Книга без названия. Часть 4

Медленно разогнул пальцы. Кончики ощутили жесткую поверхность неошкуренной доски. Из расплющенного грудью рюкзака, что-то остро упирается в ребра. Застонал, слипшиеся глаза с трудом открылись, поморщился, пытаясь поднять гудящую голову, пусть не с первого раза, но удалось. На щеке багровел отпечаток лямки рюкзака, тело задеревенело от неподвижности. Казалось, его долго избивали в сыром подвале под насмешливый крысиный писк. Вспомнить бы, за что. Он поднял голову, руки уперлись в шершавые доски пола, со стоном приподнялся и огляделся.
Солнечный свет льется в окно, желтым маслом рисует на пыльном полу. У окна крепкий стол из грубой сосны, тяжелый, с трещинами в палец, три стула. На столе газовая плитка. От нее тянется шланг, заканчиваясь маленьким красным баллоном.
В дальнем углу комнаты пузатая русская печь, широкая скамья, накрытая толстыми спальниками. В углу под красным пыльным пледом прячется кресло-качалка.
Тонкие запахи пыли и сушеных трав щекочут в носу. Костя задумался, но не смог припомнить, чтобы Денис говорил о своем увлечении знахарством. Конечно, у каждого свои секреты, пусть не страшные, но говорить о них почему-то стыдно.
Может быть каждое нечетное воскресение Денис встречает в хижине, в печи пылает огонь, большой прокопченный котел бурлит и пенится отваром трав.
Костя улыбнулся мыслям, медленно поднялся с пола. Руки с трудом стянули грязную сырую кофту, неприятно липшую к телу. Покачиваясь, подошел к приоткрытой двери, взялся за ручку, постоял, борясь с головокружением, потянул дверь. Солнечный свет тут же ворвался, по-хозяйски осветил каждый уголок хижины, игриво подбросил пыль, засверкавшую в лучах. Костя крепко зажмурился, давая глазам привыкнуть, подождал немного, распахнул дверь и улыбнулся.
Кудрявые облака любуются в зеркало озера. Ветерок баюкает лес, что сплошным покрывалом лежит на склонах. Над головой, в ветвях дуба, недовольно зацокала рыжая белка, зашуршала острыми коготками по стволу  и скрылась в густой листве.
Взгляд Кости пробежал вверх по дереву, запутался в ветвях, что подпирают синий купол неба, не давая рухнуть на крышу хижины.
Он почесал нос, громко чихнул, присмотрелся к тропинке. К дверям ведут черные следы и полосы, будто что-то тяжелое волочили по земле. Он ступил на теплую землю и пригляделся. В десяти шагах от дверей, в подсыхающей грязи виднеется отпечаток босой ступни.
— Ну отлично, тут и етти водятся, —  пробормотал Костя, привычно почесал затылок и вскрикнул от боли. На затылке набухла большая шишка, спекшаяся кровь сваляла волосы, кожа под коростой начинала зудеть.
Он вздохнул, аккуратно стянул одежду, бросил на поляне у хижины, зашагал к озеру, заставляя ноги шагать бодро и прямо. Остановился у воды и посмотрел на свое отражение. Из воды глядело существо чумазое, измученное. Уставшие глаза, всклокоченные волосы, щетина, упрямо лезущая через грязь.
Стараясь не баламутить воду умыл лицо, пальцы долго смачивали и распутывали волосы, наощупь промыл рану. Когда вода с головы побежала чистая, скинул трусы и медленно, на цыпочках, вошел в озеро.
Прохладная вода, питаемая подводными родниками, бодрила и возвращала силы. Тело наливалось бодрящей свежестью. Он нырнул, проплыл под водой и выплыл на глубине. Плавая, пытался вспомнить, что было прошлой ночью.
Он бежит по лесу через жуткую бурю. Страшно, скользко, холодно. Темные деревья выныривают из темноты. Потом поскальзывается, катится в овраг. Потом…
Костя поморщился. Воспоминания принесли тупую боль в голове.
Накупавшись, выбрался на берег, стуча зубами собрал раскиданные вещи, двинулся в дом. Остановился на небольшой полянке перед дверью, разглядывая следы. Кто-то ночью притащил его сюда по грязи, холоду, через страшную бурю, и… пропал. Кто бы это ни был, он спас Косте жизнь.
— Спасибо! — крикнул Костя в небо.
Маленькая птичка в ветвях дуба сердито пискнула, вспорхнула и скрылась в лесу.
Голова побаливала, Костя вернулся в дом, развалился на одном из спальных мешков, которые жили здесь с весны и моментально уснул.
Изредка просыпался — все же на новом месте спать непривычно, ворочался, выбирая бок, на котором не больно лежать, снова проваливался в сон. Беспокоили только комары, обрадованно гудели над ухом, беспощадно жалили в неприкрытые руки. Полночи вяло отмахивался, ругался сквозь зубы, в конце концов вскочил, размахивая в темноте руками, до утра ловил невидимых кровопийц.
Когда на улице рассвело, задремал, сиротливо укрывшись пледом в кресле-качалке.

