Виктория Вирджиния Лукина 3 тур

10.1
Сэм и королевская Сойка
http://www.proza.ru/2017/01/24/1655

Cтарику Сэмюэлю всё чаще стали сниться картины его детства. Особенно яркими они были в дождь, когда он, завернувшись в плед, устраивался в гамаке на мансарде. Сад за окном вздыхал и хлестал ветками по крыше, а невидимое сонное веретено крутилось и жужжало, сковывая дрёмой всё вокруг.
В такие минуты он вновь становился ребёнком и, словно ловец жемчуга, нырял в воспоминания, чтобы найти там тех, кого потерял.
Эфирные встречи наполняли его жизнь особым смыслом, хотя старик понимал, что так небытие попросту приручает, дабы однажды увести и его на самую глубину.

В этот раз ему снилась осень - он разгребал колтуны поседевшей травы и радовался каждый раз, нащупав в ней грецкий орех. Рыжий щенок Юкки носился рядом, весело роя подкопы то тут, то там.
«Хоть бы найти», - шептал маленький Сэм, надеясь отыскать дар королевской Сойки. Это должен был быть орешек с дуплом, в которое вместо ядра, птица прятала сюрприз - пёрышко, камушек, семечко. Нужно будет лишь верно истолковать находку, и наступит время перемен!

Старик ворочался во сне, наслаждаясь вкусом кукурузных лепёшек, что по воскресным дням пекла его ворчливая тётка Грета. Аромат их сочился из всех щелей дома, а тётя, высунув голову в окно, кричала:
- Марш дом-оой! Твои родители на небесах всё видят, не огорчай их!
Сэм напоследок сунул руку в гущу пырея, разжал кулак и увидел орех с дырочкой в боку. Он уже добежал до крыльца, тряся «сокровище» у самого уха, но дверь распахнулась, и тучная тень с ремешком в руке, гаркнула:
- Ой, чума-аазые! Где ж мыла на вас набраться? Спать будете в сарае!

Сидя на земляном полу, Сэм чуркой расколол находку и вынул оттуда рыболовный крючок. «Надо поймать рыбу!» - догадался он и вместе с Юкки, помчался к реке.
Шагая по лесу, он видел белых ласок, заплетающих лошадям гривы в косички и светящиеся гнилые пни, слышал тихое уханье филина и мелодичный звон цикад, напоминающий тиканье часов на городской ратуше.
Он закинул удочку с высокого бережка, но река вдруг вспенилась, забурлила, и Сэм, потеряв равновесие, свалился в воду.
Перед его глазами поплыли лунные брызги и стайки мальков, а потом возникло лицо незнакомца в широкополой шляпе. Тот поддел тростью ворот детской рубахи и вытащил из воды и Сэма, и Юкки.

Вскоре они ели у костра печёную картошку и восхищались тем, как карлики жонглируют цветами, как однорукий фокусник тянет из кармана шёлковые платки, а великан держит на ладони крохотную девочку с синими волосами. Но лучше всех был клоун - он взмахивал тростью, и его шляпа превращалась - то в чемодан, то в курицу, то в куст чертополоха.
- Можно остаться с вами? – робко спросил Сэм.
- Конечно! Но учти, даже время здесь крутит сальто! Находясь в нашей сказке, ты с каждым часом будешь взрослеть на год! - клоун усмехнулся и раздвинул тростью ивовый занавес.
Оттуда вышла женщина в мантии из бирюзового оперения и с алмазной короной на голове. Её волосы струились, как дым, на ногах красовались сапожки в форме птичьих лап, а на запястьях щёлкали ореховые кастаньеты.
Она протянула Сэму зеркало, и тот в ужасе отшатнулся: из зазеркалья на него смотрел горбатый старикашка - с баклажанным носом, косыми глазами и ртом на пол-лица.
- Благодарю, королева! – клоун взмахнул тростью, отчего дива вздрогнула и превратилась в  лесную сойку.
- Дчээ-дчээ – пиррь! - прокричала птица и исчезла.
*
Грета сняла фартук, поставила на стол тарелку с горой лепёшек и застелила детскую кровать новой вышитой простынкой.
- Ох, погорячилась я, отправив паршивцев в сарай, - вздохнула она. – Сейчас выкупаю обоих, а потом праздновать будем. Сегодня - шесть лет мальчишке!
Заглянув в пустой сарай, она нахмурила густые брови, а дойдя до калитки, обнаружила в листве тропинку, бегущую к реке.
Прихватив, на всякий случай, садовые грабли и ритмично, словно дирижёр шотландских волынщиков, помахивая ими, тётя Грета тяжёлой поступью вышла со двора.

