Кое-что о Москве на Гудзоне

Сегодня утром стечением непонятных обстоятельств я вдруг замычал один из советских спортивных маршей прошлого века. Последний раз  его слышал, когда смотрел фильм Пола Мазурского 1984 года «Москва на Гудзоне». Разумеется, я видел этот фильм несколько раз с разбежкой в несколько лет.
Уже нет на свете Робина Уильямса и Илюхи Косого – Савелия Крамарова, но комедиант, Яков Смирнов, который в фильме играл посудомоя в русском ресторане Бруклина, по-прежнему жив: и у него есть свое шоу в какой-то точке, в Вегасе.
Это немудрено – полно устроенных бывших русских ездит в Вегас на конференции да и просто так – по магазинам. Им приятно посмотреть на себе подобных и поддержать былой форпост русского умора на американской земле.
Не успел забойный мотив подойти к припеву в моей голове, как руки уже нашли фильм, и просмотр начался.
Пока не забыл: фильм рекомендую смотреть всем. Он живой и правдивый урок истории двух стран, показанный через фрагменты жизни одного человека. Мазурский приукрасил не так уж и много из сугубой московской жизни 80-х годов. Меня тогда уже в Союзе не было, так что про длину очередей за туалетной бумагой ничего сказать не могу, но скажу, что цвет ее был таким, как и показан. Московскую очередь снимали в штатах, где снега в те годы явно не хватало, и искусстВенный снег не таял на лицах москвичей.
Социальная драма очень похожа на реальность тех лет. Но самое замечательное для меня было – это увидеть и узнать Нью Йорк того времени, когда парковка на Манхаттане стоила всего $6.99 за час, а куриные грудки - $1.19 за фунт.
Хорошо показан кубинский социальный клуб, где можно было румбировать и чачачакать хоть до утра под живую музыку.
Цены на жилье с тех пор поднялись в несколько раз: квартира-студия в Вилледже, которую снимал тогда Уильямс, теперь бы была ему далеко не по карману. В Вилледже больше таких квартир и нет. Похожие  по площади и устройству замков со штангой упертой в пол, но в лучшем состоянии можно снять за $3000 в месяц.
За такие деньги в Питере можно снять этаж с окнами на два различных рукава Невы.
 Русский ресторан в Бруклине по-прежнему существует; приятно было увидеть и действительных молодых певичек того времени, исполнительниц бессмертного шлягера на обоих материках – « На теплоходе музыка играла».
Примерно в те годы пели на эстрадках ресторанов мои АЛИСА и Асунта, книга про которых появится в продаже через 2 недели.
Хотя очень сомневаюсь, что в ресторане на кухне была такая посудомойка, как показано в кино.
Все показано правильно: черные живут в Бронксе и ездят на работу в Манхаттан на 4 и 5 номерах поездов и по сей день, итальянцы живут в Куинсе. Те, кто побогаче, живут близко к воде, впадающей в океан. Цунами Санди смыло многих из них начисто пару лет назад, но они отстроились на страховочные деньги и стали жить себе пуще прежнего.
В последнем кадре показывают главного героя, играющего на саксе, перед зданием бруклинского горисполкома во время рабочего перерыва на обед, когда все служащие вываливают на улицу чтобы съесть свой сандвич или чоп-суи и развеяться.
Мне странно было смотреть на это место – я проходил через эту площадь 2 раза в неделю в течение 3х лет работы на одном из рядом находящихся объектов.
Еще мне приятно это кино и потому, что в те годы я носил бороду и волосы, как герой фильма, и  соседи по зданию, где мы жили тогда, признавали во мне русского и иногда спрашивали про саксофон.
Интересно было отметить и сублимальное  сообщение режиссера.
Поль Мазурский, выходец из Польши, противопоставляет размером и формой женской груди любовниц главного героя: в Москве у него была Светлана, полячка  с умеренно большой и красивой грудью, а в Нью Йорке – Мариа Канчита Алонсо, с сисечками, как у богини Нике.
Вот как иммиграция может поменять человеческий вкус.