Неродной отец

 О том, что Павел Петрович для Людмилы неродной отец, мать сказала ей через полгода после того, как его не стало.

Когда Людмила получала паспорт, на вопрос, почему у нее другое отчество, мать коротко ответила: «Так получилось!»

 Раньше она к этой теме не возвращалась, а теперь вдруг разоткровенничалась.

Рассказала дочери, как в юности влюбилась в синеглазого парня, который работал у них на фабрике сменным мастером.

Это была не просто любовь. Она затмила все – и небо, и солнце, потому что сама была солнцем. Владимир не скрыл, что женат, но сказал, что с женой они – чужие люди и давно не общаются. Мать не стала вникать в подробности. Она благодарила судьбу за короткие мгновения женского счастья.

Счастье, действительно, оказалось недолгим. Через полгода Владимиру позвонила жена. Они долго разговаривали по телефону, а через неделю он собрал вещи и уехал к ней в Казахстан. Больше мать его никогда не видела.

Когда родилась Людмила, мать записала ее на свою фамилию, а отчество дала – Владимировна.

Прошло пять лет. Мать встретила хорошего человека, сумевшего понять ее и согреть уставшее от одиночества сердце.
 
 Павел Петрович был человеком внимательным  и  покладистым, он любил мать. А когда родились сестры-близнецы Ольга и Наташа, то и вовсе возгордился.

Исповедь матери потрясла Людмилу.

 Отец… Все годы это был Павел Петрович. И никто другой.

Улыбчивый, в очках, всегда с книгой. Он любил Людмилу больше родных дочерей.

 Оберегал, лелеял, баловал, покупал игрушки и книжки-раскраски. Отец заботился о том, чтобы у Милочки были нарядные платьица и пальтишки, ботиночки и туфельки, чулочки и белые банты, похожие на розы.

 Он воспитывал ее терпеливо, не допуская окрика и гнева. Его доброта священно действовала, вливалась по каплям в детское сердце, звала к познанию.

Отец по образованию был ихтиологом. Он знал много увлекательного и интересного об обитателях подводного мира, держал в голове бесчисленное количество пород рыб, изучал их возраст, рост, питание, размножение, среду обитания.

Летом младшие девочки оставались дома, а Людмилу отец всегда брал с собой в экспедиции. Ей открывались заповедные тайны природы.

В определенных местах реки отец запускал мальков, потом следил за их развитием, брал пробы воды и грунта. Природу он любил самозабвенно.

Наутро Людмила спросила мать:

– Зачем ты мне про родного отца рассказала? Только душу растревожила.

– А затем, – строго  сказала  мать, – чтобы  ты  поменьше с Федькой валандалась. Знаешь ведь, женатый он человек, сыну – девять лет. Чего он забыл возле тебя? Зачем каждый вечер приходит?

Мать громыхнула тарелками, ставя их на полку.

– С женатыми, дочка, любовь – сущая беда. Сначала она как мед. А потом горечь, хуже полыни. Не хочу, чтобы ты ошибки мои повторяла.
 
Раздался звонок в дверь. На пороге стоял Федор.

– Легок на помине! – вздохнула мать и вышла из комнаты.

Любовь  с  Федором  была  для  Людмилы,  как  наваждение – внезапная, яростная, непредсказуемая. Чем он завлек ее? Необтесанный мужик, не имеющий понятия ни о классике, ни о живописи, вообще ни о каких высоких материях, которые были для Людмилы главными духовными ценностями.

Но у него была такая ранимая, нежная душа, такое первородное знание жизни, что рядом с ним Людмила чувствовала себя маленькой и беспомощной. А может быть, она все это придумала. Может, ей просто не хотелось остаться старой девой в тридцать лет?

– Не могу я больше, – сказал Федор, – от тещи житья нет. Жену все время против меня настраивает. У нас и так с ней   с самого начала ничего не клеится. Сам не пойму, как она еще Димку родила? – он рывком отодвинул табуретку, сел за стол, обхватив голову руками.

– Не хочу в тот постылый дом возвращаться. С тобой хочу быть. Ты во всем понимаешь меня. А из Ленки стервозность так и брызжет. Вся в мать…

На заработки хочу податься, мастеров в строительную бригаду набирают. Поедешь со мной?

Людмила вздрогнула. Она готова была бежать за Федором куда угодно, хоть на край света.

Прошло три года. Федор хорошо зарабатывал, исправно высылал алименты сыну. У них с Людмилой родилась дочь Машенька. Дитя любви, ее, материнская, радость. Людмила парила на крыльях от счастья.

Все разрушилось в один миг. Федор получил письмо:

«Возвращайся в семью, Федя! – писала теща корявым старческим почерком. – Димке отец нужен. Он без тебя совсем от рук отбился. Да и Елена страдает, в тень превратилась. Любит она тебя. А я в деревню к сестре уеду, не буду вам мешать…»

– Надо ехать! – Федор поднял на Людмилу виноватый взгляд.

– А как же Машенька? – спросила Людмила.

– Дочку не оставлю! Помогать буду.

Федор вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Людмила кинулась за ним, остановилась на крыльце. На небе полыхал закат. Словно кто-то незримый расточал алые и золотые сокровища.

Она подумала о том, что когда-нибудь расскажет повзрослевшей Маше о ее отце в надежде уберечь дочь от неверного шага. Послушается ли ее Маша?

 Ведь дети всегда идут к истине путем собственных ошибок…