Вторым августовским вечером было дело

 Закатное солнце спелым светом заливало открытую веранду дома, стоявшего на небольшом всхолмье, к востоку от которого текла мелководная речка, у которой было две имени: Агапэ, когда погода была хорошей, и Эриния - когда, сверх меры упоённая дождями, она проявляла свой, скрытый до поры, буйный характер; а с западной стороны, перейдя поляну, начинался ряд холмов, постепенно уменьшавшихся и всё больше ощетинивавшихся лесом хвои, переходя полностью в лес уже с уходом в горизонт.

 *

  Сейчас на веранде находились четыре человека: двое - писатель Марк и журналист Виктор, сидели в придвинутых к длинному обеденному столу креслах и обсуждали готовящуюся к публикации статью Виктора о... о чём-то непременно важном; оставшиеся двое - художница Анна и музыкант Тео сидели за столом и пили кофе вприкуску с яблочным пирогом, который испёк Тео. Тридцатый день августа плавно и спокойно перетекал в ночь, в кристально-тёмную ночь, когда тишина приятна, а звёзды в небе с синеватым оттенком кажутся вдвое ярче и серебрянней.

 *

 - ... и этим закончу, - заканчивал свой рассказ Виктор.

 - Метишь, как обычно, не в бровь, а в глаз, - заключил Марк, а затем прибавил: - Но тут ты и вовсе в самую сердцевину попал.

 - А ты думал: даром ли Гишэрян? - улыбнулся Виктор ему в ответ.

 - Смотри, не зазнавайся, Робин Гуд, - парировал Марк.

Виктор встал и пошёл, с общего согласия, заваривать чай - на кухню.
 
  Марк тоже встал. Он подошёл к столу и сел рядом с Анной.
Отрезав кусок пирога, он переложил его на стоявшую рядом чистую тарелку и, придвинув её к себе, начал есть.

 - Привет, - совершенно буднично обратился к нему Тео, будто Марк только сейчас к ним и присоединился.

 - Вечер добрый, - в тон ему ответил Марк, отодвинул тарелку и вытер руки салфеткой. Затем посмотрел на художницу, которая разглядывала его в последнюю минуту как он к ним подсел. Даже человеку, далёкому от познании в невербальной лингвистике, было ясно, что между этими двумя состоялся диалог.

  Анна легонько кивнула, и Марк, получив ответ на свой вопрос, положил голову ей на плечо. И незаметно показал Тео язык, на что тот лишь усмехнулся и, встав, направился на кухню, где, как выяснилось позже, он готовил второй пирог - с клубничным вареньем (в тот день Тео пришёл раньше писателя и художницы, и они не знали, что и первый пирог испёк он, хотя и знали об его кулинарных навыках). Стоит, наверное, заметить, что всей этой выпечкой Тео занимался по просьбе Виктора: сладкое журналист любил, но готовить не умел.

 *

  Солнце уже наполовину погрузилось в темь горизонта. Пирог с клубничным вареньем был съеден наполовину (и сейчас, как отметила Анна, напоминал вторую, невидимую на небе половину солнца), а чай распит. Друзья сидели в плетёных креслах и играли в одну полюбившуюся им с некоторых пор литературную игру, к которой их, можно сказать, пристрастил Виктор, большой ценитель японской литературы: они сочиняли хайку.

 Ход был как раз за ним:

 "Друзья собрались
 этим вечером летним.
 Кого ждать ещё?"