Шагая по лесу, она видела кобыл с нелепыми косичками вместо грив и силуэты гнилых пней, слышала злобное уханье филина и противный писк цикад, напоминающий звон дождя по медному тазу.
Тётя Грета пошурудила граблями в тлеющем костре, выудила из опавших листьев шёлковый платок, разноцветные перья и пуговку с Сэмовой рубашки.
- О-оой, утопли! - заголосила она, скрестив руки на груди. - Моя вина! Глаз нужно было не спускать!
Она разрыдалась и с пыхтением сбросила с себя бесформенную кофту, переступила через мешковатую юбку, кинула в кусты майку и рейтузы и, оставшись в панталонах и цветастом лифчике, бросилась в воду. Тётя надеялась вытащить со дна почти бездыханных малышей, которых, несмотря ни на что, любила всей душой. Она представляла, как будет их трясти, оживлять и согревать в своих объятиях, но сама – стремительно шла на дно.
Перед её глазами поплыли лунные брызги и стайки лягушек, а потом возникло лицо незнакомца в широкополой шляпе. Тот поддел тростью резинку надувшихся панталон и вытащил из воды тётю Грету.

Вскоре она давилась у костра печёной картошкой и, скривившись, наблюдала, как лилипуты танцуют с голубями, как одноглазый иллюзионист извлекает из цилиндра кролика, а горбатый старикашка - с баклажанным носом, косыми глазами и ртом на пол-лица, держит на ладони рыжего щенка.
- Можно поговорить с ним? - пробасила тётя, приметив на уродце рубашку Сэма.
- Конечно! - усмехнулся Клоун и раздвинул тростью ивовый занавес.
Оттуда вышла женщина в мантии из бирюзового оперения и с алмазной короной на голове. Её волосы струились, как дым, на ногах красовались сапожки в форме птичьих лап, а на запястьях щёлкали ореховые кастаньеты.
Она протянула тёте зеркало, но та только хмыкнула.
- Вот ещё! Мне это ни к чему! - она взмахнула ржавыми граблями, отчего дива вздрогнула и превратилась в лесную сойку.
- Дчээ-дчээ – пиррь! – крикнула птица и исчезла.

Клоун, тем временем, стал рассматривать необычную гостью. Он щурился, изучал пропорции её выдающейся фигуры, и что-то прикидывал в уме, а потом вынул из шляпы восхитительную мантию, расшитую розово-дымчатыми перьями.
- Оденьтесь, мадам, - сказал он и набросил Грете на плечи чудо-наряд. - Вы умудрились избежать уготованной вам участи, отвернувшись от зеркала, и навсегда расколдовали нашу королеву. Что ж, теперь вам придётся занять её место. Хочу пояснить: я, всего-навсего, - шут своего Господина. Моя роль – развлекать его, устраивать зрелища. Завтра - Осенний Бал, и вы будете его королевой!

