Я опять говорю о России

Свидетельство о публикации №217013102159
Настоящим свидетельствуем, что литературное произведение «На белизне холста...» было обнародовано на сервере Проза.ру 31 января 2017 года. При этом было указано, что его автором является Валентина Душина.
Адрес размещения произведения: http://proza.ru/2017/01/31/2159
Обнародование литературного произведения на сервере Проза.ру в соответствии со статьей 1268 ГК РФ было осуществлено на основании Договора, который заключили Душина Валентина Николаевна и ООО «Проза». Авторские права на произведение охраняются законом Российской Федерации.
Единый номер депонирования литературного произведения в реестре: 217013102159.

Генеральный директор
ООО «Проза»

Д. В. Кравчук
Свидетельство о публикации действует в электронной форме, распечатывать его не требуется

Приложение: текст произведения в первоначальной редакции
На белизне холста...

Я опять говорю о России,
о своей неделимой любви.
Да, пребудут над мраком святые,
негасимые звезды твои.
Над простором березовым вечера,
над полями пшеницы и ржи,
Невозможный поет, опрометчивый,
соловей для услады души.
Здесь полынь породнилась с крапивою,
Светлячки, да лопух в полный рост.
Нету места на карте правдивее,
и трагичней, чем русский погост.
Православная, обетованная,
где цветут до сих пор васильки.
Все горит плащаница багряная
И так щемит в груди от тоски.
Мне водою твоей не напиться,
Горделива твоя красота.
Пусть летят перелетные птицы,
Я, родная с тобой навсегда!
Над простором березовым вечера,
над полями пшеницы и ржи,
Невозможный поет, опрометчивый,
соловей для услады души.

Как берега оберегают реки,
А звезды образуют горний край,
Читают Гераклита человечики,
И смотрят за движением птичьих стай.
Одни, как я, живут в квартире светлой,
Пьют кофе с шоколадом по утрам.
Ну, а другие в хмари предрассветной,
Плывут, подобно серым облакам.
Живу, живу, гляжу на свет высокий,
Без устали гляжу и на просвет.
И зрит Господь, он путник столь далекий,
Как мой пропавший в Сирии сосед.

Человек засыпает, сквозь веки,
Свет божественный видится смутно.
Замерзают далекие реки,
Снег украсит печальное утро.
Снег по пояс засыплет дороги,
Обожжет леденящею тайной.
И пожалуй прибавит тревоги,
Пеленою зависнув бескрайней.
Динь, да динь...колокольчика звоны,
Я ловлю, век стирается с пленки...
Золотые я вижу иконы,
Слышу глас из посланий соборных.
Улеглось, отболело былое,
Белый снег в облаках, под ногами.
Сохрани, в лихолетье глухое,
Чтоб душой не остыла с годами.

В христианстве колосья пшеницы - это хлеб
Евхаристии, тело Христово, благодать, праведное,
Божье. ... Значение слова Зерно по словарю
синонимов: Зерно - семя.

Когда б не чай и мед для горла,
не масло с солью пополам,
не хлеб...все напрочь память стерла.
Зерно к зерну, а хлам к углам.
Мне тишиной замоскворецкой
дышать и плыть на гребне дня.
Зреть Храм окраины советской,
"...Мне отомщение, и аз воздам..."
В проточном куполе багровом,
над вязью грозный Саваоф.
В меня вперяет перст глагола,
вместит мой разум соль Голгоф?

Из плотной завязи заката,
Едва нащупывая суть.
Сморю на хлопья снегопада,
И все боюсь, боюсь сморгнуть.
Тяни носок и губ углы.
Идет Христос, кудряв, высок...
В лет журавли, курлы, курлы,
От поля, что наискосок.

Рыдали метели
и хаты до крыш заносили,
И свечи горели,
и тени безгласные плыли.
Любовь обжигала,
сжимая до боли объятья,
Как старые латы,
Сдирая железное платье.
Сопутницей счастья
шагала дорогой небесною,
На сердце ли, в ребрах,
клубилась последнею песнею.

Спивается художник меж тем и эти светом,
Натура уходящая...ему бы в Ницу летом.
Букет в разбитой вазе, тяжелое похмелье,
Душа кричит в проказе и труд его напрасен.
Сквозь дней переплетенье, он ходит вверх ногами,
Сторукое сомненье, как Шива над холстами...
Он гений Палестины и он рука Пророка,
Качаются маслины и горек хлеб до срока.

