Глава 17. Асгардские будни волчонка Фенрира

          Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/01/19/2172         


          «А то придёт серенький волчок и укусит за бочок, – пропела старуха.
          – Я не переживу это пророчество, — угрюмо подумал Один».

          Нил Гейман. «Американские боги».


          Саундтрек: Mr. Nobody – «Дух Леса», альбом «Mr. Nobody. Shamanic Life», 2011.


          В то время как Тор маялся от вынужденного заключения и безделья, Локи активно занимался восстановлением своих разрушенных покоев. Со дня на день Фригг должна была вернуться из Фенсалира, и принц прилагал максимум усилий, чтобы к её приезду комната приобрела свой первозданный вид. Один запретил ему использовать магию, поэтому пришлось выложить из собственного кармана кругленькую сумму строителям, чтобы они восстановили разрушенную стену и потолок. Конечно, Локи мог просто создать иллюзию, скрыв за ней все разрушения. Но это было бы слишком просто.
          Работа, отнимавшая много сил и времени, помогала отвлечься от тоскливых мыслей. Он устал. Его магия была под запретом. Его свобода была под запретом. Поначалу Локи даже считал, что заслужил наказание, но постепенно его стало бесить то, что его, как мальчишку, держат под домашним арестом. Он постоянно ощущал на себе пристальное внимание Одина, выводившее его из себя. Другой причиной его тоски было абсолютное отсутствие каких бы то ни было известий о Сигюн с тех пор, как Фрейр увёз дочь в Ванахейм.
         Один решил пока не беспокоить старого приятеля и союзника, пока не остынет его гнев. И только периодически засылал в лес Бари* то Мунина, то Хугина на разведку. Вороны докладывали, что принцесса поправляется, много времени проводит в одиночестве, а Фрейр с супругой прилагают все усилия, чтобы жизнь их дочери вошла в нормальное русло. Сам Всеотец пока не знал, что ему делать с открывшейся ему правдой о том, что между его младшим сыном и невестой Тора существует какая-то, пока что непонятная ему, связь. Но на всякий случай предпринял все меры, чтобы исключить какой бы то ни было контакт Локи и Сигюн.
         Под предлогом наказания за своевольный поход в Йотунхейм Один приказал Локи запечатать все его тайные тропы в другие миры. Скрипя зубами, принц согласился. Это означало, что путь в Ванахейм для него отныне закрыт. Локи мучился от неизвестности. И в то же время, отсутствие новостей от Фрейра вселяло в Локи смутную надежду на то, что разгневанный бог Лета откажется от мысли выдать дочку замуж за наследного принца Асгарда, по чьей вине она чуть было не погибла.
         Единственной отдушиной для Локи был Фенрир. Волчонок рос очень быстро и к концу первого месяца своего пребывания в Асгарде выглядел, практически, как годовалый варг, в холке доставая Локи до середины бедра. Глядя на него, принц думал, что такими темпами через месяц Фенрир перерастет отцовских волков Гери и Фреки, которые также славились своими немалыми размерами. Грациозный, с чудесной иссиня-черной шерстью, пушистым хвостом, мощным загривком и изумрудными глазами волчонок был очень красив. Но, несмотря на свой быстрый рост и облик варга-переярка, в душе Фенрир пока был всё тем же щенком. У него ещё оставались повадки дикого зверя, но было и кое-что, резко отличавшее его от сородичей. А именно – всё больше проявляющаяся, потрясающая привязанность к Локи.
          Как правило, волк не привязывается к человеку, не слушается его приказов. Обычный волк. Фенрир не был обычным волком. В нём удивительным образом сочетались звериные и человеческие черты. Как зверь, он сразу и безоговорочно признал главенство Локи как более сильного в стае. Принц спас его от смерти, защитил, дал ему пищу, кров и своё покровительство. Так поступают в стае мудрые вожаки. Локи взял на себя ответственность за жизнь Фенрира, а это означало, что теперь волчонок обязан повиноваться его воле, не оспаривая его приказаний.