Впервые в жизни Грета не нашлась, что ответить. Она стояла, сопела и под воздействием чар преображалась. Чудесное оперение обвило её - подняло грудь, сузило талию, удлинило шею. Всклокоченные блеклые волосы приобрели чайный оттенок, кисти рук укутали пуховые манжеты, а на ногах засверкали сапожки в форме птичьих лап.
От внезапных перемен тётя даже потеряла равновесие, и собралась было опереться на грабли, но те взлетели и, обернувшись гребёнкой, увенчали её голову.
- Ладно, - сказала она, – но при условии, что потом все примут свой прежний вид, разойдутся по домам и никогда не вспомнят об этом клоунском балагане!
*
Покончив с завтраком, старик Сэмюэль глянул под стол:
- Дружище, ты со мной?
Юкки снял с гвоздика поводок и сел у двери.
- Чувствую, завтра будет мой последний выход, стар я уже для весёлых мизансцен. Время здесь летит по-разному: для одного - вскачь, для другого - вспять, а для меня - встарь…
В лавке циркового реквизита сверкали потрясающие вещи - веера для канатоходцев, кинжалы, рапиры и даже пушки для летающих гимнастов! Старик выбрал драконью маску, диаболо и гору салютов. Затем, сунув в рот - леденец, под мышку - щенка, он пошёл бродить по хрупким улочкам стеклянного шара, ставшего для таких, как он и мини-планетой, и мини-тюрьмой.

Ночью стал накрапывать дождь, и Сэмюэль, завернувшись в плед, устроился в гамаке. Сад, как обычно, хлестал ветками по крыше, а сонное веретено всё жужжало и жужжало.
На этот раз ему снился Осенний Бал, освещённый огненными обручами, разрывающий ночную тишину взрывами аплодисментов и пахнущий карамелью.
Арена под открытым небом была застелена коврами, амфитеатр до отказа заполнен зрителями, а в полумраке гостевой ложи темнел силуэт Господина в маске.
И вот - задребезжали фанфары, вспыхнули софиты, задрожала барабанная дробь и к публике вышла ослепительная королевская Сойка!
- Представление начинается! - пропела она.
По кругу помчались кобылы с косами вместо грив, зашлёпали корнями пни-гнилушки и оглушительной какофонией обрушилось полчище стрекочущих цикад.
- О-ооо! – воскликнули зрители, а с неба уже спускались гимнасты и сыпались искры, кувыркались карлики, великаны пускали воздушных змеев, фокусники пилили друг друга в чёрных ящиках. Лилипуты восседали на белых слонах, пудели плясали канкан, а Клоун разыгрывал уморительные буффонады. Зал ликовал, дети хлопали в ладоши, а Господин, не снимая маски, издавал подобие смеха – кха-кха…ка-аа.

После антракта разлетелись в стороны края бархатного форганга, и вновь появилась красавица-Сойка. Теперь она крутила педали высокого моноцикла и напевала «Дчээ-дчээ…» Затормозив, она взлетела в ночное небо и, приземлившись на двухметровых ходулях, принялась кружиться и вальсировать.
Маленький Сэм сидел в первом ряду. Он видел, как чудо-мантия начала сползать с неё, как мелькнули знакомые панталоны тёти Греты, и заплакав от отчаяния, выбежал на манеж. Вынув из кармана диаболо, он изо всех сил старался отвлечь внимание публики.
- Смешной горбун! – кричали то тут, то там, но Сэм, не обращая внимания, запускал и запускал ввысь ослепительные салюты! Юкки в драконьей маске тоже выскочил и начал ходить на задних лапках, а тётя Грета – уже без оперения, растрёпанная и в одном белье, вытащила из волос гребень и со всей силы запустила им в ложу.
Грабли впились в спинку опустевшего кресла, налетела лавина жухлой листвы, арена завертелась каруселью, а фантомные зрители и декорации рассыпались комьями мха и лесного дёрна.
Волшебная феерия погасла, поляна опустела и только Чёрный Ворон и Сыч в шляпе остались сидеть на ясене, размышляя, где бы отыскать для забавы новых простофиль. Рядом с ними крутился пустой стеклянный шар, исчерченный ломкими трещинами и символами.
*
Наутро не осталось и следа от ночных злоключений. Юкки радостно носился по двору за мухами и стрекозами, Сэм сладко спал в новой постели, а тётя Грета – добрая, стройная, с новой причёской и окрылённая мечтами, сидела рядом и шила мальчику куртку.
- Вставай, соня, - приговаривала она. – Сегодня возле городской ратуши – ярмарка! Пойдём, книжку тебе купим и леденец на палочке. Для себя я тоже кое-что хочу, - она смутилась и, помедлив, добавила: - Как думаешь, двухметровых ходулей мне хватит?  Ну, чтоб крышу иногда тряпочкой протереть, или кота соседского с ёлки снять...
Стояла тёплая осень, кружился листопад, цвели астры, а под раскидистым грецким орехом маячило огородное пугало - в бесформенной кофте, мешковатой юбке и с колтунами поседевшей травы на тряпичной голове. Это, чтоб ни одна сойка не вздумала больше оставлять здесь свои, никому не нужные, дары. А что? Каждый сам должен выбирать пути-дорожки, ведущие к переменам - к добрым переменам!

