Про бизнес, коротко

  Подслушивать не хорошо, этому меня учили с детства, но иногда случается так, что, вроде бы и не желаешь, но невольно слышишь, о чём говорят другие...
 
  Я сидел в кафе, уже вкусно пообедал и мечтательно глядел в огромное окно, рассеянно наблюдая, как по улице, не торопливо, наслаждаясь весной и хорошей погодой, прогуливаются люди. Передо мной стояла чашечка ароматного кофе и маленькая пироженка, размером чуть больше напёрстка. А вкусный обед и предстоящая приятная встреча уже сделали своё дело – настроение у меня было приподнятое, а расположение духа прекрасное.
- Святой отец, что делать, я так думаю, что я грешен, - чужой голос нагло влез в мои приятные мысли. И всё. Приятные размышления мгновенно исчезли, а я невольно заинтересовался, кто это в обед, да ещё в кафе, решил исповедоваться. Как-то вроде бы и не к месту здесь это занятие. А когда интересно, то в одном месте начинает свербить, так и хочется глянуть, кто же это кто…
- Все мы грешны, сын мой, - пророкотал у меня за спиной приятный басок уверенного в себе человека,- кто больше, кто меньше, так что, печалиться не стоит. Давай лучше откушаем, здесь очень вкусно готовят.
- Да, да батюшка, вы заказывайте, что хотите, а я всё оплачу, - засуетился грешный голос, - официант, примите заказ, и быстрее…
- Значит, грешен, говоришь, сын мой, - пророкотал уверенный басок. - А ты, вот что, завтра, заходи ка ко мне во храм, вооон там, напротив, что через дорогу. Видишь? Поговорим о грехах твоих, исповедуешься мне, помолимся вместе, а там глядишь, и всё тебе простится…
- Значит, завтра говорите? И всё простится? Это хорошооо, а то я спать спокойно не могу, - обрадованно протянул у  меня за спиной  грешный голос, - завтра я свободен, завтра я приду…
- Ну, вот и договорились, - опять уверенно пророкотал басок, - ну, сын мой, наливай и давай за завтра…
- Да, батюшка, - засуетился грешный, - надо, обязательно надо, за завтра, ох и грешен же я вам скажу…,  ну поехали…
- Не пьянки для, а здоровья ради…, аааах, хороша чертовка, хорошо пошла, - уже блаженно рокотал уверенный в себе бас…
А посмотреть хотелось, кто же там сзади меня так грешен. Любопытство взыграло, а повернуться, что б глянуть не могу, не удобно, не так воспитан. Сижу и слушаю, что же скажут дальше…
- Батюшка, теперь обязательно повторить надо, коль первая хорошо пошла…
- Раз надо, значит надо…, ааааах, и эта хорошо, да по протоптанной дорожке…
- Батюшка, вы закусывайте, обязательно вот эти грибки, очень уж хороши, я рекомендую…
- И грибки сын мой попробую, ты не переживай…
У меня за спиной было слышно, как вкусно кушали, смачно пили, и прицокивали при этом  языками, грешный голос всё пытался накормить уверенный бас грибами, потом уговаривал откушать нежных котлеток, запить восхитительным на его вкус, забыл, как называется, питьём. И питьё было выпито, и котлетки скушаны…
- Батюшка, вот эти рёбрышки вы обязательно должны…
- Обязательно…, – рокотал уже сытым голосом бас… 
- Давай ещё по рюмочке, за мои грехи…
- За грехи обязательно надо…
И выпивали, и заедали, и вновь наливали…
- Я вот, что хочу спросить тебя святой отец, но не решаюсь, - уже сильно не трезво звучал грешный голос, - можно?
- Отчего же нельзя, обязательно можно, спрашивай сын мой…
- А сколько платить за мои грехи…
- Нуууу, это как говорится, согласно сделанным грехам, - засмеялся своей шутке уже не совсем трезвый басок…
- А как бы мне узнать?
