Книга без названия. Часть 2

Костя зашел в кабинет, Вика и Наташа кивнули в ответ, компьютер загудел, загружая систему. Кофеварка дзинькнула, наполняя кабинет кофейным ароматом, Костя налил кофе, уселся за стол.
В коридоре послышался быстрый перестук каблучков. Дверь распахнулась, в кабинет вихрем залетела Света.
— Вы щас упадете! — на выдохе прошипела она. — Готовы?
Пошатываясь на высоченных шпильках, проковыляла к своему столу.
— Вчера Юльку видела, жену Кирюхи нашего, — Света округлила глаза, чуть подалась вперед. — Он ей новый мерс подарил. Только с салона, красный, без крыши.
В кабинете повисла тишина, муха под потолком замерла, чувствуя надвигающуюся бурю.
— Вика, поищи в интернете, — Наташа улыбнулась и достала пилочку для ногтей.
Сотрудницы сгрудились вокруг стола Вики.
— Стой-стой, вот этот! — зашептала Света и ткнула пальцем в монитор. — Такой же, только красный.
— Не хило, — вздохнула Наташа.
Она отложила пилочку и подула на ноготки.
— Семнадцать миллионов… всего-то, — с сарказмом добавила она.
— Интересно, сколько он получает?, — Вика разглядывала фотографию машины, — если у жены уже вторая машина.
— Чужие-то деньги не считай, — осадила Света, возвращаясь к своему столу.
— А тебе не интересно? — Вика сверкнула глазами.
— У меня подруга Машка в Америку уехала, — мечтательно сказала Света, наливая себе чай. — Года три уже там. В семье три машины. У мужа, у Машки и одна на всякий случай.
— Ну там это нормально, — Наташа начала покрывать ногти бесцветным лаком. — Если хочешь заработать - заработаешь.
— Там мужики знают, как зарабатывать, — протянула Света, подперев подбородок. — А наши…? Только пиво жрать, да по бабам шляться.
— Уверена, что там не так? — хмыкнула Наташа.
— Ты фильмов не смотришь? — прищурилась Света.
— А там тебе правду покажут? — не сдавалась Наташа. — Все равно наши мужики круче.
— Нет, измельчал мужик, — вклинилась в разговор Вика. — совсем не знает как бабу обеспечить.
Костя чуть слышно покашлял. Девушки посмотрели на него.
— Костя, прости, это не про тебя, — смутилась Наташа.
— Раньше красота была, — мечтательно сказала Вика. - Рыцарь - красавец, доспехи сияют, конь белый, принцессу добился, в замок увез.
Костя улыбнулся. Современные принцессы знают про рыцарей из красивых фильмов или книг. А настоящий рыцарь — это невысокий, угрюмый мужик, волосы грязные, изо рта вонь. Надеть или снять доспехи сам не может, помогают специальные мальчики. Если на поле боя захочется по нужде, доспех просто так не скинешь — долго, а расчетливый враг облегчился заранее и не дремлет. Пруди в доспех или терпи. Да и принцессы раньше были другие, настоящие.
Костя отхлебнул кофе, посмотрел на фотографию машины и понял, что ему такой не светит ни при каких обстоятельствах. Он открыл калькулятор на компьютере, постучал по клавиатуре. Если совсем не кушать и ходить на работу пешком, то заработать на такой получится через семьдесят лет.
Значит кто-то жене машины покупает, а кто-то копейки считает от зарплаты до зарплаты. А вчера говорил про кризис, что денег в фирме нет…
Костя представил себя за рулем такого мерса. Мчится по городу, на соседнем сидении Алена, волосы развеваются, заливистый смех кружит в воздухе. На заднем сидении шикарный букет оранжевых роз, коробка конфет и бутылка дорогого шампанского. Они приезжают в гостиничный люкс, залазят в джакузи…
У нас кто-то получает все от папы или мамы, живет на готовеньком, а кому-то приходится подниматься с самых низов, биться, зубами рвать, доказывать, что достоин, сам добился, выкусите.
Костя покачал головой, рука ухватила чистый лист бумаги, что-то написал и решительно поднялся. Твердым шагом прошел через офис, дверь в коридор распахнулась, подошел к кабинету директора, постучал и открыл дверь.