10.2
Жила-была Фея...
http://www.proza.ru/2017/01/26/1399

В далёкой стране - там, где лето бывает восемь месяцев в году, где жители никогда не носят шубы, варежки и сапоги, там, где в солнечных лучах сияют миллионы роскошных цветов, жила-была Фея. Не сказочная, с остроконечными ушками и в струящемся платьице, а самая настоящая – пухленькая, темноглазая, с веснушками на щеках и длинными каштановыми волосами.
Она носила обувь 36 размера, температуру тела имела ровно 36 градусов, и лет ей было тоже 36 – во всяком случае, она так всем говорила, потому что чувствовала себя именно на этот возраст.
На свет Фея появилась, как и положено, из цветочного бутона. Но это была не роза, не лилия, и даже не полевой колокольчик, а самая обыкновенная тыква. Возможно, поэтому из всех земных лакомств она предпочитала солнечно-оранжевую тыквенную кашу с изюмом и корицей… ну, ещё с горсткой орешков… и, если повезёт, присыпанную тёртым шоколадом.
Она любила вышивать крестиком облака, печь пироги и ватрушки, и сочинять стихи обо всём на свете. Фея записывала их на салфетках и, сложив самолётиками, отпускала в небо.
- Летите, летите, - напевала она. - Летите туда, где вас ждут!

Её муж только ухмылялся «феерическим» чудачествам. Он уже забыл, как много лет назад влюбился в эту темноглазую девушку, умевшую даже тени раскрашивать яркими красками. Было время - он читал ей Бальмонта, спешил с первым одуванчиком и обещал носить на руках, но так и не поднял ни разу, ссылаясь на коварный остеохондроз.
- Не в этом счастье! – смеялась Фея и сама старалась дарить счастье всем-всем-всем.

Каждый день Фея начинала с гадания на зоологическом печенье. Словно древние руны, она бережно доставала из коробки три фигурки и, поразмыслив немного, сообщала толкование своему отражению в блестящем чайнике. Заварив чашку мятного чая, она выпивала его вприкуску с судьбоносными зверушками, а потом, обув любимые туфельки с невероятными пряжками, летела на работу.
 
Обычно феи работают экстрасенсами и прорицательницами, но эта была дипломированным курьером в «Бюро добрых услуг» Она доставляла людям радость - корзины с цветами, поющие письма, невероятные признания в любви, и даже сопровождала аистов с новорожденными младенцами – мало ли что может приключиться во время полёта!
- Ваши пожелания всегда сбываются! Вы – настоящая Фея! – восклицали все без исключения, не догадываясь, что это действительно так.
 
По вечерам она, усталая, возвращалась в свою квартиру на самом верхнем этаже панельного дома. Её с нетерпением ожидало большое шумное семейство – муж, дети, внуки, лабрадор, отбракованный в клубе из-за разного цвета глаз, трое ленивых персидских котов, говорящий попугай, проходивший у Феи курс лечения от авитаминоза, а также – временно приютившаяся тётушка дворника Петровича, у которой сгорел дом в деревне.
 
- Я уже дома! – звонко кричала Фея с порога и все мчались к ней навстречу. Коты тёрлись о ноги и мурлыкали. Пёс, вилял хвостом и прыгал, изо всех сил стараясь облизать её лицо. Муж, целовал в щёку и сообщал, какую рубашку приготовить ему на завтра.
- А что будет на ужин? – интересовался зять, поглаживая живот.
- Мамуль, сошьёшь мне к выходным новое платье? – обнимала её дочь.
- Бабушка, ты принесла нам подарки? – наперебой верещали внуки.
- Хорррошая, хорррошая, - приговаривал попугай.
А тётушка из деревни, облачившись в её халат и тапочки, скромно покашливала, предвкушая задушевную беседу и заботливо поставленные горчичники.