- А ты сын мой рассказывай про свои грехи и мы решим…
- Прямо здесь, - удивлённо прошептал грешник, - может лучше в храме?
- Рассказывай здесь, а в храме ты каяться будешь, сейчас мы всё и подсчитаем…
И они сидели у меня за спиной и спорили, до меня долетали только обрывки фраз, но и из них можно было составить всю картину грехопадения…
- Это не грех, - свистящим шёпотом доказывал  грешник, - с женщиной это не грех, я так считаю. Всё это ерунда, все эти прелюбодеяния, словоблудия, чревоугодия, что же мне и не пожрать вкусно, не выпить, а праздник если…
- Только в праздник можно, но без блуда…
- Без блуда я не согласен, - шипел, закатываясь хохотом грешный шёпот…
- Нет, ты должен, - рокотал настойчиво бас…
- Ни кому я не должен, я люблю…, и я буду, это не грех…
- Как не грех? А что же по-твоему грех?
- Да ты сам же святой отец, водку лопаешь, будто воду пьёшь…
- А мне можно, - гордо и пьяно пробасил священник.
- Это как?
- А я сейчас не на работе, у меня обеденный перерыв, - уже совсем уверенно рубанул, будто отрезал святой отец, - да, точно, мне можно, я на обеде. А вот ты грешен, по глазам твоим блудливым вижу…. Где тут твои грибочки? - Звякнула вилка о тарелку, немного поелозила со скрипом, видно священник пытался поймать гриб, но безуспешно. Потом, судя по звуку, что б не мучиться, он выхлебал грибы прямо из тарелки, смачно икнул и прибавил:
- Вот и всё, больше грибов нету, скользкие они, словно гады, как и ты. Рассказывай быстро про грехи…
- Я человека убил…
- Ик, - икнул святой отец, - это грех. На смерть?
- На смерть…
- Ик, как убил?
- Ножом зарезал…
- Это сильный грех, ик, - опять икнул святой отец, - тяжёлый…
- Ага. Сколько стоит?
- Пятьдесят тысяч, не меньше, ик…
- Может, двадцать пять и разойдёмся?
Наступила тяжёлая тишина, липкая и тягучая, чувствовалось, как два человека смотрят друг на друга. Одному не хотелось расставаться с деньгами, а другому хотелось их взять. И оба думали, как быть…
- Пятьдесят…
- Тридцать и не копейки больше…
- Ты с кем торгуешься, тля. Я всего лишь посредник со мной не торгуются. Пятьдесят…
- Ага, скажи ещё, что у тебя прямая связь, а деньги-то себе в карман положишь. Тридцать…
- Пятьдесят, деньги пойдут на храм…
- Неужели квитанцию и чек выпишешь? Тридцать пять, последняя цена…
- Ну, ты и крохобор, как людей убивать, так ты первый, а как за грехи платить, так в кусты? Пятьдесят…
- У каждого своя работа, предъяви прейскурант на услуги, подписанный самим, тогда я поверю. Тридцать пять…
- Ах ты тля неблагодарная, я, значит, твои грехи на себя должен брать, за какие-то тридцать пять, и ты чистенький ходить будешь? Нет, пятьдесят и ни копейкой меньше…
- Кто тля, я тля? Хорошо, пятьдесят, - пьяно согласился грешный, - и прямо сейчас плачу, а ты святой отец, как говорится, не отходя от кассы, прямо здесь, отпускаешь мне грехи, и ни каких завтра храмов…
Опять наступила гнетущая тишина, я весь напрягся и превратился в одно большое ухо. И в этой самой тишине я слышал скрип работающих весов в голове нашего попа. Чувствовалось – жаден он до денег, очень жаден. - Как быть? - Звенело у него в голове, ну не упускать же момент, особенно, если деньги сами просятся в руки. Но и авторитет терять не хотелось…
- Давай сюда деньги, - жадность явно пересилила, - и можешь завтра не приходить.
