Выздоровление

- Я не хочу жить, - он судорожно цеплялся за прутья решетки лестничной площадки.
- Я не хочу жить, - она была высокая, очень высокая, но он лез вверх, скользя ногами.
- Я никому не нужен, - сзади его обхватили нежные руки.
- Ты нужен мне, Антон. Все будет хорошо, - его тянули назад, но он не разжимал рук, продолжая попытки перекинуть свое тело вниз. Голову сжимала сильная боль.
- Антон, миленький, ты нужен мне, - он вдруг как-то обмяк, отпустил руки и повалился в объятья воспитательницы. Она прижала его к себе и качала как малыша, а ему было уже шесть лет.
Он заснул. Его аккуратно перенесли в спальню. Пригласили психолога Надежду Васильевну. Она сидела рядом и поглаживала по руке. Приступ прошел, он успокоился.
Надежда Васильевна рассказывала сказку. Он почти не разбирал слов. Голос был приятным, баюкающим.
Дети давно ушли на прогулку. Стояла тишина. Только голос.
Антон открыл глаза. Голова не болела. Психолог делала попытку выяснить, что произошло, но он на контакт не шел. Попросила нарисовать семью. Он долго сидел, бессмысленно уставившись на белый лист. Внезапно начал рисовать. Быстро, резкими рваными движениями. Он рисовал себя, маму. Она была маленькой. Он, большой и сильный, держал ее за руку. Папа смотрел на них издалека. Он ушел. Он смог уйти.
Приступы агрессии были у Антона и раньше, но никогда еще он не направлял ее на себя. Он бил детей. Жестко и внезапно. Лимит детского доверия был исчерпан и он остался один. На стол заведующей попадала очередная докладная. Матери рекомендовали обратиться к специалистам. Но она была безучастна.
Антон ее раздражал. Она часто кричала на него, вымещая на сыне обиды на мужа, на отца, на всех мужчин, которые предали ее к неполным двадцати пяти.
В этот раз ей пришлось пойти к психологу. Из беседы она поняла, что сына сейчас лучше не травмировать. Почаще говорить да. Проявлять любовь.
 Она пришла за Антоном. Села на стул. На губах улыбка.
Он собирался медленно, медленнее, чем обычно и смотрел на мать. Вглядывался в глаза, скрытые темными стеклами. Искал привычную почву в виде окриков и этого короткого нет .
Но мама улыбалась. Она все крепче сжимала кулаки, спрятанные в карманах плаща, сдерживая гнев.
Антон, не находя опоры, осторожно спросил: «Мама, давай пойдем через парк». Она ответила: «Да, сынок».
Антон недоумевал: «А ты купишь мне шоколадку?»
- Да, сынок, - ногти впились в ладони.
Он пристально посмотрел на мать. Подошел. Обнял. Нежно провел по щеке, поворачивая к себе. Она повиновалась. Он искал ее глаза: «Мама, ты не заболела».
Из-под очков выкатилась слеза. Она выздоравливала.