За окном сильный ветер играет в футбол пустой консервной банкой, гоняет по асфальту, перекатывает. Солнце скрылось за набежавшими тучками, в кабинет заглянули сумерки.
Потапенко сидит в кресле, пальцы ловко цепляют черешню из глубокой чаши на столе, закидывают в пасть, слышится довольное урчание. Иногда на зубах хрустит, квадратные челюсти мощно перемалывают косточку, словно не замечая.
Директор аккуратно вытер рот салфеткой, отправил ее в мусорку в ногах, вслед за косточками.
— Проходи, Константин, садись, — он указал на стул.
— Я ненадолго, — Костя мялся,не мог подобрать слов, — Заявление принес. Подпишите.
— Костя, не надо строить из себя мужика, не глупи, — Потапенко поморщился, будто лизнул лимон. — Работаешь хорошо, я уже говорил. Зачем тебе это? Надо будет искать новую работу, с семьей начнутся проблемы.
— Я один живу, — Костя рассеяно разглядывал заявление,которое сжимали пальцы.
— Работу трудно найти , — Потапенко гипнотизировал Костю взглядом, — время такое.
— Кирилл Сергеевич, просто подпишите.
— Хорошо, — директор задумчиво стучал ручкой по столу, — Хочешь прибавку? Сколько?
Костя задумался. Если останется, дальше будет так же. Нудная работа, маленькая зарплата, одни и те же лица каждый день.
— Справлюсь, — Костя попытался изобразить на лице уверенность.
— Точно решил? — Потапенко не отрываясь смотрел Косте в глаза.
— Да, — негромко ответил Костя.
Директор ловко подцепил со стола ручку и размашисто подписал заявление.

Шторм закончился, туча уползла к горизонту, так и не пролившись.
Добравшись домой, Костя включил спокойную музыку, приготовил рис с овощами, поужинал и уснул, измученный событиями дня.

Босые ноги утопают в мягком киселе тумана, что клубится и окутывает корни древних деревьев. Густые дебри полнятся странными звуками, вокруг чавкает, хлюпает, взрыкивает, шлепает холодными скользкими лапками. В трех шагах журчит родник, выбивается из-под корней исполинского дуба, змейкой огибает поросшие густым мхом камешки и пропадает в палой листве. Взгляд блуждает по лесу, космы сине-зеленого моха свисают с веток, мешают смотреть вдаль, толстые стволы закрывают простор, теснятся в древних объятиях. Он медленно продирается сквозь чащу, углубляясь все дальше.
Забрезживший впереди рассвет не приносит облегчения. Туман обрывается, взгляд упирается в далекий горизонт. От опушки до самого горизонта тянется болото. Чахлые деревца торчат из топи, хилые ветви тянутся к низкому небу. Мохнатые кочки покачиваются, словно что-то подталкивает из глубины. Большие пузыри всплывают и шумно лопаются, отравляя воздух болотным газом.
С первого шага нога проваливается по колено, с чавканьем выдергивает, переставляет дальше. Холодная жижа обступает со всех сторон, живот крутит от болотной вони.
Впереди, покачиваясь на хилой верхушке малорослой березки, сидит ворон, блестящий глаз насмешливо наблюдает путником, что рискнул пересечь Великое болото.

Костя открыл глаза. Часы показали чуть заполночь. Невыносимая духота тяжелела в комнате, в горле пересохло, как в великой пустыне.
Костя поднялся с дивана, брякнула дверка посудного шкафа. Теплая, воняющая хлоркой вода зашипела, наливаясь в стакан. Костя вымучено сделал пару глотков, остальное выплеснул в раковину, поставил стакан на место, пальцы не удержали дверку, громко брякнула в тишине. Лег на диван, вертелся, устраиваясь удобнее, переворачивал подушку холодной стороной, но сон не приходил.
Поднялся, открыл дверцу шкафа с книжной полкой, палец пробежался по корешкам книг. Включил компьютер, автоматически загрузился браузер с открытым новостным сайтом. Костя сел и начал читать новости за прошедший день.