- Неееет, - заблеял грешник, - так дело не пойдёт, отпускай грехи, и сейчас же…
- Чёрт с тобой, отпущу, - пьяно засуетился святой отец, - давай, целуй крест…, во имя отца и сына, венчается раб божий…
- Чего ты лепишь, разуй кадило…
- Тьфу ты, бес тебе в ребро…, - поп пьяно заматерился свистящим басом, -  стой на месте и не дёргайся, сейчас всё отпустим, в лучшем виде, на чём я остановился? Ага, отпускаются грехи рабу божьему…
- Всё?
- Всё…
- Что-то быстро, а ты точно отпустил?
- Точно, не переживай, они все на мне. Все ваши грехи на мне. Наливай, обмыть надо это дело…
Опять звякнула посуда…
- Ну, что б, не последний раз, - пророкотал довольный бас…
- Да, что б не последний… Ну, я пошёл…
- Заплати за обед тля, и ступай с богом…
- Угу, заплати и спи спокойно. Ну ладно, до встречи святой отец…
- Ступай, ступай, а я ещё посижу, помолюсь за тебя…
- Ага, помолись, помолись,  - улыбнулся грешный голос,- тут ещё много осталось…
В окно я увидел, как из кафе вышел ни чем не приметный мужчина, в обычном костюме, с обычной сумкой через плечо, таких много. Даже не подумаешь…
- Вам что-нибудь ещё? – Это уже официант обращается ко мне…
- А что, а принесите-ка мне сто пятьдесят водки и мороженное. Есть у вас мороженное?
- Водку и мороженное? - улыбнулся мне официант, - ну что ж, хороший выбор…
Откуда ему было знать, про подслушанный мною разговор. А мне хотелось поскорее запить его водкой. Противно было, очень противно, и даже после водки. А мороженное? Да я его просто люблю…
  Святой отец, высокий, изрядно располневший, в длинной рясе, с большим крестом на животе, смело шагнул на проезжую часть дороги, направляясь на ту сторону улицы, к своему храму. Он шагал через дорогу, размахивая руками, весь большой и в чёрном, похожий на внедорожник Ланд Крузер. Шагал и даже не глядел по сторонам, он был очень доволен собой. Ещё один сытый день, и опять с деньгами. Он всё правильно сделал, правильно выбрал свою профессию, это его маленький бизнес. Пусть другие служат, а я буду работать, на себя работать, прикрываясь святым словом…
И пошло, и поехало…
Вам отпустить грехи?
Пожалуйста, - но это будет стоить…
Тяжёлые грехи?
Ну что ж, можно и тяжёлые, но это другие деньги…
Освятить? Пожалуйста, всегда рады, но деньги вперёд…
Машину? Да хоть лопату, только плати…
Собаку? Деньги вперёд…
Вот и машина новая и дорогая  у нашего батюшки, и часы не из дешёвых, и квартира в центре, и кушает он сытно, и пьёт сладко…
А под столом сейф стоит, а в нём, всё, что нажито непосильным трудом…
Вот так и получается - уже стало не модно служить Богу, это не прикалывает. Сейчас в тренде - поклоняться Золотому тельцу. Тот, кто в теме, тот знает…

- Алло, алло, вы меня слышите?
