Синяя яма

Посвящается всем тем, кто хоть раз там побывал,
В тесном кругу постоял, и пиво из баклах распивал.

Синяя яма.

Так она стала называться значительно позже, а тогда она была просто «Ямка». Там, где бежит речка Неглинка, напротив магазина «Спорттовары» в парке, плавно переходящем в кусты, она и была. Попал я туда довольно поздно, но уже не смог оторваться. По моему, с кем то из той компании познакомился мой товарищ, а потом подтянул туда и меня. Что это было за место, что за люди! Летними тёплыми ночами уже на подходе был слышан нестройный гитарный бой. Ходили туда большими компаниями и по одиночке, там назначались встречи и завязывались новые знакомства. И пиво там текло рекой! На каждой скамейке, на каждом бревне тесными и дружными компаниями сидели нефора. Парни и девушки, стар и млад, рокеры и металлисты, всем находилось здесь место. Полторашки и баклахи «Багбира» по пять литров, вино в коробках, изредка, в силу дороговизны, водка, и самое главное гитары ходили по кругу. Можно было подсесть к любой компании, и в свою очередь протянуть руку к инструменту, блеснуть талантом. Переигрывали наших рокеров, презентовали своё творчество, прерываясь только тогда, когда баклаха сделав круг, доходила до музыканта. Правил было только два- не критиковать, и не играть блатняк.  Волосатые металлисты и девушки в платьях, панкушки в резанных джинсах  и студенты в костюмах- всем находилось место в кругу. Ребята договаривались о концертах, создавались новые группы, организовывались сейшены, всех приглашали в клубы- развалюхи чуть больше гаража, и конечно спорили. В любой компании, а иногда их было так много, что негде было пристроить задницу на бетонном парапете вдоль реки, жарко спорили обо всём.  О скандинавских и славянских богах, о роли в истории Петра первого, про Революцию и Пивной путч, про Рейх и Союз, восславляли Ленина, проклинали перестройку, мечтали о анархии, иногда о самодержавии.  Каждый  вечер разговор заворачивал в новую сторону. Никогда не иссякали темы для споров, в которых главное было не переубедить собеседника, а просто достойно выдержать диспут. Разговоры тянулись до рассвета, в компании исчезали и появлялись новые лица, кто- то уходил домой, кто- то в отруб, иногда возвращались, других по домам растаскивали утром товарищи. Однажды, часа в два ночи, приехал туда ментовский козёл, а по кустам и скамейкам сидит человек, наверное двести, так те, неоткрывая дверей в матюгальник скороговоркой выдали «Молодые люди, давайте потише!» и тут же уехали. Вот какое это было место. Принято было приходить туда со своим, но и с пустыми руками можно было присоседиться к компании, не могли тебя обнести. Пиво, сколько не бери, заканчивалось, и по кругу шла шапка. Скидывались все, кто сколько мог, от сотен рублей до десяти копеек, отправляли гонца, ему скидываться было не обязательно, его роль- пиво не только принести, а ещё и найти, где бы взять побольше, да подешевле. А бывали ещё и эксклюзивные заказы, в основном от девчонок, кому то пиво подороже, кому «морилку»- напиток Morello. В те благословенные времена торговали круглосуточно, можно было пробежаться по всему Ленина, что бы найти потребное, но чаще всего выручал «Алкомаркет» возле «Кивача», и ещё ларёк возле центрального рынка. А ещё было принято иногда пить со стаканчиков, то же- пойди найди, да и сдувает их постоянно, чуть сожмёшь посильнее- пиво течёт по пальцам, холодно, липко и противно, в общем –хрень полная. Вино как правило пили прямо из пакетов, отгрызали зубами уголок, и коробка шла по кругу, синюха по полтиннику за литр шла просто на ура, особенно у склонных к готике и вампирской тематике- вроде как на кровь вино похоже. Кстати, в ямке я отмечал свой выпускной со школы. Все кирогазили с учителями в «Северной», ну а я пожалев родительские деньги, одолжил у товарища- выпускника червонец, добавил ещё столько же купил бутылку «Балтика №4 оригинальное», и под мостом, открыв её об какую то железяку торжественно выпил. Там с какой- то станции водоканала сток- труба бетонная, много раз мы потом там с товарищем стояли. Всё нам казалось, что в ней живёт какое- нибудь чудовище. Так потом и говорилось» Пойдём, постоим у чудища».И с любым собеседником, или сразу со всеми легко можно было проспорить на любые темы всю ночь до самого утра. Мой рекорд- до семи, а товарищ аж до десяти как то засиделся. Принято было брать никнеймы- клички, Псы и Мыши, Ангелы и Сатаники, Графы и Поручики, Горынычи и Урфины- кого там только не было! Когда в разговоре упоминалось о ком- то, и непонятно было, о ком идёт речь, стоило сказать что он/она «из ямки», всё становилось ясно. Даже если ты не понимал, о ком конкретно идёт речь, общий характер персонажа был понятен. Даже когда судьба развела многих по иным сферам интересов, всё равно кредо «из ямки» оставалось за человеком очень надолго.