На следующий день Костя забрался на вершину утеса, под которым стояла хижина. С высоты птичьего полета озеро казалось идеально круглым.
Сидя на теплой ветке, Костя в очередной раз поражался идеальной формой озера. Вокруг шепчутся могучие сосны, скрипят, чешутся друг о друга, разламывают корнями камень. Костя грелся на солнышке и представлял, как миллионы лет назад планета вытолкнула груду камней на солнечный свет. Веками гранит нагревался и раскалывался, охлаждаясь. С дождями и снегами в трещины попадала вода, застывала и крошила монолит. Копилась прелая листва, приносимая сырыми ветрами с окрестного леса, который постепенно завоевывал покатые берега озера. Неловкие птицы роняли семена. С деревьев, растущих наверху скал, падали шишки.
Семена прорастали в трещинах, боролись за жизнь. Под палящим солнцем не хватало влаги. Долгая зима не давала достаточно снега, спасающего корешки от холода. Часть деревьев гибла, уступая место сильным собратьям.
Возможно, когда-то давно, заблудший охотник полюбил это прекрасное место и выстроил хижину, словно разделив озеро и скалы. Старая, но крепкая хибара, будто молчаливый страж, защищает то ли скалу от воды, то ли наоборот.
На закате, в дверь хижины заглядывает солнце. Свет отражается от воды ослепительной красно-желтой стрелой, растворяется в озерной глади, напитывая своим теплом.

Когда ноги затекли от неудобной ветки, вернулся в хижину, обшарил сверху до низу. Все полезное перекочевало из разных углов на стол.
Пачки крупы, макароны, открытая пачка чая в пакетиках, соль, сахар. Коробки спичек, рулон туалетной бумаги и связка толстых восковых свечей. Нашлась фляжка для воды, кастрюля, небольшой чайник, пара железных кружек и алюминиевая глубокая тарелка.
Костя открыл вентиль газовой плитки и поднес спичку, подождал немного, наклонился поближе и принюхался. С сомнением потряс пустой баллон. Все чудесатее и чудесатее, подумал он.
Он вышел, обошел дом вокруг. Сбоку у стены оказалась небольшая поленница. Набрал сухих дров, занес в дом и развел огонь в печи. Через полчаса в комнате стало жарко. Обливаясь потом, голый по пояс, приготовил кашу и с аппетитом съел прямо из кастрюли. Удовлетворенно откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Пушистые облака медленно плыли в синем море неба. Вкусно пахло кашей и немного дымом. Осталось найти воду.
Он вышел из хижины и пошел по берегу. Неподалеку нашелся ручеек с прозрачной холодной водой. Ручеек увел вверх по руслу, где нашелся родник, пробившийся из под корней высокого дуба. Что ж, от жажды не умрем. В крайнем случае, воду можно брать из озера, отстаивать и кипятить. Но родниковая, как всем известно — лучше.
Костя набрал воды, напился, пальцы ловко закрутили крышку фляжки, решил возвращаться. Шел под обрывом, узловатые корни свешивались толстыми змеями, пытались ухватить за воротник, сверху сыпался песок, хвоя и мелкие листики. Над головой громко хрустнула ветка.
Костя замер на вдохе, прислушался. До боли тянул шею, отсюда не видно, что творится наверху, пытался увидеть хоть что-то. Постоял немного, выравнивая дыхание, оглядываясь, быстрым шагом пошел дальше. Песчаный берег вывел к хижине, дверь приоткрыта, хотя точно помнил, как закрывал, когда уходил.
Он остановился и прислушался, изнутри доносились какие-то шорохи, постукивания довольное урчание. Осторожно приблизился, ногой подтолкнул дверь и осторожно заглянул вовнутрь. Большая быстрая тень выскочила из глубины комнаты, отбросила Костю от дверей, повалила на землю, с громкими визгами и грозным хрюканьем унеслась в чащу. Костя испуганно вскочил, озираясь, пальцы терли глаза, засыпанные песком, настороженно вслушивался в тишину. Прокрался к двери, резко распахнул и осторожно заглянул в дом.
Опрокинутый стол обиженно торчал ножками в потолок. Стулья разбросаны, крупа рассыпана по полу, вытоптана, перемешана с пылью и какой-то грязью. В углу кастрюля с недоеденной кашей, погнутая, словно побывала в пасти голодного лесного великана.
Костя сел на пороге и обхватил голову. Не думал, что кабаны такие быстрые и сильные. Но почему эта свинья вломилась в дом, в котором явно пахнет человеком?
Он посмотрел на дверь. Стоит сделать какой-то запор, чтобы закрывать дверь хотя бы на ночь. Пусть людей тут нет, но крупные дикие животные точно водятся. Хотя, отсутствие людей тоже можно поставить под сомнение, Костя вспомнил отпечаток босых ног на тропинке.

