Ярослав 77. Свадьба Иры

Валерий и Ира

Наверно это началось с того года, когда Ира так мечтала пойти в первый класс, а её приняли – не хватало почти двух месяцев до 7-ми лет. И целый год прошёл в нетерпеливом ожидании: ну когда же, когда же она станет первоклассницей. И уж когда её мечта сбылась, она с таким яростным азартом набросилась на учебники, что этого потенциального заряда хватило на все годы учёбы в школе и институте.
На одном родительском собрании в 7 классе классная руководительница подошла ко мне и сказала:
- Разные есть ученики: более или менее способные, но Ира меня поражает своей целеустремлённостью. У неё нельзя найти ни одной слабой черты. Выдержит ли она до конца такое напряжение силы воли?
А по-моему, Ире не нужно было напрягать силу воли. Она учила уроки не потому, что это был долг перед родителями, перед учителями, в конце концов перед Родиной. Ей действительно нравилось, и было интересно на уроках географии, на уроках ботаники и истории: смену Каролингов, Капетингов, войну Алой и Белой розы, разбираться в этих пестиках и тычинках. Как тщательно она придавала объёмность стволам деревьев на своих рисунках! Вообще на всех уроках. А разве задачи по математике не сродни головоломкам и ребусам в каком  нибудь журнале?
А потом подключилось и честолюбие: лучше всех ответить у доски, лучше всех написать сочинение или решить задачу. И не желая ни в чём уступать мальчишкам она была ещё и успешным вратарём в классной футбольной команде.
Да и не только уроки, но и всякое дело у неё спорилось.

Была одно свойство у Иры, которое делало её очень похожей на бабушку Симу.
Как-то знакомый лесник дал нам участок под огород на лесной поляне. Мы разделили его: половину взяла мама, на другой половине копаемся мы с Нонной.
Свой мы пропололи несколько раз, Нона тщательно уничтожала все сорные травинки. Мама ж забежала на огород один раз, быстренько махнула тяпкой в одном, другом месте и прополку закончила в два счёта. Нона весьма скептически оценила её работу.
Но как ни странно, у мамы всё росло лучше, чем у нас.
Да и Нонна заметила, что у мамы очень счастливая рука.
Счастливую руку бабушки унаследовала и Ирина.
 Любая работа у неё спорилась и получалась лучше, чем у других. В субботний день мы с Ирой дома, Нонна на работе.
Я занят своими делами, Ира в кресле увлеклась книгой. Я делаю скромные намёки, что пора заняться уборкой квартиры. Ира не отрывается от книги.
Наконец, в окно я вижу: Нонна возвращается с работы. Идёт рядом  с сотрудницей, обе остановились у перекрестка, заканчивают разговор. Сообщаю об этом Ире. Правда, и я и Ира знаем, что сцена расставания продлится очень долго, но ведь не до бесконечности же.
Ира бросает книгу, влажная тряпка в её руке летает по поверхностям секретеров, тумбочек и шкафов, вещи срочно занимают подобающие им места, половая тряпка на швабре достаёт до самых потаённых углов комнат.
Когда Нонна открывает входную дверь, то видит всё в полном порядке.

Оставался последний учебный год в институте. Летом вся семья, я, Нона, Ира, Игорь поехали в Донецк к родным Ноны. Это была потомственная шахтёрская семья. Юра, брат Ноны работал на шахте с 16 лет, с 18 на подземных работах, и пользовался авторитетом и товарищей шахтёров и у начальства. Директор шахты отдал Юре ключи от дачи на берегу Азовского моря. Дача небольшая, но очень уютная. А вот море встретило нас негостеприимно: все две недели штормило, с моря дул холодный ветер, так что даже просто позагорать на солнышке не пришлось.
И вот только когда Юра со своей женой, Валентиной, приехал нас забирать с дачи, погода наладилось, море приветливо ласкалось у ног, и от жарких солнечных лучей укрывались в тени прибрежных сосен. Как досадно было сознавать, что это наше прощальное купание в море.

Ира была у нас такой  правильной и благовоспитанной, под стать любой тургеневской барышне.  Никаких гулянок по вечерам, очень редко участвовала в каком-нибудь праздничном групповом застолье.
Но наша девочка выросла, и уже появился молодой человек.
 Перед этим Ира попросила нас дать приют одному студенту, Валерию Скрыпнику, которому негде было жить. Вот он и стал её избранником.
Узнала об Ире и мама Валерия, та повела себя решительно:
- Ты що думаешь, походыв, погуляв - та й годи.