Со стороны входной двери раздался щелчок ключа в замочной скважине.
Костя замер, посмотрел на открытое окно, дотянулся и выключил монитор. Системный блок под столом продолжал тихо шуршать воздухом. Дотянулся до розетки и выдернул штепсель.  Напряженно вслушивался в тишину, вздрогнул, во дворе просигналила машина.
Дверь медленно открылась, вспыхнул свет.
Алена, стараясь не шуметь, зашла в прихожую.
Загадочно улыбалась каким-то своим мыслям и что-то тихонько напевала. Выроненный ключ стукнулся об пол, Алена тихо выругалась.
Внезапно взгляд упал на Костю, что смотрел на нее из темноты.
— Ты чего в темноте?
Одной рукой опиралась о стену, второй пыталась стянуть легкие босоножки.
— Тебя ждал. Ты не сказала, придешь или нет. — Костя наблюдал, как она борется с застежкой. — Я звонил тебе.
— Я в кино была, звук отключила.
— Ммм… еда в холодильнике, разогревай.
— Котя, давай сам, я хочу в душ.
Алена справилась с застежкой, сумочка полетела на полку в прихожей, босые ножки прошлепали в ванную. Послышался звук льющейся воды.
Во всем происходящем ощущалась какая-то нереальность. Наверное из-за того, что поспал вечером и проснулся ночью.
Костя достал из холодильника рис, поставил в микроволновку. Налил в маленькую кастрюльку молоко, поставил на плитку. Ткнул кнопку чайника.
Из ванной доносилось тихое пение. Через приоткрытую дверь Костя видел обнаженное тело под тугими струями воды. Волосы скручены на затылке в тугую шишку, руки медленно скользят по острым плечикам, тонкой шее, плоскому животу. Он вспомнил, как вчера дурачились под душем, брызгались водой и лупили друг друга по задницам, радовались, как дети, пускали пузыри, чуть не затопили соседей снизу. Он ощутил ее руки, что обнимают нежно, ласково тянут за волосы на затылке, мнут уставшую шею, плечи…
Снизу зашипело. Костя отдернул руку и выругавшись выключил плитку. Молочная пена полилось через край. Дзинькнула микроволновка.
— Как вкусно пахнет! — донеслось из ванной.
Алена выпорхнула в трусиках, на ходу натягивая лифчик.
— Котя, ты такой умничка, — проворковала она и чмокнула его в щеку. — Мама говорит, кушать руками нельзя! Решил внести что-то новенькое?
Она звонко рассмеялась, Костя устало улыбнулся достал вилки.
— День какой-то плохой, — он вяло поковырялся в тарелке, отложил вилку в сторону, глаза внимательно разглядывали Алену.
Косте нравилось, как она ест. В такие моменты она похожа на маленького жующего хомячка. Не в пример тем барышням, что стесняются кушать у всех на виду, напрягаются, прикрываются салфетками и делают вид, что совсем не голодные. Иногда Костя готовил только для того, чтобы посмотреть, как Алена будет жевать, хвалить его и улыбаться.
— Что случилось? — Алена с удовольствием уплетала рис. — Рассказывай.
Костя вздохнул.
— На улице жара, настроение с утра испортили. И с работы уволили… — тихо добавил он.
— Да ладно! — вилка замерла у рта Алены. — Как так? Почему?
— Потому что.
— Котя, просто так не увольняют.
— Бывает, хороших людей увольняют просто так.
Костя облокотился на стол, руки подперли подбородок, смотрел в окно на ночной город.
— Завтра будешь работу искать? — голос Алены прервал размышления.
— А ты?
— У меня времени нет.
— Было бы желание, — он внимательно посмотрел ей в глаза.
— Котя, я понимаю, в паре должны работать оба. Мы не женаты, так что не надо считать меня своей собственностью и указывать, что делать или не делать! — в голосе Алены появились гневные нотки.
— Можно работать после учебы.
— Это надо кому? — Алена серьезно посмотрела на Костю. — У меня не останется времени на учебу.
— А ты учишься вообще?
— Господи, что ты несешь? — Алена отвернулась и уставилась на холодильник. — Что с тобой?