Назавтра загорал под жарким солнцем, купался, пока не посинели губы, а челюсть начала выбивать частую дробь, продолжал брызгаться на теплом мелководье, распугивая трусливую рыбью мелочь.
На чердаке дома нашлись рыболовные снасти. Проснувшись рано, Костя нашел тихое глубокое место, рыбачил, пока солнце не оторвалось от горизонта и не начало припекать. Вернулся в дом, затопил печь и приготовил рыбу. Отщипнул кусочек, отправил в рот, чуть пожевал, поморщился и выплюнул.
Когда вечером сидел у хижины, кусты у берега захрустели, ветви раздвинулись и к воде неспешно спустился медведь. Мелкие камешки хрустели, рассыпаясь под могучими лапами, толстая шерсть скаталась валиками, маленькие глазки хмуро ощупывали берег. Зыркал по сторонам, не обращая на Костю внимания, по колено вошел в озеро, нырнул мордой, забурлил, зачавкал, жадно всасывая воду. В кустах что-то хрустнуло, медведь резко выдернул морду из воды, поводил ушами, прислушался. Вышел из воды, ветви хрустнули раздвигаясь, и он пропал в густых прибрежных зарослях. С дуба у хижины взлетел большой черный ворон, шумно хлопая крыльями скрылся за лесом.
Костя расслабился. Хотя до медведя было далеко, но это же медведь, не соседская кошка.
Костя посмотрел на дверь хижины и почесал затылок. Такая хлипкая загородочка вряд ли остановит такого шерстяного монстра, если медведь задастся целью забраться внутрь.

Он вернулся в дом, забрался в спальник, немного поразмышлял над тем, как укрепить дверь и незаметно уснул.

