Россия теней...

Общество в России было весьма либеральное;
И даже демократичнее, как в Европе!
Доска по родине ничто, она цинична
Ей Россия не нужна...

Одна лишь морока,
России  все равно,
Это стране  не надо
Смотри Голливудское кино!

Шли разговоры вполне современные,
Повар измыслил меню гениальное,
Вина за ужином были отменные.
Но не для вас!

Мы говорили о благе народа?
Кушая, впрочем, с большим аппетитом.
Много лилось высоких идей,
С хересом светлым и русскою водкою.

Вот, заручившись бокалом виски,
Встал, улыбаясь, оратор кружка,
Бодро взглянул и, прищурился слегка,
Будто мечтой уносясь далеко,

Начал свой призыв  свысока.
Мы уж не слушали умных речей...
Мы будто сделались немы и слепы.
Мало того: даже вкусная дичь 

Тетерева, дупеля и вальдшнепы
Будто порхнули и скрылись из глаз;
С ними порхнуло и самое блюдо...
Так поразило всех нас

Вдруг происшедшее чудо.
Кто она? Кто ее звал?
Расположилась как дома,
Пьет за бокалом бокал,

Будто со всеми знакома.
Бойко на всех нас глядит...
Просит у общества слова...
Тс... поднялась... говорит...

Ну ее! Я молвил сурово,
Гневно махнул я рукой,
Некто, молчавший весь ужин,
Сдержанный, бледный и злой.

Он никому не был нужен;
Был он для всех нас тяжел,
Хоть говорил очень мало...
С ним мы боялись скандала,

Так что, когда он ушел,
Легче нам будто бы стало...
Впрочем, мы шикнули обществом всем
(Он уже был за дверями)

И обратились затем
К вновь появившейся даме.
Дама собой недурная
Круглые формы и нежное тело...

Полно! Да вновь ли явилась она?
Нет, эта дама весь вечер сидела.
Раньше ее мы видали сто раз;
Нынче ж, увлекшись общественной ломкою,

И не заметили милых нам глаз...
Нет! Положительно, каждый из нас
Встретился с нею как с старой знакомкою.
Безукоризнен на даме наряд:

Вся в бриллиантах; вся будто из света...
Внемлет и дремлет ласкающий взгляд;
Голос я как будто стрижи в нем звенят...
Дама хоть в музы годится для Эбика Лимонова.

Бог ее ведает, сколько ей лет,
Только, уж как ни рассматривай тщательно,
Вовсе морщин на лице ее нет;
Губы, и зубы, и весь туалет

Аранжированы слишком старательно.
Впрочем, чего же?
Румяна, бела,
Как госпожа Матвиенко из Федерации опрятная,

Вся расфранченная, вся ароматная,
Самодовольствием дама цвела;
Дама как следует дама была я
Дама во всех отношениях приятная.

Общество наше совсем расцвело.
Самодовольно поднявши глаза,
Как королева пред верным народом,
Дама поздравила нас с Новым годом.

Я в Новый год, я говорила она, я
Слово сказать непременно должна.
(Слушать мы стали внимательно.)
Праздник нынче в Кремле.

(И согласились мы внутренне с ней,
Все, как один, бессознательно.)
Полной хозяйкой вхожу я в дома;
Я созвала вас сегодня сама;

Утром, чуть свет, Дума , Федерация,
Всюду, где только передняя есть,
Шубы висят и валяется в гардеробе,
Я поведу вас с поклонами.

Слово мое лучше всех ваших слов.
Много вы в жизни сплели мне венков;
Вам укажу на соседа я.
(Дамы сосед был оратор-мудрец.)

Милый! ты был мой усерднейший жрец,
Сам своей роли не ведая.
Он собирался вам речь говорить,
Прежде всего бы он должен почтить
 
Вашего доброго гения.
Я вам дороже всех жен и сестер.
(Лоб свой оратор при этом потер
Будто ища вдохновения.)

Верная спутница добрых людей,
Нянчу я вас на заре ваших дней,
Тешу волшебными сказками;
Проблески разума в детях ловлю

И отвечаю: вы о чем? О народе?
И усыпляю их ласками.
В юношах пылких, для битвы со злом
Смело готовых идти напролом,

Кровь охлаждаю я видами
Близкой карьеры и дальних степей,
Или волную гораздо сильней
Европа, США, Китай....

Смотришь: из мальчиков, преданных мне,
Мужи солидные выйдут вполне,
С знанием, с апломбом, с патентами;
Ну, а мужей, и особенно жен,

Я утешаю с различных сторон я
Бантами, кантами, лентами,
Шляпками, взятками... черт знает чем
Тешу, пока успокою совсем

Старцев, покрытых сединами,
С тем чтоб согреть их холодную кровь
Михалковым, балетом, паштетом и вновь
Патриархом, Путиным, Медведевым, Шайгу...

Горе тому, кто ушел от меня!
В жизни не встретит спокойного дня,
В муках не встретит участия!
Пью за здоровье адептов моих:

Весело вносит сегодня для них
Новый год новое счастье.
Прочно их счастье, победа верна.
В битве, кипящей во все времена

С кознями злыми бесовскими,
Чтоб защитить их надежным щитом,
Я обернусь Эхо Москвы,
В " Комсомольской правде" и на "Дожде!

Всё я сказала сегодня вполне,
Некуда дальше, и некогда мне,
Но... (тут улыбка мелькнула злодейская,
В дряхлом лице вызвав бездну морщин)

Надо сказать мое имя и чин:
Имя мое поэт,другое не мею,
Стране и России я служу,
А вы кому, скажите?
 
Дамы уж нет. И до сих пор мы не знаем наверное:
Было ли это видение скверное,
Или какой-нибудь святочный шут
Нас Жириновский десять минут;

Только мы с Пошлостью Новый год встретили,
Даже морщины ее чуть заметили, я
Так нас прельстила, в кокетстве привычная,
Вся расфранченная, вся ароматная,
 
Дама во всех отношеньях приличная,
Дама во всех отношеньях приятная.
Не исключено, как  мужа Клинтона,
Станет новым Путиным, кто знает!