Универ.
Поступили мы все более- менее одновременно, в виде стипендии стали у нас появляться первые собственные деньги. Как то подфортило, что подняли её на первом курсе с семисот рублей аж до двух тысяч. По тем ценам- огромные деньги. Повезло нам тогда и в том, что застали мы последний год второго по старшинству в городе трактира «На Гоголя». Что это было за место! Пиво! «Василич нефильтрованное» по пятнадцать(!) рублей подавалось в пузатых стеклянных кружках, оттуда ещё мой прадед такую свистнул, до сих пор дома стоит, по назначению используется. Народ там собирался под стать заведению- деды НКВДшники и студенты, шофера и слесаря, всем место было за общими длинными столами. Не считалось зазорным подсесть к незнакомой компании, а то и денжат на очередную кружку спросить. Влезать в чужой разговор никто не влезал, но и поговорить не возбранялось. Помню подошел к нам какой то парень, мы его угостили кружечкой, так он был нам так благодарен, всё хотел ремень нам взамен отдать. Мы отказались, а потом всё вспоминали смеясь, мол берёшь пучёк ремней- и в трактир. Как раз тогда хорошо выходило- у товарища пары в первую смену- до полудня, а у меня во второю, соответственно с часу и до вечера. Вот мы у универа встречались, и в тракт! Единственного часа конечно не хватало, и попадал я только на последнюю пару, да и то не всегда. Ещё бы- на сотню можно было там сидеть и сидеть. Как то раз так зачёт по латыни сдавал, на четыре между прочим, хорошо что он был письменный… Эх жаль, закрылся тракт, на его месте магазин нынче. Но разливное пиво уже приласкало наши глотки, брали мы его потом в «Черемшине» - где то в заднице мира возле ТяжБумМаша , в магазинчике, где торговали творчеством зеков- деревянными поделками, на ленинградской. Но это было всё не то, , пиво в пластиковых стаканах на вынос, хоть и по двенадцать рублей. Не то... Пришлось нам тогда познакомиться с центральной «Нойкой». «Кто ходит в Нойку по утрам- тот поступает мудро»… дорого только. Василич аж по тридцать рублей, но если была возможность мы разорялись на эль. Хоть и по полтиннику, но какой это был эль! Сейчас такого не найти нигде- тёмный, густой, с таким нажористым кисленьким привкусом… Так начали мы открывать для себя и другие гаштеты города. К этому времени завязались уже дружеские отношения с однокурсниками, появились новые компании, и вот дружной гурьбой, после, а иногда и вместо пар мы заваливались в бирштаб и просиживали, бывало, до сумерек. Чаще, конечно, осушив по паре кружек шли мы в целях экономии в «мою ямку», рассовав по рукавам полторашки. Об этом месте несколько позже и подробнее. В студенчестве, бывало, и в гостях друг у друга выпивали, и ночевали, да и на дачах, у кого они были, устраивали отличные пьянки. Кстати, именно на даче в двенадцать летя и открыл с товарищами свой алкостаж. Как сейчас помню- лето, июль и на троих на три ночи три бутылки портвейна «три топора». До чего хороший, не смотря на то, что куплен был в дачном ларьке, это был портвейн! Красный, в меру сладкий, густой… эх, сколько потом не брали по старой памяти- всё не то! Стали мы в студенчестве собираться и за самим универом. Много там дворов всяких было, везде попито.  Как то раз стояли между сталинок. Время всего то часа два ночи, а подъезжают менты, мол шумно, вызвал кто то их. Мода у них тогда была такая- всех фотографировать, и вот строем на фотосессию. На парнях флешка у них кончилась, девчонок так отпустили. Хорошо мы к тому времени водку допили, пиво то дело нормальное,  даже менты тогда это понимали. Что они потом с этими фотками делали? Вечно, тусим у «Молекулы» или за «Кивачём», закутков там, гаражей много, придут, вспышкой слепят. Я всё предлагал у них на стакане свои фото вывесить, мол третий снизу, второй справа, и всех делов. Итак они нас уже узнавать стали. Самое главное, что ничего кроме испорченного настроения