Вечером солнце медленно скатывается к горизонту, вдоволь нагулявшись по небосводу. Окружающий мир краснеет, словно стыдясь надвигающейся ночи. По небу гуляют обрывки перистых облаков, ласковый ветерок приятно охлаждает лицо. Костя ползет по склону самой высокой в окрестностях горы. Пот льется ручьями, собирается грязными разводами на животе, руки гудят, ноги не слушаются.
До горы добирался около часа. Шагать по берегу было довольно легко, а когда прибрежные заросли стеной преградили дорогу, немного поднялся по склону и углубился в лес, долго обходил заросли дикой малины, спускался в овраги и продирался через валежник. Наткнувшись на маленькое болотце, долго убегал от злобных крупных комаров, кинувшихся тучей.
Добравшись до подножья, долго карабкался по склону, останавливался, восстанавливая сбившееся дыхание.
На очередной ровной площадке споткнулся о каменный выступ и выругался, проклиная свое желание исследовать окрестности, прислонился спиной к теплому камню. Вершина уже видна, но мало забраться, нужно еще и спуститься.
Огляделся, завороженный любовался видом на окружающий мир.
Высоко в небе коршун раскинул могучие крылья, высматривает добычу, снующую в высокой траве. Снизу справа, на поляне пасется стайка тонконогих косуль, стройных и пугливых. Слева в кустах мелькнул рыжий хвост лисы.
Взгляд скользнул по озерной глади, невольно залюбовался тенью горы, что медленно надвигалась на хижину. Костя оглянулся, посмотрел на заходящее солнце, перевел взгляд на хижину, крепко зажмурился и потер глаза. Рядом с домиком медленно двигалась темная фигура человека.
Может это Денис, радостно мелькнуло в голове. Он не сказал, когда его выписывают, а прошло уже достаточно времени. Хотя, Денис закинул бы вещи в дом, улегся на берег и открыл банку пива.
Человек тем временем перестал бродить, остановился и посмотрел Косте в глаза. На таком расстоянии даже лица было не видно, но Костя ясно чувствовал, что ему посмотрели прямо в глаза. На руке и шее медленно поднялись волоски, заныл старый порез на ладони.
Рядом громко хрустнула ветка, вскрикнула и взлетела напуганная птица. Костя присел, затаил дыхание, взгляд метался по кустам, пытаясь найти опасность. Чуть подождав, выдохнул, перевел взгляд на хижину и увидел лишь пустую поляну и дом.

До хижины Костя добрался в темноте, осторожно подходил, время от времени останавливался, напряженно вслушивался. Сверчок на крыше хижины монотонно рассказывал сказки, в озере возле берега плескалась ночная рыба, вдалеке ухал филин.
Костя подошел к дому, замер на пороге, собрался с духом, толкнул дверь. Глаза всматривались в темноту, пытались разглядеть затаившуюся опасность. Зашел, прокрался к столу, рука нащупала спички. Свеча вспыхнула, разметав по углам длинные тени. Обошел комнату, заглянул в каждое укромное место, принюхался и вздохнул. Ничего необычного, все на своих местах, как оставлял днем.
Он взял стул и приставил к дверям, подперев ручку. Даже если не остановит незваного гостя, то уж точно наделает много шума.
Задул свечу, долго сидел у окна, вглядываясь в ночное небо.

На следующий день пробирался к роднику сквозь густой подлесок, ругая себя за спешность — зачем-то свернул чуть раньше, пожелав срезать путь. Пошел бы старой дорогой, вдоль русла — там и кусты не такие частые, и дорога легче. Изрядно выдохшись и распугав треском окрестных белок, вылез из кустов, пальцы выбрали из волос налипшую паутину и веточки. Дальше шел по открытому, мурлыча песенку. Окружающий лес приветливо расступался, открывая первозданную красоту.
Громко затрещало, из малинника справа донеслось недовольное урчание. Костя замер, дыхание затаилось, медленно шагнул назад к оврагу, что совсем рядом. Стараясь не ступать на ветки, что обязательно предательски хрустнут, медленно начал отходить.
Рычание росло, появились угрожающие нотки. Кусты затрещали, из малинника грузно вывалился огромный медведь. Таких больших видел только по телевизору, даже в зоопарке медведи меньше и вызывают не ужас, скорее жалость. Этот же угрюмо пер, подминал малину, иную выдергивал с корнем.
Кости захотелось оказаться как можно дальше, но одеревеневшие ноги наотрез отказались двигаться. Костя всегда предполагал, в книгах и фильмах это для эффекта ноги делаются ватными, на деле оказалось именно так.
Медведь вывалился из кустов и остановился. Злобные глазки оценивающе разглядывали. Он медленно поднялся на задние лапы, открывая мощную грудину, оглушительный взревел.
В голове мелькнула трусливая мысль, от медведя почти невозможно убежать, слишком быстро движутся. Лоб покрылся капельками пота, глухо заныл живот. Костя попятился в сторону оврага, торчащий из земли корень подвернул ногу, повалил на спину. Ноги скользили, оставляя черные полосы, хвойный настил сбивался, не давая подняться.
Зверь неспешно надвигался, будто растягивал сладкий момент. Косматая морда оскалилась, снова поднялся на задние лапы, угрожающе зарычал, из открытой пасти и ноздрей потянулись ниточки слюны. Медведь тяжело рухнул на все четыре лапы, земля гулко вздрогнула. Могучая голова покачалась из стороны в сторону. Он медлил, словно ждал чего-то. Злобные глаза внимательно рассматривали Костю. В трех шагах остановился, глухо зарычал и попятился в заросли.
Распахнув рот, Костя сидел и смотрел, как косолапый развернулся и с ревом бросился наутек, подминая кусты.
Костя медленно выдохнул, вытер влажный лоб.
Минуту назад готовился к смерти, штаны чуть не потяжелели, а мишка просто убежал. Передумал. Поиграть хотел, что ли…
Из за спины донеслось глухое рычание.
Костя замер, медленно обернулся.