В кухне повисла напряженная тишина.
— Мне предложили работу, — продолжила Алена. — Хорошая зарплата. Командировки, новые знакомства, связи. Но что с учебой делать? Сказали, можно в первое время совмещать. Потом можно…
— Это был парень? — перебил Костя. Ему показалось, что она вздрогнула.
— Не поняла.
— Не строй дурочку, — Костя поморщился, — в кино с парнем ходила?
— Какая разница, Костя? — вздохнула Алена.
— Какая разница… — эхом отозвался Костя.
— Это был Кирилл. Друг детства, ты не знаешь. Давно не виделись, а тут позвонил, не знаю, где нашел номер, предложил встретиться и сходить куда-нибудь. Сходили в кино, потом отвез меня домой.
— Друг значит… Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной.
— Бывает, — Алена помолчала и продолжила. — У него фирма. Требуются сотрудники, он предложил мне попробовать. Ну это же Кирилл, он просто друг. К тому же, он женат.
— И машина у него есть.
— Ну, у настоящего мужика должна быть…
Алену перебил звук бьющегося стакана, который Костя в ярости запустил в стену. Глаза его слезились от бешенства.
— У настоящего мужика?! Да ты издеваешься!
Костя отошел к окну и взъерошил пятерней волосы. Алена вскочила со стула и смотрела на Костю горящими глазами.
— Да, Котя, именно! Настоящего! Который знает, как зарабатывать! Который может содержать семью!
Костя резко бросился в сторону Алены, будто хотел ударить, на пути попался стол, ладонь с силой хлестанула по нему, попав по тарелке с рисом. Тарелка разбилась, поранив руку. В звенящей тишине закапала кровь.
— Пошла вон! — прошипел он.
— Давай я тебе хотя бы руку перевяжу…
— Вон! — рявкнул Костя, выскочил с кухни и забежал в комнату. Скользнув по стене спиной, опустился на пол.
Алена тихонько плакала в прихожей, одевалась, чем-то шуршала.
Громко брякнул ключ, брошенный на полочку, хлопнула дверь.
Где-то вдалеке гулко пророкотал гром.

Когда по ногам забегали мурашки, поднялся с пола, пальцы потерли глаза, сходил на кухню и вернулся с кружкой чая. Компьютер загудел, загружая систему, глаза пробежались по списку музыкальных сайтов, спокойные звуки флейты разлились по комнате. Классика почти всегда успокаивала Костю.
Мысли прервал звонок в дверь.
Костя обрадованно вскочил, прошел в прихожую и открыл дверь. На пороге стоял Денис.
— Слушай, прости, стены тонкие, — он с сожалением смотрел на Костю. — Вчера всю ночь соседский диван слушал. Надо банку масла им подбросить.
Денис протянул бутылку водки и перешагнул порог.
— Тебе нужна компания, — утвердительно сказал он, разуваясь.
Костя молча посторонился, пропустил на кухню. Денис, аккуратно ступая, чтобы не раздавить рассыпанный рис, прошел к столу.
Костя открыл шкаф, рука достала недопитую бутылку вина, сел напротив и тяжело вздохнул.
— Меня с работы поперли.
— Да ладно! Что так?
— Директор на меня давно зуб точил. Теперь новую работу искать надо.
— Я поспрашиваю, может подвернется чего.
— Спасибо, Ден.
Вино, булькая полилось в стакан. Костя достал Денису стопку, банку оливок, сыр и поставил на стол.
— Алена ушла. Вечером в кино гоняла с парнем каким-то. Не может же мужик с бабой в дружбу играть?
— Не может, — кивнул Денис и усмехнулся, — Если баба красивая. А если страшная?
— У нас на каждую страшную найдется… — Костя возился с оливками, пытаясь открыть банку, — Если страшная, то должна хотя бы умной быть. Хотя, в таком случае она обречена постоянно навязываться.
— Моя тут тоже учудила, — Денис вздохнул, замахнул стопку, поморщился, достал из пачки сигарету.
— Не против? — он выразительно показал взглядом на сигарету.