Однажды вечером, управившись, наконец, с сотней добрых дел, Фея взяла салфетку, чтобы зарифмовать пожелание «Спокойной ночи!», но так ничего и не придумала. Она зашла в гостиную – муж смотрел футбол, обложившись банками с пивом, сушёными лещами и солёными фисташками.
- Го-оол! – прокричал он, не заметив её появления.
- Дорогой, я так устала, - тихо пожаловалась она.
- Го-оол! – прозвучало в ответ.
Фея заглянула в другую комнату –  внуки строили из кубиков королевство, они были очень далеко – в сказочном мире!
В третьей комнате их родители смотрели триллер – звучали автоматные очереди, взрывы и реплики шерифа о распоясавшемся маньяке, скрипела кровать, звенели поцелуи и смех.

Фея вздохнула и вошла в ванную – тётя, с зелёным скрабом на лице, нежилась в горячей воде, листая «Космополитен». На голове у неё, словно пизанская башня, кренилось махровое полотенце, а в воздухе летали мельчайшие пузырьки ароматной пены. Её раскладушка на кухне была уже расстелена и, лабрадор с невинным видом посапывал на меховом одеяле. На накрытых фуфайкой, горячих банках с консервированными помидорами, нежились коты.
«Где бы найти укромный уголок?» - подумала Фея и, взяв книжку, направилась в туалет. Дверь оказалась запертой изнутри.
- Кто там? - шёпотом спросила она.
- Это я - Петрович! Я ненадолго…извиняйте, конечно, сдал свою квартиру на часок одному командировочному… ну, сами понимаете - и человека выручил и, мне копейка лишняя не помешает! А у вас тут уютно, коврик пушистый…я калоши снял – босиком в ворсинках пальцами шевелю и кроссворды разгадываю! Гы-ы! Не серчайте, я скоро выйду, т.е. уйду… добрая Вы женщина, настоящая Фея!
 
Она пожала плечами, прыснула со смеху и вдруг… расплакалась. И откуда их столько, этих слёз?!
- Как бы я хотела устроиться у окна с видом на море, в руках - блюдце с солнечно-оранжевой тыквенной кашей, присыпанной грецкими орехами и шоколадом, а вдали – дюжина дельфинов… и солнце… и музыка…
 
Фея обняла подушку и устроилась на кухонной табуретке. За окном накрапывал дождь, холодильник урчал, словно гигантский кот, часы спешили, как всегда - куда, спрашивается?
Почувствовав озноб, она измеряла температуру - 37!!! Помчалась в прихожую и с трудом обула туфельки – ходить, а тем более «летать» в них уже невозможно, её ножки стали 37 размера!
- Ой, - с отчаяньем воскликнула Фея, - кажется, я чувствую себя на 37 лет!!!
 
Она взглянула на чайник.
- Все вокруг по-своему счастливы, - сказала она своему отражению, - а мне чего-то не хватает, точнее - моей душе. Ей не хватает отдушины!
 
Словно таблетки для поднятия настроения, она проглотила три шоколадные конфеты, собралась было поговорить с попугаем - уже потянула с клетки шёлковый платок, как вдруг заметила на подоконнике ноутбук. Открыв его и, увидев экран с множеством разноцветных ярлычков, поняла, что обращаться с этим чудом техники в семье умеют все, кроме неё…ну, ещё Петрович, пожалуй - полный ноль.
- А причём тут Петрович? – фыркнула Фея.
В туалете послышалось оживление, в унитазе водопадом заклокотала вода, хлопнула дверь и, дворник деловито отчитался:
- Всё в порядке! Мне пора, спасибочки!
- Го-ооол!!! – донеслось из гостиной.
- Шериф оказался маньяком! – вещал телевизор в спальне.
- Я маме расскажу! Ябеда! Рёва! – ссорились внуки.
- Отцвели-ии, уж давно-оо, хризанте-еемы в сад-ууу…- пропела тётушка отвратительным контральто.