          Другая сущность Фенрира, доставшаяся ему в наследство от древнего духа, испытывала к принцу совершенно другие чувства. Для него он был не просто членом стаи и вожаком, он был родственной душой, которую Фенрир был призван защищать от всех невзгод.  Волчонок чувствовал, что его место рядом с принцем. Они нужны друг другу. В такие моменты маленький варг руководствовался не звериными инстинктами, а вполне человеческими чувствами и эмоциями, которых, в принципе, не должно быть у волков.
          Сам Локи тоже странным образом привязался к своему волчонку. Ещё будучи ребенком, принц мечтал, что когда он станет взрослым и сильным магом, то непременно создаст для себя фамильяра*,  призвав из астрального мира духа-помощника и вселив его в какое-либо животное. В Асгарде, где к магии относились очень предвзято, подобных созданий было очень немного. Лишь Один, обладавший достаточными магическими знаниями, мог позволить себе создавать подобных помощников. Их у него было несколько – вороны Хугин и Мунин и волки Гери и Фрёки, с которыми у Всеотца была особая энергетическая связь, позволявшая ему принимать информацию из всех Девяти миров и передавать её.
          Сильный маг мог призвать истинного фамильяра из тонкого мира или же искусственно создать его для себя в астрале, переселив затем в физическое тело. Причём второй способ всегда был чреват опасностью призвать более высокоразвитую сущность, и тогда уже сам маг рисковал попасть в зависимость от своего фамильяра.
          Появление Фенрира в жизни Локи было равносильно своеобразному подарку судьбы, ибо избавляло принца от необходимости призывать духа из астрального пространства, поскольку сам дух уже обитал в теле волчонка, наполняя его древней магией. И эта магия, лишь недавно проснувшаяся, ещё расслабленная после долгого сна, довольно потягивалась в молодом и сильном теле варга, заставляя его расти с немыслимой скоростью, заставляя трепетать каждую его жилку, каждый нерв, выжидая момента прибрать полный контроль над телом Фенрира.
          Это был истинный фамильяр, с которым у Локи  с самого начала сложилась прочная духовная и энергетическая связь. Определив судьбу маленького осиротевшего волчонка в скованном льдами Йотунхейме, Локи тогда даже не предполагал, что приобретает себе помощника, хранителя и союзника, которому сможет доверять больше, чем любому другому, даже самому близкому, человеку.  В этом было  заклятие, магическая сила, привлекательность и обаяние Фенрира.
          Осознав, в конце концов, какого рода узы связали его с маленьким йотунхеймским волчонком, принц понял, почему его собственный магический потенциал значительно увеличился за последнее время. Правда, поначалу он никак не мог понять, когда Фенрир ведёт себя как обычный волчонок-переярок, а когда просто прикидывается таковым. Его новоприобретенный фамильяр был таким же хитрым, как и его хозяин. Он проявлял свои магические способности только тогда, когда этого требовали обстоятельства. В остальное же время это был обычный безмозглый щенок, своими повадками очень напоминавший самого Локи. Юноша знал, что связь с фамильяром требует душевных и энергетических затрат с обеих сторон. Это был своего рода договор между двумя личностями, предполагающий нерушимую связь духа волка с душой Локи, разорвать которую может только смерть. Но, как и любой договор, он налагал  определенную ответственность и обязательства на обе стороны. Фамильяр должен был предоставлять магу доступ к его особым познаниям, силам и возможностям, а маг – давать энергию и опыт. И поскольку опыта в новой жизни у Фенрира не было никакого, Локи решил, что будет справедливым, если первый шаг в укреплении этих уникальных отношений должен сделать он.