от них тогда не было. Не то, что нынче. На самих парах мы тоже баловались этим делом. Вёл у нас охотоведение один типок, протеже декана. Проклятый горбун. Сам ботаник, дальше ботсада леса и не видел, а вёл охотоведение, поэтому всё свелось к переписыванию под диктовку охотничьего законодательства и красной книги. Три пары подряд! Шесть часов! Не знаю, как держались девчонки, ну а мы на каждом перерыве бегали за мед общагу, и за учебный день успевали прикончить бутылку «Эталон кедровая», причём ноль семь. А практика! Полевая практика на университетских биостанциях. Вот я лопух, на первом курсе в Кончезере жил у родичей, а не в общаге. На одну только ночь там побывал. Пива было- хоть залейся, старшие курсы придя сказать нам, чтоб сидели потише, засели с нами до утра. В другой год мы всей дружной группой прожили две недели на станции около Шеолтозера.  Вот тут то мы все пооторвались. Первый, ознакомительный день отметили мы с девчонками, пошли на берег продолжать- красота! Под ногами шепчет онежская плавная волна, тепло, сумерки, светлячки летают, трубка дымит… всё допили, пошли на боковую, а тут подъезжают два велосипедиста, парень с девушкой, спрашивают где Шелтозеро, а как узнали, что до него ещё далеко, а стемнело уже, спросили, нельзя ли тут палатки поставить.  Мы их естественно пригласили ночевать у нас, они достали бутылку бальзама, мы, как гостеприимные хозяева, бутылку водки. Душевно посидели… на утро подъём в семь утра и пешая экскурсия по лесу до Шелтозера. Вот препод повеселился! Хорошо хоть черника уже вызрела. В деревне по синим губам и пальцам сразу было видно, кто вчера насколько повеселился. Больше такой жести не было, по этому тихими вечерами, да и днями с утрами, в летней кухне тянулось пиво, вино и прочее. Преподаватель у себя вмажет и приходит побеседовать, кружки убираются под стол, и идёт разговор, о истории ВУЗа, факультета, про экспедиции и вообще обо всём, от политики до народных промыслов. Все всё понимают, но субординация. Друг у друга на виду не пить. Раз только, как отправились мы в Шелтозеро, попросил он привести ему две банки «девятки». Отличный был мужик, царствие ему небесное. Экватор- перелом студенческих лет отмечался на турбазе в Уе почти половиной курса. Декабрьская ночь, звёзды, с Онего холодом не тянет, сосны прикрывают, и в нашем распоряжении целый дом. Эх, ну и пьянку мы закатили! Даже собака сторожевая подкоп под забором вырыла, и сколько длинны цепи хватало, убралась за забор, от нас подальше. Вино, пиво, водка… особенно водка. Девчонки, видно что опыта маловато, взяли литр «Русского размера»- редкая дрянь, в общем допивать нам пришлось… Но всё равно было весело. После второго курса пошла специализация, по этому уже в впятером, а то и вдвоём торчали мы в Каскеснаволоке, что в районе Крошнозера. В  первый год четыре дня там кирогазили на чердаке старого дома биостанции института биологии- вот и вся практика. На второй и третий год уже торчали там по месяцу. Стол советского периода, чёрный хлеб, шпроты, песни Высоцкого с плеера и канистра спирта на двоих- вот это антураж. До Крошнозера, где магазин- десять километров. Препод, уже не тот, другой привёз нас на Ниве туда, показал, где что и велел передать своему товарищу на биостанцию две полторашки. И укатил в город. А у нас ни рюкзаков, ни пакетов. Догадался я связать сапоги, положил туда бутылки, и через плечо. Десять километров пешего хода, жара, комары, слепни- вот, думал я тогда, она какая, студенческая романтика. В последний год был там у меня велосипед, что тоже не особо спасало, дрога там- одни горы, да и грунтовка к тому же. Пока пиво на багажнике доедет, так его только через пол дня открыть можно. Ну что же делать, учёба кончилась, раскидало наш дружный коллектив, но и до сих пор стараемся встретиться мы, осушит по паре бутылок, даже те, кто и вовсе бросил алкофронт.