Наступила ночь, а Фея всё нажимала и нажимала кнопки на клавиатуре. Она недоумевала, сердилась, смеялась, делала массу открытий и узнавала невероятные вещи с просторов Интернета. Она зарегистрировалась на популярных сайтах и оставила на их форумах свои пожелания в стихах. Она узнала, как варить мыло и валять валенки, какая погода на Бермудских островах и в китайской провинции Сычуань, просмотрела сотни чужих фотографий и десятки видеоклипов, вспомнила давно забытые мелодии и совершила виртуальное путешествие вокруг земного шара.
И вдруг…ей пришло электронное письмо!

Симпатичный Бенджамин - неопределённого возраста, с овальными залысинами, грустными глазами и добрейшей улыбкой, предложил ей дружбу:
- Я одинок, люблю рыбалку и лыжи, пою под гитару и гоняю на сноуборде. Живу в стране, где снег – восемь месяцев в году, солнце – редкий гость, короткие зимние дни и длинные летние сумерки. Наверное, поэтому, я люблю радугу, апельсины и… не смейтесь - тыквенную кашу. Мясо на углях тоже люблю, конечно, и виски иногда - в сильные морозы. А что любите вы?
- А я люблю, когда вокруг меня все счастливы. Если бы вы, Бен, были не так далеко, я бы и вас сумела сделать счастливым. Глаза – они выдают вас, в них слишком много грусти. А ещё я люблю стихи… и тыкву - очень!
- Надеюсь, вы когда-нибудь прилетите ко мне в гости, я приглашаю! Моё окно - с видом на море снега. Я угощу вас вашим любимым лакомством, присыпанным кедровыми орехами и шоколадом, а вдали, представьте – дюжина снеговиков, которых я слеплю к вашему приезду… и бледное солнце… и музыка…
- Слепите для меня? - Её щёки залились румянцем. - А я напеку для вас пирогов и ватрушек, и крестиком вышью на серых облаках солнечные лучи!
- Спасибо, буду рад! Знаете, у меня живёт белый медвежонок, я даже вольер ему построил.
- Какой вы интересный!
- А вы - необыкновенная, и имя у вас должно быть особенным!
- Меня зовут просто – Мила.
- Я буду звать вас – Эмили, можно? У меня полночь, а у вас уже, наверное, светает. Доброго вам утра!
- Спокойной ночи!
 
За окном загорался рассвет. Фея поставила чайник на плиту и, зажмурившись, вынула из коробки три печенья.
- Всё будет хорошо! – сообщила она своему отражению. - Зоологическое печенье меня ещё ни разу не подводило! Сорока, щенок и медвежонок – прекрасное сочетание! Сороки всегда приносят на хвосте новости – значит, я получу письмо, щенок – это друг, значит – письмо будет от друга, а медвежонок - думаю, что мой друг напишет мне в письме о проказах своего белого мишки! Я чувствую себя на 35 лет! Теперь мои туфельки придётся надевать на толстые носки, иначе потерять можно. Э-ээх, ещё полетаю! Кстати, там, где зима восемь месяцев в году, носки очень даже пригодятся.
 
Чайник, услышав новости, восторженно закипел. Аромат мятного чая разбудил тётушку и лабрадора, спящих валетом на раскладушке, и котов на остывших банках с помидорами, и попугая, в клетку которого из-за шёлкового платка не проникал утренний свет. Все стали потягиваться, сладко зевать и планировать новый день.
А Эмили, подкрасив ресницы, с мечтательным видом полетела на работу.
- Петрович, наш туалет для вас всегда открыт – милости просим! – смеясь, прокричала она неуклюжему силуэту с метёлкой в руке.
 
Взмыв высоко в небо, и купаясь в солнечных лучах, Фея готова была дарить радость и счастье всем-всем-всем без исключения. Потому, что такие, как она и есть: для кого-то – каждодневная радость, кому-то – нежданная любовь, чьё-то – необьятное счастье, а для некоторых – вся жизнь!
 
Иначе, даже самая убедительная легенда о чудесном бутоне на цветущей тыкве не превратит обыкновенную женщину в настоящую Фею!