Выстрел

Некуда было девать деньги Владимиру Петровичу, пятидесятилетнему генерал-майору внутренних войск в отставке, да и жилось ему скучно. Помимо инкассаторской зарплаты он имел ещё солидную пенсию и последнюю стадию алкоголизма со всеми сопутствующими болячками. И решил он как-то развлечь себя, что называется, как следует. Взбрело в убитые мозги научиться стрелять мух из травматического пистолета. Каждый раз, отоспавшись после смены, открывал он своё окно на девятом этаже, высовывался из него по пояс и выискивал мишень. Сначала он стрелял собак и с ехидством наблюдал, как после чёткого попадания повыше промежности, собака некоторое время подпрыгивает, поскуливает, пуская длинные петли кроваво-говняных кишок, дергается и валится набок. Потом ему надоели крупные мишени, в конце концов, офицер, а не хер собачий, и переквалифицировался он в стрелка по воронам. Вороне немного надо. Шлёп – и она летит с пятидесятиметровой высоты вниз, шваркнувшись об асфальт и оставив после себя чёрно-красное месиво с фрагментами клюва, черепа и перьев. Прохожие, на чьих глазах происходило такое падение, зарабатывали кондратий моментально, одному из них кашеобразные останки бывшей вороны хрястнулись прям на только что вылизанную пидорскую причёску, украсив её в хорошем смысле слова, другой же в бабскую сумочку угодил этот кровавый коктейль, а третьему, менту из ОБЭПа, вляпала такая мешанина в лобовое стекло Лексуса, после чего он сшиб старуху, и, врезавшись в фонарный столб, убился наглухо.
Но всё то надоело Владимиру Петровичу и решил он стать мухобоем. Ворону, а тем более собаку, застрелить, что два пальца обоссать, а вот муху… Тут нужна тренировка. Через три месяца подобных тренировок наш герой сшибал муху на любом расстоянии, но до пропитых мозгов его не доходило, что пуля, сшибив муху, полетит дальше.
И вот, в один прекрасный день, совершенно случайно, такая пуля застряла в башке у одного из местных приблатнённых отморозков, который распивал пивасик, присев на корточки и перемежая сигаретой глотки пойла. Он вскинул ручонки и завалился набок, на прощание облив себя пивом.
« Бля, чуваки, Стёпа, ёптыть…» - заорал от ужаса обрызганный кровью и мозгами первый собутыльник. Второй, стоявший спиной, резко повернулся и выдал наружу всё выпитое пиво с какой-то непонятной закусью. Отдышавшись, он забормотал – «Петруха, я знаю, кто это сделал. Это старый чёрт вон из тех трёх окон на последнем этаже. Давно он народ пугает, сколько раз его предупреждали, а он срать на людей хотел. Вояка отставной. Давай-ка Стёпку помянем, да к ***дристале наведаемся. Плюс на лавэ разживёмся, если повезёт» Второй, недолго думая, спросил – «Наглухо?» - и, получив положительный ответ, начал наматывать цепь на кулак.
А наш герой продолжал шмалять по мухам, как ни в чём не бывало, в тот момент, когда ему аккуратно вскрыли все три замка подряд. Он не слышал, ни как вскрывали, ни как вошли в квартиру, ни как добрались до балкона. В тот момент он настолько впал в раж, что на две трети высунулся из окна, убивая зловредных мух. И, зашедшему на балкон здоровенному бычаре Петру только и стоило, что поднять вояку-доходягу за ноги и выбросить с балкона. Тот даже не успел понять, пока ещё был на этом свете, что с ним произошло. Пока летел – орал, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, но притяжения земли пока никто не отменял, и воинственный кусок мяса через несколько секунд уже валялся в палисаднике около подъезда. Подобно его жертвам, он был похож скорее на разлитый кисель, нежели на что-то когда-то существовавшее.
Гопники же преспокойно вышли из подъезда, прихватив из квартиры человека-мухобоя кое-какие деньги, которые найти оказалось нетрудно, и направились в сторону ларька, в котором денно и ношно, вопреки запретам властей, продавали любую выпивку. На улице в вечернее время не было ни души, а на пальбу вояки никто давно уже не обращал внимания. Ментов не вызвали даже тогда, когда она прекратилась.