Новая книга. Врата закрыты до полудня. Глава 18

Незаметно пролетели тёплые осенние дни, пришли холода и дожди. Постепенно в округу, да и в город пришла сырость и слякоть. Каждое утро так не хотелось идти на работу, что не передать! Идёшь по улице, весь съёжился, словно тебе за воротник залили кружку холодной воды. Воздух весь насыщен влагой до предела, чувствуется этакая хлябь, от которой тебе передёргивает. Но ты обязан топать на работу, неважно, что там тебе нравится или нет!

Идя утром по коридору учебного корпуса, я вдруг за своей спиной услышал знакомый голос: «Товарищ! Это чего так мы мимо прошагали и даже девушку красивую не заметили?» Я повернулся и увидел перед собой Людмилу. Она просто сияла, как новый самовар. Я в ответ тоже невольно улыбнулся, принимая её порыв. Было приятно её видеть, но с моих губ невольно сорвался вопрос: «А ты это каким ветром у нас?»

И она, улыбаясь мне стала рассказывать, как она туманной ночью, тёмными переулками, при свете тусклых фонарей добиралась до нас. И вот теперь она здесь и так рада видеть меня, причём живым, невредимым и радостным. На последнем слове она специально сделала ударение, чтобы мне было понятно, что я «очень рад»! Ну, я и так в действительности был рад её видеть! И она это прекрасно видела.

Люсьен скороговоркой мне тут же выпалила: «Тут у нас в областном управлении разнарядки давали – кому и куда ехать с проверками. Я, конечно же,  выбрала именно ваше училище, понимая, что в первый же день тебя увижу! Ну, и вот!»
Я пригласил её к себе в мастерскую, понимая, что стоять посреди коридора, как-то не очень. Она тут же согласилась, видимо, соблазн был велик – увидеть мастерские художника. Мы прошли с ней, она внимательно разглядывала всё, потом присела и стала что-то мне рассказывать из своей жизни. Я слушал её не очень внимательно, просто взял лист ватмана и карандаш и стал рисовать её лицо. Мне уже давно хотелось это сделать, ещё тогда летом, когда мы были с ней там…

Рисовал не так долго, сделал набросок карандашом, я пытался изобразить её этакой злюкой! Но Люси этот портрет очень понравился и она сразу его забрала себе, сказав: «Меня пока ещё в моей жизни, вообще, никто не рисовал, это так здорово! Да и цветы тогда ты мне так же подарил самый первый.

Единственный у меня вопрос: «А почему это ты здесь вдруг меня блондинкой изобразил?» Я нехотя ей ответил, что это просто игра контраста. Только и всего. Людмила аккуратно свернула трубочкой свой экспресс портрет, а я протянул ей бечевку и сказал: «Теперь будет, как верительная грамота!»

Потом она посмотрела на меня и задумчиво сказала: «А помнишь, как мы с тобой встречали тогда летом рассвет? Была такая тишина, впереди вставало солнце из-за поля. А мы с тобой босиком шагали навстречу восходу, над нами плыло облако, а сквозь него прорывались первые лучи! В душе был такой восторг, что хотелось петь, кричать и танцевать! Что мы с тобой, собственно, тогда и делали!»

Сделав паузу, она снова продолжила, не дождавшись моего ответа: «А потом ты взял меня на руки и закружил! Потеряв равновесие, мы с тобой упали прямо на дороге, и ты стал целовать меня! Это так здорово, что всё это было! А чего ты всё молчишь, неужели ты уже всё это забыл?»

Я сказал ей в ответ: «Помню Лю я всё прекрасно! И то, как ты тогда возле одинокого дерева сбросила с себя платье и закружилась голышом под лучами восходящего солнца! Кружилась и кричала в небо, что никто тебя не любит!

«Провоцировала ты меня тогда на каждом шагу! А ты вот помнишь, как мы с тобой побежали тогда через поле к нашему лагерю, и я проткнул себе подошву проволокой. Показал тебе, как она торчит у меня из подошвы, а ты чуть сознание не потеряла от увиденного! Помнишь?»

Людмила улыбнулась и тихо, шёпотом произнесла: «А тебе, что и вправду не хочется меня сейчас поцеловать или ты всё в обиде на меня за прошлые мои чудачества? Не может быть, чтобы ты этого не хотел! Значит, всё ещё злишься на меня!» И она, встав, направилась ко мне, этак театрально вышагивая.
 
За окном накатывала небесная хмарь, мелко моросил дождик, растекаясь по стеклу. Людмила подошла ко мне вплотную. Я метнул взгляд на окно, и Люсьен тоже глянула туда. И в этот момент я прижал её к себе, крепко обняв, поцеловал. Она так же подалась ко мне всем телом, принимая мои объятия. Было так приятно от этого поцелуя и наших объятий, что не хотелось, чтобы миг счастливый сейчас прекратился. Но он прекратился, причём как всегда неожиданно.

В мастерскую вбежала одна из моих учениц и застыла на месте от удивления. А так как она была прямо передо мной (Люси стояла к ней спиной), то я весело подмигнул ей. И она реально мгновенно «испарилась» в дверном проёме. Я, конечно, понял, что сегодня же вся группа будет знать про этот случай. Но я ошибся, она промолчала, храня эту тайну.

