Дом над обрывом

     Человек осторожно обошел кустистый орешник и с удовольствием осмотрелся. Он стоял на вершине холма и ему прекрасно было видно раскинувшее понизу крошечное плато и старый дом, вплотную примыкающий к обрыву.


 - «Это именно то место, куда я хотел добраться». Мужчина улыбнулся и глянул туда, где лазурный океан вплотную смыкался с вечерним небом. Желто-красное солнце рассыпало последние свои блики по спокойной глади гигантского водоема, придав ему рубиновое свечение. Чайки мерно кружились над изогнутой береговой линией, силясь отыскать зазевавшуюся рыбешку.


    Океан плавно облизывал узкую песчаную полосу, чуть отделяющую скалы от бушующих волн. Сегодня все было спокойно, но не всегда шалун-океан так тих. Порой он сбрасывает с себя рамки приличия и тогда держись! Бешеные буруны отчаянно бьют в посеревшие от ужаса скалы, ветер толкает их, а темное небо надвигается на дом сверху, словно жаждет раздавить небольшое строение.


    К счастью, это случалось не часто. Человек пригладил темные волосы и с удовольствием, как после крепкого сна, потянулся. Был он молод и красив. Лет тридцать-тридцать пять, апогей мужской привлекательности, зеленые глаза на узком лице, прямой нос, резко очерченный подбородок и очаровательная голливудская улыбка. Белые спортивные брюки плотно облегали мускулистые ноги, рубашка с коротким рукавом и текстильные туфли довершали простой наряд путника.


   Человек посмотрел назад и увидел, что сбоку от домика имелось небольшое озерцо. Его наполняли ручьи, сбегающие с гор. Многие тысячи лет вода и сель били крепкий камень, пока, наконец не создали в этом месте пруд. Ветер нанес земли и вокруг озера выросли очаровательные цветы: дикие, с длинными колючками, розы, мелкие маргаритки, высокие астры и бархатистые хризантемы. В любом другом месте эти растения ни почем не смогли бы ужиться рядом. Но возле дома над обрывом возможно было все.


    Мужчина аккуратно, стараясь не примять нежные цветы, присел на колени и набрал в ладони прозрачный хрусталь. Раз за разом он опускал руки в озерцо и припадал к прохладной влаге. Вода была чище самого прекрасного бриллианта, хранила аромат первозданной свежести, в который вплетались тонкие нити соленого океана и цветов. Человек наконец напился. Он стряхнул с брюк крошечные песчинки и не торопясь двинулся к дому.


    С океана долетал мягкий бриз. Ветер шевелил волосы мужчины и пригибал траву. Человек подумал, что, наверное, воздушный скиталец таким образом знакомится со своим новоселом. Ведь им придется жить бок о бок много лет, а значить неплохо бы представиться, как и полагается вежливому соседу. Бриз долго не докучал мужчине, он умчался вдаль, его ждала уйма других дел.


    Дом построили давно. Даже трудно представить себе сколько минуло лет с той поры, когда неизвестный строитель создал его. Небольшой, шагов восемь на восемь, с резко выдающейся в сторону океана террасой и желтой черепичной крышей. Дом был красив, как благородный старик, не утративший с возрастом привлекательности. Человек погладил пористый, словно пемза камень, из которого были сложены стены, и подумал, что, наверное, дом одинаково хорошо защищает и от холода, и от зноя.


   Задняя стена смотрела на горы и густо заросла дикорастущим плющом. Виноград владел южной стороной. Штаммов было всего два, но судя по количеству зеленоватых точечек, урожай в этом году урожай будет не плохим. Дальше шел небольшой сад. Невысокие яблони, инжир, айва и гранат.


   На террасе стояла плетеная тахта, с небрежно разбросанными подушками и клетчатым пледом, рядом, в такт ветру, легонько шевелилось кресло-качалка. Мужчина присел на тахту и некоторое время смотрел на океан. Солнце опустилось ниже и с каждой минутой вода становилась все темней. Нагло вывалилась бледная надщербленная луна, она никак не могла дождаться, пока степенное светило скроется в океане.


   Человек протянул руку и достал из темной этажерки книгу наугад. Без интереса полистал сборник стихов и спрятал обратно. У него еще будет время почитать.


