Феям быть или сказка о перевоплощении кабанчиков

Волшебным голосом звучали
Их трели чистою волной.
Лесные феи напевали
Как чуден мир земной!
Жили-поживали в чащах дремучих, зарослях непроходимых сказочные прелестницы – феи лесные. Далеко простиралась молва об их искренней красоте и великодушии. Каждого, кому посчастливилось увидеть воочию златовласых кудесниц, можно было отличить в толпе по одному единственному признаку – глазах, которые искрились состоянием счастья. Не пустым и мимолетным мгновением, не призрачной эйфорией, за которую обязательно должна была прийти расплата, а самым настоящим счастьем, которое прекрасно само по себе и ничего не требует взамен. А руководила лесными красавицами самая мудрая из них. Звали ее Жива. Каждый день она собирала феечек, фей и феюшечек на слет. Вся поляна в этот момент словно просыпалась, напоминая живой организм, который почти беззвучно хлопал сотнями крыльев, шелестел десятками шелковых юбочек и согревал теплотой приветливых обнимашек.
Как обычно Жива разучивала с ними новые песни, водила хороводы и делилась женскими премудростями, но вот-вот обещал пойти дождь. На безоблачном небе синем замаячила проворная маленькая тучка. Она не подмигивала феям, а зловеще ухмылялась. К ней подплыла еще одна, более грозная. Жительницы леса сначала не обращали на них внимания, продолжая порхать и щебетать, но тут произошло нечто неожиданное. Впереди затряслись кусты, послышался неуклюжий топот и хруст поломанных веток. На поляну налетело стадо диких кабанчиков. И хотя их было на самом деле двое, шума они наделали как десяток-два своих сородичей вместе взятые. Несмотря на то, что одеты были кабанчики совсем не как дикие – в шляпах и при галстуке, впечатление они производили не самое благоприятное.
- Толстоух Аристархович, - представился один из них, вытирая платочком пушок на пятачке.
- Жиробрюх Эдуардович, - прохрюкал второй, да так перестарался, что слюни во все стороны летели, но фей не задели. 
- С чем пожаловали, гости дорогие? - Поинтересовалась мудрая фея, изящно протянув ручку для приветствия.
- Шума наделали на весь лес, порядочным обитателям трапезничать мешаете, - ворчал Жиробрюх, - желуди, знаете ли, в тишине и спокойствии лучше перевариваются.
- Вот-вот, порядочным обитателям мешаете, - повторил Толстоух, с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть. – Развели всяких сорняков пахучих, а у меня аллергия на ваши ромашки, - а-ап-чхи-и, - не выдержал он, потому что пушок завоевывал все новые квадратные сантиметры кабаньего рыльца, мешая нормально дышать.
- Чаю с плюшками не хотите, - предложила другая фея.
- Молчать, когда старшие истину глаголят! Ану пошли все вон отсюда.
Заплывшие жиром глазные бусинки кабанчиков налились кровью, а разговор перешел на грозное хрюканье. Первый схватил Живу за руку и потащил в лес, второй принялся топтать цветочные клумбы, а потом вцепился зубами в феечку, которая плюшками задобрить хотела, и скрылся с ней в чаще дремучей. Остальные и ахнуть не успели, как остались стоять посреди разгромленной поляны. Сначала прелестницы загрустить хотели, у одной даже слезинка робко скользнула по румяной щечке. За украденных феечек переживали, да и было немного страшно. Неизвестность пугала, но решили лесные прелестницы не сдаваться, сели они в круг посреди поляны, взявшись за руки, и стали другую реальность намысливать – счастливую. В ней все вокруг снова цвело и благоухало, а Жива и ее соратница с ними песни новые запевала.
Вдруг из-под земли росточки начали пробиваться зеленые, а следом за ними – бутоны разноцветные раскрываться стали. Зацвела поляна, заблагоухала разнотравьем и полевыми цветами живописными. Закат сменился рассветом, а феи все сидели и ждали, что же дальше будет… И тут, откуда ни возьмись, выбежали из чащи кабанчики. Они появились так тихо, что волшебницы их даже не сразу заметили. Но клыкастые обитатели были уже не те – на голове у каждого – веночки травяные, рыльца – чистенькие, опрятные. И исходил от них не едкий смрад, а легкий аромат лаванды и смолистого кедра. Запряжены были Толстоух и Жиробрюх в карету, но не из тыквы, а из коряги от старого дуба. И сидели в ней улыбающиеся Жива и ее подруга. Оказалось, что кабанчики сначала хотели их съесть, но потом мудрая фея сказала им, что восхищается их мужеством, силой и решительностью, а соратница ее приготовила похитителям вкусный жюльен из свежих желудей. Растрогались свирепые кабанчики, им сроду никто слов добрых не говорил, не заботился о них. И решили они отпустить лесных прелестниц. С тех пор феи и кабанчики дружат. Волшебницы их вкусными яствами угощают и вдохновляют на подвиги, а клыкастые обитатели леса их от хищников защищают.