          Попытавшись поначалу воспитать волчонка по своему разумению, Локи очень быстро понял, что это абсолютно бесполезное занятие. Уж слишком упрямым и самостоятельным был этот лесной житель. Под него можно было только подстроиться и постараться вести за собой. Любой окрик, обиду или наказание он воспринимал, как личное оскорбление. В такие минуты от Фенрира веяло ледяной холодностью, способной заморозить кого угодно. Но долго дуться волчонок не умел и уже спустя короткое время забывал обиду и весело скакал вокруг Локи, утыкаясь в протянутые к нему ладони влажным, бархатным носом и покусывая руки юноши своими острыми клыками.
           Маленький волчонок не отходил от принца ни на шаг. Стоило Локи закрыться в одной из комнат, как у Фенрира начиналась настоящая истерика – он выл и ломился, намереваясь снести только что отремонтированные двери. В остальное время он вел себя необычайно тихо, постоянно наблюдая за принцем, даже когда, казалось, занимался своими  делами – ел, играл или спал. Ходил за ним по пятам, внезапно появляясь рядом бесшумно, как тень. Поначалу Локи пугался и вздрагивал, когда за его спиной вдруг, словно из воздуха, возникала чёрная фигура Фенрира. Эта привычка стоять позади и смотреть в спину ужасно раздражала и временами даже пугала Локи, но волчонок чувствовал себя спокойно только тогда, когда принц находился в поле его зрения. По этой же причине волчонок из-под кровати постепенно перебрался наверх, медленно, но упорно отвоевав себе территорию и право спать в ногах у Локи. Поначалу юноша ругался и гонял Фенрира, сталкивая на пол его ставшую уже довольно тяжёлой тушку. Но ровно через минуту в лицо засыпающего принца тыкалась чёрная, клыкасто улыбающаяся морда, ещё через несколько минут появлялись две лапы, а затем и весь Фенрир укладывался рядом, привалив Локи своим немалым весом. В конце концов, принц сдался, разрешив хитрому зверюге спать у себя в ногах.
           Нарушая запрет отца, Локи ежедневно сбегал из-под ареста через свой потайной ход и подолгу гулял вместе с Фенриром в саду. Первая прогулка стала для волчонка настоящим испытанием. Родившийся лютой зимой среди льдов и снегов Йотунхейма, маленький варг никогда не видел ни травы, ни цветов. Он и не знал, что кроме снежного покрова существует ещё какой-то другой. Поэтому, оказавшись по самый нос в незнакомой шевелящейся, терпко пахнувшей субстанции, Фенрир насмерть перепугался, затрясся мелкой дрожью на подгибающихся лапах, тут же напрудонил огромную лужу и несколько минут пребывал в полнейшем ступоре. Локи пришлось брать его на руки и успокаивать. И только с третьей попытки Фенрир, наконец-то, пришёл в себя, оживился и начал осторожно обнюхивать землю. Новые впечатления лавиной обрушились на волчонка. Оказалось, что трава таит в себе множество интереснейших существ – жуков, бабочек, гусениц и прочей живности. Волчонок носился за ними, как ветер, и прыгал, как блоха, хлопая пастью и клацая зубами. Буйство незнакомых цветов и запахов привело его в абсолютный восторг. Локи едва удалось затащить обратно в комнату расшалившегося щенка, который упирался всеми четырьмя лапами, с выпученными от полученных впечатлений глазами. Юноша потом не мог припомнить – ему показалось или он действительно слышал в своей голове истошный вопль: «Почему так мало?! Хочу еще!». Весь оставшийся вечер расстроенный Фенрир, как привязанный, ходил следом за Локи, просительно заглядывая в глаза, поскуливая и требуя повторения приключения.
          С тех пор эти совместные прогулки стали любимым времяпрепровождением как Локи, так и волчонка, который и не предполагал, что в окружающем его мире столько интересного. Каждая такая прогулка добавляла ему новых впечатлений, правда, зачастую они заканчивались тем, что Локи приходилось, шипя и поминая всех богов, полдня вытаскивать репьи и колючки из длинной чёрной шерсти Фенрира.
          От Одина не укрылось, что Локи периодически нарушает своё вынужденное затворничество. Вороны также доложили ему о неизменном четвероногом спутнике принца. Хугин и Мунин сразу же невзлюбили Фенрира, который каждый раз с маниакальным блеском в глазах гонялся за пернатыми царскими шпионами, стоило только ему увидеть издалека эти летающие чёрные комки перьев.