После шума (как бы в коридоре) мы с Людмилой вышли из мастерской и в коридоре она мне сказала: «Ну, ладно – я сейчас пойду к заместителю директора, а потом мы с тобой наметим план наших действий на сегодняшний вечер! Так?»

Вечером мы с ней бродили за городом, нас немного намочил дождик. Но на душе было так легко и радостно, чувствовалось, что именно сегодня должно что-то произойти! Или это я снова стал фантазировать? Я ещё прекрасно помнил, как Люсьен «выносила мне мозг» не так давно летней ночью. Но всё равно, хотелось праздника, некоего фестиваля, а она могла, да и умела это сделать. И собственно, сделала…

Когда возвращались назад, она сказала: «Есть возможность получить две путёвки в Сочи. Это курс обучения педсостава! Как тебе такое?» И она, забежав вперёд, посмотрела в глаза.
 
Возвращаясь, мы снова попали под дождь, но уже в городе. В эту холодную и слякотную погоду, как-то вот совсем не думалось о солнечном Сочи, с его морем, солнцем, пальмами и прекрасной погодой. Меня даже передёрнуло от того, что было передо мной. И на мой «вздрыг» Люсьен среагировала сразу: «Что, это я как понимаю твой положительный ответ?» На что я сказал, показав ей на дождливую округу: «Ну, дэк! Сама же видишь, что я не могу оставаться здесь в этом болоте, чтобы погибнуть без солнца!»

Людмила встала на цыпочки и чмокнула меня в щеку: «Это очень правильно, что ты так решил! Скажу тебе ещё вот что – эти курсы переподготовки учителей продлятся аж 21 день. Мы целых три недели будем с тобой на море! Ты же сам понимаешь, что все эти курсы – так себе… главное то, что ты там как бы проходишь стажировку, а тебе как бы верят, да ещё и зарплату платят! Завтра про твою кандидатуру я скажу заместителю директора, только вот он о тебе что-то не очень отозвался! Давай, рассказывай мне, что ты там с ним не поделил? Видимо, молодые то кадры не очень в почёте у вас?»

Дойдя до места её проживания, я хотел было распрощаться с ней, но Люсьен прикрыла мне рот рукой и показала глазами на входную дверь. Оказывать сопротивление я не решился, и мне пришлось (был вынужден) повиноваться приказу дамы. Зайдя к ней в комнату, мы оказались с ней снова один на один. Впрочем, чего и она, как и я желала. Не включая свет, мы с ней «перешли в наступление», сбрасывая одежду.

До самого рассвета мы так и провалились во времени. Не выдержав, я у неё спросил: «А почему ты тогда этого… не захотела или берегла себя к свадьбе всё же? Теперь что – всё расстроилось, жених отвержен, невеста сбежала в неизвестном направлении! Так?» Людмила ответила: «Так и не так! Жених был изгнан, а невеста сбежала сюда. У меня много событий произошло после тех летних дней! Но это я тебе потом расскажу, на море! Можно?»

Я, молча, кивнул ей в ответ, понимая, что так будет лучше. Она благодарно прижалась ко мне всем телом. Дополнять ничего не хотелось ни мне, ни ей. Всё было и так нам с ней понятно. А впереди нас ждало новое приключение!

На какое-то время я потерял сознание, то есть предательски уснул. Проснулся от того, что замёрз. И тут увидел Люсьен стоящую около балкона. В отличие от вчерашнего дня погода с утра была солнечная. Потянувшись, я сказал: «Лю! Это ты солнце с собой привезла из своего дождливого Челябинска! Значит, нас точно ждёт солнце, море и любовь!»

Прижавшись плечом и головой к косяку балконной двери, она произнесла: «Знаешь, я так много передумала за это время. Лучшего в жизни, чем там летом у меня не было, да и не могло быть. Потому я и бросила всё, понимая, что вот именно с тобой будет лучше и красивее. Живём то один раз и не хочется драгоценное время любви растрачивать по тупому!»

Днём мы снова бродили с ней в парке. Она продолжила гаш разговор: «Но если честно сказать, то у меня сразу не заладилось с моим женихом, потому я и сбежала в эту командировку. Где-то в глубине души у меня тлела надежда, что именно в этой поездке я найду то, что я и искала, мечтая с девичьей поры. А как только приехала и увидела тебя, то поняла, что ты тот, кто приносит некую частицу радости. И неважно – буду я с тобой в дальнейшем вместе или нет. Главное то, что между нами сразу проскочил разряд, этакая молния! У тебя ведь так же, скажи мне?» – произнесла она, и я увидел на её щеке слёзы!

«Опять концертная программа, только на новый лад!» – подумал я. А вслух ответил: «Знаешь! У меня такое же было чувство, как только я увидел тебя! Но ты там такие выкрутасы устраивала, что я несколько раз хотел послать тебя… несколько раз убить и несколько раз утопить в реке! Это же полный дурдом на выезде был! Но вспомнить приятно…»

Она, молча, посмотрела на меня и сказала: «Смотри, какой сегодня прекрасный солнечный день, видимо последний в эту осень? Но у нас продолжение лета будет! Как тогда в начале лета, там любовь заблудилась где-то?»


Продолжение следует...



Рекомендую к просмотру и прослушиванию:
Нино Катамадзе - Olei
https://www.youtube.com/watch?v=yuw7ZfAFLPY









Фотоколлаж размещен из личного фотоархива автора книги...