Я слежу за природой изменчивой,
Чей язык так прекрасен и дик.
Ждет рябина невестой застенчивой
И кричит на болоте кулик.
Облаков розоватая глина
Осыпается. Гаснут костры.
И по ветру летит паутина,
И сдвигаются елей шатры.
В золотой,драгоценной короне,
Пляшет месяц по глади воды.
Слышен крик запоздалый, вороний,
Средь сгущающийся темноты.

А если и любила, что с того,
Теперь иду и никого не трогаю.
И видится мне очень далеко,
Все странички идут пыля, дорогою.
И я тоскую по иным мирам,
Но, не объять душою необъятное...
А вдоль дороги, то кабак, то Храм,
Но, знаю смерть, понятие абстрактное.
А странички все плачут там вдали,
В устах у них молитва покаяния.
Они святые той, иной земли,
Где вечное и полное сияние.

Озаренья сдвигая минуты,
Крыл на ветрах певучего дня.
В тонкий запах мелиссы и руты,
С головой ухожу походя.
Что со мною? Дышу и дышу...
Темным облаком сонные кроны.
Никуда я теперь не спешу,
В этот мир потаенный влюбленный.
Прилепиться к дождям и ветрам,
Воспарить в синеве оголтелой.
Чтоб изжить человеческий страх,
И восторгом наполнилось тело.

Соцветия осыпают травы,
Цепляются за рукава.
О, как в своей печали правы,
Разверзнутые небеса.
И чудом выживший кузнечик,
Что полу-жив и полу-мертв.
Летит в астрал и серый венчик,
Прозрачных крыл до жилок стерт.
Прощай, прощай! И недвижим
Остался он в моей ладони.
Продолжит ход неспешный жизнь,
Снег занесет кипрей и донник.

Дни теряют значение,
Как судьбы, бонзы и звезды.
За стеклами заведения,
Сверкают лампы из бронзы.
Как в бездне гаснут вопросы,
Попадая в стоячую воду.
Люди, как эскимосы,
Солнца ждут в непогоду.
Шум волн, сквозь крики и ругань,
Ритмично набегающих на берег.
Девица из сферы досуга,
Внимания жаждет и денег.
Жизнь все-таки существует,
Как пятно на столе и веснушки на теле.
Приспосабливается люд, умирает...
Куковать в феврале на пределе.


О смерти.

В пространстве зрения и слуха,
Зима. Земля покрыта пухом.

И в грае вороньем, редеющем дыме,
Мы смерть ощущаем нутром.
Как эти деревья недвижны, остынем.
Как травы, умрем подо льдом.
И жизни покинув таинственный остров,
Мы вечности будем внимать.
Не помня как горько любили и остро,
Но редко умели прощать.
Увитые розами плачут во мраке святые,
Навзрыд...(на холодном ветру лепестки опадают).
Их слезы так горьки, что мрамор собой прожигают,
О чем они плачут, как окна угаснут ночные?
О чем они плачут, взыскуя ли Нового неба
И весть ожидая в пронзительном свете Фавора...
А мне не хватало порою не черного хлеба,
И с Богом на равных,как с добрым отцом, разговора.

Ганс Гольбейн младший,
ангел не падший.

Горит огнями снежный наст,
Гоняет ветер снег летучий.
Сияет звезд иконостас,
И лес, как богатырь могучий,
Нахмурил белое чело.
Сорвется сонная ворона,
Качнется веток помело.
И месяца звенит корона,
И сани мчатся сквозь село.
И встреча, мысленно с Гольбейном...
Есть хлеб и желтая глазунья,
Бокал наполненный рейнвейном.
К любви сквозь зимнее безумье,
Всему земному поперек!
Дорогой не ведущей в Храм.
Зрю сотни нищих по краям
Холста, стоят в тисках недуга.
Упруго пляшет уголек...
И согревает ветер юга.

К Богу лицом,
не славословя пороки и слабости,
Словно резцом,
взгляд выбирает малости.
Старуху с горбатой спиной,
во взгляде ее ни печали, ни бед....
Синь, как та, что колышется надо мной,
Переходящая в ослепительно белый свет.
Мысль ее недосягаема, ни сердцу моему,
ни уму...
Родина пахнет травами в ее убогом быту.
В этом подлунном мире ветер сечет ее
со всех четырех сторон,
Божия Матерь в порфире плачет с ней
у икон.
...Так и меня никто не спросил и уже
не спросит, как ты живешь?
Я рада, что не спалила дом и не убила
детей.
Сучья пора!Рожаешь, падаешь и встаешь...
Напрочь век пропадает меж линий и
плоскостей.

сборники по номерам... - публикации