…
- Как кто звонит, это старший мастер смоловаренного цеха филиала западного округа, седьмого круга ада…
…
- Как что  надо, вы что там, с ума посходили, где все грешники? Мы без дела который месяц уже сидим, выработки ни какой, а мы же сдельщики…
…
- Да, что за хрень такая творится, где все грешники, спрашиваю вас, нам сейчас, хоть котлы останавливай, а чем семью кормить прикажете? Безобразие…, - старший мастер смоловаренного цеха филиала западного округа седьмого круга ада, тупо смотрел на трубку. Потом почесал своё волосатое ухо, поправил на рогах золотые колпачки  - последний писк моды и, повернувшись к своей бригаде, сказал:
- Значит так. Там, - он ткнул когтистым пальцем в верх, - появился один поп, он-то и мутит нам воду. Отпускает грехи всем и вся, но за деньги, видите ли, бизнес у него такой. И делает это, в наглую, нарушая общую конвенцию, подписанную ещё тысячу лет назад. И самое главное, он ни на какие разговоры и уступки идти не хочет. Вот такие ботва, братья…
- Безобразие…, сюда его…, да мы его…, пусть только появится…
- Друзья, друзья, хватит устраивать балаган, что предлагаете, только по одному…
- Можно я? Я хоть и младший, но предлагаю радикальные меры, так-как, мне надоело сидеть без денег, а я ещё молодой, мне погулять охота, и приодеться…
- Короче, что предлагаешь, - остановил младшего старший мастер.
- Предлагаю вызвать его сюда, на разговор…
- Аха-ха-ха, - захохотал весь цех, - на разговор он его, да ты ещё повестку пошли ему…
- Разговор отпадает, кто ещё хочет? Что молчите, или никому деньги не нужны?
- Деньги, в общем-то, нужны, но как бы так извернуться, что б, не попасться. Нам же наверх запрещено, согласно той же конвенции. А что, служба предлагает?
- Служба предложила, в связи с падением объёмов, брать отпуск без содержания, пока по три дня в месяц, а там видно будет…
- Это грабёж средь бела дня… Так нельзя… А что жрать… А у меня предпенсионный возраст, мне как быть… А у меня кредит… Ипотеку платить надо…
- Хватит орать. Устроили мне тут базар. Я предлагаю - слушают все…

 Святой отец, высокий, крупный, в длинной рясе, с большим крестом на большом животе, смело ступил на дорогу, направляясь на ту сторону улицы, к своему храму. Он шёл, размахивая руками, весь большой и в чёрном, похожий на внедорожник. В это время, в конце улицы, показался автомобиль не понятной модели, но такой же большой и весь чёрный, даже стёкла затонированы. На солнце машина блестела, словно её только покрасили, всю, включая и окна. Под капотом еле слышно урчал мотор, совсем тихо, словно его и не было. Но вот, не видимый нам водитель резко нажал на газ, и двигатель, взревев, словно раненый зверь, рванул машину вперёд. Всё сильнее и сильнее рвались  из под капота лошадиные силы, всё быстрее крутились колёса, всё ближе и ближе была цель. Рёв двигателя и стремительность движения, и это уже не  машина, она словно ракета летела, и ни что не могло её остановить…
Удар был такой силы, что святой отец даже не понял, что с ним случилось. Его тело, словно гигантский мяч, размахивая руками, подлетело в верх, и уже оттуда, сверху, словно большая тряпичная кукла, рухнуло на обочину дороги. А машина, бешено  визжа тормозами, скрылась за поворотом…

- Ну вот, - улыбнулся старший мастер, - всё получилось, а вы – конвенция, конвенция, нельзя на верх, нельзя на верх. Тащите этого попа сюда, будем жарить за всех, кому он грехи отпустил… - и, потрогав правый рог, добавил, - эх, колпачок потерял, вот же теперь брёх будет, на все круги ада, он же у меня именной, с гравировкой. Ну, ничего, как-нибудь прорвёмся. А теперь все по котлам, разогревайте смолу, скоро работа попрёт…

  Машину нашли на соседней улице, около заброшенной котельной. Долго обследовали, всё перевернули, но ни отпечатков, ни номеров, ни документов, ничего, за что можно было бы зацепиться, не нашли. Только не понятный колпачок из жёлтого металла, похожий на удлинённый и узкий конус с тонкой и красивой гравировкой, и ещё стойкий запах смолы…
- Вот же, чёрт возьми, - выругался следователь, - очередной висяк, что за невезуха такая, словно бесы воду мутят….
И собственно говоря, он был не так уж и далёк от истины…