О Саре, о Мишель и чутка о Геллар

               
     Фаик Барухадзе - оглы, грузин, славный сын азербайджанца и осетинки, рыцарь и кавалер Золотой Звезды Кобзона, устало вытирал запачканный кашей упрямый лоб философической личности, кем он и являлся, втайне, не разглашая от скромности свои дополнительные титулы : почетный академик народных наук имени Петрика и Рамзана Кадырова, Герой Соцтруда товарищ Травкин, мурый оглоед и делатель блох, доцент еврейской культуры мацы и терца, что ни х...я не стос, там считать сложнее и - вообще, и прочая, и прочая, и прочая. Кишевший у ног рыцаря Чойболсан взвизгнул.
     - Орлы ! Е...ный в рот, орлы !
     - К нам летят орлы ? - Переспросил Великий Магистр Туранчокс, склоняя витые рога, росшие прямо из середины темени лысой, отполированной Паулиной Андреевой башки. Небрежно облокотившись на левую грудь Ренаты Литвиновой он вспоминал острые зубы Светланы, оскопившие трех футболистов и даже Ксению Собчак. - Гендальф прислал помощь ?
    - Какой, на х...й, Гендальф ? - Прогнусел Спартак, не тот, что в " Игле ", который Баширов, а самый настоящий Спартак, по фамилии Хомидулин, плотно сбитый татарин, гениальный сценарист, однажды чуть не номинировавшийся на " Оскар ". - Михалков, бля.
    - Да ну на х...й, - закричал гневный Фаик, сотрясаясь в экстазе от несмелых прикосновений Чойболсана, ласково теребившего пах маэстро, - е...сь ваш Михалков конем, я лично пошел.
    Он действительно пошел, но недалеко. Недалеко стоял дядя Ваня в вишневом саду, думал о развратных сестрах и пьяных братьях, о дяде Борзом и тете Хае, о деде Лимонове и неустановленных бабушках, топотящих лаптями под мелодичные напевы аккордеона мужа Кадышевой, смелой рукой придерживая Ваенгу и оркестр Черноморского флота, не давая им ринуться в лихую атаку на остатки здравого смысла и вкуса, упрятанные в карманах немногих пошехонцев, отчего - то считавших Доротею Пеш почетчей Лепса, Де Ниро вуматней Дюжева, а LG покозырней улья с улетевшими пчелами, зима же, в - натуре, вот они и свалили на юга, в тепло.
     - Ты зачем ? - Вскрикнул дядя Ваня.
     - Сволочь ! - Начал злиться Фаик. - Всю вот жизнь эта шняга через жопу, настоебендила еще в совке. На х...й .
     Дядя Ваня не побелел. Хрена ему белеть ? Он и так седой, припорошенный порохом, без ног, в шинели, с орденом и камнем за пазухой, а что сутулый, так это по хер, работал много на производстве, вот и сутулый, все, бывало, выйдет к рампе и орет : " Люди ! Даешь Беломор - канал и внеочередное собрание, концерт Райкина, томик Пастернака и шило в бочину ". Люди аплодируют и идут пить вино. Так и жизнь проходит, а в конце жизни - Малахов, Шилова, Кириллов, стремные мумии, сидят, рылами водят, несут ахинею и все довольны. Потому как по х...й всем.
     - Ты не ругайся, - миролюбиво ответил дядя Ваня, лезя к Ваенге за пазуху и угощая папиросами оркестр, - ты рассуди по - чесноку, по справедливости. - Выпустил дым в рожу певице и продолжил. - Раз всем по х...й, что их говном кормят, то с какого хрена я буду делать достойный продукт ?
     - Конкуренция и армянский конкур, - попытался вспомнить было Фаик, но лишь рассмешил дядю Ваню.
     - Какой конкуренций при парадигме, милок ? Ты в струю угождай и фюрер тебя не забудет.
     - Профессионализм, - стоял до упора наивный Фаик, интернационалист и гад, чурка е...ная.
     - Кончился, - отсморкнулся копытом дядя Ваня, обнимая оркестр за промокшие галифе, - не начавшись. И Петра, и козел Столыпин, и Сталин, сука и сириец, пытались навязать непотребное, но обломались. А почему ? - Неожиданно спросил дядя Ваня, хитро прищурясь.
     - Место такое, - вздохнул Фаик, осознавая тщету и гордость.
     - Точно, - бросаясь в пляс под музыку Земфиры и постепенно сходя с ума подтвердил дядя Ваня. - Проклятое место, как и завещал Гоголь.
     Шумя шумом к ним подошли Чойболсан и Туранчокс, оставив Спартака позади, где крутой поворот. Угостились табачком врозь и, дымя дымом прислушались к высокоинтеллектуальной беседе деятелей незабвенной культур - мультур. Покачали головами и ушли в п...ду. Через год их видели на отрогах Памира, пасущихся мирно, курящих " Казбек " и смотрящих на новые ворота, украденные генералом Рагозиным. Это я так, между прочим.
     А Фаик понял, что уже давным - давно сумасшедший, раз смотрит на дядю Ваню. Дядя Ваня же - псих по - жизни, черт закатай в вату. Потому : духовность.
     Это надо понимать.


Рецензии