Жена сделала по-своему

    Потаповы Валентин и Лиза поженились более четырёх лет тому назад. Вначале муж работал на заводе и получал хорошую зарплату. Они оплачивали съёмную двухкомнатную квартиру, покупали всё необходимое и ещё оставались деньги. Вскоре завод обанкротился, рабочих уволили. С тех пор Валентин имел случайные заработки. Пришлось семье перебраться в дешёвое жильё, в частный сектор. Частный сектор представляет собой несколько захолустных улиц из тесно лепящихся друг к другу одноэтажных домов с маленькими двориками. В одном из таких строений Потаповы поселились в крошечной боковой пристройке. Его семья экономила на всём — копила деньги на покупку квартиры. На сберкнижку жены удалось наложить всего 170000 рублей. Мизер по сравнению со стоимостью квартиры.

    Первые дни сентября. По-летнему тепло. Вечер. Потаповы привели из детского сада трёхлетнего Федю. Малыш в маленьком дворике пытался кататься на трёхколёсном велосипеде. Валентин и Лиза сидели  на лавочке и наблюдали за сыном.
За оплатой пришла хозяйка дома. Лиза вынесла и передала ей деньги. Владелица дома — грузная старуха в застиранной тёмной кофточке тут же, на лавочке принялась их считать. Потаповы, изображая на лицах почтение, хмуро смотрели на её дряблые пальцы, перебирающие ассигнации. Она пересчитала купюры, зажала их в кулак и, глядя в сторону, резко отчеканила:
    — Вот что, мои милые, цены растут, жизнь дорожает. Вы мне платили по 6 тысяч в месяц, а с первого сентября будете — по 7 тысяч. Это пока. А там видно будет.
Молодые супруги украдкой с негодованием переглянулись. Лиза сдержано возмутилась:
    — Конечно, жизнь дорожает. Но высокооплачиваемую работу не удаётся найти. Зачем вы усугубляете наше трудное материальное положение — повышаете квартплату?
   — Что поделаешь — такова нынче жестокая ситуация. Мои внуки нуждаются в помощи. Я им высылаю, сколько могу. Если вы не согласны по-новому платить, то переезжайте куда хотите. Между прочим, вы копите деньги на покупку жилья, следовательно, у вас денежки водятся. До свидания, — она встала и ушла.

    В воскресенье, взяв сына за руки, Потаповы отправились на прогулку по городу и заодно искать другую квартиру. Было свежее комфортное утро. Высокие белые облака изредка на несколько секунд закрывали жаркое солнце, создавая приятную тень. Семья остановилась у рекламного щита. Валентин вслух прочитал на листе бумаги объявление: «Срочно продаётся однокомнатная квартира с мебелью. Цена договорная» и давался адрес.
    — Это же в самом центре города! Там бешеные цены! — разочарованно воскликнула Лиза.
Потаповы в раздумье стояли. Трёхлетний Федя нетерпеливо дёргал родителей за руки, желая продолжить прогулку.
Муж предложил:
    — Съездим, посмотрим эту однушку, и заодно  узнаем, сколько стоит нынче  жильё.
   
    Примерно через час Потаповы звонили в дверь квартиры, которая по объявлению продавалась. Дверь открыл высокий мужчина лет сорока, одетый в чёрный дорогой костюм; мягким баритоном спросил:
    — Вы  смотреть квартиру?
    — Да.
    — Пожалуйста, проходите, — он посторонился и вдобавок  жестом пригласил покупателей войти.
Потаповы оказались в сумрачном коридорчике со встроенными в стенку шкафами для  одежды. Хозяин пояснил:
    — Эта дверь — в туалет, эта — в ванную с умывальником. А теперь зайдём в комнату, — и открыл остеклённую светлую полированную дверь.
Они вошли в комнату. Очарованная Лиза, как вкопанная, остановилась у прекрасного коврового паласа. Комната была просторной и празднично светлой. Широкое окно и застеклённая дверь на балкон выходили на солнечную сторону. В углу, перед окном — телевизор. Кровать, сервант, стол, кресло, стулья размешались без тесноты. В правом углу — ещё один стол: кухонный. По сравнению с убогой коморкой, в которой стол упирался в спинку кровати, где квартировали Потаповы, эта комната казалась  волшебным миражом.

    У Лизы от всего увиденного учащённо забилось сердце,  румянец выступил на щеках. Хозяин квартиры заметил на её лице восхищение и произнёс: «И для вашего сына найдётся место, где спать:  кресло разборное». Он ловко раздвинул кресло. Подвигая  его стене, оказался головой близко к коленям Лизы и невольно посмотрел на  её прелестные ноги. Потом  медленно поднимал взгляд до самого лица покупательницы. Лиза увидела его томные глаза, ещё больше покраснела. Он выпрямился и доброжелательно  сказал:

    — На некоторое время мы окажемся деловыми партнёрами. Меня зовут Станислав.
Потаповы представились.
    — Сколько стоит ваша квартира?  — спросил Валентин.
    — Я толком не знаю. Такая комната вместе с дорогой мебелью, конечно, стоит дороже одного миллиона. Я тороплюсь, поэтому уступлю всего за один миллион.
Потаповы охнули. На их лицах появилось выражение безнадёжности.
    — Всего один  миллион, и для вас дорого? — удивился хозяин.
    — У нас лишь 170000, — стыдливо признался Валентин.

