Дом на берегу реки

Слышали ли вы когда-нибудь историю о зелёном доме, что стоит на берегу реки Нарва? Казалось бы, совсем недавно, восьмилетним мальчишкой я стоял на противоположной стороне и всматривался в далёкие и такие манящие очертания бледно-мятного домика, что почти сливался с густой зеленью, обнимавшей его с трёх сторон. Он не был ограждён забором, не имел сада, расстояние было слишком велико, чтобы вглядеться в окна и узнать что таится за ними, и единственное, что было доступно стороннему наблюдателю вроде меня - это одинокая лодочка, что раскачивалась на нежных волнах.

Я стоял и слушал Природу. Я чувствовал, как дышал лес, как шептала река, как двигались облака в ясном небе. Этот дом словно хранил в себе какую-то тайну, берег её тысячелетиями и манил меня, да наверное тем, что он был очень и очень одинок: ни одна живая душа ни разу не переступала его порог. Ходили легенды, которые местные мальчишки передавали друг другу, раскрашивая истории своими выдумками, но каждая из них, как я был уверен тогда, несла в себе капельку правды.

Однажды мы стояли вечером на этом берегу и смотрели вдаль на тёмное пятно дома на горизонте. Нас было пятеро, мы хотели украсть дедушкину лодку и переплыть на ту сторону, чтобы увидеть дом поближе. Лодочка была очень маленькой и могла вместить только четверых, так что Стив, будучи самым пухленьким из нас, остался не у дел, обиженно фыркая, пока мы пытались отвязать лодку. Тогда Эрнест и поведал мне очередную легенду об этом загадочном доме, которая убедила меня сделать то, что повлияло в дальнейшем на всю мою жизнь.

- Тише, ребята, Эндрю, собака услышит и вот тогда мы отхватим от твоего деда, - сказал Боб, - надо торопиться.

Солнце давно село, в кустах и меж кронами деревьев шорохами передвигался вечер. Поднимался ветер, набежали волны, а наши попытки ослабить дедушкины морские узлы на верёвке, что держала в плену желаемую нами лодку, слабели с каждой минутой. Тогда Эрнест сказал:

- Знаете, что мы увидим, когда приплывём туда?

Никто не повернулся, словно тот секрет, что он собирается нам поведать, может изменить наше решение.

- Мой дядя был там два года назад. Или четыре. В общем, он сказал что когда-то там жил маг. Он ловил всяких червяков и гусениц и превращал их в людей.

- Зачем превращать гусениц в людей? - спросил Стив, наблюдавший за нами, по-прежнему дуясь и ковыряя носком ботинка белый песок.

- Да затем, чтобы следить за теми, кто живёт на этом берегу, - ответил Эрнест, - он ведь один жил. Не хотел наверно ни с кем общаться.

Дилан, самый молчаливый из нас, только недоверчиво фыркнул, а я остановился и задумался вслух:

- А что если кто-то из нас - превращённое животное?

Стива эта мысль, похоже, напугала больше остальных, он приложил ладони к щекам и тихо сказал:

- А что если мы когда-нибудь превратимся обратно в гусениц... или червяков... я не хочу быть гусеницей или червяком.

- Расслабься, пирожок, он шутит, - сказал вечно серьёзный Боб, - никто из нас ни в кого не превратится. Это просто выдумки. А это, - он указал пальцем на противоположный берег, - просто заброшенный дом.

Мне было интересно дослушать историю и я попросил Эрнеста продолжить. Он рассказал, что тот маг был очень нелюдим и никого не любил, потому не хотел, чтобы его беспокоили. Но чтобы быть в курсе того, что происходит в ближайшем ему мире, он отправлял "на разведку" подвластных его чарам животных в обличьях людей, а потом они возвращались к нему и рассказывали то, что узнали. Что случалось с ними позже, никто не знал.

Эта история была одной из многих и ничем не удивляла. Другие ребята рассказывали, что в том доме жил старый дед, который по ночам воровал тех, кто не помоет за собой посуду или войдёт в дом в грязных ботинках; я даже слышал от других рассказчиков, что на том берегу жил мужчина, который мог затопить нашу деревушку, когда был зол, ведь он умел управлять стихиями. Детской фантазии не было границ, как и доверчивости, но продолжение этой новой версии удивило меня настолько, что всю ночь после услышанного я не мог спать и продумывал план, как бы мне оказаться на той стороне.