— Погоди, — Костя заглянул в кухонный стол и достал поллитровую банку. Подошел к раковине, кран, зашипев, плюнул в банку. Костя поставил ее на стол. Денис подкурил и продолжил:
— Хочу, говорит, шубу. Всю жизнь в пуховиках бегала, не жаловалась, а тут вынь да положь. Моих денег точно не хватает. Я ей говорю — устройся техничкой. Она — фи, не буду я полы мыть… Почему так? Какая разница, если тебе деньги дают. Техничка тут помыла, там помыла, и в конце месяца хорошо выручит.
— Не знаю, — Костя с сомнением покачал головой. — Я тоже не смог бы полы мыть. Лучше в офисе сидеть, чем тряпки выжимать.
— Ну мы-то понятно, — Денис откинулся на спинку стула, — нам другой работы полно. Ахмету помочь фрукты разгрузить или Юрке на стройке подсобить. А бабы… они же слабенькие. Им пол мыть, или детишек английскому учить. А если английского не знаешь, тогда — ахтунг.
Костя потянулся и молча вышел с кухни. Вернулся с тремя подушками, бросил на пол, рукой сдвинул разбросанный рис. Устроился на подушках по-турецки. Одну подложил под спину.

— Знакомая у меня есть, — продолжил размышлять Денис. — У нее дочка красивая, лет семнадцати, избалована донельзя. Катается с мужиками, лет за тридцать. У них по два три развода, дети того же возраста. Так она в упор не понимает, что нахрен им не сдалась. Мать в курсе, но ничего не делает, своих забот по горло. И никто объяснить не может, что это не правильно.
— Почему не правильно? — возразил Костя. — Делает, что хочет. Берет от жизни все. У ровестников прыщи и завышенная самооценка. А с мужиками постарше - интереснее. Правда, мужикам-то с ней почему интересно? Умная что-ли?
— Да не особо, — Денис пожал плечами.
— Значит, просто кукла, — сказал Костя, — надувная.
— Ну, типа того.
Денис подкурил очередную сигарету и продолжил:
— Катают они такую, катают, а годы идут. Вроде повзрослела, детей хочет, семью. Мужикам этим семья не нужна, значит надо помоложе самца искать. И тут сюрприз - одногодкам не нужна, потому что истории про нее весь город знает.
Денис налил стопку, замахнул и продолжил:
— Или залетит такая случайно от мажора, он ее гонит. Она к ментам, а им насрать, связи есть у мажорика. Она к папочке и мамочке, а им тоже пофиг. Родит, отца ребенку не найти, потому что мать - известная в городе потаскуха. Если родила дочь, воспитывает себе подобную. И дитем не занимается. Не умеет, да и времени нет. Надо же самой теперь зарабатывать.
— Понесло на страшные истории, — Костя с укором посмотрел на Дениса.
— Ну а как иначе? — удивился Денис. - Таких историй в каждом городе. А бывает еще как. Баба учится старательно, заканчивает вышку, поступает на заочку, начинает работать, пробивается потихоньку. На семью и парней времени нет. Тренировки для здоровья, а то работа сидячая, бока растут. Работа, учеба, тренировки, и так далее. На мужиков свысока поглядывает, мол, недостойны. А девка-то умная, красотой не обижена. Ухажеры вокруг крутятся, а она ни в какую, потому что мозги мешают. Год,проходит, другой, третий. Однажды задумается, а ей к тридцатке уже. Ни мужа, ни семьи. Ну, может любовник какой есть, которого дома жена ждет.
Девочка начинает мужа искать. А возраст уже не тот. Первые морщинки, рожать сложнее. Поищет, поищет, и забывает на время. Еще год проходит, потом еще один. И деньги есть, и признание, и свободное время уже есть, а семьи нет. Нормальных мужиков разобрали.
— Покупает пару дорогущих кошек, — задумчиво покивал Костя, вспоминая что-то. — Любимый покупатель в магазине кошачьего корма.
— Однако… — Денис сделал многозначительную паузу, — страшнее, когда такие бабы начинают рваться в политику. Они ж вообще непредсказуемы. Ищут на ком отыграться. Замужней-то не до этого. Ей мужа воспитывать, детей из садика забирать, или из школы. А политика у нас и без баб хреновая.
