Тридцать потрясающих лет

Памяти маэстро

     Мы познакомились с Тами, вдовой выдающегося дирижера Юрия Арановича, накануне концерта в честь его 75-летия в ярославской филармонии. В фойе проходила встреча поклонников гениального музыканта. Имя Тами то и дело звучало рядом с именем великого дирижера. Многие знали о необыкновенно красивой любви, которая связывала этих людей.

     Конечно, эта тема не могла обойтись без легенд. Кто-то рассказывал, что приехавший в Иерусалим Аранович случайно встретил девушку в военной форме с автоматом в руках, влюбился и сделал ей предложение.

     - Это версия или так все и было? – спросила я Тами.

     - Я действительно проходила службу в армии  и из автомата стрелять могла. Но когда Юрий Михайлович приехал в Израиль, я уже закончила военную службу и поступила в университете на факультет журналистики. Мне от газеты  «Новые репатрианты» дали учебное задание – сделать интервью с одним человеком. Я опоздала, все места были заняты, и села прямо на ковер. Вдруг подошел ко мне незнакомый мужчина и предложил свой стул. Чуть позднее мы разговорились, и новый знакомый – это был Юрий Михайлович – пригласил меня на свой завтрашний концерт. Я отказалась, потому что уезжала с родителями на море. К тому же фамилия Аранович мне тогда ничего не говорила. А вечером к моим родителям случайно зашел сосед и с восторгом рассказал, что из Москвы в Израиль приехал невероятно талантливый дирижер. «Как его зовут?» - поинтересовалась я.  Тут и выяснилось, что это он приглашал меня на концерт. На следующий день я надела самое красивое платье – белое с розами и отправилась в концертный зал. Исполняли Шестую симфонию Чайковского. Это было потрясающе. После окончания концерта три тысячи зрителей так аплодировали и топали ногами, что, казалось, обрушится кровля зала.

     Юрий увидел меня и пригласил на следующий концерт – уже не свой, с другим дирижером. А после концерта предложил зайти к нему домой. «Что вы, ни в коем случае, мы почти не знакомы», - ответила я.

     Он рассмеялся: «Хорошо понимаю вас, но вам нечего опасаться».

     И мы пришли в крошечную пустую квартирку, какие временно выделяли иммигрантам. Вся она была завалена нотами, из мебели стояла одна табуретка, а за ней – бутылка коньяка и банка соленых огурцов.

     Мы сели на пол. С табуретки упал и разбился один из стаканов. «К счастью», - сказал Аранович. И без всяких предисловий продолжил: «Не согласитесь ли вы стать моей женой?»

     - «Да, конечно», - ответила я. И он включил старенький магнитофон с «Пиковой дамой». В тот день Юрию Михайловичу исполнилось 40 лет.

     - И что было дальше?

     - Было тридцать потрясающих лет. После первого заграничного концерта в Кельне – в Советском Союзе Аранович был невыездным музыкантом – к нему пришла слава, его стали приглашать по всему миру. Я объехала с ним множество стран, что помогло мне выучить семь языков. Юрий везде оставлял очень яркое впечатление своим высоким профессионализмом и артистизмом, магнетизмом личности.

     - А эти истории, похожие на сказку, например, о подаренном ему Эмилем Гилельсом фраке, были на самом деле?

     - Дружба Арановича и Гилельса продолжалась многие годы. После одного из концертов он действительно подарил Юрию свой фрак. Аранович долго именно в нем выходил на сцену. Но всему приходит конец – материя обветшала. Просто выбросить его рука не поднималась. И, когда мы были в Венеции, Юрий предложил мне необычным образом проститься с ним. Мы наняли гондолу, приплыли на Большой канал, положили на воду расправленный фрак и молча стали смотреть, как он медленно уходит в глубину. Пусть останется в Венеции, где похоронены Страдивари, Доницетти и другие гении, сказал муж. Когда я вспоминаю об этом, то всегда плачу.

     - А история с жемчужным пингвином?

     - Аранович не любил бабочку, говорил, что она сдавливает горло. И однажды в Германии в маленькой лавке я увидела брошь: черно-белого пингвина с большой жемчужиной. Он напоминал дирижера во фраке, и я немедленно купила его. Юрию пингвин так понравился, что он назвал его своим талисманом и выходил с ним на каждый концерт. А среди музыкантов сложилось поверье – если перед выступлением с разрешения маэстро прикоснуться  к жемчужине – успех обеспечен.

     - Каково вообще женщине жить под одной крышей с гением7

     - Юрий Михайлович в быту был самым непритязательным человеком. Из еды предпочитал селедку с картошкой. Не сердился, если мне что-то не удавалось приготовить. Любил, чтобы мы одинаково одевались – на фотографиях мы часто в одинаковых клетчатых рубашках. Обрушившаяся слава ни в чем не изменила его, он всегда был доступен, вежлив, внимателен к людям.

     - Многие говорят о секретах маэстро в его управлении оркестром. В чем они заключались?

     - Он всегда разрабатывал три типа  интерпретации произведения, и музыканты, выходя на концерт, не знали, какой из них предложит маэстро. А поэтому были предельно внимательны, концентрировали свое внимание на дирижере, не скучали. Он был отличный психолог. Н когда не унижал человека, к каждому музыканту имел персональный подход. Принимая очередное приглашение, всегда интересовался программой и количеством репетиций. Никогда не спрашивал о гонораре.

     Когда после окончания программы публика устраивала ему овацию, он брал в руки партитуру и поднимал ее над головой, показывая,  что успех – достижение композитора, а он и оркестранты – только исполнители. Когда ему дарили цветы, он все их отдавал музыкантам.

     Беседовала Инна Копылова (Коротаева)

     Северный край, 30 мая 2007  г.