Алжирский пленник - часть 8

Алжир - рай для живописцев или студентов художников. В этом мире простых человеческих отношений - масса тем для композиций. Можно при желании делать наброски с замерших в одной позе людей в кафешке, магазинчиках или у развалов овощей и фруктов. Вдохновляют на творчество и разнообразие фактур натуральных материалов, тогда как у нас всюду уже пластик и металлопрофиль. Здесь нескончаемое разнообразие стилистических контрастов и необычных для нас конструктивных решений. В каменистый берег Африканского материка с бешеной силой ударяет прибой Средиземного моря, а вокруг светло-охристым ожерельем гудит людской улей.
А какие здесь девушки и женщины! Они загадочны, красивы, скромны и не больны погоней за узкой талией. Здесь женщина – это просто женщина, такая же натуральная, как все вокруг. Под длинной джильбеб, вы ловите прикосновение груди и бедер, чтобы оценить фигуру, которая чудится вам божественной. А как прекрасно женское лицо в обрамлении белой или коричневой кхимар, когда она, спеша по каким-то своим делам, не  идет, а плывет, опустив скромно голову, будто ничего не замечая вокруг, и вдруг стрельнет в тебя черными бусинками любопытных оценивающих глаз, и ты на всю жизнь запомнишь это взгляд!
А что за чудо эти пальмы, растущие вдоль дорог, напоминающие древние колонны. Они распускают в голубой вышине свой остролистый хвост, и вы чувствуете счастье: я в Африке!
А язык: быстрый, острый, эмоциональный, или арабские шрифты, похожие на морские волны, пальмы, улыбки и глаза алжирских девушек!
Два дня мы колесим по городу Алжиру. Мне нужно купить краски, холсты и кисти, потому что я взял с собой только пастель, да и то лишь маленькую часть, ведь большую коробку с пастелью пришлось оставить в Красноярске. Но пастели, той, что мне было нужно, я здесь не нашел, а отправляться в Сахару с небольшим количеством красок мне не хотелось. Тогда я решил купить материалы для масляной живописи. Во всем многомилионном городе Алжире, оказалось не так много магазинов, где можно было приобрести холст, кисти, краски и разбавитель. В одном из немногих, престижном и не дешёвом, куда меня привез Зино, ассортимент, тем не менее, оказался бедным. Молоденькая хорошенькая алжирка в черном джильбеб и кхимар, с обворожительной улыбкой и черными бездонными глазами ворковала над нами, всеми силами стараясь угодить и понять - что мне нужно. Но как понять, если даже Якоб – мой переводчик, не знал слов: разбавитель, подрамник или текстура холста и т.д. И все же мы сумели подобрать необходимый минимум красок и принадлежностей. Я старался сразу определять их стоимость, но и это оказалось тоже проблема, ведь для начала нужно было перевести алжирский динар в евро, а потом евро в рубли, сообразить соотношения цен у нас и здесь, в уме подсчитывая общую сумму. Когда я интересовался сколько что стоит, Зино, и Якоб  начинали снисходительно улыбаться - мол это все мелочи, не бери в голову. Но я-то, и не напрасно, предполагал, что это не может быть дешево в стране, где рисованием занимаются единицы, и товар завозят скорее всего из Европы, где он тоже не дешёвый. Я гнул свою линию, брал минимум, а Зино меня предостерегал - в Сахаре мы уже ничего не купим! Ситуация осложнялась тем, что я взял с собой на материалы всего 145 евро. Еще я обнаружил, что в продаваемых готовых холстах на подрамниках, холст при нажатии, задевает за крестовину - это недопустимо. При работе на таком холсте подрамник рельефно отпечатывается на внешнюю сторону. Да и бессмысленно покупать тридцать холстов, чтобы потом снять их, выкинув дорогущие подрамники – не везти их до же их домой на самолете, они тогда вообще золотыми станут. Решил, что купить готовый грунтованный холст, а подрамники  заказать где-нибудь в столярной мастерской, которых здесь наверняка полно. Их нужно будет сделать всего несколько, для того чтобы писать и сразу же снимать, освобождая подрамник для нового холста. Сэкономлю на приобретении подрамников: вместо 30 мне будет достаточно 10.
И так, я набрал все, что мне нужно, и мы пошли рассчитываться. Алжирская  красавица, с которой мы подружились за время общения, проводила нас до кассы и приглашала заходить еще. Прощание были такими искренними и трогательными, что я чуть не со слезами на глазах и болью в сердце отрывал от себя это первое и единственное существо женского пола, с которой мне довелось пообщаться за эти дни.  Неожиданно для себя, я вдруг ощутил, как оказывается дорого мне это общение, такое естественное и поэтому незаметное у нас, по которому я уже успел соскучиться, здесь в мужском мусульманском мире. И я, с какой-то наивно-искренней верой и надеждой обещал обязательно зайти снова! Видимо эти чувства и еще то, что мне хотелось, наконец, показать Зино свое участие в расходах, придало моему внутреннему мужскому достоинству решительности. Я демонстративно оттеснил Зино от кассы и достал из кошелька свои заветные евро, чтобы рассчитаться. Но Зино, вдруг испугавшись чего-то, извиняясь за меня перед продавцом, отозвал меня в сторонку и там заговорщически сообщил, что в Алжире не принято рассчитываться евро, почти противозаконно, а все расходы он возьмет на себя. Мне ничего не оставалось, как ретироваться и спрятать деньги. Тем временем нам посчитали сумму, и тут Зино сначала впал в прострацию, а потом начал что-то искать по карманам. Оказалось, что у него с собой нет такой суммы денег. Значит, моя экономность была не лишней! Но все равно, даже эти расходы, оказались видимо намного больше, чем предполагал Зино. Тогда я еще раз предложил Зино принять участие в расходах, но он со своей обычной вежливо-снисходительной улыбкой отказал мне так, что я снова почувствовал себя маленьким и глупым котёнком в объятиях его обаяния и щедрости. Пока Зино о чем-то разговаривал на своем языке с молодым кассиром, я отошел в сторонку и стал искать среди разнообразных товаров, что-то эквивалентное той сумме, что назвал продавец, чтобы понять - во что выливается мое желание писать в Африке маслом. А когда нашел, то даже не поверил: все мои достаточно скромные покупки тянули по стоимости на небольшой, но дорогой сейф с цифровым замком. На наши деньги это получалось что-то около тридцати или даже сорока тысяч! Ну, и цены тут у них!
Мне стало совсем неловко. Ведь Зино ради меня взял отпуск, новую дорогую машину на прокат, тратится ежедневно на продукты, и еще будет тратиться каждый день в Сахаре, а тут еще и эти непредвиденные расходы. Впоследствии я узнал, что он сдал свою квартиру и поэтому мы с ним живем у его брата. В общем, не так-то просто ему соблюдать здешние правила гостеприимства. Тогда я предложил вообще отказаться от покупки, но Зино с милой улыбкой выслушав меня, поинтересовался у продавца, можно ли оставить наш пакет до завтра, тот убрал его под прилавок и Зино, довольный своей находчивостью покровительственно повел меня к выходу.
Но и это еще не все! Теперь ведь нужно было заказать подрамники. Якоб в очередной раз покинул нас, у него работа, а я и Зино продолжили изучение международного языка жестов, мимики, пытаясь общаться на англо-русском наречии. Бесполезно я напрягал свою память, пытаясь отыскать в ее удаленных уголках хоть крохи вынесенных со школьной скамьи знаний. Но удивительно, мы каким-то чудом понимали друг друга, продолжая колесить в Алжирских лабиринтах.