Маркиз во фраке и жасмине эзотерический романГл44

Глава 44

Кошачьи чувства

Недалеко от берега моря, на территории пятизвездочного отеля «Голдэн Бэй», под лежаком в тени лежал белый кот. У него был абсолютно белый окрас шерсти, в сочетании с живыми, большими сапфировыми глазами. Берег был ухожен и море спокойно. Кот внимательно наблюдал за странной лодкой, непохожей ни на одну, которую ему доводилось видеть. Лодка эта была цилиндрической формы, очень длинная и окрашена в серебристо белый цвет. Носовую часть ее, можно было отличить по тому, что здесь цилиндр сходил на конус. Здесь имелся открытый проем с дверью, напоминающий открытую крышку погреба. Рядом с проемом на корпусе лодки стоял длинный стол, за которым сидели трое мужчин и две женщины. В проеме стоял лилипут в блестящем комбинезоне и в шляпе с красным шаром на самом верху. Все шестеро вели оживленную беседу.
— Итак, подведем итоги размещения котов на земле, все прошло нормально, Кон?
— Да, Фок, все размещены как надо. Котбром вон лежит под лежаком отеля «Голдэн Бэй» и слышит наш разговор. Когтиусак находится рядом с таверной «Сглазила Кума», Кот де Рыжак пошел осматривать окрестности турзоны у Русского дома. Киси Лорэн расположилась в кустах у дома Кареловых, а Маркиз растет в доме Сони и Бори Шварцбланк, рядом с отелем Дестало. Все участники дуэли и гадания размещены для эксперимента лучшим образом.
— А как с формой одушевления, Уч?
— Как видите, у Котброма белая раскраска, у Когтиусака — окрас картезианский светло-голубой, у Киси Лорэн — цвет черепаховый с белым, ну а у де Рыжака — естественно светло-мандариновый цвет, такую породу называют еще красная бурма.
— Бурма? Это кошачья порода?
— Да, это порода короткошерстая, веселая, активная. Ну, о Маркизе не говорю. Он — во фраке.
— Что ж, я дал новую землю и новый мир этим человеко-котам или кото - человекам, — сказал Фокусник, — а чтобы переместить Киси Лорэн пришлось использовать Силу и Повешенного. Ведь в картах они рядом, не так ли госпожа Ленорман?
— Да, карта 11 — Сила и 12 — Повешенный стоят рядом.
— Мне нравится эта карта, — сказала БИПС, — искушение без силы страсти не бывает. Страсть многими управляет. Страсть к золоту подвела Верзилу и вручила ему карту Повешенного. Как он тянул за петлю, с какой силой, пока сам в нее и не влез.
— Вот эта карта Силы, — сказала Ленорман и положила ее на стол перед сидевшими.
На карте изображалась зеленая равнина, окаймленная голубыми горами, а на ней женщина, увитая гирляндой роз. Рядом с ней стоял лев и лизал ей руку.
— Эта карта, — сказала БИПС, — не только показывает одну физическую силу, но, прежде всего, силу любви. Только любовь может победить зло. Ненависть порождает ненависть, а зло порождает тоже зло.               
— А эта гирлянда роз, — добавил Фокусник, — говорит о магической цепи. Соединение желаний, соединение стремлений порождает такую силу, перед которой склоняется дикая, не осознающая себя сила. Кроме того, это сила вечности. Сознание, отмеченное силой бесконечности, не знает препятствий и сопротивления в конечном.
— Если я тебя правильно поняла, Фок, — сказала БИПС, — желания порождают силу направленную, конкретную, и эта сила сильнее необузданной, не осознающей себя силы.
— Желания очень многое решают, — сказал Фокусник.
— Вот я и прошу тебя, Фок, — попросила БИПС, — поскольку я Жрица искушений, я хочу, чтобы желания и чувства были распределены по нашим кошкам. Пусть у каждой кошки будет одно направленное, доминирующее чувство.
— Ну, хорошо, что ты, БИПС, хочешь привить этому белому красавцу с голубыми глазами? — указал Фокусник на Котброма, разглядывающего их из-под лежака.
— О, с ним все просто, в нем уже многое заложено было человеком. Он ведь бывший доктор. И вся его система обучения на медицинском факультете, и последующая работа врачом тренировала его волю, укрепляла знания, подавляла чувство брезгливости, укрепляла за напускной, грубой докторской оболочкой, чувство сострадания к человеку.
— Но он больше занимался физическим телом — резал, вправлял кости...— заметил Учитель.
— И, тем не менее, — продолжила БИПС, — мне бы хотелось, чтобы у Котброма было чувство повышенной любознательности, научности, изучения различных полей...
— Он очень интересовался моими конструкциями, — поддержал Кон, — и я ему рассказывал о полях.
— Далее, — продолжила БИПС, — ему должно сопутствовать чувство количества и чувство движения...
— С такими чувствами, — снова заметил Кон, — я взял бы эту душу к себе в помощники.
— Нет, Кон, — сказал Философ, — только конструировать для этого кота мало, он несет в себе и философское начало и его можно использовать в ТУФЕЛе.
— Вот и получается, — сказал Фокусник, — что Котброма мы вручаем под опеку Фила и Кона. Фил ведает Справедливостью и Днем суда, а Кон — Колесницей и Башней. Четыре этих карты Таро определяют теперь существование белого кота.
— Но, в моей лаборатории управления чувствами, в моем ЛУЧе есть тоже место, — настойчиво продолжала повторять Жрица искушений. — Насколько я знаю, для культивирования благоприятного роста тел необходимо культивировать второе тело — тело чувств, желаний. Я думаю, что лучше Киси Лорэн и Кота де Рыжака для этой цели ничего не подходит.
— Что ж, — согласился Фокусник, — в чувственности и в чувстве высокого сексуального желания этим кошкам не откажешь.
— Только надо дополнить все это чувством качества и новизны, а также чувством органического и глубины, иначе им трудно будет оценивать красоту, — сказала БИПС.
— Какая же любовь без Колеса Фортуны, — воскликнула Ленорман.
— Вот и хорошо, пусть БИПС и Ленорман возьмут под свою опеку де Рыжака и Киси, — решил Фокусник.
— А Когтиусака, я думаю, вы отдадите в мое ведение, — твердо произнес Учитель. — Этот дуэлянт любит бросать вызов смерти и испытывать время.
— Он стремится испытать чувство безумной храбрости, и это я дополнила бы чувством пространственной необъятности, — сказала БИПС.
— Решено, — утвердил Фокусник, — Когтиусак остается за Учем, ну а Маркиз — за мной.
В ведении Фокусника находились карты мира, солнца, луны и звезд. Естественно, против этого никто не стал возражать, а говорить с Фоком о чувствах Маркиза никто и не думал, ибо только Маркиз должен был сохранять сложный мир чувств, присущий всем четырем телам человека.