Бестия из Садброуд

Старая, раскисшая после недавних дождей дорога, тянулась с юга на север через древний, мрачный лес, с высокими, вековыми деревьями. Густые кроны их начали рыжеть и желтеть, кора дубов потемнела и разбухла, поросла мхом и лишайником, сочащимся влагой от сырости, а в низинах, скрытых вечным сумраком клубился белесый туман. Из серо-свинцовых туч, нависших, казалось, над самыми верхушками древних исполинов начал накрапывать дождь, которого не было три дня. Не было слышно ни зверя, ни птицы, и только легкий, беспокоящий шелест умирающей листвы и дождя, тягучий скрип старых ветвей, да запах влаги, прелой листвы и гнили наполняли чащу. Толстые корни переплелись настолько плотно, что скрыли собой почву, а  самые большие из них были подобны спинам спящих могучих зверей. Кое-где виднелись старые стволы и трухлявые, поросшие густым, темно-зеленым мхом пни, и все это прикрывал сверху ковер из давнишних, поблекших листьев. Только вдоль разбухшей дороги, кое где, торчали куцые, мелкие и колючие, с редкой серо-зеленой листвой кусты.
По дороге двигались четверо безмолвных всадников, закутанных в темные, мокрые плащи, покачиваясь в такт шагам неспешно месивших грязь, уставших лошадей. Впереди ехал молодой, с гладко выбритым, красивым, аристократичным лицом, мужчина. Он обводил мрачный пейзаж задумчивым взглядом, беззвучно шевеля губами, то ли напевая, то ли читая молитву, которая в этом лесу казалась бы уместней веселой песни. Следующий за ним всадник выглядел заметно старше, его лицо, покрытое недельной щетиной, от правого глаза до подбородка пересекала вертикальная борозда старого шрама. Он сидел сгорбившись, настороженно бросая взгляд по сторонам, поглаживая притороченный к седлу зачехленный арбалет. Третий путник буквально не имел возраста- его лицо скрывала густая, темно-рыжая, окладистая борода, оставляя на обозрение только нос, цепкие и холодные серые глаза, да кустистые, сросшиеся брови. Даже под плащом угадывалось что он широк и в плечах, и в талии, и судя по всему был человеком редкостной силы. Замыкал колонну молодой и высокий мужчина, так же, как и первый, гладко выбритый, но с простым, по-простецки же красивым лицом, с правильными чертами, синими глазами и нахмуренными бровями. Он постоянно оборачивался, будто ожидая удара в спину из засады, но лес вокруг путников оставался все так же мертвенным и пустым.
Вскоре впереди показались просветы среди деревьев, безжизненный ковер из прелых, опавших листьев стал разбавляться клочками пожухлой травы и целыми прогалинами, поросшими ярко-зеленым мхом. Дорога привела компанию к берегу не широкой, мелкой реки, с кристально чистой водой и каменистым дном. Путники остановились на опушке, тихо о чем-то посовещались, после чего всадник со шрамом расчехлил арбалет и привел его в боевую готовность. Отряд разделился, стрелок и замыкавший колонну воин остались на месте, а аристократ с бородачом направили лошадей в реку. Вода была не глубже восьми дюймов, и не доходила лошадям даже до запястий, и потому наездники придерживали лошадей, норовящих побыстрее выбраться из холодной воды, дабы те ненароком не поскользнулись на мокрых камнях. Где-то на середине реки толстяк скинул с головы капюшон, обнажив лысую голову, и здоровенной ручищей извлек из-под одеяний топор, следующий за ним всадник откинул в сторону полы плаща и положил руку на эфес меча. Напряжение разлилось над бродом, когда пара всадников скрылась из виду среди деревьев на другом берегу.  Прошли пять минут, десять, и безмолвное ожидание беды будто бы утроилось. Арбалетчик все так же всматривался в темную стену старого леса, а его напарник напряженно сжимал рукоять меча. Наконец разведчики вернулись на берег реки. Аристократ выехал чуть вперед, и привстав в стременах помахал рукой. Стрелок и русоволосый, заметно расслабившись, но по прежнему насторожено озираясь по сторонам, направились к своим товарищам.