В общем, лодку мы так и не отвязали. Стив захотел есть, да и дедушкина собака заподозрила неладное у реки, так что нам пришлось уматывать, сверкая пятками, по своим домам. Когда все разбежались и остались только мы с Эрнестом, я попросил его рассказать мне, что же было дальше и почему тот маг так не любил людей.

- Слушай, Эндрю, зачем тебе это знать? Я и так рассказал очень много, мой дядя хранил этот секрет восемь лет.

- Ты же говорил, что он был там два или четыре года назад, - сказал я.

Эрнест нахмурился. Наверно, не стоило перебивать его.

- Раз уж я рассказчик, то мне виднее, - выпалил он, - дядя говорил, что этот маг всегда был очень одинок и никогда не видел живого человека, поэтому он создавал их сам. Жалко гусениц, конечно.

- А почему он был одинок? Неужели никто не хотел прийти к нему в гости?

- Не знаю... - задумался Эрнест, - Говорят, что он до сих пор там живёт и ему уже триста лет. Так что даже хорошо, что мы так и не отвязали лодку.

- Если ему сейчас триста, то два года назад, когда его видел твой дядя, ему было двести девяносто восемь? А четыре года назад - двести девяносто шесть? А если восемь лет...

- Так, я пойду домой, - оборвал меня Эрнест, смущённый тем, что запутался в своей истории, - завтра увидимся.

Мы попрощались и всю дорогу домой я думал о том, что возможно на том далёком берегу живёт один несчастный, забытый всеми человек, который развлекает себя только тем, что превращает гусениц в людей...
...

К утру в моей голове созрел план. Я сказал дедушке, что хочу порыбачить. Он никогда не пускал меня одного в лодку, думал, что мне не хватит сил, чтобы грести.

"Вот научишься кашу доедать, буду тебе давать лодку!" - повторял он.

Так что в этот день, собрав все силы в кулак, я всё-таки её доел.

- Деда, кашу я съел, ты дашь мне лодку порыбачить?

- А ты снасти не потеряешь? - ухмыльнулся дедушка, - Другие такие нигде не достать.

- Не волнуйся, я тебе самую большую рыбу поймаю! - провозгласил я из лодки, пока морщинистые, но очень крепкие руки неспешно отпускали лодку на свободу.

- Только из виду не пропадай, - сказал дедушка и пошёл рубить дрова.

Я забросил снасти подальше и изо всех сил начал грести. С собой у меня была небольшая котомка, в которую бабушка положила мне на время рыбалки несколько грецких орехов и пару бутербродов с вареньем, но я совсем не собирался их есть: это были гостинцы, которые переплывали через огромную реку, чтобы порадовать одинокого мага, которому уже целых триста лет никто не привозил ни бутерброды, ни варенье.

Река была и в самом деле большой, и не смотря на то, что мы жили у самого истока реки, даже дедушка никогда не доплывал до её середины. Я взволновано оглядывался назад и видел, как он, спиной ко мне, сосредоточенно рубит дрова, и я грёб, грёб как мог, напирая своими детскими ручонками на упрямые вёсла. Страшнее всего было увидеть, как дедушка вдруг смотрит на меня и начинает кричать, чтобы я грёб обратно, ведь это было бы куда опаснее, чем, например, перевернуть лодку или оказаться унесённым течением, ведь это хотя бы можно было объяснить.

К своему счастью я переплыл уже большую часть и почти уже не видел дедушку, замечал лишь его силуэт, всё так же рубивший дрова. Не знаю, сумел ли я доплыть, если бы погода в тот день была не ясная, да и поднимись хоть на немного волны - меня унесло бы вдоль по реке, но мой детский разум верил, что всё это полная ерунда по сравнению с тем, что могло бы случиться, заметь дедушка, как я доплыл до середины реки. И вот я приблизился к заветному берегу. Словно Робинзон Крузо, я ступаю на необитаемый остров, чтобы спасти несчастного Пятницу от трёхсотлетнего одиночества, неся чудо просветления в своей котомке.

Дом вблизи оказался совсем другим. Он не был таким заброшенным и ветхим, каким он выглядел с противоположной стороны, которая уже перестала иметь для меня какое-либо значение: я оказался в новом мире, где кроме меня и этого зелёного дома не было никого. Я бросил лодку на воде, рядом с такой же, принадлежавшей хозяину этих таинственных мест и медленно приблизился к порогу. На двери висел колокол. Я хотел было позвонить в него, но вдруг подумал, а вдруг он меня превратит в гусеницу или червя? Я даже остановился и задумался, что лучше: стать гусеницей или червяком? Лучше гусеницей, решил я. Потом стану бабочкой. Тогда я собрался и позвонил.