    На террасе кроме тахты, кресла и этажерки стоял еще кофейный столик. На нем примостилась кофеварка, спиртовая конфорка, бумажный пакет с «Арабикой» и зеленая сахарница с неровно наколотыми кусками рафинада. Человек прислушался к себе и решил, что кофе ему не хочется. Надо осмотреть дом, пока окончательно не стемнело. Скоро приедет жена с детьми, он это чувствовал. Неплохо навести порядок и все приготовить до приезда семьи. Мужчина уже достаточно долго подбирал жилье, но только здесь осознал, что дом над обрывом — это то, о чем он долго мечтал.


    Семью человек не видел давно и успел страшно соскучиться. Мужчина будет жить тут с супругой. Дети, наверное, захотят отделиться. Что же, он не против, дочь и сын выросли и их ждет свой путь. А он останется здесь со своей любимой. Будет по утрам подниматься на хребет и долго смотреть на восходящее солнце, слушать пение птиц, эту чудесную музыку жизни. Потом спуститься к завтраку, принесет ей яркий букет цветов, и они будут пить кофе, наслаждаясь утренней свежестью и радостью познания мира.


   Купаться здесь можно круглосуточно. От дома шли выбитые в скале ступени, они спускались на небольшой пляж, где находился потемневший от времени причал, с привязанным к нему яликом. На нем неплохо будет выйти в океан и посмотреть на дом над обрывом, с другой стороны. Можно удить рыбу или собирать креветки, нет ничего вкуснее свежезапеченной камбалы. При этих мыслях мужчина почувствовал голод. Он решительно поднялся с тахты и зашел в дом.


    К террасе примыкала кухня-столовая, за ней две крошечные комнатки – спальня и гостевая. В настежь открытое окно пытались пробиться ночные жучки и мушки, но на страже спокойного сна хозяина надежно стояла москитная сетка. Человек подошел к простому деревянному столу, с небрежно накинутой скатеркой и широко улыбнулся. Его ждали. Глиняный кувшин источал аромат тяжелой лозы и сладкого миндаля. Мужчина налил в прозрачный стакан ледяного вина и жадно припал к нему губами.


    Напиток был тягуч, как молодой мед. От него кровь быстрее побежала по жилам человека, а дыхание участилось. Мужчина с сожалением отставил пустой стакан и присел на высокий стул. Некоторое время он колебался, может стоит выпить еще стаканчик? Но по размышлении решил, что все-же не стоит. Разрушиться очарование, подаренное этим вином.


   Человек пододвинул к себе поднос и откинув клетчатое полотенце, вновь почувствовал благодарность к неизвестным доброжелателям. Он отломал половину хрустящей булки, отрезал приличный ломоть козьего сыра и блаженно предался трапезе. Темные, чуть подкопченные маслины, ярко-красные помидоры, сладкий перец, свежая зелень и домашняя колбаса. Все это мужчина запил простой водой и неспешно прибрал за собой.


  Затем он вновь вышел на террасу и погрузился в созерцание ночи. Месяц теперь безраздельно властвовал над миром. Яркие звезды послушно подсвечивали его, а сам хозяин четко отражался в темном океане. Ночь была светлой, уж больно много света давали луна и звезды, можно было даже читать. Но этого не хотелось.


   Человек накинул на себя плед, хотя было совсем не холодно и опять предался своим мыслям: - «Я давно хотел написать книгу… про свою жизнь, здесь для этого будет много времени. Неплохо было бы выучиться рисовать. Стоять с мольбертом на краю обрыва и писать океан, всегда разный и не повторяющийся. Можно попробовать играть на скрипке или петь арии, хотя это сделать будет совсем не просто, у меня совершенно отсутствует слух. Жена будет читать свои женские журналы, вязать и заниматься по дому. А когда все надоест, отправимся в гости к соседям. Ведь здесь обязательно должны жить и другие люди, не может же пустовать такой райский уголок.


    Мужчина бросил последний взгляд на мерцающий океан, как бы желая тому доброй ночи, он успел привязаться к своему соседу и отправился спать. Уже лежа в удобной кровати, человек еще раз порадовался, как ему повезло, стать обладателем такого чудесного дома над обрывом.
 - Обед! Кто будет обедать?!


