночи со смазливой вдовой Дровосек отказался жениться, сославшись на отсутствие сердца). Или… Впрочем, все эти события меркнут перед тем, что друзьям еще предстоит пережить в дальнейшем.

Неподалеку от закрытых городских ворот, под навесом стоял стол, за которым чинно седел сухонький старичок.
– Добрый день, господа. Меня зовут Петр Ионович, я здешний привратник, – коротко представился он. – С какой целью направляетесь в наш город–дважды герой?
– Нам бы к мистеру Арчи Гудвину, милый дедушка, – робко сказала Элли. – У каждого из нас к нему очень важное дело.
– Ну что же, это вопрос решаемый, – медленно проговорил старик, после чего направил свой взгляд куда-то в сторону и начал фальшиво насвистывать румбу.

Примерно через три минуты неловкой паузы Элли, Тотошка, Стилман и Страшила стали недоуменно переглядываться. Что такое, что он тянет? И только опытный Лев все понял. Подмигнув друзьям, он зашел под навес, фамильярно приобнял старикашку за плечи и одновременно со словами «послушай, Ионыч, тут такое дело…» положил на стол какой-то пухлый конверт. Через долю секунды белеющий четырехугольник исчез, а повеселевший Петро уже вовсю возился с многочисленными замками и запорами.

До этого момента разговор о деньгах у нас не заходил, поэтому немного проясним ситуацию. Элли ни разу в жизни не видела долларов в руках, так как ее мудрый отец не одобрял наличия у людей меркантильности. Ввиду дикости своей природы, не был олигархом и Тотошка. Страшила и Дровосек являлись обычными малохозяйственными селянами, у которых никогда в жизни не водилось в кармане бумажных денег. Нормальными суммами в свое время оперировал только Лев, который был животным хоть и трусливым, но не лишенным коммерческой жилки. Он и оплатил обязательную аренду зеленых очков, в которых город казался похожим на Лас-Вегас.

По жлобскому поведению Петра Ионовича и постоянному навязыванию им бессмысленных платных услуг Элли поняла, что «изумруды» в лучшем случае представляют собой осколки пивных бутылок. Вообще, «волшебная» страна оказалась удивительной фальшивкой, хотя девочку это не волновало. Она предвкушала встречу с Гудвином и скорое возвращение домой к любимому папе. Тотошка, которому тоже позарез нужно было в Канзас, так как в последнее время ему становилось все хуже из-за невозможности видеть старого хозяина, уже прикидывал, что он сделает по прибытии со своей подругой Артемоной.

Страшила, заменивший стильные старые очки на навязанную дешевку, почти ничего не видел, поэтому Стилман вел его под руку. Насчет мозгов Яков Махмудович не переживал, так как Лев уже пообещал ему достать соответствующий диплом на случай, если волшебник подкачает. Железный Дровосек, наконец, задумался о том, действительно ли ему нужно сердце. Практической пользы не наблюдалось никакой. Кроме того, давно вышедший из ума профессор (в этом он почему-то не сомневался) мог подсунуть ему негодный или даже свиной орган.

И только Лев был по-настоящему расстроен. Его размеренная, пусть и не самая героическая жизнь подходила к концу. С обретением храбрости предстояло вмешиваться в каждый уличный конфликт, скандалить с пьющими шумными соседями и не позволять никому проходить без очереди в поликлинике. Задумавшись, он даже не заметил, как компания остановилась возле входа во дворец, и очнулся только от острого запаха, который исходил из требовательной ладони Петра, терпеливо ожидавшего своих чаевых...
Продолжение следует.