И началась подготовка к свадьбе. Мы жили всегда скромно, большими деньгами не располагали. Решили, что те небольшие сбережения, что у нас были, лучше отдать молодожёнам на хозяйство.
Но тут сваха возмутилась:
-Та що цэ такэ? Свадьба бува лыше раз в жытти. Ни, будэмо гуляты свадьбу по людськи, на все село!
И всё закрутилось в свадебном вихре.
Из Валериного села, Тимофеевки приехали за Ирой несколько машин. Мужики с нашей улицы откуда-то притащили телеграфный столб и перегородили улицы. Машины остановились перед преградой и стали торговаться. Уж не знаю сколько заплатила сваха в виде выкупа,  мужики отвернули столб в сторону, но возмущённо заявмли:
-Ну, и жлобы ж приехали! За такую дивчину, шож Вы дали?
Сваха:
- А шож вы так погано торгувалысь? Треба ж було бильше вымагаты.
А в Тимофеевке свадьба была многолюдной и шумной. Кто там был, кроме нашей и Валериной родни, определить было трудно. Такое впечатление, что там было пол деревни. Длинные праздничные столы выползли со двора на улицу. Смотрю, у Иры какое то замешательство: кто-то под столом стянул с неё туфель. Я потом спросил у неё:
- А кто же пил из твоего туфля?
- Я так и не знаю. Мне его потом вернули сухим.
Вот так мы и познакомились с нашей роднёй и с Тимофеевкой.
Тимофеевка - богатое село, размещалось на высоком пагорбе. Внизу вплоть до другого села, Александровки, протянулась череда широких озёр, составляющих все вместе длинный водоём. В озёра запускались мальки, что давало хороший рыбный улов. В Александровке сахарный завод, судя по зданиям – дореволюционный. Работал он сезонно – месяца два-три после уборки свеклы.
В Тимофеевке центральная разводка водопровода,  детский садик, сельмаг средних размеров и с достаточным ассортиментом товаров: продуктовые, скобяные, галантерея, культтовары с книгами и прочим обычным набором сельмагов. На окраине длинные кирпичные сараи молочной, свиноводческой и прочих ферм. Со временем на другой окраине начали возводить сооружения кирпичного завода: некая французская фирма обнаружила какие-то ценные породы глин.
Двор, дом и дворовые постройки наших сватов были выполнены добротно, с продуманной планировкой. В доме ванная, погреба глубокие с разбивкой на отсеки. Даже собачья будка не какой-либо опрокинутый ящик, а сооружение 1,5х1,5х1,5 м. И жила там не жалкая дворняжка, а солидная и весьма серьёзная овчарка. По двору бегала хорошенькая и голенькая девчушка. Ей был 1 годик, и она не привыкла ходить в платьице, как только на неё одевали платье, она яростно начинала его с себя сдирать. А ещё она очень сдружилась с овчаркой, забивалась к ней в будку, могла там и заснуть. Ныне она закончила мединститут, проходит интернатуру, и слушает рассказы о своём годовалом возрасте как экзотическую легенду.
  В сараях всякая живность: коровы, поросята, куры, гуси. В летней кухне постоянно варится пойло для скотины. В общем, как говорят: «дом – полная чаша».
Сват, Григорий Федорович, говорил мало, а больше улыбался. Работал трактористом. Привезёт к нам в Лозовеньки сумку с мясом и ведро яиц и всё с той же мягкой улыбкой.
Зато у свахи энергия била ключом. Приехали мы с сыном в гости, зашли во двор. На цепи рвётся собака, во дворе никого.  Вдруг в обеденный перерыв прибегает сваха:
- Так, сват, шоб вы не скучали, займитесь погребом.
За огорожей внутреннего дворика показала нам грубо вырытую экскаватором яму и побежала опять на работу. Края ямы конечно осыпались. «Ну,- думаю,- тут работы дня на два».
Но когда принялись за работу, дело пошло довольно быстро. Выровняли края ямы. Шлакоблоки и мешки с цементом были рядом, и за три часа выложили стенки. Получился погребок размером 2,5х2,5м, и высотой 2,5 метра. Как его будут перекрывать, и выполнять вход – это уже не наше дело. А там прибежала сваха, естественно организован праздничный стол.
В общем это были благополучные времена советской эпохи
А с «незалежностью Украины» началась эпоха разрухи. Уничтожались колхозы и совхозы. Постройки ферм разобрали по кирпичикам, и только в земле хранились остатки фундаментов. Так же до основания всё было растащено на незаконченной стройке кирпичного завода. В соседней Александровке пошло в металлолом оборудование сахарного завода. Работать стало негде. Кто подался на заработки в Россию, в соседнюю Борисовку, кто пытался как то продержаться здесь. Рассказывает  брат Валерия:
- Коровы ж в каждом дворе, а куда девать молоко? Приезжают из города, закупают по 1 гривне трёхлитровую банку молока. (В городе молоко по 7 гривен за литр) А куда денешься? Зарезали кабанчика, повезли мясо на продажу в город. По дороге нас перехватили: «Сколько думаешь получить за мясо?» Называешь цену, тебе дают сразу деньги и забирают мясо.: «Заворачивай обратно».