Дневник прислуги. 2016-й. Август

 

 Сегодня пятнадцатое августа, в Италии большой праздник: Успение Пресвятой Богородицы. В этот день страна замирает. Никто не работает, никуда не спешит; на улицах  - ни транспорта, ни людей.  Темпераментные и болтливые, вечно  куда-то суетливо торопящиеся в будни итальянцы сегодня  необычно спокойны и неторопливы. Как будто набираются сил перед следующим жизненным витком, что ближе к осени. Их состояние похоже на глубокий вдох и выдох: вдохнули, уйдя в небесные сферы от суеты, и выдохнули, вернувшись вновь на землю, в свою привычную жизнь.

 Я по закону тоже выходная, но работаю: заменить некем. Чтобы поднять тяжелую старушку с отнимающимися ногами, отвезти ее в туалет или пересадить с кресла на стул, нужна сноровка, приобретаемая временем.

 Дают  «на свободу» пять часов по субботам.  Считается, что я  полдня имею выходной. Остальные полдня  оплачиваются в 20 евро. За время моего отсутствия к Луизе на 2-3 часа приходит ее племянница, Мария Грация, которой старушка тоже платит  20 евро. Но племянница ее не поднимает: боится надорваться; да и Луиза этого не хочет. Родная кровь все-таки.

 Оплату в праздничные дни, как сегодня, приходится отстаивать. Обычно тактично намекаю старушке на то, что она должна  заплатить  мне 20 евро за полдня, хотя иногда работаю и целый день, так как племянница не приходит. Иногда Луиза делает вид, что не понимает, о чем это я, но потом деньги все равно дает. Вот и сегодня я думаю, как бы выудить из нее причитаемое. Продумываю варианты. Возможно,скажу: «Сегодня у меня свободный день, но я работаю. Не могли бы Вы заплатить  за полдня?»  Нет, это резковато. Нужно сказать так: «Не будет ли Вам неприятно заплатить  за полдня?» Понимаю, деликатность мне очень мешает, но смелой быть не научилась. Луиза легко одаривает деньгами пятилетних внучек, однако жалеет  их на оплату моего труда. Лучше бы я уходила на выходной. Каталась бы на велосипеде, на траве, в саду у Марийки бы лежала; мышцы спины бы расслабились. Но  заменить меня никто не придет. Поднимать об этом вопрос перед сыном, шестидесятипятилетним  подростком, или его измученной работой и детьми женой не хочу. Одно расстройство.
 
 Сегодня старушка особенно радушная. Разрешила поесть мороженого, что подарила ей Луизелла.  Хочет меня задобрить, чтобы денег не попросила. Между нами царит напряжение: я продумываю, как защитить свои права, она - как отстоять 20 евро.  На чем свет стоит ругаю себя: «В конце концов, не прошу же я милостыню! Я прошу оплатить мне мой выходной, хотя бы частично.»
 
 Наконец, находится удачное время для словесного выстрела. У старушки фобия: она не терпит прорастающих на подбородке волос, и я педантично ежедневно пинцетом их выдергиваю. В такой-то момент, когда под влиянием моих легких рук Луиза приятно расслаблена, я непринужденно и доброжелательно произношу: «Синьора, у меня сегодня выходной». «Ах, да, - говорит она, признавая мой выигрыш, - надо дать тебе денег.»
 
 После обеда я получила свои 20 евро. До конца месяца действует акция в нашем супермаркете на оливковое масло. Вот на него-то деньги и потрачу. За двадцать евро можно купить пять бутылок. Постепенно начинаю собирать посылки родным.