          Появление волчонка особенно обеспокоило Всеотца. То, что в покоях младшего сына живет щенок йотунхеймского варга, было из ряда вон выходящим событием. В другое время Один ни за что не позволил бы принцу держать у себя волка, однако пока он решил строго придерживаться выбранной им линии поведения по отношению к Локи, не дёргать его лишний раз, провоцируя на новые неадекватные поступки.

        «Всему свое время, – думал Один. – Пусть пройдет коронация Тора, а там разберемся и с младшеньким, и с его волком».

          Волки Всеотца - Гери и Фреки поначалу отнеслись к появлению чужака на территории, которую они считали своей, с подозрением. Но в конце-концов конфликт был разрешён мирно: за волками остался весь Гладсхейм, Фенриру стал считать своим то крыло, где жил Локи.

          Не только Один, но и все обитатели Гладсхейма в скором времени были в курсе того, что в их дворце появился ещё один волк. Причиной этому послужил тот факт, что Фенрир очень любил «петь». Когда его переполняли эмоции, он садился на хвост, поднимал морду к только что отремонтированному потолку, складывал губы в трубочку и громко выл. Не то чтобы он страдал из-за потери мамки и сестёр-братьев, нет. Просто ему очень нравился сам процесс, как и звук собственного голоса, поэтому Фенрир упорно практиковался, стараясь достигнуть высот в пении и стать золотым голосом Гладсхейма. Когда это произошло в первый раз, в комнату Локи вломились вооруженные до зубов, перепуганные эйнхерии, посчитав, что пришла пора спасать принца. Правда, они тут же ретировались, захлопнув двери перед носом огорчённого волчонка, который с ходу дружелюбно бросился набиваться им в друзья.
          Что только ни делал Локи, чтобы заглушить песни Фенрира: зажимал ему пасть руками, бросал в него (правда, не очень метко) различные тяжёлые (и не очень) предметы, смиренно уговаривал – ничего не помогало. И вот однажды, во время одного из таких концертов, когда Фенрир в очередной раз заголосил дурным голосом одну из своих любимых песен, Локи, устав ругаться и швырять в него всё, что попадалось под руку, сгоряча запустил в щенка заклинанием Молчания. Волчонок тут же заткнулся, оборвав песню на самой высокой ноте, обижено посмотрел на принца и понуро отправился в угол, откуда, свернувшись червячком, бросал на хозяина укоризненные взгляды.
          Заклятие помогло. Правда, только раз. Поскольку на следующее утро, когда Локи, отлично выспавшись, открыл глаза, то первое, что он увидел, была ухмыляющаяся морда Фенрира над кучкой того, что ещё вчера было эксклюзивными сапогами из редкой кожи муспельхеймского дракона. Досталось также и любимому плащу принца из зелёной кожи. Пришлось долго извиняться, чтобы выручить остатки плаща из крепких волчьих зубов. Весь остаток дня Локи занимался рукоделием, проявляя чудеса изобретательности, чтобы спрятать многочисленные дыры и разрывы. Зато результат по достоинству оценили все обитатели Гладсхейма. С тех пор Локи так и щеголял в плаще, украшенном многочисленными позументами, нашивками, ремнями и заклепками, каждая из которых скрывала следы зубов Феннрира.
          Иногда, когда принц в очередной раз вытаскивал из-под своей подушки или из-под покрывала любовно припрятанную волчонком косточку или тушку дохлого голубя, Локи думал, что было бы куда проще завести себе фамильяра в виде какого-нибудь хомячка. Но каждый раз ловил себя на мысли, что с появлением Фенрира его жизнь изменилась, и в ней стало больше тепла и уюта. Его одиночество теперь уже не казалось таким тягостным. И когда волчонок, устав скакать вокруг принца, вставал на задние лапы и, уперевшись передними ему в грудь, самозабвенно вылизывал его лицо от острого подбородка до самых волос, Локи, в ответ, обнимал его, тискал, уткнувшись в пушистый загривок, зарываясь пальцами в густую, чёрную шерсть, слушая, как волчонок дышит ему прямо в ухо, без остатка отдаваясь волнам чужого тепла.

          Пояснения к тексту.

    (*) Лес Бари – самый обширный из лесов Ванахейма, волшебный лес Барри на восточном побережье, со стороны Йотунхейма. Деревья его покрыты золотой листвой и вырастают здесь выше, чем где бы то ни было еще в мире ванов (по словам местных жителей, это потому, что на самом деле они происходят из Йотунхейма: первые саженцы некогда были получены в дар или куплены у великанов). Именно здесь Фрейр впервые встретился лицом к лицу со своей невестой, великаншей Герд; и вообще, считается, что в лесах Барри хорошо проводить сексуальные обряды и ритуалы любовной магии.

    (*) Фамильяр – волшебный териоморфный дух, согласно средневековым западноевропейским поверьям, служивший ведьмам, колдунам и другим практикующим магию. Считалось, что фамильяры служили и помогали колдунам и ведьмам по хозяйству, в различных бытовых делах, но также при случае могли помочь околдовать кого-нибудь. Фамильяр обладал разумом на уровне обычного человека, имел собственное имя и чаще всего принимал форму животного. Так как они выглядели как обычные животные, то вполне могли шпионить за врагами хозяина. Некоторые колдуны полагались полностью на фамильяра, как если бы он был их ближайшим другом.

Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/02/06/1411