 Путники вновь вступили в лес, такой же тихо шепчущий и поскрипывающий, и вновь безмолвно выстроившись в том же порядке, двинулись в путь, Прошло довольно много времени, прежде чем они достигли небольшой дороги, ведущей на запад. Рядом с перекрестком некогда был постоялый двор, явно недавно разрушенный, ибо частично сохранившийся частокол и силуэты полуразрушенных срубов еще прекрасно угадывались, хоть и заросли сорняком и плющом. У самого поворота стоял столб, на котором была приколочена доска с полустертой надписью, в которой скорее угадывалось, чем читалось название деревни Садброуд. Сама дорога была заметно уже основного тракта, двум телегам на ней было не разминутся, но и грязи на ней было значительно меньше. Всадники свернули, направившись к деревне. По не раскатанной в грязь, присыпанной черной, сопревшей листвой дороге лошади пошли быстрее, будто обрадовавшись тому, что путь стал легче. Вскоре четверо всадников скрылись в тени леса, и только крупное, гибкое, по хищному грациозное, сливающееся с опавшей листвой существо не мигая смотрело им вслед из туманного сумрака осеннего леса.
***
- Значит вы наемники?
Русоволосый и арбалетчик сидели за столом в доме старосты деревни. Хижина была добротной, примерно на две равные части ее делила большая печь. Две лучины, стоящие на столе, чадили, освещая дрожащим светом кувшин с брагой, три кружки, ополовиненный каравай черного хлеба и несколько очищенных луковиц. Хозяин дома, крупный, седой мужик с кустистой бородой отхлебнул из глиняной кружки.
- Ну наемники то там нынче и нужны. Особливо те, что с нечистью всякой дела не раз имели. Как эти, то ли попы с мечами, то ли рыцари-богословы. – Продолжил староста, коего звали Якбин.
- Мы, конечно не храмовники – усмехнулся русоволосый – Но со зверьем и тварями всякими дело имели. Значит нашли вы логово?
- Как есть нашли. Вот только из пятерых оттудова один вернулся.
- И где логово зверя находится? – спросил молодой наемник.
- А на северо-западе от деревни. Там лес на скалах растет, и овраг там есть, из которого ручей наш начало и берет. А чуть подальше, в конце этого оврага то лежбище тварь и устроила.
- Как выживший смог от зверя уйти?
- Из того что он сказал, я понял, что они лежбище увидев, тут же назад то и побежали. А на полпути то на них он и напал. И по одному всех поубивал. Рукту повезло что он из лесу выбежать успел, зверь за ним не погнался.
- Зверь то большой? Рассмотрел он его?
- Нет, говорит будто тень из-за дерева вылетела, Луса сбила, да шею то ему и своротила. Он все говорил, что Лус сначала закричал, а потом, говорит, как хрустнет, будто кто пучок хвороста сломал, а зверь ни звука не издал, ни зарычал, ни листва, ни ветки под ним не захрустели… - Якбин приложился к кружке.
- Нам бы с ним поговорить… - Начал было русоволосый.
- Тут уж, сударь Герман, это не в моей власти. Не обессудьте. Да только он головой от страха малость тронулся, по ночам кричит… Да и вообще кричит, стоит ему малость задремать. Потому то мать никого к нему кроме отца Сульгра не пущает. А Мальтра то у нас тут в почете да уважении, троих сынов воспитала да мужиками видными вырастила, да одна хозяйство то держит, как овдовела. А тут еще с младшим ее такая беда приключилась… Не буду я с ней спорить, и вам не стоит.
Герман Варнхайт извлек из-под куртки свиток, и положил на стол:
- Ваш поп вам зачитал. Барон повелевает нам подчиняться и всячески оказывать помощь, а ослушавшихся обещает своими руками наказать.
- Так понимаю я все, да только ничего нового вы от него не выведаете. Он то все повторяет что тень это была бесшумная, да о том, как Лус кричал, да как шея то его хрустнула, и как понял, что один он прибежал. Ну и о том, что нам всем надо молиться, покуда тварь всю деревню за грехи наши не извела…
Герман переглянулся со своим спутником.
- Тогда нам нужен проводник, что покажет дорогу к логову – Прервал старосту, молчавший до того стрелок, Загреб Большар. Голос у него был хриплым, каким-то скрипучим, говорил он отрывисто. Якбин вздрогнул, качнул головой и приложился к кружке.
