Шарик

Наталья Сафронова

Вокруг тебя
Вокруг меня сегодня пусто.
И хорошо, совсем не больно.
Слова не надо сыпать густо
и перца добавлять, и соли.
 
Вокруг тебя... Ты знаешь, странно,
но чувство словно оскудело.
Мелькают города и страны,
кружится глобус то и дело.
 
Ты, как Онегин и Печорин,
свою хандру дорогой лечишь.
Пытаясь разложить свой черный
на многоцветье, как Малевич.


Оберег
Я тебя не готова встретить.
Пусть еще это время длится.
Незаметно, неспешно светят
и истают в нем наши лица.

Пусть качаются наши души,
колыбельной друг друга нежа,
чтоб нечаянно не разрушить
это облако оберега,

что я вышила вечерами,
нанизав на иголку слезы.
Если встреча - не за горами,
подготовлюсь к ней так серьезно.

Подкидыш
А помнишь, я тебе казалась странной,
такой нелепой и уставшей птицей?
К тебе я робко, трудно привыкала,
и долго не могла воды напиться.
Тебя увижу - рот пересыхает,
как клюв в жару, когда ручья не сыщешь.
Испуганный, отбившийся от стаи
подкидыш внове ли? их нынче тыщи.
Комочком жалась. От себя, к тебе ли
летела я, дорог не разбирая?
В твоем ли доме плакали метели?
В моем аду искал ты тщетно рая
и не нашел? Зашторил плотно окна,
чтоб небо не стучалось, не манило.
Глаза не режет свет от лампы блеклый...

А небо до утра еще штормило.


Разделили
Бог с тобой, мой родной и далекий.
Помолчу тебе вслед. Бог с тобой -
без моей неуемной тревоги,
без мольбы, без стихов, без всего.

Год назад, то ругаясь, то плача,
расставались. Как будто вчера.
Разделили мы сны, неудачи,
не торгуясь - кто что пожелал.

Что ж судить за грехи и мечтанья?
Все расставит судьба по местам.
Год промчался. Прополз. Прометался.
Воздавая мне - здесь. Тебе - там.

Баба снежная
Знаешь, я родилась зимой.
Угольками глаза и нос.
А весна - по пятам за мной,
и в глазах у меня - вопрос.
 
Бабы снежной короткий век.
Угольки так ожгут слезой!
Зазвенит вдруг капелью смех
и живой прорастет лозой.
 
Напитается солнцем гроздь,
молодым изойдет вином...
Где же снежная бабья злость?
Тает вместе с твоей виной.

Уехать
Вот так вдруг раз - на склоне лет
меня-то не было и нет.
Чужое в зеркале лицо.
На пальце не твое кольцо.
А та, чью руку ты держал,
ушла однажды на вокзал.
На поезд села. За окном
любовь плыла вчерашним сном.
Потом - нездешняя страна,
в ней все забылись имена.

Ты тоже мчишься так куда-то,
где тают города и даты?


Не герои
Ты в моем не плавал кипятке.
Побоялся. Я не упрекаю,
что ушел однажды налегке,
не заметил на дороге камень.

Выбор - мой, тебе не довелось.
Мой горячий ключ так душу студит,
что сварилась в нем до угля злость,
выжгла память до рубцов и судит.

Ты прости, что все наперекос -
через боль и нежность отпускаю.
В сердце ты застрял, как в горле кость.
Я ж - не героиня никакая.


В зимнем небе
Опять слаба финальная строка.
Да, ставить точку я не научилась.
Дать волю бы слезам и кулакам!
Но слезы и враги - такая милость.

На них нужны и силы - и стихи
тогда бы громы-молнии метали.
И в зимнем небе радуги, легки,
над городами нашими б летали.

Бежали б мы по радуге, как встарь,
ладонями встречались бы напрасно...
Ты говоришь, что - там - спокойным стал?
И я спокойна. Это и опасно.

На другом берегу
Плакать - не научилась.
Так уж, никто не жалел.
"Там, далеко от отчизны
нету лягушечьих стрел.
Нет там Иванов, царевен.
Кто же поверит слезам?
Лишь одиночества скверна," -
ты на прощанье сказал.
Ты попросил меня:"Помни,
вечно кольцо береги."
Долго уходишь. И сон мой
быть обещает другим.

Шарик
Все это было давным-давно.
Стерлись все краски в немом кино.
И возвращаться к нему грешно.
Шарик мой, ввысь лети!

В титрах есть ты. А потом - финал.
В зале старик весь мой фильм проспал,
видно, от жизни своей устал.
Шарик мой, ввысь лети!

Жаль старика. Проводить домой?
Как на тебя он похож, смешной...
Снова взглянуть на твое окно?
Шарик мой, ввысь лети!

Менестрель
Словно не расставались. Дни пролетели мимо.
Горько, любимый, страшно встретиться невзначай.
Ветер шептал молитвы, жизни учился мирной.
И затихал под утро. Только во сне - кричал.

Я приходила часто, вторила песням ветра
и вытирала слезы. Крыши гремели в такт.
Маленький наш оркестрик знали за километры
и зазывали в гости уличных двух бродяг.

Сколько напелось сказок, все не упомнишь сразу.
Думалось мне - услышишь песню и подпоешь.
Видишь, опять заводит - с ветром моим нет сладу...
Молча внимает небо, вечность ответа ждешь.

Одеяло
Так странно перелистывать стихи.
Я долго ту тетрадь не открывала.
Там, за окном, дыхание стихий.
И прячешься под теплым одеялом.

Горячий чай и мед, и молоко...
И падаешь в подушку глубоко.
И хочешь спать. И гонишь, гонишь сны.
И тени бесприютны у стены.

Привыкаешь
К одиночеству - привыкаешь.
А потом уже дорожишь.
Ледяные фигурки Кая -
это буквы из слова жизнь.

Небо низко склонилось к крыше,
заметает сугробом дверь.
Если смотришь на небо - выше
ты становишься от потерь.

До встречи
Хорошо, что ты был. Высоту обретает молчанье.
Слава богу, я плачу еще, не черствеет душа.
Жили-были во сне. И не спали, мечтали ночами.
Наша осень стоит, прошлогодней листвою шурша.
Ты-то помнишь меня? Наших писем поют вереницы,
замирают во тьме. И не слышится эхо в ответ.
Прошлогодней листвой осыпаются писем страницы.
А до встречи еще... кто б сказал, сколько в вечности лет

Небо голубое
Большая гладкая стена,
и ни просвета в ней. Она
лишь смутно помнит: было двое.
А сверху - небо голубое.
 
Взять можно мел и рисовать.
Окно просторное. Кровать.
И отдаленно манит море.
А сверху - небо голубое.
 
Жаль, на окне закрыты ставни!
По небу отраженьем давним
плывут вольготно облака.
Спит небо голубое там.

Повезло
Не получается тепло.
Не получается без боли.
По чьей-то незнакомой воле
мне очень крупно повезло.

Пусть разорил ты дни мои...
Усталость, заварю спитое.
Пусть утро выдалось скупое,
но вечера ясней вдали.

Покатится тихонько жизнь
все ближе к ночи по наклонной.
И звезды светятся влюбленно
в реке, очищенной от лжи.

Январь 2017г.