На него смотрел огромный черный волк.
Он медленно расставил передние лапы чуть в стороны, голова запрокинулась к небу, протяжный вой разлился над лесом. Деревья едва слышно зашуршали, резко подул холодный ветер. Печальная песня длилась бесконечно, оборвалась так же внезапно, как и началась.
Широколобая голова опустилась к земле, холодные глаза внимательно следят за Костей, уши прижаты к загривку. Волк ощерил пасть, обнажая белоснежные клыки. В повисшей над лесом тишине наблюдали друг за другом - оскалившийся волк и испуганный человек.
Волк чуть наклонил голову, подался вперед, шагнул немного в сторону. Шерсть на загривке грозно вздыбилась, спина стала в разы шире. Зверь медленно обходил вокруг, утробное ворчание нарушило тишину.
— Хороший песик, — хрипло прошептал Костя. В горле пересохло.
Стараясь двигаться плавно, медленно приподнялся на колени, потом прочно уперся, ноги резко отбросили тело в сторону. Едва не зацепил головой дерево, чуть качнулся, равновесие вернулось и Костя бросился в сторону озера.
Волк взвыл разъяренной собакой, лапы взрыли землю, легко толкнув огромное тело вслед за человеком, догнал в два огромных прыжка. Костя почувствовал, как на спину обрушилось рычащее, слишком тяжелое, чтобы устоять на ногах.
Костя схватился за густую шерсть волчьего загривка, с трудом держал, не давая вцепиться в шею. Напрягся, сбросил зверя, тот отпрыгнул, оскалился, громко зарычал и ринулся на Костю.
Волк атаковал снова и снова, пытаясь вцепиться в мелькавшие перед мордой ноги, силы Кости таяли, пот предательски заливал глаза. В двух шагах от себя, Костя заметил край глубокого оврага.
Нога, промахнувшись по волчьей морде, провалилась в пустоту. Волк вцепился ниже колена, дернул в сторону, вырвал клок штанов вместе с мясом.
Из горла Кости вырвался нечеловеческий крик, слезы катились из глаз, он перевернулся, пытался уползти от надвигающейся смерти. Пальцы царапали землю, ломая ногти. Волк прыгнул Косте на спину и вцепился в шею, клыки скользнули по костям черепа, заполняя его болью. Костя заорал, завертелся, сбросив зверя. Перекатившись на спину, закрыл шею рукой, выставив вторую для защиты. Зверь вцепился в предплечье и начал его рвать, мотая головой. Измазанный собственной кровью Костя пытался оттолкнуть волка, слабеющие пальцы скользили по черной шерсти, не могли ухватиться. Из последних сил оттолкнулся ногами, подкатился к краю обрыва, плечи зависли на пустотой. Зверь, вцепился острыми клыками в рукав, упирался лапами, не давал ползти. Костя рванулся и в смертельных объятиях они полетели вниз. Воздух засвистел в ушах, сильный удар выбил воздух из легких.
Глухое рычание волка стало удаляться, легкость и тепло заполнили тело. Костя услышал тоненький писк, свет мигнул и он провалился в темноту.