- Тут уж, - староста вытер губы рукавом – сами думайте, как быть. Я людей неволить не стану, мне, и жене моей с детьми тут до старости жить, а коль я кого на смерть с вами отправлю, то долго мне это помнить будут.
***
В таверне, не смотря на поздний час было шумно. Несколько факелов разгоняли мрак, и освещали крестьян, столпившихся вокруг небольшого стола, стоящего в углу. Толстяк с аристократом, как следует подкрепившись наваристой ухой, веселились во всю, старательно спаивая местное население, в обмен на их домыслы и слухи. Через некоторое время, несколько захмелевшие наемники поняли, что ничего дельного они не узнают. Никто зверя не видел, а единственный выживший после его нападения тронулся умом от страха. В итоге к моменту возвращения Германа и Загреба, разочарованные тем, что бесплатная выпивка подошла к концу, почти все мужики разошлись по домам. Наемники подсели к свои товарищам, здоровяк хлопнул в ладоши, и тут же из невидимого в тени дверного проема появилась невысокая, молодая, полная женщина. Перед голодными путниками появились тарелки с похлебкой, хлеб, лук, ополовиненная головка сыра. Герман помешал ложкой в тарелке, на что лысый бородач, проводивший взглядом солидные окружности скрывшейся в темноте хозяйки таверны, заявил:
- Ешь, Герман, не боись, хорошая уха, наваристая
- Спасибо, Булар, раз ты говоришь, что хорошая, кто я такой что бы спорить?
Хмыкнув, аристократ приступил к расспросам:
- Ну так что, рассказывайте, что от старосты узнали. Мы то ничего дельного не вызнали. Сначала мужики сошлись на том что это демон, потом что это привидение, а потом кто-то сказал, что это змеедав в лесах свирепствует, и опять же с ним все согласились…
- Зря ты смеешься – проговорил Булар Лысый – змеедав тварь быстрая и ловкая, погрызть может неслабо… Я, когда малым был, видел, как сына кузнеца, после укуса, болезнь страшная сгубила. Боль такая была, что говорят, пацана дугой гнуло, мол чуть ли не пятками до затылка доставал. Да так и помер… Не даром говорят, что зверь этот судьбой благословлен. Кому-то хоть бы хны, а кто-то вот так…
- Булар, не мог змеедав несколько человек и лошадь загрызть. Да он больше енота и не вырастает. И нападает разве что, когда на него наступишь. – вздохнул аристократ.
- Да я-то что, я это, просто вспомнил. Вот. - смутился толстяк – Да, Герман, давай, рассказывай.
- Узнали мы что это зверь, хищник. Бьет из засады, устраивает логово. Деревня и тракт находится на его территории, и потому жизни деревенским он не даст, и на одиноких путников охотится будет. Зверь большой, за эти три недели он убил семь человек и лошадь. И это только шестеро деревенских и посыльный барона, что в деревне не появлялся, о которых мы точно знаем. А сколько человек с тракта он добыл, да еще наверняка и на дикое зверье охотится…
- А почему же он на нас не напал?
- Я не знаю, Жак. – Герман посмотрел на своего друга – Видимо четверо всадников для него слишком опасная добыча. До этого он напал на телегу бортника, задрал его и лошадь, но лошадь он сожрал на месте, и ту не целиком, а самое вкусное, а человека утащил.
- Но он же четырех разом загрыз, ну тех, что логово нашли. – Возразил Булар.
- Я думаю, что эта тварь весит примерно, как лошадь. Может чуть меньше. То есть пятеро мужиков, весят в сумме ненамного больше. Да и к тому же эти приперлись в самое логово, тем самым спровоцировав его на нападение. А нас четверо, да у каждого лошадь… Нет, мы слишком крупная добыча. – Герман посмотрел в опустевшую тарелку и отложил ложку. – Зверь сливается с лесом. Свихнувшийся от страха говорил, что он был похож на тень. Атакует молча. Убивает быстро. То, что не сожрал на месте тащит в логово, если может, конечно же.