Вписки

Различались они от того, какая компания собиралась. Наш студенческий коллектив- тихая посиделка в своём кругу, пиво, спирт и разговоры про зачёты и всякую чушь, а вот ямковские вписки- это другое дело. Компания собиралась, что нетто, что сесть, а просто встать было негде. Приходили все со своим, но где чьё потом уже не выяснялось. Люди бывали совершенно с друг другом не знакомы, но с радостью находили общие темы. Из колонок играл только металл, но так как жили тогда многие в «деревяшках», жалоб от соседей было мало. Как и в ямке компания текла, менялась, «тела» как правило где то складировали, а бывало и нет, волосатые бошки дополняли натюрморт стола- стопки, бутылки, стаканы и стаканчики, пепельницы. Виданное ли нынче пять раз за ночь сбегать за добавкой? На перекрёстке Первомайского и Мурманки был ларёк с оригинальным названием «Перекрёсток». Сколько «Жигуля» мы оттуда вынесли в своё время… знакомый даже песню написал «Жигуль party». Выходишь на перекрестье дорог- во все четыре стороны ни одной машины, а сейчас дорогу еле перейдёшь… так же и на вокзале ларьков было завались. Часто тусовались у девушки товарища, как раз рядом жила в однушке, ночи на пролёт бывало сидели, за «Жигой» не по разу бегали. Как то, весной дело было, спирт берёзовым соком запивали, литр тогда ушел, и Жигулёвского полторашек пять. Да, частенько такое было, а с утра экзамены, зачёты, вот и приходилось на вдохе с преподами разговаривать.  Особенно смешно было, когда на культуре речи надо было в слух своего сочинения текст читать с выражением, вот я уткнулся в кафедру, чтоб перегар не очень по аудитории распространялся, отчитал свою работу. Девчонки завозмущались, мол слишком стройный текст, из интернета мол скачано, ан нет, всё своё. Какой ещё дурак напишет « О вреде алкоголизма и пользе коммунизма»? так же после такой же посиделки сдавал что то по охотоведенью, всё прокатило. Со школы была ещё эта культура вписок, зайдёт товарищ в мой класс, у него на один урок меньше было, «Пошли?», «Пошли!», ну и пошло оно, это обществознание!  А у другого, с которым играли в карты «Star wars», его бабушка угощала нас спиртом, и все довольны. У неё гости сыты, я весел и пьян, а товарищ меня обыгрывает, здорово. Потихоньку народ стал подрабатывать, в основном на стройках сторожами. На Лизы Чайкиной в сторожке, в старом вагончике, ведь на зиму стройка закрыта, всю зиму у товарища мы прекрастно отдуплялись. Сейчас у многих уже благоустроенные квартиры, но нет того треша и угара, тихо всё, спокойно, а тогда это было просто прекрасно.  Часто было- идёшь, ни кого не трогаешь, а тебе тянут руку- здороваются. Кто? Всю память себе сломаешь, не вспомнишь, а всё таки друг, надо поздороваться. Было даже выражение, мол по Ленина гулять опасно, вдруг кого встретишь, то есть трезвым потом домой не вернёшься. В тех клубах, где игрались концерты то же было как на вписке, только звук живой, а так всё то же. Самым легендарным был клуб «Ы»- кирпичный сарай на территории какой то школы. Замечательный был случай, как именно мы там оказались уже не помню, но до трёх ночи мы пили пиво на первом этаже в старой страшной деревяшке на другом конце города, причём без её хозяина. Кто двери открывал? Кто закрывал? « К Немцу без Немца»- так потом это называлось.  Последними классическими вписками были три Новых года подряд ан съемной квартире на Сыктывкарской. Ох мы там гудели! Тогда ещё только появившиеся в «Лентах»-«Сигмах» дешевые коньяки и виски нам не надоели, эх весело было… Но к сожалению, это было уже напоследок.