    Человек с трудом открыл глаза и оказался в иной реальности. Широкий больничный коридор был густо заставлен старыми кроватями, вытащенными по случаю страшных морозов из подвала. На них лежали опухшие жители улиц. Многие были обморожены, от них дурно пахло и «нормальные» больные с отвращением зажимали носы, проходя мимо бомжей.


   Неряшливая тетка в грязном халате толкала разболтанную тележку с эмалированными ведрами с ужасной больничной едой. Раздатчица была раздражена, до прибытия бездомных, больные столовские помои не брали. Сейчас же воняющие мочой забулдыги съедали все, оставляя ее хрюшек не солоно хлебавши. Она мельком глянула на истощенного старика, с почерневшими от обморожения конечностями и решительно двинулась дальше.


  Человек посмотрел ей вслед и только приготовился закрыть глаза, чтобы вернуться в дом над обрывом, как увидел склонившегося над ним доктора. Его коллега, что-то записывал, оперши блокнот на перекладину кровати.
 - Обширное обморожение конечностей, - будничным голосом сказал врач, - гангрена…, не операбельный… Думаю к вечеру отойдет.


   Доктор опустился на колченогий стул и снял запотевшие от повышенной влажности очки. Он смертельно устал. Страшные морозы, обрушившиеся на город, смертельной косой прошлись по бездомным обитателям столицы. Милиция и МЧС собирали выживших и развозили по больницам. Часть из них удастся спасти, но этот дистрофичный старик – не жилец. Доктор еще раз посмотрел на почерневшие руки бродяги, и со вздохом поднялся, его ждали другие больные, обход только начался.


  Мужчина четко услышал все сказанное врачом, но не придал этому ровно никакого значения, его ждал дом над обрывом и любимая. Он решил сюда больше не возвращаться. Человек последний раз набрал в пораженные туберкулезом легкие пахнущий мочой и хлоркой воздух, хрипло выдохнул, и неподвижно застыл…


  Из-за высокого хребта лениво переваливаясь показалось солнце. По узкой тропинке спускалась молодая женщина, за ней шли очаровательная девушка и стройный юноша – его дети. Мужчина радостно вскрикнул и бросился им навстречу…


   Вечером в морг привезли еще одного бомжа. Напрасно измочаленный доктор звонил по другим больницам, пытаясь избавиться от трупа, везде происходила одна и та же история. Холодильники были забиты у всех.


  Молодой жизнерадостный интерн с интересом посмотрел на маленькую бирку, небрежно привязанную к почерневшему пальцу и удивленно обратился к доктору:
 - Да это же …, - он назвал известную в медицинских кругах фамилию. – Я по его книге учился. Доктор обернулся и медленно подошел к трупу. Некоторое время он смотрел на него, затем со вздохом опустился на стул:


 - Паша, дай сигарету.
 - Вы же бросили, - интерн полез в карман.
 - Бросишь тут, - чуть слышно сказал врач. – Это мой профессор, защиту у меня принимал… Красивый мужик был… Женщины ему прохода не давали…, а он только жену любил…
 - Этот? – Паша тоже закурил и примостился на пустой тележке. – Прям не верится, потрепала его жизнь.


 - Потрепала, - горько согласился доктор. – Жена у него летела на отдых с детьми, а самолет того…, взорвали. Не смог человек горя пережить, тронулся умом… Племянники его в «дурку» заперли, пока лежал, квартиру продали, в общем вышел человек, а жить негде… Бомжом стал.


…Мужчина рывком проснулся и с ужасом посмотрел по сторонам. Из приоткрытой двери доносился шум прибоя и далекие крики чаек. Он облегченно вздохнул и накинув халат вышел из спальни. Ослепительное солнце щедро делилось своим теплом, жена нарезала сыр, а во дворе слышались голоса детей. Супруга улыбнулась мужчине, но заметив тревогу в его глазах, спросила:


 - Милый, что с тобой?
 - Все хорошо. Просто сон плохой приснился… Будто ты с детьми погибла, а я лежу в каком-то ужасном месте с обмороженными руками и умираю…
   Жена отложила нож и крепко прижалась к человеку:
 - Успокойся, нас здесь никто не побеспокоит, а сон…, посмотри в окно, и он уйдет.


   Мужчина, не выпуская свою любимую из объятий, поднял голову и посмотрел на бирюзовый океан, неровную желтизну песка, мрамор скал, безбрежную синь неба, и понял, что не помнит, о чем был сон…