- Похож по повадкам на ворлака. – Жак Бланкар по прозвищу Бастард, задумчиво провел рукой по подбородку – Но они очень умны, почти разумны, они знают, что люди мстят за своих убитых… Он может годами жить в миле от деревни, и не убить ни одного человека, отпугивая от логова случайных прохожих волчьим воем или еще как…
- Ворлоки разные бывают. Этот мог прийти из совершенно диких мест, а его могли согнать с прошлого лежбища храмовники... – Варнхайт задумался – Да, не на тех мы охотится собрались. Ожидали шайку бандитов, а тут зверюга свирепствует… Загреб, что от погоды завтра ждать, что думаешь?
- Завтра точно туман будет, да и дождь в любой момент пойти может. – Большар задумчиво почесал шрам – Рискованно на одни арбалеты расчитывать.
- Рогатины нужны. – Бланкар отхлебнул из кружки – Думаю в деревне найдем несколько штук.
- Герман. Самая здоровая рогатина моя. – С усмешкой заявил Булар.
***
Утро выдалось таким же пасмурным, как и череда предыдущих дней. Деревня проснулась, как и обещал арбалетчик, накрытая настолько густым туманом, что не было видно ничего, дальше десятка ярдов. Крестьяне были взбудоражены приездом наемников, мужики и их жены судачили, делились слухами и домыслами. На службе отец Сульгр прочитал проповедь, в коей сказал, что их суровый, но справедливый барон, волнуется о Садброуд, и потому послал Богом данных, за молитвы крестьян, свирепых охотников на нечисть, что под корень изведут напасть, чем подлил масла в огонь. Дети уже принялись играть в великих воинов, одолевших дракона, что съел бортника и еще целую деревню, и освободивших прекрасную принцессу, этим драконом похищенную.
Отдохнувшие и выспавшиеся наемники, в броне и при оружии появились только ближе к полудню, когда туман более-менее рассеялся. Староста тут же созвал людей, и Герман, в кольчуге с длинным рукавом, подпоясанный ножнами со своим лонгсвордом вышел вперед.
- Нам нужен проводник, что укажет нам путь к логову. – Пророкотал Варнхайт.
Мужики испуганно загомонили, кто-то выкрикнул что нечего там показывать, иди вдоль ручья и не промахнешься. Было видно, что никто из крестьян не горит желанием идти в лес, даже в компании с четырьмя вооруженными, опытными бойцами.
- Тихо!!! – Рев Булара прервал все разговоры среди крестьян. Было слышно, как испугано заржала лошадь в конюшне, все собаки зашлись в лае.
- Мы предвидели что добровольцев не будет. – Продолжил Герман – И потому, будет брошен жребий. Здесь десять веток. Одна из них коротка. Кто ее вытянет, тот с нами и пойдет. Ну а коли откажется… За наказание того возьмется ваш барон.
Крестьяне вновь загомонили, ибо знали, что барон быстр на расправу, и казни его отличались продолжительностью и жестокостью. На фоне пыток, поход в лес с наемниками, вооруженными, в кольчугах, с опытом по уничтожению нечисти, казался вполне перспективным. В итоге короткую ветку вытянул мужичек неопределенного возраста. Он стоял и испуганно вертел роковой пруток в руках, затравленно глядя на ухмыляющихся бойцов.
- Тебя звать то как? – спросил Жак
- Н-Никус, сын Осгя, ми… Сударь… - промямлил тот неуверенно.
- Не бойся, Никус, все в порядке будет. – попытался приободрить крестьянина Герман. И повысив голос оповестил остальных: - Ну что стоите, идите, занимайтесь своими делами!
Булар поймал за локоть собравшегося куда-то старосту.
- Нам нужны рогатины. – Пророкотал он в лицо Якбину –С какими на медведя ходят.
***
Сквозь мрачный, что-то шепчущий сам себе ветвями лес, тянулся широкий овраг. Один склон его был каменист и вздымался вверх будто стена какой-то древней, полуразрушенной, оставленной защитниками крепости, а другой, более пологий, представлял собой размытый землистый склон. Ветви деревьев смыкались над головой в подобие свода, погружая все в полумрак. По дну оврага бежал быстрый ручеек, кристально-прозрачная вода которого, задорно журча, несла мертвые листья всех оттенков желтого и красного.