Шервуд

Было их аж четыре штуки- по всем сторонам от верхнего Чапаевского кольца. Хмурые тёмные ельники, многих уже нет- херни всякой понастроили… Восновном там тусовались ролевики- парни, что дубасят друг друга фанерными мечами, и древлянские готы, они ещё тусили в Изенгарде- старой заброшенной водонапорке возле телецентра. До сих пор остались у меня друзья из обеих компаний. Мы там редко бывали, в основном с одногрупниками после анатомички- идти не далеко, да и «Сигма» рядом, ну или с древлянскими друзьями. Как то раз на анатомии подарили нам на 23 февраля девчонки, как знали, пивные кружки, вот мы и отправились в Шервуд их обновить. Потом подтянулись и ямковские, в общем пьяночка затянулась, было потом и продолжение… До сих пор, бывает зайду туда винца попить, прогуляться по отсыпанными опилками тропинкам, вспомнить молодость… Наши друзья, кто с Питера приезжает, то же любят это место, и мы иногда встречаемся там с ними, и не только.

Намоленный

Тогда наступали нулевые, позади в девяностых, остались разборки киноманов с гранжами, нирванистов с кислотниками, во дворах стало поспокойнее, и мы стали искать места для «постоять». Товарищи любили людные, парадные места, ну а я предпочитал всякие заброшки. Было их в то время много, много всяких гаражей, пустырей, советских недостроев, и просто развалюх. Вот их то мы и изучали, был тогда в городе единственный гипермаркет «Мега» на Заводской, вот туда мы и проложили маршрут, брали пиво, и торчали в недостроенных заводских корпусах ТяжБумМаша, здорово там было, кусты, мох, даже подосиновики росли, а главное тихо, нет никого. А сейчас там вместо рабочих цехов, или приюта неформала долбанный банк. Неплохие места были на берегу, от пескобазы до набережной, особенно в старых строениях, корпусах лесопилки, каких то зданиях узлов водоканала, да и просто на брёвнах, вынесенных на берег. На железной дороге то же много было всяких сараюшек, самые знатные- на Голиковке, полуразрушенные железнодорожные пакгаузы. Ярпиво тогда под акцию запустило пробки со слогоном «В твоих руках судьба миллионов», и все пеньки и блоки, места, где можно было пристроиться, были усыпаны красными пробками с этим почти джедайским девизом. На самой железке то же частенько мы сидели, пили пиво из полтоашек, наблюдали индустриальный пейзаж,  любовались закатом на бетонном, нагретом за день на солнце, пандусе. Но после того, как нам там на плечи легли чьи то руки, и обернувшись мы увидели капитана милиции, место потеряло свою романтическую привлекательность. Тогда ещё не штрафовали, но осадок остался. В пятом посёлке, где Неглинка, разливаясь болотом, разделяет два квартала был раздолбанный деревянный мосток. На нём мы