В тишине лесных шорохов я вдруг услышал шаги за дверью и моё сердце заколотилось так, словно хотело выскочить из меня, запрыгнуть обратно в лодку и убежать в дом дедушки, спрятавшись под бабушкину кровать. Я вылупил глаза и с ужасом ждал того, кого сейчас увижу. Маг, которому триста лет. Интересно, он варит зелья или у него есть волшебная палочка? - подумал я в тот момент.

И дверь медленно открылась.

На пороге стоял дедушка, возрастом приблизительно как мой, удивлённо тараща на меня глаза.

- А вам не похоже что триста, - сказал я, - меня Эндрю зовут.

Старичок отшатнулся от двери, неуверенно приглашая меня в дом, но при этом продолжал смотреть на меня очень удивлённым взглядом.

- Вы наверное никогда не видели настоящих людей, расскажете как вы их из гусениц делаете?

Мы вошли в дом. Старик глядел на меня, не отрывая взгляд, потом присел на подлокотник старенького диванчика и тихо сказал:

- Как ты здесь оказался, мальчик?

Я рассказал ему о том, что в наших краях все знают о нём, передают друг другу легенды, что я украл у дедушки лодку, когда узнал, что магу, живущему в этом доме одиноко и ему триста лет.

- Но мне не триста лет, мальчик, - улыбнулся старичок. Мне восемьдесят три. И совсем недавно мне было восемь, как тебе.

Я решил, что он совсем спятил от одинокой жизни и думает, что когда-то был таким, как я. Как он мог быть таким же? Он ведь старый дедушка.

Я достал из котомки орехи и бутерброды и положил ему на стол. Он ласково посмотрел на меня и погладил по голове:

- Никакой я не маг, Эндрю. И гусениц ни в кого не превращаю. Это всё выдумки деток, вроде тебя. На самом деле я живу здесь один и никогда не выхожу на улицу, ведь мне уже тяжело ходить. Совсем недавно я мог резвиться как ты, бегать за мячом и выдумывать сказки как твои друзья, но сейчас, когда я остался один, я сижу в этих стенах и жду своего часа.

Я не понял, о каком часе он говорит и только спросил, почему он один.

- У меня была семья. Вроде бы вчера этот дом был наполнен детским смехом и радостью, но затем они все уехали. На этом берегу только лес, а на вашем - жизнь. Так они говорили. Я уже плохо ходил и был для них тяжёлой обузой. Так что моя жизнь здесь. Зачем мне каменные ящики, когда есть деревья, зачем бессмысленные разговоры, когда поют птицы, зачем люди, если они могут так легко уйти? Я остался здесь. Кроме этого дома у меня нет ничего.

- И даже друзей нет? - удивился я, - Тогда я буду вашим другом, если хотите. Я буду приплывать к вам, когда буду отпрашиваться на рыбалку, и привозить гостинцы. Моя бабушка печёт самую вкусную на свете шарлотку!

Дедушка улыбнулся мне и показалось, будто бы в его глазах появились огоньки, что вбежали в дом с лучами летнего солнца. Он сказал, что рад такому другу, как я.

В тот день он угостил меня чаем и показал фотографии людей, которые когда-то жили с ним, показал свою дочь, у неё теперь тоже есть дочь, ей уже двенадцать. А когда начало темнеть, он выглянул в окно и сказал, что мою лодку, видимо, унесло вниз по реке, так что я могу взять его. Она такая же и мой дедушка не будет ругаться.
...

Вернувшись на свой берег, я, конечно, получил в тот день суровое наказание в виде выгуливания кур, но всё же добился разрешения посетить ещё раз своего друга. На этот раз дедушка сказал, что отправится туда вместе со мной, так как не знал, что в том доме кто-то живёт. Мы взяли с собой кусочек бабушкиной шарлотки и с того дня мы ещё долго навещали странного старичка. Иногда я брал с собой своих друзей, сначала они боялись, что их превратят в гусениц, но потом смирились. Сложнее всего было уговорить Стивена, так как Боб пошутил, что его превратят в пирожок, потому что он на него похож. Но все-таки через некоторое время все мы стали друзьями и нам нравилось ездить в гости к нашему новому другу. А эта история, спустя уже так много лет, несмотря даже на то, что тот зелёный дом давно стёрт с лица земли и по обе стороны реки разросся город, пересказывается мною раз за разом, напоминая людям о том, что не нужно бросать стариков, ведь каждый дедушка, как и каждый мальчик, хочет стать для кого-то другом.

January, 27
2017