Вверх по течению, по правому берегу, под каменистым склоном двигались пятеро. Четверо были при оружии, впереди, одним за другим шли Жак и Герман, вооруженные рогатинами, в нескольких шагах за ними шел Загреб, держа наготове взведенный арбалет, следом, затравленно оглядываясь, шел Никус, а замыкал колонну Булар. Как и предсказывал стрелок, туман сменился мелким дождем, и Варнхайт был рад тому, что не взял пистоль, который был бы сейчас обузой.
 По команде Германа отряд остановился.
- Далеко еще до логова? – Тихо спросил Варнхайт у проводника.
- Не, тута с полверсты осталось. Ручей перейти, чуть дальше пройти и на месте будем…
Наемник кивнул, и по его взмаху руки отряд построившись в том же порядке двинулся дальше. Перебравшись на другой берег по почерневшему от старости, скользкому бревну, бойцы продолжили путь, все так же напряженно обходя подозрительные кусты и прогалины, что могли послужить зверю местом для засады. В скором времени пологий склон сошел на нет, и деревья подступили вплотную к ручью.
И когда первые наемники вступили в лес, нечто быстрое, большое и грациозное, сливающееся с опавшей листвой, выпрыгнуло на тропу перед охотниками. Не успевший среагировать Жак, от мощного удара когтистой лапой, отлетел куда-то к ручью. Герман увидел замершего на миг зверя. Он смотрел на полосатую шкуру, холодные желтые кошачьи глаза, чувствовал исходящую от этого гигантского кота опасность. За спиной щелкнула тетива, и короткий свист арбалетного болта был прерван мощным ревом. Хищник одним прыжком скрылся среди деревьев.
- Это что за черт? – Булар озирался, держа рогатину наготове. Загреб спешно перезаряжал арбалет, проводник Никус будто испарился, а Герман старался прикрыть стрелка, мыслями будучи с Жаком.
- Это, нахрен, не ворлак! – Толстяк, ссутулившись и чуть согнув ноги в коленях стал напоминать медведя – Это какая-то кошка, мать ее. Как рысь, только больше! Загреб, ты его зацепил, заряжай быстрее!
Большар не успел. Зверь налетел неожиданно и неумолимо, будто буря. Проскользнув под рогатиной Германа, кот задел наемника плечом, от чего тот отлетел в сторону, врезался спиной в дерево и сполз на землю. Стрелок поднял арбалет, но прицелиться не успел, когда сокрушающий удар когтистой лапы сшиб его с ног. Молниеносно, в прыжке, хищник сшиб Булара, и, придавив его всем своим весом, с ревом начал трепать здоровяка.

Перекатившись на четвереньки, Герман, пытаясь втянуть в сведенные спазмом легкие живительный воздух, не сводил глаз с твари, что вцепилась в толстяка. Русоволосый наемник, выронивший в падении рогатину, поднялся на ноги и, выхватив меч, пошатываясь двинулся к зверю. Долгих семь шагов он шел, и видел, как крупное, мощное создание с полосатой шкурой рвет его соратника, взрывая задними лапами землю, как бил из стороны в сторону гибкий хвост…
Сам не заметив, как оказался возле хищника, Герман поднял над головой меч и ударил тварь по шее, а затем еще раз, практически срубив зверю голову…

***
Герман со второй попытки смог столкнуть гигантского кота с Булара. Здоровяк погиб, из разорванного лица и шеи обильно сочилась кровь. Загреб, свернувшийся клубком, у воды так же оказался мертв- пренебрёгшему кольчугой стрелку зверь когтями порвал грудь и шею. Наемник устремился к своему друг, первым выведенным из строя, когда тот сам, сгорбленный, держась за правый бок, выбрался на тропинку. Герман помог ему присесть на корень.
- Мертвы? – Задал лаконичный вопрос, обычно болтливый аристократ.
- Да. Все.
Наемники помолчали с десяток ударов сердца, в память о павших соратниках.
- Что же это за тварь такая? Я ничего не слышал о таких, неужто колдуны? – первым прервал тишину Жак, доставая из своей кольчуги большой серповидный коготь – Ты гляди, не было бы брони, он бы мне грудь до костей порвал бы.
- Нет, это не чародеи. Якоб когда-то рассказывал мне о таких хищниках. Они живут далеко на юге и востоке… – Варнхайт прошелся по тропинке, что-то высматривая среди деревьев. Затем наклонился, и под истеричный визг выволок на тропинку проводника, забившегося меж корней.