Денис словно вспомнил что-то, поморщился и замахнул очередную стопку.
— Суки! Им все мало! — сквозь зубы процедил Денис. — Скоммуниздили все, что народного было, сами масло с икрой, а нам - болт! Богатая страна была, а теперь не живем - выживаем! Ладно мне от родителей хата досталась. Однушка, зато своя. Если б не они, бомжевал бы. Хата вроде своя, все равно обложили. За тепло заплати, за воду заплати, за газ заплати. И это в стране, где этого газа и воды… Батареи горячие, когда на улице тепло. Чуть прижмет, сразу еле теплые. Из крана моча какая-то. Фильтруешь, фильтруешь, все равно воняет. На соседней улице постоянно чего-то копают, водопровод там под дорогой. Они асфальтом  уже не закатывают, все равно копать. Может летние трубы выкапывают, а зимние закапывают, или наоборот.
Денис ухмыльнулся, плеснул в рюмку и вылил содержимое в открытый рот.
— Коммуналка дорожает, — продолжил он, — продукты дорожают… А зарплата стояла на месте, так и стоит. Себе-то зарплату поднимать не забывают.
Он помолчал, выщелкнул из пачки сигарету и начал разминать ее, крутя между пальцев. Сказал уже тихим голосом:
— Денег — завались, а им все мало! Гребут народное в карман. Яхты, самолеты напокупали, отдыхают на Сайшелах.
— Сейшелах, — поправил Костя тихим голосом, задумчиво посасывая оливку.
— Че? — Денис оторвал от сигареты тяжелый взгляд.
— Я говорю, не Сайшелы, а Сейшелы.
— Да плевать. — вздохнул Денис. — И вроде добро-то народное - общее должно быть. Ну там нефть, газ, лес тот же. Но почему-то это все не у народа.
Глаза Дениса помутнели и красные дорожки сосудов протянулись от зрачков. Он чиркнул спичкой, подкурил измусоленную сигарету и снова уставился в столешницу.
— Заметил какой сейчас дефицит смысла? — Денис закинул в рот оливку, широко вытер рукавом губы. — По мордам видно. Идешь по улице, а глаза у всех пустые. Ни одна тварь не знает, что дальше. А русский человек не может ведь без смысла. Раньше - партия, план, светлое будущее. А сейчас? Какое будущее, в подъездах свет не могут наладить? Пока продерешься, темно, как у негра… и воняет так же.
“А ведь правда, — думал Костя, задумчиво вращая на столе почти пустую банку оливок, — куда катимся? Надеемся, что ненадолго, рано или поздно все будет хорошо…”
— Чего бормочешь? — Денис посмотрел на Костю и потянулся к бутылке.
— Ден… а ведь никому мы не нужны… Нам места нет в нашей же стране.
— Да уж… — Денис вздохнул. — А молодежь? Лень от компа оторваться, во двор выйти, погулять. Лишь бы в свои стрелялки… Родители всю жизнь на горбу своем тащить будут. А родители не железные. Измельчал народ… измельчал.
— Ну так сами виноваты? — спросил Костя, растягивая слова. — Смирились, хаваем что дают?
— Сами, только сами, — Денис ухмыльнулся и плеснул еще в рюмку. — Напрягаться не надо, стремиться не к чему. Расслабились. Устройся на завод, женись в восемнадцать, роди пару щенят и все, план выполнен.
Денис вздохнул, подкурил сигарету. Напряженный взгляд остановился на стене над головой Кости. Взялся за руку и начал ее разминать.
— Блин, рука немеет, — тихо сказал он задумчиво, — надо бы здоровьем заняться.
Внезапно схватился за грудь и начал сползать на пол.
Костя вскочил с подушек и бросился к нему.
Денис повалился, сигарета выпала из ослабевших пальцев и затерялась между подушками, на которых сидел Костя.
Костя отчаянно старался набрать номер неотложки, пальцы не слушались, давили мимо нужных кнопок. Наконец справился, продиктовал адрес.