    Станислав поразмыслил и заговорил:
    — Здесь жила моя любимая мама. Полгода назад она умерла. Я приехал издалёка, за несколько дней оформил мамино наследство на себя. Я хозяин крупного бизнеса. Мне надо срочно вернуться на работу. У меня нет времени ждать денежного покупателя этой комнаты. Моя мама была очень добрая, и я поступлю по-доброму: продам вам квартиру за шестьсот тысяч рублей. Сто семьдесят тысяч вы отдадите мне в нынешние дни, а четыреста тридцать тысяч — через три года, в сентябре. Я вижу, вы люди порядочные, молодые, за тридцать шесть месяцев сумеете накопить такую сумму. Если вы согласны, то приступим немедленно оформлять документы на куплю-продажу квартиры. У меня — машина. Сядем и поедем по конторам. Каков ваш ответ?
    — Согласны, — дружно ответили Потаповы.
Хозяин запер дверь квартиры ключом. Продавец и покупатели приехали к нотариусу, узнали, какие требуются представить бумаги и на вторые сутки, благодаря тому, что Станислав «совал деньги», оформили, как полагается окончательные документы. В установленном порядке Потаповы передали ему сто семьдесят тысяч, написали расписку, что должны 430000, а он отдал им ключ от бывшей маминой квартиры.

    Жизнерадостные Потаповы  стали жить в просторной комнате. Они с энтузиазмом находили работу, старательно трудились. Валентину приходилось вкалывать и по воскресеньям. Жена в выходные дни сидела дома с малышом. Исправно платили за коммунальные услуги, за детский сад. Покупали растущему ребёнку одежду. Экономили на всём, однако денег уходило немало на всё необходимое. Иногда новосёлы болели и по нескольку дней лечились дома.

    Промелькнули два года и восемь месяцев. Конец апреля. На сберкнижке Лизы накопилось триста девяносто тысяч. Требовалось за четыре месяца, к сентябрю заработать ещё сорок тысяч. В тот апрельский день Валентин в бригаде из трёх человек перекрывал крышу  одноэтажного дома частного сектора. Заканчивали работу. Осталось прибить в самом верху металлической кровли длинный железный конёк. Валентин сидел  на коньке, свесив ноги в разные стороны двускатной крыши, словно верхом на лошади, и забивал гвозди. Один кровельный гвоздик согнулся. Потапов пытался его выпрямить. Упрямый гвоздик вертелся и не хотел заколачиваться. Чтобы до конца забить упрямца, Валентин вынужден был изменить положение своего тела. Обе его ноги очутились на одном  склоне крыши. Кроме того, верёвка оказалась в стороне. Потапов начал соскальзывать. Мгновенно отбросил молоток и успел ухватиться двумя руками за  конёк, выпуклый, гладкий. Не удержался, за доли секунды скатился по наклонной железной поверхности и упал спиной на строительный мусор. Потерял сознание. Очнулся в больнице.
    К Валентину пришли жена и сын. Феде шёл шестой год. Ребёнок, сдерживая слёзы, держал папу за руку и рассказал:
    — Меня записали в подготовительную группу. Я с первого сентября буду ходить в школу.
    Жена сидела на стуле с другой стороны кровати, нежно успокаивала мужа:
    — Врач-травматолог объяснил, что состояние здоровья у тебя  критическое, но не безнадёжное. Требуется срочная уникальная и очень дорогая операция.  Придётся снимать деньги со сберкнижки. Ты поправишься и заработаешь. Квартирный вопрос тогда и решим.
    Семья говорила о житейских делах. Пришла медсестра, попросила посетителей удалиться, так как пациенту нужен покой. Лиза и Федя направились к двери. Перед дверью они остановились, повернулись  к нему и наговорили много ласковых слов. У Валентина Потапова  на сердце потеплело от добрых  пожеланий жены и сына.

    На второй день жена не пришла. Она одна, без сына, явилась после обеда на третий день. Муж заметил изменения в облике Лизы. На ней новое платье и янтарные бусы. Губы ярко накрашены. Брови подправлены. Опустив глаза в пол, супруга говорила:
    — Приехал Станислав,  навёл порядок на могилах родителей. Потом заглянул к нам. Я объяснила ему ситуацию с твоим здоровьем. Он немедленно поехал в больницу, сюда, где ты лечишься. К тебе заходить не стал. Поговорил с лечащими тебя хирургами, всё досконально разузнал. В общем, операцию делать не обязательно. Требуются  очень дорогие лекарства, и выписали для тебя рецепт. Бывший хозяин нашей квартиры очень добрый человек: уменьшил плату — взял  с нас триста девяносто тысяч, вместо четырёхсот тридцати. Я отдала ему все  деньги.  Он вернул мне нашу расписку о долге. Теперь можешь радоваться: у нас — квартира. А лекарства для тебя Станислав быстро достанет. И  ты обязательно вылечишься. — Лиза замолчала, продолжая смотреть в пол, и  о чём-то думала. Наконец сказала: — Я пошла, — и направилась твёрдыми шагами к двери.
   
    Валентин смотрел на её спину и загадал: «Если она остановится перед дверью, повернётся ко мне и ласково со мной попрощается, значит,  любит меня, и мне жить». Но Лиза не остановилась — резко открыла дверь и скрылась в больничном коридоре. Беспомощный, с иголкой от капельницы, воткнутой в руку; распростёртый  на кровати, муж ужаснулся: «Значит,она отдала все деньги за квартиру. Значит, не на что покупать для меня дорогие лекарства.Значит, разлюбила меня. Значит,— мне умирать». Слезы выступили на его глазах.

    Вскоре Валентина Потапова не стало.