- А он живой. Да не ори ты так, убили мы тварь! – Сообщил Никусу Герман, дополнив свои слова легким пинком.
- Ой, слава Богу, Господи, страх то какой, а, а, а эти же что ж? – растерялся крестьянин, увидев тела наемников.
- Погибли.
- От ты, Господи, да то что же это такое-то…
- Тихо ты! – рявкнул на него Варнхайт – Иди сделай две волокушки. Держи веревку, топор у Булара за поясом.
- Это ж как же так мертвого то обирать то…- начал было проводник, но очередной окрик наемника заставил его повиноваться.
Когда крестьянин скрылся в лесу, Герман подошел к Жаку, и протянул тому какой-то кожаный ремень. Бланкар рассматривал странный предмет, иногда охая, пока русоволосый наемник накладывал ему давящую повязку на грудь, после чего поднял глаза на друга:
- Королевский герб? На ремне? Откуда он у тебя?
- Это ошейник. Я срубил его вместе с башкой зверя.
- Королевская зверюшка? Откуда она тут? Впрочем, теперь понятно, как зверь сюда добрался… Как думаешь, тварь сбежала во время перевозки?
- Нет, тогда бы ее искали королевские ловчие и храмовники.
- Ну а что же тогда?
- Я думаю, что барон забыл упомянуть некоторые интересные подробности…





***

Барон Доротан Трогбор был высок и толст. Варнхайт смотрел на него, раздумывая о том, что этот неповоротливый, до безобразия заплывший жиром алкоголик, которому каждый вздох давался с трудом, был моложе его учителя, Якоба фон Пришвита, который в свои 47 мог оставить позади многих более молодых, опытных бойцов. Доротан сидел за столом, на котором было выставлено два кувшина с вином и разнообразная закуска, и мрачно смотрел на Германа своими заплывшими, мутными глазами.
- Значит вас осталось двое? – Толстяк перевел дыхание – Опасная видимо была охота. А где же второй?
-Второй, ваша светлость, сейчас в таверне с лекарем, зверь сломал ему три ребра.
- И что же это была за тварь такая? Кто чуть не перебил четверых опытных наемников? – Барон приложился к здоровенной кружке, наполненной вином. Наемник терпеливо ждал, пока вино, булькая, проваливалось в ненасытную утробу.
Когда опустошенная посуда оказалась на столе, Герман достал что-то из сумки, висящей на боку, и положил на стол лапу зверя. Трогбор уставился на здоровенную полосатую лапу, с пятью выпущенными когтями.
- Вот так когти… Да… И откуда ее занесло? С гор?
- Нет. Эта тварь обитает далеко на юго-востоке. Сама она не могла сюда добраться. Ее привезли сюда, и я даже знаю кто.
- Привезли? Кто?!! Небось эта безродная тварь, Проктор Ленег!!!
- Нет ваша светлость. - Герман положил рядом с лапой зверя кожаную ленту с серебряной бляхой. – Это ошейник, что был на шее твари. На нем королевский герб.
Барон схватил ошейник и принялся его рассматривать.
- Не подделка… Да… Это и вправду королевский герб… - Доротан зло посмотрел на наемника – Морт!
В комнату прошаркал сгорбленный, седовласый старик.
- Деньги!
Откуда-то из складок своего одеяния писец извлек кошель и передал Герману. Тот высыпал монеты на ладонь и посмотрел на барона.
- Здесь в два раза меньше чем мы договаривались.
- Так и вас стало в два раза меньше. Бери деньги и убирайся, больше вы не получите.
Герман мрачно, исподлобья смотрел на барона. Тот, не выдержав взгляд холодных синих глаз, вскочил с кресла, толкнув животом стол так, что посуда с яствами жалобно громыхнула, а один кувшин опрокинулся, залив все алым, словно артериальная кровь, вином. Лицо толстяка покраснело от гнева, и он разразился яростной речью:
- Ты оглох? Глазами тут зыркает, сука. Ты на меня так не смотри. Бери деньги и вали, погань. Ростан!
В комнату вошел командир гарнизона, держа руку на эфесе меча.
- Ростан, проследи что бы этот наглец и его прихвостень - ублюдок покинули мои владения до ночи.