сидели свесив ноги к тёмной, вяло текущей реке, и пили всё, на что хватало денег. Портвейн «Агдам», ликёр «Кофейный», «Ярка крепкое» мы были молоды, экспериментировали, открывали для себя манящий мир алкоголя, и однажды нам попался прозрачный джин- тоник от «Браво». Тогда мы люди были культурные, я таскал с собой два тиснутых из школы гранёных стакана, и вот картина, идёт какая то бабка и видит, сидят на мостке два юных пьяницы, а в гранёных стканах налита прозрачная жидкость по края, типа водка, вот она прифигела. Постепенно локализовались мы в родном районе. Завязались новые знакомства, потом постепенно подтянул и кое кого из ямки, тех, кто жил рядом. Выпивали мы и на многочисленных крылечках медучилища, тогда там ещё камер не понаставили, на ступенях черных выходов школ. Тогда только появился «Багбир» по ноль пять, за одиннадцать рублей, так мы вдвоём за вечер холодильник выносили… В парке у ДК ЖД в многочисленных кустах мы торчали, на каждом бревне отметились. На стадионе в низине у ленинградской на вкопанных в землю колёсах то же, даже выпускной там отметили на второй день, (первый это «Кивач», «FM» и берег на Мурманке). Не найти в том районе блока, пня, бревна, где бы мы хоть раз не побухали. Скамеек тогда мало было, только потом, в районах новостроек они появились, но слишком поздно, уже запретили пить пиво возле детских учреждений, а скоро и вовсе пришел запрет на распитие в общественных местах, вот и вновь расползлись мы по давно известным милым заброшкам. Были и свои традиции, например в пору майских выпускных сидеть в бывшей школьной курилке, глядеть на Онежское озеро, закат, ну и на выпускниц, конечно. Наконец мы обрели своё мест- место силы, место настоянное- Намоленный.  Было их у нас аж четыре штуки- задворки сталинок на Первомайском. Самый знаменитый конечно тот, где стоит самодельный памятник Виктору Цою «Он способен дотянуться до звёзд!» Рядом был гостеприимный «Ленторг», таймлимита на продажу не было, решали лишь кто пойдёт за добавкой. Редко скамейки бывали там не заняты… А сейчас осталась лишь традиция тридцать первого числа хлопнуть шампанского, встретить Новый год в своей компании, да и то не каждый раз получается… Выпивали, конечно и в подъездах. Свинство, конечно, но когда погодка становилась уж совсем карельской, когда если не успеть выпить бутылку за пятнадцать минут, то пиво замёрзнет, ничего другого не оставалось. Сидели тихо, мирно, как правило местным не мешали, чуть что- на улицу. Это сейчас только по баревичам все сидят, а где былая романтика? Было конечно интересно по первости проторчать в «Киваче» всю ночь, в «Бавариусе» оттопыриться, но надоело быстро. Дорого нынче, курить нельзя … Скучно…