— Сейчас приедут, — Костя метался по кухне, смотрел на Дениса и не знал, что делать. — Тут больница недалеко.
— На свежий воздух бы, — прошептал Денис.
— Давай, давай, пошли.
Костя поднял Дениса, закинул его руку себе на плечо и они вышли из квартиры. Громкий лифт спустил их на первый этаж, вышли к подъезду. Костя усадил Дениса на скамью и стал нервно нарезать круги перед подъездом.
Здесь было куда свежее, чем в пропахшей перегаром квартире. Закончившийся дождь охладил нагретый днем асфальт. Стало прохладнее, подбирались утренние сумерки, пахло какими-то цветами. Хмель тут же вылетел из головы.
— Ну как ты?
— Да вроде отпускает…
— Ты давай, не помри тут, — попытался пошутить Костя.
Денис молча завалился на бок. Костя охнул, подскочил, схватил за колени.
— Дай хоть ноги протянуть по-человечески, — сказал Денис и вытянул ноги на лавочке.
— Вот так нормально, — тихим голосом добавил он и улыбнулся.

Когда Костя мысленно перематерил всю российскую медицину, из-за дома выехала карета скорой помощи и остановилась у подъезда. Выскочила санитарка, сдвинула Костю в сторону.
— Драка? — она кивнула на перебинтованную руку Кости.
— Нет, — Костя замотал головой. — Сидели, пили, ему плохо стало, побледнел, упал.
— Сидели здесь?
— Дома.
— С ума сошли? Скорую вызвали и ждем! А чего с балкона не скинули, быстрее было бы?
- Да иди ты… - огрызнулся Костя.
Санитары погрузили Дениса на каталку и запихнули в скорую.
— С ним все нормально будет?
Санитарка угрюмо глянула на Костю, что-то пробурчала, запрыгнула в машину. Взревев мотором, скорая выехала из двора, включила сирену и помчалась в сторону больницы.
Костя обессиленно опустился на лавочку. Прошедший день показался ужасно долгим и каким-то сумбурным. Он посидел, вдыхая свежий воздух, поднялся в квартиру.
Пахло жжеными перьями. Зайдя на кухню, Костя увидел тлеющие подушки. Синеватая дымка медленно поднималась и растекалась под потолком. Он торопливо набрал в кастрюлю воду и вылил на подушки. Аккуратно собрал грязные остатки, засунул в большой пакет и завязал.
Подмел пол и затер капли крови, красневшие на светлом полу.
Устало упал на диван и провалился в сон.

Сухая и твердая гладь царапает босые ступни жесткой проволокой травы. Губы ссохлись и потрескались. Волоча ноги, он бредет по пустоши. Жажда обволакивает разум, путает мысли.
Пустошь пугающе необъятна. Солнце зло обжигает плечи. Гулкая тишина и тоненький писк в ушах.
В мире нет ничего, кроме бескрайнего поля с выжженой травой.
У горизонта зачернела точка. Начала увеличиваться.
Он прибавляет шаг. Стиснув зубы, задыхаясь, бежит. Горячий плотный воздух рвет грудь. Со злым упорством он продвигается к чернеющей точке, что медленно превращается в силуэт бредущего навстречу человека.
Рваные лохмотья едва прикрывают тощие бедра.
Длинные спутавшиеся волосы закрывают лицо, мешают разглядеть.
В руках плеть, которая с силой хлещет по спине.
Не замечая ничего вокруг, бредет мимо.
Спина  бугрится старыми безобразными рубцами и свежими ранами, кровоточит. В глубоких ранах виднеются белые ребра. Вокруг звенят зеленые жирные мухи, ветер доносит сладкий запах гниющей плоти.
Он завороженно смотрит в спину путнику, режущему пустошь шаркающей походкой. Жужжащую мухами тишину дополняет плеть, влажно врезаясь в тело.
— Эй… — тихонько зовет он странника.
Тот не откликается.
— Зачем ты бьешь себя?! — кричит чуть громче.
Странник не реагирует. Он хочет догнать странника, но это невозможно.
Собирается с последними силами и кричит, хриплым пересохшим горлом:
— Остановись!
Крик эхом отзывается за спиной.