Сёмина жизнь -1-

I.

Трудно сразу сказать, насколько сложилась у человека жизнь.
Семафор считал, что жизнь у него нормальная.
Он имел две руки, две ноги, одну голову и был вполне себе здоровым молодым человеком, что уже само по себе должно было делать счастливым любого.
Просто не каждый любой это осознавал.
Семафор осознавал.
Потому что имел знакомого, инвалида Кешу, у которого был то ли церебральный паралич, то ли ещё что-то такое, нехорошее.
Кеша косил под дурачка, прикрывался своей инвалидностью, но на самом деле был хитрым и ленивым.
Семафор раскусил Кешу не сразу, а только после того, как тот пару раз подвёл его с документами.
Но обижаться на Кешу было нельзя.
Кеша работал бухгалтером в соседней фирме (предприятие имело льготы, если принимало на работу инвалида) и всегда расписывался не там, где нужно.
Ручка ходила у него в руках ходуном, а сам Кеша при этом смешно заворачивал голову набок и кривлялся.

В одной комнате с инвалидом Кешей сидели бухгалтер Алёна и беременная девушка Оксана.
Алёна была некрасивой.
Худая, в лифчике, но без грудей, с большими выпуклыми глазами и вытянутым лицом.
Как и любая некрасивая девушка, она болезненно относилась к успеху у мужчин своей подруги. Хотя со временем эта болезненность и приняла спокойно-созерцательный характер.
Наверное, она просто смирилась.
 
До беременности Оксана была звездой. Она обладала отличной фигурой, красивыми чертами лица и не очень большими умственными способностями.
Оксана была прекрасна во всех отношениях.
Семафор это знал и проявлял к Алёне больше внимания, чем к Оксане.
Он не хотел себе в этом признаваться, но чувствовал, что хочет на что-то надеяться.
Именно надеяться.
Ему не нужна была безнадёжная красота, ему требовалась только надежда.
Пусть даже и некрасивая.
Любая.

Оксана не всегда была беременной, но он всегда считал, что с некрасивой Алёной у него больше шансов.
Даже пусть этого никогда и не случится, но надежду он терять не хотел.
Когда Семафор заходил в бухгалтерию соседней фирмы, чтобы подписать какую-нибудь бумагу, он просто здоровался с Оксаной, а Алёне делал комплименты. Оксана улыбалась и понимающе посматривала на Алёну.
А если в кабинете не было ни инвалида Кеши, ни беременной Оксаны, то Семафор угощал Алёну шоколадкой.
Семафор не страдал от избытка денег, не хотел переплачивать и сладости покупал заранее, в соседнем супермаркете.
Так получалось дешевле.

Ему запомнилось, как в одно из посещений он застал Оксану с ещё маленьким, едва заметным животиком вместе с Алёной в холле, на диване.
Они сидели, поджав ноги, и о чём-то разговаривали.
 
Лето обычно самый сезон для голых ног.
У Оксаны ноги были длинные и красивые, у Алёны – тоже длинные, но какие-то костистые, как и вся Алёна.
Семафор любовался ногами Оксаны, но сама Оксана была ему не нужна. Наверное, он всё-таки комплексовал, но не хотел терять надежды.

Алёна проявляла к нему интерес. Если не интерес, то заинтересованность.
По крайней мере, Семафору так казалось.
Уходя, он просил её пройти вместе с ним и закрыть входную дверь. В соседнюю фирму редко кто приходил, и сотрудники открывали и закрывали двери сами, реагируя на дверной звонок.

Когда беременная Оксана ушла в декретный отпуск, её место занял брюнет.
У брюнета с некрасивой Алёной не сложилось.
Это Семафор понял сразу, после первого же посещения.
Алёна недружелюбно смотрела на брюнета и перестала провожать Семафора к дверям.
Теперь эту обязанность исполнял брюнет.
Семафор был зол на Алёну, на себя, на ушедшую в декрет Оксану и на брюнета.
Он не знал, на кого ещё можно злиться. Один из пунктов привычного устройства его жизни рушился, и это ему не нравилось.
В последнее время Семафор заходил в соседнюю фирму редко. Как-то не складывалось.

Со временем он перестал думать об Алёне и даже сам удивился, как это быстро и безболезненно у него получилось.
И тогда Семафор понял, что это была не любовь.