Леса

Если считать за таковые курган, то там мы часто бывали в студенчестве. Если последние пары были в морфологическом корпусе, то точно шли туда. Река бурлит, катит свои тёмные воды в Онего, ели качают тяжелыми лапами… всё хорошо, только дров не найти, да за добавкой бегать далеко. Бывали там и «сейшины», как сейчас помню «сахарные шашлыки». Организатора просто звали Сахар, и на островке посреди Лососинки проходило это мероприятие. Туда то по камушкам все нормально пропрыгали, а вот обратно, пьяненькие, уже проблематично… Ещё заставляли нас в универе на физ-ре тратить выходные- таскаться на «контрольный пункт», то же вдоль Лососинки, только повыше. Эти леса мы тоже освоили, как то раз еле до дома доползли, после самогонки на кедре… на тогда заброшенном стрельбище то же гуляли, да и по всей Сулажгоре, по Дальним и ближним болотам, по старым военным дорогам и по газопроводам. И сейчас любим там посидеть, пожечь костёр, сварить глинтвейн, да и просто, идя за грибами- ягодами взять «на ход ноги». На том берегу так же. Каждый пень уже там знаем. Раньше сети там держали- вот и совмещали приятное с полезным. Тёмные осенние ночи, яркий еловый костёр, и всё, что горит и булькает. Много лет там тусили, до сих пор не забываем тех мест. Но места, куда раньше ходили с ночёвкой, теперь за пару литров вина, да четыре банки пива обхожу. Налегке ведь. А тогда тащили лодку, вёсла, сети, да ещё и пива набирали чуть не по десять литров. Был случай, поехали туда, ещё пневматичку с собой взяли побаловаться, по банкам пострелять. Ну вот посидели, поели, попили на горке, двое спать, а мы с товарищем на берег- песни поорать. Видно хорошо орали, те проснулись, давай по нам огонь вести. Я то в камни залёг, да и вырубился, а товарищ дошел таки до цели, всё правды искал… Проснулись, спрашиваю, как самочувствие, а он мне отвечает, «Нога болит, и челюсть…» Согласитесь- странное похмелье. Выяснилось, что из винтовки  в него попали, а когда он полез за извинениями, не узнал его товарищ, вот и съездил… Ну это перегибы на местах. Компания у нас дружная, много раз там и днюхи справляли, и просто «гуляли». Ну а по дальним далям и подавно. На Лососинке, сплавлялись по ней, на Онего, Кончезере, Логмозере, всяких ламбах, где только мы не побывали. Хорошо было в электричках ездить- никто не за рулём, курят все в тамбурах- красота. Отменили их нынче, так уже не съездишь… Но сами то леса никуда не делись! Радуют нас своим гостеприимством, и  да пребудет так во веки вечные!!!


Моя ямка.

Ну и на последок о ней, любимой. Ниже моста через Неглинку, под зданием таможни ,где склон зарос соснами, что редкость для города она и была. Мои любимые места. Три разных корня у меня там было. Один- горизонтально выходящим из земли, и длинной пол метра, для тихих посиделок на одну две персоны. Корень снизу, метра три длинной для больших компаний, ну и на самом верху склона сосна, что бы на солнышке греться. И костры там жгли, и все друзья мои там перебывали, хорошо было. Нет никого, а рядом «Лента», магазин «Центральный»- все прелести жизни. После занятий, после, а то и вместо «Нойки» как туда не зайти? Мы там даже субботники там проводили, мусор убирали, а теперь никому уже ничего не нужно… Зарастают тропинки, ломаются корни. Да и не вытащишь нынче никого туда. Был случай, сидел я там с одногрупниками на своих корнях, звонят, зовут в «Главную яму», как отказаться?. Разведенный костёр бросать не охота, вот и припёр я его в другую яму. На руках через Первомайсий горящий костёр перенёс. Ну не дурак ли? За то сидевшие у мостика оценили. Легендарный идиотизм! Но и время было легендарное, многое было проще, свободнее, не то что нынче.

Эпилог.

Увы, ушла та эпоха, не играют гитары вдоль Неглинки, не галдят нефора по старым гаражам. На месте пустырей и заброшенных цехов новые, успевшие уже обветшать жилые комплексы. В ночи за добавкой не сходишь- запрет на продажу. В лучшем случае сидят по барам, а то и вовсе по домам. На месте рокерских клубов- развалюх, магазины… Не хочется с этим мириться… но всё тщетно. Последним гвоздём в крышку гроба этого времени стал случай, когда я по старой памяти привёл в ямку коллегу после тяжелой предновогодней смены. Не успели по  пол полторашк выпить, подходят «Молодые люди…» Ужас! Погибло место, даже в деревнях не пройдёшь с с баночкой, и там достанут. Что за время ушло… помните это, ребята, не забывайте, все, кто хоть раз там бывал в такой дружной компании, кто стоял в кругу с полторахой, кто на себе прочувствовал то удивительное единение с друзьями и природой. Помните, друзья!