- Будет сделано, сер! - гаркнул офицер.
- А не уйдут… - Барон мрачно усмехнулся – Вздерни поутру.
Герман не стал дожидаться предложения освободить помещение, и, презрительно сплюнув, покинул разгоряченного хозяина этих земель.

***

Первый снег, плавно кружась в замысловатом танце, медленно, будто задумчиво, опускался, накрывая небольшой городок, окружающие поля и леса невесомым белоснежным покрывалом, при этом словно избегая путника, проезжающего через южные ворота, одетого во все черное, на вороном коне, на которых не было ни снежинки. Так, безмолвно, будто тень, неизвестный проследовал до таверны. Зайдя в помещение, странник скинул капюшон, обнажив длинные, редкие седые волосы, обрамляющие лицо с волевым подбородком, крючковатым носом и холодными, светло-серыми глазами, у которых собрались морщины. Подозвав к себе кормчего, он впервые нарушил молчание:
- Пива мне. – голос его был хриплым баритоном, в интонациях которого сквозила легкая издевка.
Когда дородный хозяин заведения принес ему кувшин с кружкой, седой поймал того за руку:
- Мне бы хотелось узнать последние новости. Присядь-ка, мил человек.
- Сударь, у меня на кухне готовка в разгаре… - Начал было тавернщик. Ему категорично не нравился этот посетитель, и разговаривать с ним он не горел желанием. Путник на его возражение мрачно улыбнулся, сильнее сжав запястье толстяка. Силы у него было немерено, так что кормчий, почувствовав стальные тиски на своей руке, тут же грохнулся на лавку напротив таинственного клиента.
- Меня интересуют наемники…
- Так их в городе нынче и не сыскать. – перебил его тавернщик.
- Как тебя зовут? – седой вновь мрачно улыбнулся.
- Горас, сударь, Горас Борокан.
- Горас… - странник сделал паузу, будто смакуя имя толстяка – Слушай Горас, внимательно слушай. Еще раз перебьешь меня, и я отрежу тебе уши.
И в подтверждение своих намерений, путник откинул в стороны полы плаща, обнажив эфес меча, висящего на поясе. Толстяк побледнел и словно обмяк. Удостоверившись в положительной реакции собеседника, седой продолжил:
- Мое имя Мэтт. И я ищу наемников. Были ли у вас в городе недавно, наемники? Двое, может больше? – Горас молча закивал головой.
- Ну вот, видишь, уже прогресс. Ты прекрасный слушатель, когда постараешься. – Седой вновь улыбнулся – Сколько их было?
- Много, сударь. – чуть помедлив проговорил кормчий. – Сначала прибыли четверо, двое молодых, высокие оба, один худой, второй широкоплечий и здоровый. Двое старше, один толстый и лысый, с рыжей бородищей, и худой, со шрамом на морде. Потом еще пятеро прибыли. Те интереснее были. Один был троллем, здоровенный такой, просто огромный. Еще двое были гномами, а остальные люди, значит, да.
- Нечасто у вас тут инородцы бывают? – Мэтт исподлобья смотрел на трактирщика.
- Да, нечасто. Тролли иногда проводят караваны через город, я и не знал, что среди них есть наемники. Всегда думал, что они хоть и шумный, но очень дружелюбный и мирный народ. А гномов… Тех в наших краях лет сто уже не видели, как из гор изгнали, так и не было их тут.
- А потом наемники все вместе отправились дальше в путь?
- Да, так все и было.
- Значит поехали они дальше вдевятером… – Седой задумался.
- Нет сударь, всемером.
Мэт вскинул голову и посмотрел на Гораса, вопросительно подняв брови.
- Так те четверо что первыми явились, они же неделю назад прибыли. И взяли заказ у барона нашего, разбойников выбить с деревни значит. Только там не бандиты были, а тварь неведомая, что двоих там загрызла. – На этих словах путник словно встрепенулся, и внимательно посмотрел на собеседника – а третьему ребра поломала. Вот двое позавчера вечером поздним и вернулись. А эти пятеро тут их уже дня три как ждали…
- Кто вернулся?
- Да молодые, знамо кто.
- Когда они выехали?
- Так вчера днем и выехали. Они с Бароном не поладили, вот тот и обещал этих двоих вздернуть, если они до ночи не покинут его владений.
- Надеюсь барон не покидал стены города? – с усмешкой спросил Мэтт.
- Да нет, он раньше наемников на охоту отбыл, до сих пор не вернулся, видать разошелся не на шутку…
- Да, конечно, разошелся…
Тавернщик вздрогнул от веселой улыбки собеседника, что никак не вязалась с холодным и жестоким взглядом серых глаз. На столе перед Бороканом со звоном упало несколько медяков из руки седовласого путника.
- Это тебе за информацию. Ты мне здорово помог.
Над городом разнесся тревожный набат, Горас встрепенулся, и начал коситься на дверь, выходящую во двор.
- Что смотришь? Пошли вместе узнаем, что случилось. – Мэтт произнес это как будто даже без издевки.
Снег перестал идти, и улочки со свежими протоптанными тропинками выглядели бы сонными и умиротворенными, если бы не тревожный звон колокола. Таверна стояла у дороги, ведущей к северным воротам, и именно от них в сторону замка, возвышающегося на юго-востоке, и направлялись повозки и всадники. На улицу высыпал народ, мимо тавернщика и путника промчался всадник, люди, загомонили, и через минуту, когда телеги не добрались еще до таверны, город был подобен потревоженному улью. Мэтт ухватил за загривок пробегающего мимо мальчишку, приподняв того над землей. Пацан несколько раз дернулся и начал жалобно хмыкать носом, впрочем, мгновенно успокоившись, стоило седовласому сунуть тому медяк под нос.
- Что случилось? – спросил путник, опустив мальчишку на землю, но все еще держа его за шкирку.
- Знамо, что, барона убили!
- Как убили? – вклинился в разговор Горас.
- Взяли и убили. Говорят, он наемникам деньги не заплатил, те обиду затаили и прирезали всех. – мальчишка рассказывал все это взахлеб, не сводя глаз с заветного медяка – Говорят у барона на брюхе было вырезано «кто не платит серебром, платит кровью». Вооот.
Мэтт отпустил пацана, бросив ему монету, что была ловко поймана и тут же спрятана за пазуху, после чего от обрадованного мальчишки и след простыл.
- Брешет же! – проворчал тавернщик.
- Нет, эти могут. Учитель этих молодых наемников снес пару замков, перебив их хозяев, за аналогичные проступки. Поверь, эти не стали жечь ваш замок вместе с бароном из-за спешки.
- Так уж замки снес?
- Именно, мой дорогой корчмарь. Эти наемники из тех, которым не платить – себе дороже.
- Так зачем вам эти лихие вояки? Нанять хотите?
Путник оценивающе просмотрел на трактирщика, да так, что тот пожалел о своем вопросе, и начал было открывать рот, для оправдания, когда седой ответил:
- О нет, я просто хочу задать им несколько вопросов, о том, где мне найти одного старого приятеля… - странник так сказал последнее слово, что Горас Борокан догадался, что речь идет вовсе не о друге, а о смертельном враге.
Мимо как раз проезжала телега, из которой торчали чьи-то ноги, обутые в добротные сапоги.
- Значит отныне наемники эти для местных владык враги? – Мэтт проводил последнюю телегу взглядом.
- Да нет, сударь, куда там. Барона нашего никто не любил. Мудаком он был, прости Господи. У народа – то вообще праздник будет. А наследники… Что наследники? Младшего подхалима своего он года два как по пьяни зашиб насмерть, а старший сын, тот в мать пошел, бойкий да дерзкий, так они лет семь назад так посрались, что, говорят, их стража разнимала, с мечами друг на друга кинулись, а потом, вместо прощания, пообещали друг друга при следующей встрече убить. С тех пор старшего, Оргена, здесь и не видели, но он первый наследник. Теперь его тут все. Так что не думаю, что будет он зло на наемников держать. Разве что за то, что не он отца прирезал.
- И как это у них так получается ловко? – Мэтт вновь улыбался – Я вот одного знатного убил, и ведь то же за дело, а за мной потом все лето его семейство носилось, в поиске мести…
- И чем же все закончилось? – Горас с интересом посмотрел на собеседника.
Cедовласый путник вновь весело улыбнулся:
- Известно, чем. Я их всех убил.